The Unlikely Story of Him and Her

Драко не успел попрощаться с заключенными в подвале, прежде чем вернулся в Хогвартс. Он и сам не понимал, почему это его беспокоило-не то чтобы он считал их друзьями, но ему хотелось, чтобы у него был хотя бы еще один шанс добавить немного хлеба в их маленький запас еды. Олливандер считал дни, проведенные там, царапая ржавым гвоздем по каменной стене. Этот образ преследовал Драко, когда он сидел в пустом купе, предпочитая одиночество другим Слизеринцам. Пока ученики выходили из поезда и рассаживались по вагонам, Малфой успел заметить Джинни, рядом с которой стояли Лонгботтом и Финнеган. Она шла, не поднимая головы, и единственным ее движением было отмахнуться от Финнегана, который пытался помочь ей сесть в поезд. Парню до боли хотелось увидеть ее, сказать, что с подругой все в порядке. Ему тоже хотелось найти в ней утешение после напряженного отпуска и посмотреть, как она себя чувствует. Больше недели Драко каждую ночь заглядывал в библиотеку. Каждый раз пространство было пустым, без каких-либо признаков того, что там был кто-то еще. Теряя надежду, он начал задаваться вопросом, сожалела ли рыжеволосая обо всем, что произошло между ним, или вообще забыла о нем. Возможно, она чувствовала себя неловко, целуя его, или даже злилась, что он был связан с людьми, которые снова причинили боль кому-то, о ком она заботилась. Почти сдавшись, однажды вечером он вошел в библиотеку, ноги по привычке вели его в запретную секцию. Он резко остановился, увидев маленькую фигурку, сидящую на земле. Она выглядела почти так же, как тогда, когда он впервые обнаружил ее там, много месяцев назад, с коленями, прижатыми к груди, и лицом, скрытым длинными волосами. Но на этот раз Драко отреагировал совсем по-другому. К этому времени он уже знал признаки печальной Джинни. Как бы она ни старалась быть упрямой и сильной, она все еще оставалась человеком. Не раздумывая, он опустился на пол рядом с ней и притянул ее к своей груди. Она прижалась к нему, прерывисто дыша. Слизеринец знал, что она не заплачет, но тишина была такой же душераздирающей. — Они забрали ее. — наконец тихо сказала Джинни. — Люди говорят, что она, вероятно, в Азкабане. — Ее голос был приглушен его одеждой. — Я была там, я могла бы остановить их… — Перестань, — успокоил ее Драко. — Ты не смогла бы остановить их. Тебя бы убили без раздумий. И она в порядке, по крайней мере, настолько, насколько это возможно сейчас. Уизли быстро села, ударив Малфоя в подбородок. — О! Прости! — Она засуетилась, когда Драко взвизгнул. — Что ты имеешь в виду? Вы ее видели? Где она? — Вопросы продолжали приходить, но теперь настойчивее. Гриффиндорка схватила своего друга за руку. — Ой, — пожаловался парень, ослабляя ее хватку, пока он массировал челюсть. — Она в поместье. Ее привезли туда после того, как поймали. — С ней все в порядке? — Она жива, — ответил он, наблюдая, как у Джинни вытянулось лицо. Это был не тот ответ, которого она хотела, но он должен был подойти. — Я должен был заботиться о ней и… — он замолчал, не зная, какую информацию следует разглашать. — И я приносил ей еду, следил, чтобы ее кормили, и все такое. Но она не будет там вечно. Остальные… — он замолчал, не желая расстраивать подругу еще больше. Уизли понимающе кивнула. — Она военнопленная, — сказала она. Это звучало так драматично, но было правдой.  — Жаль, что я не мог взять ее с собой, — Драко с горечью посмотрел на пол.  — Нет. У тебя тоже были бы неприятности. Легче сопротивляться, если тебя не поймают. — Она помолчала. — Так и есть, не так ли? Сопротивляться? — Она с сомнением посмотрела на него. Он на мгновение задумался. Он был на переломном этапе, он должен был принять решение. Вздрогнув, он понял, что уже сделал выбор. С того момента, как он заставил пытать невинных людей, смотреть, как безжалостно убивают людей, которых он знал. С того момента, как он помог Джинни несколько месяцев назад, он знал, что уже на ее стороне. На их стороне, хорошие парни или кто-то еще. Каждый раз, когда он прятал ее от Кэрроу, каждый раз, когда он практиковал Окклюменцию, чтобы держать Темного Лорда подальше, каждый раз, когда он помогал пленникам, он отталкивал себя все дальше и дальше от зла и к добру. — Конечно, — уверенно ответил он. Улыбка, осветившая лицо рыжеволосой, заставила его почувствовать себя легче, чем когда-либо за последние недели. — Я всегда буду на твоей стороне, Джинни.  — Не на моей стороне, Драко. Наша сторона. На стороне Ордена, — Она сильно-сильно сжала его руку. — Я на нашей стороне. — И он это знал. Он знал, что чтобы ни случилось, он должен сделать все возможное, чтобы остановить эту войну. Наконец-то принести мир. И он будет делать свою часть, какой бы она ни была. Девочка внезапно сменила тему, удивив Малфоя. — У меня есть кое-что для тебя. Небольшой рождественский подарок, — нервно сказала она. Дрожащими руками она вытащила из сумки толстый сверток. Она протянула его Драко. Он нахмурился, но она быстро протянула сверток.  — Я ничего тебе не принес, — тихо сказал он.  — Я и не ожидала, что ты это сделаешь. Давай, открывай, пока я не передумала. Я таскала его в сумке целую неделю, беспокоясь о том, отдать ли его тебе, так что он, вероятно, немного помят… Драко рассмеялся, разорвал бумагу и поднял что-то голубовато-зеленое и комковатое. Она развернулась, когда он поднял ее повыше. — Свитер? — спросил он, глядя на Джинни. Прекрасный румянец залил ее щеки, придавая румянец ее бледному лицу. — Я сама сделала, — призналась она. — Мама настояла на том, чтобы научить меня вязать прошлым летом, сказала, что было бы неплохо научиться вязать Маггловским способом. Она была так горда, когда я попросил ее показать мне, как сделать свитер, если не немного смущена моим выбором цвета. Это не совсем Слизеринский зеленый, но… Малфой усмехнулся. Никто никогда ничего для него не делал. Однако он понимал, почему Уизли не решалась отдать его ему. Он всегда был гордым богатым мальчиком. Но сейчас все было по-другому. Он быстро сбросил мантию и стянул через голову свитер, просунув руки в рукава. Оно было теплым и уютным, цвет идеально контрастировал с его светлой кожей. — Мне нравится, — сказал он ей, счастливо наблюдая, как лицо Джинни расплылось в улыбке облегчения. Она неуверенно рассмеялась. — Я рада, — сказала она, переплетая свои пальцы с его.

***

Найти время, чтобы провести его с Джинни, становилось все труднее и труднее. Старшие ученики, казалось, вернулись с каникул с новой уверенностью, а младшие вскоре все поняли. Студенты отказывались ходить на занятия или откровенно болтали с учителями. Кто-то (Драко был уверен, что это кто-то из группы окружного прокурора), разгромил залы, и такие вещи, как армия Дамблдора и заплесневелый Волди, покрывали каменные стены. Каждый, кто не был слизеринцем, был наказан. Некоторым студентам, которые явно не были вовлечены, просто давали реплики, но других, включая Уизли, наказывали гораздо строже. Было много ночей, когда Драко приходилось стоять в стороне, когда студенты (некоторые даже в четвертом классе) были избиты. Крэбб и Гойл были очарованы этим, добровольно вызвавшись помочь Кэрроу в жестоком обращении. Восстание спровоцировало сотрудников (а именно профессора Снейпа и Кэрроу) разместить дементоров по периметру Хогвартса. Как будто студенты не были достаточно мрачными, холодный туман опустился на землю. Студенты боялись покидать замок и даже отказывались ходить в оранжереи на занятия по травологии. Профессор Спраут настаивала на том, чтобы ее занятия проходили в Большом зале, и принесла в дом несколько безвредных растений для изучения. Моменты, когда Драко и Джинни удавалось ускользнуть от безумия, были не менее напряженными. У рыжей было больше травм, которые требовали внимания, и она отказывалась идти в Выручай Комнату. Но она не говорила почему. Он отпускал ее, занимаясь изучением исцеляющих заклинаний. Он не был уверен, почему они до сих пор не учили эти заклинания, ведь исцеляющие заклинания будут более полезны позже в жизни, чем гадание. Уизли рассмеялась, когда Малфой упомянул об этом, но тут же у нее перехватило дыхание, потому что он занялся очередным сломанным ребром. За то ограниченное время, что они провели вместе, они могли только украдкой поцеловаться здесь и там. Драко не возражал — он был больше сосредоточен на том, чтобы Джинни была в безопасности и счастлива, и старался уберечь младших учеников от опасности, чем беспокоился о своем физическом влечении к ней. Но спрятанная в потайной нише, с рубашкой Джинни, задранной чуть ниже лифчика, чтобы Драко мог проверить, нет ли еще сломанных ребер, было трудно игнорировать это. Его пальцы задержались на ее коже, чувствуя, как мурашки ползут по коже. Легкая дрожь пробежала по ее телу, и она поймала его руку в свою. — Драко, — неуверенно произнесла она. — Из-за тебя мне сейчас трудно дышать. — Извини, — сказал он, одергивая ее рубашку. — По-моему, ты молодец. — Спасибо тебе. — Она не отпустила его руку, вместо этого притянула его ближе. Он позволил ей, наклоняясь, пока ее губы не оказались на его губах. Казалось, что по его телу пробегает огонь. Он осторожно обнял ее за талию, зная, что она все еще болит, и она устроилась у него на коленях. Наконец они разошлись, чтобы глотнуть воздуха, тяжело дыша. Парень усмехнулся. Ее волосы были растрепаны, а щеки пылали. — Пожалуйста, — сказал он, снова нежно целуя ее. Он встал, поднимая ее за собой. — Нам пора возвращаться. Джинни надула губы, заработав глубокий смех Драко. — Пойдем, — засмеялся он, потянув ее за руку. Проверив коридор, Гриффиндорка побежала прочь. Малфой пошел через несколько минут. Их тайная дружба была достаточно опасна, но скрывать их тайные отношения, или роман, или что бы это ни было, было невыносимо. Если их поймают, последствия могут быть фатальными для них обоих. После встречи перед Рождеством Профессор Снейп решил, что Драко достаточно хорош в окклюменции, чтобы продолжать самостоятельно, сказав, что он слишком занят, чтобы продолжать их уроки, и Слизеринец отчаянно хотел стать лучше. Ему нужно было не только скрыть свои чувства и воспоминания о Джинни, но и найти способ скрыть тот факт, что, чего бы это ему ни стоило, он перешел на другую сторону. Никто не знал, кроме него и рыжей, конечно, но Малфой делал все возможное, чтобы младшие ученики не подвергались пыткам со стороны старших. Он часто прерывал занятия по защите от темных искусств, которые теперь были просто темными искусствами, чтобы сказать так называемому профессору, что в другом классе возникли проблемы. Как только Кэрроу выходил, Драко выстреливал в него быстрым заклинанием Конфундус, заставляя учителя немного побродить по замку. Это было своем шуточно, но этого было достаточно, чтобы удержать многих студентов от дальнейших побоев.

***

Февраль наступил без особого шика. Драко мог сказать, что Джинни почти довела себя до тошноты от беспокойства не только за подругу, но и за все, что происходит внутри и снаружи замка, и он позволил себе отвлечь ее. То ли дергая себя за волосы и отпуская шуточки (что было так не похоже на него и заставляло ее смеяться еще сильнее), что ли украдкой целуя, когда она меньше всего этого ожидала, это, казалось, помогало, хотя бы немного. Но часто по вечерам, когда им удавалось тайком пробраться в библиотеку, Уизли просто крепко держала парня за руку, изо всех сил стараясь не показать своего страха. Несмотря на мрачную атмосферу в замке, студенты гудели от волнения по поводу предстоящего праздника Святого Валентина. Пожиратели Смерти могли уничтожить надежду и счастье, но как они ни старались, они не могли остановить любовь. Во время вечерних обходов префекта Драко замечал все больше и больше молодых пар, спрятавшихся в укромных уголках. Он старался вести себя как можно более подло, вытаскивая краснеющие пары из шкафов для метел, хотя на самом деле был потрясен тем, как мысль о людях, все еще находящих любовь в эти темные дни, заставляла его улыбаться. «Должно быть, из-за Джинни», — думал он. Старого Малфоя тошнило бы от всех проявлений привязанности, которые, казалось, следовали за ним повсюду. И все же в глубине души он испытывал горечь, зная, что они с рыжей никогда не смогут стать одной из этих пар. Они никогда не смогут ходить на занятия рука об руку или рисковать попасть в чулан с метлами. Было достаточно опасно встречаться в библиотеке так часто, как они, хотя в последнее время они скучали друг по другу, заставляя Драко чувствовать себя угрюмым и сердитым. Казалось, даже Долгопупс и Финнеган проводили с Джинни больше времени, чем Слизеринец. Они, казалось, были прикреплены к ее телу, следуя за ней повсюду, как человеческие сторожевые собаки. И хотя он знал, что Уизли ненавидит это, и он знал, что они просто друзья, Драко не мог избавиться от чувства ревности, которое бурлило в нем. Они должны прикасаться к ней, они должны проводить с ней время, не будучи запертыми в пыльном, забытом углу библиотеки. Часть его задавалась вопросом, хотела бы Джинни встречаться с одним из них, а не с Малфоем. День Святого Валентина приближался, и Драко волновался все больше, что было для него новым чувством. Он не знал, ожидала ли девочка, что он подарит ей шоколад или что-то в этом роде, или это просто заставит ее чувствовать себя неловко. Подарить ему подарок на Рождество — это одно, но почему-то подарок на День Святого Валентина казался гораздо важнее. Более интимный. Он старался не думать об этом, когда шел в библиотеку за несколько дней до Дня Святого Валентина. Он легко выскользнул из подземелья, так как все остальные были заняты домашним заданием и подготовкой к экзаменам (Драко не понимал, почему они считали экзамены важными), и встретил Джинни в их углу. Он смутно удивлялся, почему они могли так долго не попадаться там, кроме одного раза, когда Блэз нашел их, но все мысли об этом исчезли, когда парень увидел Гриффиндорку, счастливо сидящую на полу, ее домашнее задание было разложено перед ней. Она взглянула на него с улыбкой. — Привет. — Странно встретить тебя здесь. Над чем ты работаешь? — Спросил светловолосый, придвигая к себе пергаментные свитки.  — Исследование магглов. — Она закатила глаза. — Я даже не могу поверить в то, что они говорят о том, что магглы похожи на животных, которых нужно время от времени держать в загоне и кормить, и они не нужны для продолжения человеческой расы. — Она сердито бросила перо на землю. — Они все еще люди, они все еще люди. И у половины ребят в моем классе есть Маггловские родственники. Это ужасно. Драко наблюдал за ней. Хотя он был с ней согласен, его всю жизнь учили этой философии, что магглы глупые, никчемные существа, которые настолько ниже волшебников. И хотя он больше не поддерживал идеалы Темного Лорда, Малфою все еще было трудно осознать, насколько мир отличается от того, что он думал.  — Ты много времени проводишь с магглами? -Конечно. Не слишком много, Но да. Родители Гермионы — маглы, как ты наверняка помнишь, и они очень милые. Мы встречались с ними много раз. А папа одержим маггловскими предметами и культурой, так что мы все выросли, узнавая о них не так, как здесь. Особенно сейчас, — горько сказала она, все еще беспокоясь о курсовой. — А разве нет? — спросила она. -Нет. Я никогда не был рядом с ними, кроме как на Кингс-Кросс, и даже тогда не было почти никакого взаимодействия. Кроме этого, не было никаких причин находиться рядом с ними. Когда мы куда-нибудь ходили, то всегда со мной присутствовал отец. Джинни уставилась на него. Это заставило Драко почувствовать себя неловко, как будто он был в неведении о чем-то. — Пожалуйста, не смотри на меня так, — проворчал он, доставая из сумки домашнее задание. -Я… Я сожалею, — заикаясь, пробормотала Уизли. — Просто… как ты могла так жить? Ты никогда никуда не ходил? Малфой сделал лицо, напоминающее его фирменную усмешку. — Конечно, — сказал он, жалея, что вообще заговорил об этом. — Мы просто остались с себе подобными. Взглянув на Джинни, он понял, что сказал что-то не то. — Наш собственный вид? — недоверчиво повторила она. — Кровавый… наш собственный вид? Драко, они являются собственным родом! Они люди, они такие же люди, как и мы. Они чувствуют, они истекают кровью, они любят, они боятся. Только потому, что у них другие способности, чем у нас, это не делает их меньше! — Она резко встала, яростно запихивая книги обратно в сумку. — Я даже сейчас не могу быть рядом с тобой. Не сказав больше ни слова, Джинни вышла из библиотеки, оставив парня наедине с ощущением собственной никчемности.