Нежный придурок

***

За окном ветер и капли воды от недавнего бурного дождя, которые уже медленно падают раз за разом и даже машины, которые проезжают по лужам вперемешку с джазовым исполнителем на улице, не могут заставить Голубина слезть и закрыть дверь балкона. Наплевать это гостиница Москвы, обычное дело, мы привыкли и уже вовсе не обращаем внимания на неудобства, но не все. — пусть это останется тем, что другие не поймут и не узнают. Скоротечно проговорил Голубин находясь в нескольких миллиметрах от Артёма, а сам Шатохин повернулся на слова друга и не осознавая что таким образом обрекает себя на поцелуй, который не забудет. Полузакрытыми глазами Шатохин выводил свой ракурс в норму, дабы посмотреть на друга и переспросить, что тот сказал, но вместо этого получает обжигающе мягкое прикосновения мокрых пухлых губ блондина. Шатохин хоть и был пьян, но он был адекватен и понимал что подобное точно не стоит делать, он тут же попытался оттолкнуть Голубина (зря) и отвернуться, но и Глеб решил не сдаваться раз уж начал, то стоит продолжить. Он нежно прикрыл своей большой правой рукой глаза бульвара и другой же держал его трясущиеся руки, которые начинали становится теплыми. По началу лишь прикосновения губ, дабы в тишине почувствовать, а может и услышать сердцебиение бульвара. Возможно это покажется чем-то действительно ужасным и поехавшим, но именно сейчас и именно так, Голубин мог понять что чувствует сам и что чувствует его друг. Вопрос уже был не в взаимности, а как именно они переживут этот момент и правильно ли это всё. Шатохин постепенно начинал потеть и мычать прямо в губы, его вжимал в кровать его друг не давая и шанса на личное пространство, от этого воздуха становилось меньше с каждым разом, всё как-то становилось не по себе и по телу пробегали приятные мурашки вперемешку с приятным чувством внизу, которое начало накатывать на половой орган и ещё эта нога Глеба, которая «неожиданно» слегка дотрагивалась до того же места. От того что губы были заняты, всё постепенно начало копиться внутри парня и моментами лишь были глубокие выдохи из-за которых Голубину приходилось отстраняться ненадолго от Артёма, и мычание которое постепенно переходило в стоны мольбы. Ко всему этому руки, которые держал друг и ещё прижимал своим телом со всем желанием, но Шатохин и правда не мог вытащить руки ему оставалось покорно лежать под парнем и целоваться без каких-либо прикосновений. Возможно к счастью сегодня, что Глеб так заинтересован именно тем что чувствует Артём, а не что бы хотел сам. В какой-то момент Шатохин почувствовал жуткое возбуждение и как только тот хотел сильно простонать, чтобы Голубин уже прекратил все эти игры. Его отпустило и даже расслабило, ему стало хорошо он даже прекратил толкаться, но к этому парень почувствовал желание отвечать. Докоснувшись до нижней губы Артёма уже не понимая в какой раз Голубин почувствовал взаимность от друга, он докоснулся снова, но только уже до верхней и вновь же Шатохин ответил взаимностью. Впечатлило и обрадовало, но всё же Глеб не сразу решился отпустить руки Артёма для этого ещё понадобилось несколько минут и небольшие намёки от Артёма, которые являлись тыки пальцев в грудь. Голубин отстранился от парня уже НАКОНЕЦ-ТО отпуская его мокрые руки и убирая с лица руку, следя за тем как друг пытается открыть глаза и осознать всю реальность происходящего. — Дурак… — проговорил Артём хватая друга за подбородок и потянув на себя, добавил. — я хочу ещё Глеб ухмыльнулся и выдохнул чуть через нос, углубляя поцелуй с депо.