Лунный Убийца.

      Ждать своего освобождения Ганнибалу пришлось недолго — события закрутились уже на следующий день. В принципе, он и так знал, что его всё равно рано или поздно выпустят: серьёзных улик против него почти не было, ведь у Уилла не было цели упечь его сюда навсегда — именно поэтому он и дал ему время почистить дом и убрать следы Чесапикского Потрошителя. Объяснений такого поступка у Ганнибала было аж целых два, и он думал, что прав и в том, и в другом. Первый вариант — несуразно подставить его как Лунатика, чтобы посмотреть, как он будет вести себя в неволе. И второй — отмороженный на всю голову любитель собак так ласково и нежно приручает для себя нового питомца, который ему понравился. Посадил в клетку, чтобы привык и знал, кто хозяин, при этом утешая, гладя по голове и обещая забрать к себе домой.       Дом Лектера бы чист от следов Потрошителя, иначе Ганнибала было бы уже не вытащить, а все улики косвенны и бездарно подброшены, и вся подстава так незатейливо была шита белыми нитками, что даже тупой Джек это понял. Аутичный и неуравновешенный Уилл Грэм, отлично читающий убийц и просчитывающий все ходы наперёд, играл с маньяками как со своими оловянными солдатиками, переставляя их на поле боя по-своему и наблюдая за их поведением. Если кто-то себя плохо вёл, то Уилл сдавал его полиции, обличая в его же преступлениях или подставляя под кого-нибудь другого, но в случае с Ганнибалом что-то пошло не так. Вот этот вопрос пока и оставался открытым.       Потешив себя немного мыслями о том, что Уилл влюбился в него с первого поцелуя, Лектер решил это проверить и устроил небольшое представление в камере, показав себя обиженным, обессиленным и несчастным. Ганнибал надавил сразу со всех сторон: от слов, что его могут накачать лекарствами и он проболтается о своём каннибальском аппетите, расскажет о тайном логове и застрянет здесь навсегда, до жалоб об издевательствах и плохом содержании. Реакция профайлера была восхитительной, и Ганнибал даже почувствовал, как от восторга в его сердце закипела кровь. Но, правда, ненадолго, ведь Уилл мог рассердиться просто на то, что кто-то плохо обращается с его зверушкой, а не из-за страданий самого Ганнибала.       А сейчас он сидел и ждал, с трепетом предвкушая действия Уилла, направленные на его освобождение. На то, что профайлер и есть Лунный Убийца, указывали почти все факты, хотя это и выглядело безумно и шокирующе. Если это была грандиозная фальсификация и Лунатика не существует, то вряд ли бы Джек так себя вёл, искренне кидаясь на него с допросами, и смог бы так сыграть удивление в его доме при виде Аланы, да и сам факт её смерти тоже не вписывался в эту теорию. Складывалось ощущение, что Уилл ведёт свою игру, нацеленную на поиски Потрошителя, но его начальство не в курсе этого представления.       С каждым полученным ответом у Ганнибала появлялось ещё больше вопросов. Профайлер ФБР, ставший маньяком? Так глубоко погрузился в разум разыскиваемых им психопатов, что сам начал убивать и питаться человеческим мясом? Что ему надо от Ганнибала? Он точно не считает его равным себе, скорее, бродячей собакой, которую решил приласкать и забрать в свою стаю. На секунду доктор представил себя, сидящего на грязной подстилке в доме Уилла и ждущего от него внимания и заботы. Собаки… В доме этого психа полно собак, откуда он их понабрал? В делах жертв Лунатика тоже были какие-то факты, связанные с домашними животными, но сейчас Лектер не мог их вспомнить.       Самое интересное, что они ведь ни разу не разговаривали, не считая беседы на кухне и нескольких минут около решётки, но обе эти беседы были пропитаны эротизмом. Почему организм Лектера отреагировал возбуждением на странную попытку его защитить? Ганнибал был асексуален, эта сторона обычной жизни его не волновала. Он мог лечь в кровать с любым человеком, быть страстным или влюблённым, как того требовала ситуация, но от простого поцелуя его член проснулся впервые. Когда он заваливал под себя нужное ему тело, что бывало крайне редко, иногда для дела, как с Аланой, или для того, чтобы заполучить что-то ценное, необычную картину или доступ в маленький круг людей, Ганнибал мог разбудить своего маленького помощника и добиться результата, но в остальное время его член спал и был просто частью его тела.       Мятый, неухоженный профайлер, вгрызающийся в его губы и лапающий его за задницу, просто разорвал его мир на части, пробудив настоящие чувства. Ганнибал не сомневался в этом, и его тело и сердце это подтвердили. Необычное жжение в области груди сбивало его с толку, и он впервые в жизни чувствовал бег крови по своим венам, что было потрясающе и волнительно. А уж неконтролируемая эрекция в обоих случаях — когда они целовались и в то измученное утро, когда он чуть не кинулся мастурбировать, — было вообще из ряда вон выходящее событие.       Представьте себя всю жизнь парализованным ниже пояса, и вдруг к вам подходит странный человек, который так на вас смотрит и так вас понимает, что от его прикосновения у вас начинают шевелиться пальцы на ногах. Нет, Ганнибал не был импотентом, его член прекрасно функционировал, но ни разу в жизни не делал этого без прямого приказа от своего хозяина, и уж тем более, не от поцелуя с дурно пахнущим парнем. В обычное время мозг Лектера был так занят размышлениями, планированием и вечным самоконтролем, что было странно, что его член не засох и не отвалился, как ненужный орган. А тут… Нож в яйца, жаркое столкновение дёснами, подстава под убийство, заталкивание в клетку, демонстрация своего ума и силы, и Ганнибал стал таким же, как и все влюблённые — об этом он читал в книгах и видел на своих сеансах — жаждущим покровительственной заботы, трепещущим от прикосновений и томящимся от любви.       Когда профайлер ушёл от него домой, как надеялся Ганнибал, чтобы заняться его спасением из ужасных условий содержания, он всю ночь ворочался и предавался глупым размышлениям. Он с ужасом осознал, что потащится за Уиллом куда угодно, лишь бы ещё раз почувствовать биение жизни в его мёртвом теле, то самое «настоящее» возбуждение, делающего его таким податливым и голодным. Его даже пугала сила оргазма, который его настигнет, если Уилл соизволит к нему прикоснуться. Лектер всегда предпочитал натуральные продукты, сам пёк хлеб, делал колбасу, закупался продуктами в специальных отделах, но он ещё не пробовал искренний секс. Те вынужденные половые акты, которые он совершал, сопровождались такими же скучными оргазмами, непонятно трясущими его в убогих судорогах. Сейчас же его тело дрожало от горячих волн предвкушения, и вся кровь от мозга направлялась прямиком к нему в сердце, а оттуда куда-то вниз, оживляя и рождая возбуждение.       Пугала ли его перспектива попасть в руки к слегка двинутому парню? Да, конечно, но если их общение принесёт ему ещё несколько таких потрясающих эмоций, то он был к ним готов. Даже если у них будет всего один вечер, когда они смогут поговорить о вкусе человеческого мяса, об эйфории, которую он испытывает, убивая людей, если ему удастся обнять Уилла так, чтобы его сердце заныло и окатило его тем самым жаром, то ради этих мгновений он готов был позволить ему себя убить. Лишь бы снова пережить их странное воссоединение и родственную близость, и тогда хоть к нему на цепь, хоть вниз головой с обрыва.       Это как прожить всю жизнь, видя мир чёрно-белым, но вот Уилл вдруг переключил его сознание в яркие цвета, окатив настоящей красотой и чувственностью, неожиданно показав, как убог был его мир до встречи с ним. Что все его церемонии, размышления, фальшивое ощущение собственной важности — всё убого, мрачно и бессмысленно, если ты не чувствуешь тягу к кому-нибудь, если тебе не с кем этим поделиться, и одиночество — это не выдумка пьющих утопических писателей, а вполне реальное чувство. Он не знал, что одинок, пока не встретил Уилла и не захотел сесть у него в ногах и прижаться к его коленям. Просто захотел и ничего уж с этим не поделаешь.       Уилл — личный сорт героина, на который, попробовав лишь раз, он сразу же подсел и захотел ещё. Ошеломляющая и яркая эротическая подноготная их прикосновений обесцветила весь окружающий мир. Ганнибал влюбился и был до поросячьего визга этому рад, мечтая быть растерзанным, покалеченным или убитым этим аутичным парнем. Кому-то это покажется странным, но такова настоящая любовь в представлении такого человека, как Ганнибал Лектер. Он сам был моральным калекой, больным на всю голову и с весьма размытым понятием близости, но Уилл, проявляя к нему внимание, наслаждался своей властью со смесью нежности и жестокости, значит, Ганнибал был готов ему это дать. Он готов к тому, чтобы Уилл его заласкал или замучил, если это именно то, что надо, чтобы они хоть немного побыли вместе.       К утру, когда вымотанный размышлениями Ганнибал проснулся, он был согласен на любую развязку. Ему впервые не принесли завтрак, а Чилтон, который внезапно появился около его клетки, выглядел расстроенным и потерянным. Что-то похожее на вину и страх проскользнуло в его взгляде, и Лектер понял, что Уилл взялся за его спасение со свойственным ему рвением. Просидев до обеда в пугающей тишине, хотя до этого его постоянно пытались допрашивать, к нему опять явился Фредерик, лично принёсший богатый обед на чистом подносе. Это была не больничная еда, и Ганнибал догадался, что произошло что-то совсем необычное. К вечеру его вызвали в допросную, где его ждал Уилл Грэм, в сопровождении кучи полицейских и его довольных адвокатов.       Ганнибал позволил себя приковать и вопросительно посмотрел на уставшего профайлера, уткнувшегося носом в огромную кипу бумаг.       — Хм, мистер Лектер, — немного виновато начал Уилл, продолжая листать протоколы, — у нас произошли необъяснимые события, подводящие ФБР к мысли, что мы ошиблись на ваш счёт, и вы, действительно, стали жертвой провокаций и злых умыслов Лунного Маньяка.       — Что же вам помогло поверить в мои слова, мистер Грэм?       — Наш отдел, точнее то, что от него осталось, пришёл к выводу, что Лунный Маньяк, поняв свою недобросовестную работу, ведь нам почти удалось доказать ваше непричастие к смерти мисс Блум, решил то ли вам помочь, то ли посмеяться над всем ФБР в целом. Сегодня с утра мы обнаружили точно такие же три трупа, в таком же положении, с набором фотографий и подброшенными уликами, сразу у трёх наших сотрудников — Джека Кроуфорда, Беверли Катц и мистера Донована — он один из наших лаборантов, не знаю, знакомы ли вы с ним или нет, но у нас больше нет оснований для вашего задержания.       — Несмотря на то, что погибли три человека, — тихо сказал Лектер, демонстративно погремев цепями, — я очень рад, что ситуация разрешилась. Я сразу указал Джеку на все несоответствия моей подставы.       Уилл, не поднимая головы, продолжал тискать документы, как будто не находя себе места. Ганнибалу захотелось прижать к себе этого маленького трудягу, провернувшего такую работу, чтобы вытащить его из лап Чилтона как можно скорее.       — Бумаги на ваше освобождение уже передали в руководство клиники, и сейчас готовят все документы. Мы нарушили закон, продержав вас дольше положенного, но так и не предъявив обвинение, и у вас есть все полномочия подать нам встречный иск.       — Сейчас я не хочу об этом думать. Я мечтаю лишь скорее добраться до дома и принять ванну.       — Я вас прекрасно понимаю, мистер Лектер. Как только вы придёте в себя после произошедшего, мы ждём вас у нас в отделе и готовы принести публичные извинения. Я…       — Мистер Грэм, — мягко перебил его Ганнибал, поднимая руку, — вы лично совсем не должны извиняться за действия Джека Кроуфорда и всё ФБР. Хоть я человек и публичный, и действительно, ряд моих прав был нарушен, я бы всё-таки предпочёл обсудить их позднее. Сейчас я хочу просто попасть домой.       Перекричав неловкое бормотание Уилла, в диалог вступили адвокаты и с яростью накинулись на несчастного профайлера, требуя немедленного освобождения. Джек и Беверли были официально арестованы, хотя никто толком не знал, что делать. Их допрашивали, но в морду не плевали и в психушку не засовывали. Уилл не имел полномочий для того, чтобы снять кандалы с доктора, но учитывая то, что глава отдела сам оказался с трупом на руках, дело было ясное, но подписать официальные бумаги было некому. Первоначально доктор Лектер был заключён в психушку и не выпущен даже тогда, когда стало ясно, что это подстава. Из-за его богатства он мог просто свалить из страны, если следствие снова окажется введено в заблуждение. Сейчас отпустить его было некому, но, как выяснилось, Уилл днём дошёл до судьи и отменил распоряжение Кроуфорда, который сам очумело давал показания.       С Лектера сняли наручники и цепи прямо в допросной, но у выхода Уилл снова извинился перед ним за причинённые страдания, и Ганнибал понял, что на этот раз извинения были лично от профайлера, и принял их с лёгким сердцем. Через два часа его освободили из «ужасного» заточения, и он, как оскорбленная принцесса, вырвавшаяся из лап злого Чилтона, отправился к себе домой. У дверей клиники толпились журналисты, и в любое другое время он был бы им даже рад. Уж он бы нашёл такие слова, чтобы зловредного Фредди не взяли на работу даже в морг! Но Ганнибал спешил домой и не хотел развеять чувство свободы, которое подарил ему Уилл.       Дверь уже была заменена, ключи ему передали адвокаты, и только зайдя в дом, который встретил его тишиной и величием, Лектер смог вздохнуть полной грудью. Это была его крепость, построенная им лично от самого фундамента до крыши, и призванная охранять его покой и душевное состояние. Каждый предмет нёс в себе воспоминания, каждый оттенок декора успокаивал, но впервые в жизни он никак не мог настроить себя на душевное равновесие. Его контроль подводил его, когда он начал метаться по дому, надеясь увидеть где-нибудь Уилла, который бы с радостью подозвал его к себе. Ганнибал бродил по комнатам, как тревожный кабанчик, вглядываясь и принюхиваясь, но его спасителя нигде не было.       Лектер ополоснул и включил наливаться ванну, добавляя туда душистую пену, и залез отмачиваться после отсидки. Уилл Грэм... интересно, привлёк бы он Ганнибала просто так, без той откровенной сцены на кухне, когда он показал себя ещё более пробитым, чем сам Лектер? Доктор прекрасно понимал, что почти ничего о нём не знает, и его сумасшедшее влечение к этому вонючему собачнику — это что-то выше его инстинктов самосохранения. Уилл — серийный убийца? Это так завораживающе, или что-то ещё? Если пораскинуть мозгами, то можно прийти к выводу, что Уилл и не Убийца вовсе, а всего лишь знает, кто этот Лунатик, и крепко держит его за яйца, заставляя выполнять его приказы. Эта версия тоже отлично подходила, если не забывать, что Уилл болен и совсем непонятно, что творится у него в голове.       Ганнибал был так погружён в свои размышления, что понял, что он не один лишь тогда, когда дверь в ванную распахнулась и на пороге нарисовался Уилл Грэм. Профайлер выглядел взволнованным и напуганным, и сразу же подлетел к голому Лектеру, который начал собирать пену вокруг себя, хватая его за плечи, даже не сняв куртку.       — Ты снова меня напугал, — хмуро забормотал Уилл, тиская обескураженного Ганнибала. — Я весь дом обежал, пока тебя нашёл. Лежишь тут тихонько, а я заволновался. Машина в гараже, одежда в коридоре, костюм в спальне, а самого нигде нет.       — Уилл. Уилл, успокойся, я просто задремал, — попытался отбиться от жёсткой хватки Лектер, — со мной всё в порядке. Ты мог просто позвонить в дверь или на телефон. Как ты сюда попал?       Уилл ничего не ответил, а лишь счастливо улыбнулся и по-доброму потрепал доктора по щеке, любуясь его растерянностью. Он сел на край ванны, безжалостно моча брюки и низ куртки, рукава которой уже были мокрыми и покрыты белыми следами пены, и начал нагло рассматривать Ганнибала, который поспешно формировал «сугроб» у себя между ног. Несмотря на все тёплые чувства, которые вызывал у него этот психопат, Лектер уже начинал понемногу закипать. То гнёт его, то распарывает брюки, то тычет ножом, не говоря уже об увлекательной поездке в дурдом, а теперь вваливается к нему в ванную и плотоядно пялится. Уилл просто тащится, ставя его в неловкие и унижающие положения, а Ганнибал, как дурочка, краснеет и теряется.       — Так, Уилл, — строго начал Лектер, которому надоело, что тот ведёт себя так, как будто купил его на выставке, — будь добр, покинь помещение.       — Да ладно тебе ворчать, — усмехнулся Грэм, спокойно запуская правую руку в воду и хватая доктора за член. — Я просто соскучился. Можно посмотреть, как ты будешь мыться?       — Что? Нет, конечно, — нервно прошептал Ганнибал, пытаясь оторвать настырную руку.       — Но почему? — нахмурился Уилл, наваливаясь и другой рукой хватая Лектера за горло, вжимая его в стенку ванны. — Я хочу посмотреть. Ганнибал затрепыхался, пытаясь вырваться, но нежные пальчики профайлера уже начали играть на его флейте любви, оживляя и поднимая его член в боевую готовность. Бешеное вожделение оглушило и парализовало Лектера, который перестал видеть и чувствовать что-либо, кроме ласкающей его руки и расширенных зрачков Уилла. Он начал задыхаться, открывая рот и пытаясь поймать хоть один глоток воздуха, и это заставило его толкаться бёдрами сильнее, вцепившись руками в края ванной и отчаянно пинаясь ногами. Уилл резко убрал руку с посиневшего горла и, обхватив доктора за плечи, прижал мокрого и дрожащего Ганнибала к своей груди, как маленького ребёнка, и начал быстро и жёстко ему дрочить. Лектер со стоном откинул голову назад, подаваясь навстречу ласкающей его руке всё сильнее, отчего брызги летели во все стороны, заливая Уилла с головы до ног, но тот как будто ничего не замечал, а лишь ускорял темп и жадно пожирал глазами чужое возбуждение. Но вот Ганнибал выгнулся, упираясь пятками в дно ванны и поднимая бёдра над водой, его тело напряглось, готовое к финальным толчкам, и Уилл, убрав руку, наклонился и втянул себе в рот жаждущий разрядки член, вырвав из глотки Лектера убийственный стон. Оргазм прошил тело доктора насквозь, сводя судорогой руки и ноги, и он почти кричал, когда начал изливаться в рот Уилла, который жадно вытягивал из него семя, глотая и громко причмокивая. Ганнибал помнил тепло чужих губ, свои стоны и дрожь во всём теле, прежде чем провалился в темноту, потеряв сознание.