Реальности

Джумин звонит, когда Йонг выходит на улицу. Длинные вступления – не в его привычках, поэтому он сразу переходит к сути. – Ты уже закончила? – Да, – отвечает она, щурясь на солнце. Какой хороший сегодня день, прогуляться бы, вроде и дел больше нет... Джумин вздыхает: – Отец пригласил нас на ужин. Очередная "мачеха", – последнее слово в его устах сочится невыносимым сарказмом, – держится рядом с ним уже целый месяц, и он считает это достаточным поводом познакомить ее с сыном и невесткой. Так что будь готова, пожалуйста, к семи. Йонг смотрит на часы: еще нет и трех, оставшегося времени вполне хватит на парикмахера и визажиста. Краситься самостоятельно так, как того требует высокое общество председателя Хана, ей не хватает ни умения, ни терпения. – Еще я сегодня увидел прекрасное голубовато-серое платье и не удержался от того, чтобы купить его для себя. Оно ждет тебя дома; я не настаиваю, чтобы ты непременно надела именно его, но был бы рад увидеть тебя в нем. Вместе с платьем тебя ждут еще некоторые подарки, надеюсь, они тебя обрадуют. Йонг мысленно считает до пяти, потом мягко отвечает: – Ты же знаешь, я рада всему, что выбирал для меня ты. – И тем сильнее мне хочется тебя радовать, – говорит Джумин так же мягко. – Я люблю тебя. Встретимся вечером. Он кладет трубку. Начальник охраны открывает перед Йонг дверь авто, но она качает головой. – Я хочу прогуляться. Солнце светит так ярко, что, шагая по улице, она прикрывает глаза ладонью. Машина движется за ней, на небольшом расстоянии, и Йонг вздыхает. Встреча с председателем Ханом ее не пугает: когда улеглась боль от истории с Глэм и Сарой, отец Джумина сам познакомился с ней и принял ее как-то сразу, с первой же встречи признал выбор сына и сейчас относится к ней почти как к дочери. Но вот его очередная женщина... Йонг знает, что, выйдя замуж за Джумина, нажила немало врагов среди дочерей богатых политиков и бизнесменов. "Деревенщина", – самое мягкое слово, которым ее, улыбаясь в лицо, обозначают за спиной. Йонг плевать, она не собирается искать себе среди них подруг и игнорирует пересуды, но председатель Хан предпочитает женщин именно из этого круга, поэтому сегодня ей предстоит вынести целый вечер вымученных любезностей, зная, что завтра она опять станет достоянием сплетен. И это еще не все, что ее тревожит. Йонг поднимает голову, смотрит в безоблачное синее небо. Хотела бы она сидеть и сидеть вот так, глядя в эту высокую мирную синеву, чувствуя рядом плечо Джумина, его тепло, его спокойную, уверенную поддержку. Но времени нет, а Джумин вообще всегда занят, слишком занят... Интересно, давно ли он сам смотрел в небо? Йонг оборачивается к машине и поднимает руку. Дома ее ждут коробки и пакеты, кучей сложенные в гостиной. Йонг наугад открывает бархатный футляр и находит там сапфировый кулон. Большой ярко-синий – даже ярче сегодняшнего неба – камень переливается в белом свете ламп. Йонг прикладывает его к груди. Будь она по-прежнему приехавшей в Сеул провинциалкой, офисной работницей, она никогда не прикоснулась бы к такой красоте – раньше самыми шикарными ювелирными украшениями, которые она могла себе позволить, были золотые цепочки. Отрицать, что подарки Джумина радуют ее, было бы довольно лицемерно. Тогда откуда же эта тяжесть в груди? "Мне неудобно принимать от него дорогие подарки"? Нет, не то, это проходили в самом начале семейной жизни. То, что для Йонг ужасно дорого, для Джумина – копеечная безделушка, купленная, чтобы порадовать ее. Однажды, когда она попыталась отказаться от очередных серег, он так искренне огорчился, что Йонг навсегда уяснила себе разницу между их мировоззрениями и больше не пыталась с ней спорить. Опять вспоминается Сара. Как Джумин презирал ее, как он презирает любовниц отца, женщин со сканером в глазах и кассовым аппаратом в голове, которым важны только деньги... Йонг сжимает сапфир в кулаке. Ей хочется прыгать от внезапного прозрения, но она сдерживается. На груду коробок взбирается Елизавета Третья и принимается равнодушно вылизывать лапу; Йонг наклоняется и гладит ее по мягкой белой шерстке, не переставая думать над тем, что поняла только что. Джумин до глубины души презирает женщин, которым от богатых мужей нужны только деньги и подарки. Но сам он все равно считает забрасывание подарками непременным атрибутом любви, чуть ли не самым важным. Да, он сын своего отца и с детства видел именно такую модель отношений, но все же не великовато ли противоречие? "Мне бы хотелось чуть меньше безделушек от него и чуть больше... его самого". Йонг берет с дивана шелковое серо-голубое платье, очень красивое, струящееся, с вышивкой по лифу. Ей идет этот цвет и этот фасон, она, пожалуй, действительно наденет его вечером, чтобы порадовать Джумина... "Но пусть по дороге домой он согласится задержаться и немного посмотреть вместе со мной на звездное небо".