Широяша

      Трафальгар Ло знал одно, куда бы он не пошел спокойствия ему не ждать. Так уж завелось после того, как он покинул Флеванс. Сначала ненормальная семейка Донкихот, теперь команда Йонко. Сила действительно подразумевает расхождение с нормальностью. Впрочем, он даже рад, что не находится среди серой массы нормальных людей. Здесь он мог узнать что-то новое. Там же все было бы хуже. Если бы он не пришел к Дофламинго, то не встретил бы Кору-сана. Тогда бы он был уже мертв. Но теперь он здоров и мог жить дальше. Может быть отец с матерью и Лами счастливы смотря на него с небес. Кто знает. Если, конечно, эти небеса существуют.       Сейчас он смотрит на то, как Феникс успокаивал истерику Киры, которую же сам и устроил. В полнейшей тишине на них смотрели все. Ло был даже рад, что старпом так поступил. Он сам бы не осмелился, потому что память о Коразоне не давала возможность такое сотворить с его дочерью. Был бы это кто-то другой, да хоть сто раз. Но не с Кирой. В памяти еще живы взгляды брата Дофламинго на него, когда Ло с его дочерью ссорились. Укор, заставляющий опустить голову и смотреть куда угодно, только не в эти глаза.       Марко привстает, перехватывает Киру поудобнее и что-то говоря Отцу удаляется в свою каюту, давая команде снова зажить своей жизнью и начать перешептываться. Ло зацепляется взглядом за мужчину, который провожает странным взглядом Феникса и девочку. На лице блуждает какая-то удовлетворенная усмешка и задумчивость. Пирог в его руке грозится упасть. Он облокачивается на фальшборт. Маршал Д. Тич. Странный тип. В нем есть какая-то скрытая угроза, хотя на вид обычный пират. Тоже новичок в команде. По какой-то причине, Кира его невзлюбила с самого его появления и старалась держаться подальше от него. Остальные списав все на причуды ребенка, с ним спокойно общались. Вот только и Ло видел, что сам по себе простак вообще не прост. И удивление, от того, что он не нравится девочке, наиграно. - Чего такой хмурый? С таким лицом никакая девчонка не полюбит, - со смехом спрашивает Сатч, чем пугает парня, от чего тот вздрагивает и чуть не падает за борт. - Совсем больной?! Я чуть не упал! Зачем подкрадываешься?! – взрывается ребенок, когда его хватает за воротник футболки кок. - Ну-ну, я не подкрадывался вовсе. Это ты тут смурной ушел в себя. И не упал же. Пошли обедать, - улыбаясь Сатч поправляет футболку юнги и ссаживает с фальшборта. - Надеюсь ты снова не заставишь меня есть хлеб, - бурчит Ло и идет за мужчиной. - Все зависит от твоего поведения. – С важностью говорит командир четвертого дивизиона. - Мое поведение безупречно. - Конечно, конечно, - совершенно не веря. - Я не вру! – снова возмущенно.       Сатч смеется и скрывается в камбузе, за ним скрывается чуть ли не рычащий юнга.       В камбузе приятно пахнет едой. Ло садится на свое привычное место дальше остальных, почти в углу. Рядом с ним садится Харута с тарелкой полной сладкого. И даже не скажешь, что этот человек одного возраста с Марко. С виду и по поведению он сущий ребенок. Перед Трафальгаром садится как всегда серьезный Изо, так и говоря своим взглядом, что если его снова сравнят с женщиной, то пуля промеж глаз ему обеспечена. Также садится уставший Марко. На его груди заметны несколько синяков, что только начинают алеть. Видимо Кира сильно умеет бить. Ло хмурится, когда еще и Сатч садится по другую сторону от него самого. Мальчишка хотел поесть в тишине. Но он не капитан корабля и даже не старший помощник, которые могли приказать оставить его в покое. Он всего лишь юнга, который терпеть не мог балаган, но находился в нем. Может ему завести медведя, чтобы тот отпугивал от него людей, лучше всего полярного. Только вот зимних островов что-то не видать поблизости. Парень кисло поглощает свою порцию онигири и запивает чаем, в пол уха слушая жалобы уставшего старпома и веселую, понимающую поддержку от комдивов. Хочется закрыться от всей этой суеты книгой, которая осталась у него в гамаке. - А ты все еще хмурый, шкет, - щелкнув по носу, говорит ему Сатч.       Ло на это раздраженно сопит и косит глаза на кока. От этого веселятся все. - Кира придет на обед? – спрашивает выходец из Норт Блю. - Сказала, что да. Но я думаю, что не придет и запрется в моей каюте на весь день. - А может не давать ей это дело, а то будет по кораблю призраком шататься, как этот, - кивая на Ло изрекает четвертый комдив. - Да хватит приводить меня в пример в каждом сравнении! – взрывается Трафальгар и совсем по-детски толкает кока под всеобщий смех.       Сатч смеется и Ло уже ногами помогает ему покинуть скамью. Они все бесят. Что поделать, если он сам по себе такой? Он огрызается, кричит, усмехается, мало говорит, ненавидит хлеб и толпу. Что этот король кухни вечно к нему лезет?! А эти медсестры. Они вечно сюсюкаются. Стягивают шапку и треплют волосы. А когда тянут за щеки, будто ему три, а не тринадцать, это вообще ужас! Никакого личного пространства. - Перестань хмурится пацан. У тебя есть время побыть ребенком, так воспользуйся им. - К сожалению ребенка во мне, убили, когда сожгли семью и друзей во Флевансе. Спасибо за еду, я, пожалуй, пойду, - вставая из-за стола и идя на выход.       В дверях он сталкивается с неловкой Кирой, что мнется и боится зайти. Красные, заплаканные глаза. Руки сжимающие лямки белого комбинезона. Губы искусаны. Перед ним обиженный, но при этом стыдящийся ребенок и не знающий, как себя вести. Девочка смотрит на него снизу-вверх, хотя она ненамного выше его самого, поджимает губы. Да, определенно не знает, как себя вести. Ло был в подобной ситуации, когда попал к Небесному Дьяволу. Это странное чувство похожее на когнитивный диссонанс, когда ты видишь, что все идет так как шло, но сам ты чувствуешь при этом некую несправедливость, ты уверен, что все должно быть по-другому. Почему не упало небо? Почему земля не ушла из-под ног? Почему ничего не изменилось, не считая того, что из твоей жизни исчезли дорогие люди или один единственный человек. Почему жизнь идет своим чередом, а ты остановился и не можешь понять, что делать дальше? Кто поможет? Кто укажет этот чертов путь?!       Вот только путь твой просто освещают, а не указывают, потому что путь выбираешь ты, а не за тебя. - Ты как? – спрашивает Ло. - Нормально… - сиплым голосом отвечает альбиноска. - Я тебя понимаю, - кладя руку на ее плече и чуть сжимая, в жесте поддержки. – Я тоже мечтал, чтобы это был сон. Но я так и не смог внушить себе это. Но я все понимаю. Просто знай, ты не одна.       Кира всхлипывает и обнимает брата. Ло осторожно приобнимает в ответ и поглаживает по спине. Близкий контакт вызывает странные чувства. Хотя какие странные. Простое, как дважды два, вторжение в пространство. И каждый раз, как первый.       Девочка отстраняется и идет к месту, где он сидел до этого. - Ну как ты, принцесса? - спрашивает Сатч. - Нормально...Вроде...Стыдно как-то... - Ой, да брось. У каждого из нас найдутся психологические травмы. Просто твои...были чуть опасны. Ты просто на просто не была осторожна, - говорит Харута. - Ага, а если бы с тобой что-нибудь случилось, то мне бы было много головной боли. Да и нам всем. - Курица, - проворчав. - Хамка, - в отместку сказал Марко.       Кира показала своему командиру язык, за что получила подзатыльник от Сатча. - Будешь кривляться, останешься голодной.       Монки Д. насупившись взглянула на кока. На что он скептически взглянул на альбиноску. Тогда юнга сменила тактику и посмотрела на него взглядом голодного щенка. На это Марко издал смешок. Командир четвертого дивизиона насмешливо смотрел на потуги ребенка его разжалобить. Девочка не сдавалась и продолжала смотреть все жалобнее и жалобнее. Остальным было интересно узнать чем закончится противостояние. - Ничего не знаю, - не сдавался шатен. - Бесчувственный злыдень, - изрекла Кира.       Сатч поперхнулся и ошарашенно уставился на девочку. Такого удара он не ожидал. Так его еще никто не называл. Это был просто удар ниже пояса. Гордость требовала опровергнуть слова мелкой манипуляторши. С другой стороны мужчина увидел разительные перемены. Что удивительно, заметные так быстро после психотерапии у Феникса. Сейчас девочка действовала более напористо. И была более открыта. Печаль плескалась на глубине глаз, но никаких признаков депрессии видно не было. Обычный ребенок. Почти обычный, с ее то семейкой.