Sweetness

12 °C iKON- Goodbye Road. Шону ехал, всё ещё вспоминая лицо Кихёна, желая снова поцеловать его, но он бы сейчас не смог так подвести всех. Это делали прежде всего для него. — Ки, а ты знал, что у тебя много мимических морщинок? — Неужели я выгляжу настолько старым? Они лежали на траве изжелта-зеленого цвета, рассматривая светло-голубое небо, которое могло быть только загородом. Слышно стрекотание, постукивание по дереву и пение птиц, которые подпевали лёгкому и мелодичному Кихёну. Сон любовался всей этой красотой, а Ки спросил его настолько внезапно, что пришлось задуматься. — Сону, в чём я хорош? — В глазах у тебя столько искр, что я не смогу их пересчитать никогда, ты смелый и много чего умеешь. — Но ты хорош во всем, а самому тебе нравится танцевать. — А тебе петь. Ты очень красиво поёшь. Тебе разве самому этого не хочется? Кихён задумался. — Я всегда думал кем хочу стать, но так как ничего не придумал, то мама отравила учится на секретаря, сейчас мало людей изучают язык, всем сложно, а она решила, что секретаря хорошего везде примут и полюбят. Я не особенный и не хотел чего-то определённого. Не знал, что будет моим хлебом в будущем. — Я раньше занимался плаванием и пением, после чего решил заниматься управлением, ради мамы, а в душЕ я танцую даже, когда сплю. Кихён понял мысль, но он согласился с мнением своей мамы, а свой путь не избрал. Ну нравится петь, но петь и в дУше можно. — Шону, ты чего, мы приехали на заправку, иди перекуси чего-нибудь, а то нам ещё два часа ехать. Кофе растворимый из автомата был несладким и казалось, будто он вообще не хранит в себе не каплю кофеина. Всё остальное время он спал, потому что устал от этого. Иначе говоря, чем дальше от Ки, тем больше ощущается его полное отсутствие и остро воспринимается каждый лишний километр. Как прибыл в комнату, где будет жить, сразу приобрел красок, потому что сольется с водой, до сих пор успокаивающая его с детства. Он с ней может говорить и становится одним целым. Снимаемая комната не дорога и вид у неё не первой свежести, но зато в двух остановках от starship, где ему предлагали подрабатывать танцором. А клуб на другой стороне улицы, за одну остановку. Отличная планировка. Шону написал сообщение маме, которая очень переживала за сына в последнее время и когда они были с Ки у неё в гостях… — Я тут хозяйка, мне Кихён поможет, иди и отдыхай, скоро поедим и дальше отцу помогай. Кихён был её любимчиком, со временем она начала его чуть ли не вторым сыном называть. — Пап, чем тебе помочь? — как-то без особого энтузиазма. — Выгнали, да, сына? Ну ничего, иди дрова пока что наколи, сложи, а потом машину помой, я тут двигатель пока протру, а-то запылился. — Хорошо, папа. Шону с детства здесь жил и нравился ему этот деревенский домик, который веял детством, дрова только в щепки разлетались, как он не тяжело трескал рубанком. Пусть и затянулась работа часа на два, но к тому времени, как он решил выполнить последнее поручение, машина уже была вымыта до блеска, а оглянувшись его резко вытянули за руку и повели на главную поляну. С неё было видно три самых больших участка: сад госпожи Нам, специальные лекарственные растения семьи Юши и огромный посевной участок для пшеницы, доставшийся от бабушки Шону. Поле всё было золотым, а издали колосья выглядели ворсинками царского ковра. Это всё богатство, как и большое озеро через пригорок, было владением его семьи, отчего в груди становилось теплее, а гордые плечи Шону, понимали, что лет через тридцать, ему и самому достанется столь богатая простота, которую он и полюбил в мальчишке, ведущим его за руку. — Вааа, здесь так красиво осенью, всякий раз мы приезжали сюда гостить в другие времена года, а теперь и осенью побывали, -Он усадил Шону на жёлтую, скошенную траву и положил голову на его плечо, сев рядом, — но могу сказать, что только осенью здесь красивее, чем зимой, или весной, или летом. — Ты для меня-эта осень, — Шону посмотрел на Кихёна, которому ещё тогда начали подходить фартучки, а щёчки с носом, от лёгкой вечерней стужи, порозовели. Там на поляну вышел мужчина, лет 40, в такой же простой одежде. — Ащщ, вы, вас там мать заискалась, завтра на сеновале побалуетесь, идите уже есть!