Sweetness

27 °C — Мне возможно тебя максимально обрадовать? — говорит Хёнвон, не задумываясь, чем занимается Чангюн. А Чангюн грустит и его апатия весьма заразительна для других сотрудников, и где-то бегает Джексон, пытаясь выведать хоть что-то об грустинке самого мелкого члена коллектива. — Попробуй. — Джухону отказали, — Чангюн недопёр, — слышишь плохо или повторить, потому что ты как всегда не понял в чём счастье? — Второе. — Вот тупень. Ему Чеён отказала. — Повтори. — А вот и не буду. Ты сам знаешь, что услышал правильно. Покиньки, пойду утешать вновь свою поникшую половинку~ Чангюн опустился на стул и закрыл лицо кривыми пальцами, ощущая как налажал, когда Чон просила не трогать Джухона. Она обещала дать ответ, а он должен был ждать, пока Чеён примет решение. Он ей задолжал не по счетам. — Что опять с тобой не так? Тебе не надоело вечно страдать, детёнок? — прискакал Джекс, так и ничерта не пронюхав. — Я в полном порядке, и не детёнок. — Тогда не лей тут слезы, и свали вообще с охранного места, — Джекс очень вежливо показывал на свой стул, на котором был чёрный пиджак с бейджиком от Хёка. Чангюн свалил и слова не вставил, он прошёл к своему месту. Там дамочки за столиком седьмым ввалились сегодня и чуть ли не оргии устраивали. А про последний 10 столик они вообще молчат, говорят приезжала знатная личность — набитый деньгами папик, который просил обхаживать его за дополнительный бабки, пока Хоши приносил ему 5 пять шотов и столько же бокалов, по которым разливал недешёвое удовольствие. Прибраться надо за ними. “ — Чеён, ты занята будешь в ближайшую неделю?» — Я уезжаю в начале следующей недели. — Далеко? — Очень, не пиши, пожалуйста, я занята. Чангюну закололо сердце, но он не остановился. Убрать надо три столика.

***

Хоши напялил дебильный новогодний колпак, как у Санты-Клауса, который всех бесит. А Хошенька дал себе слово, что до первого января это его рабочий и праздничны костюм, который и не греет физически, но душево придаёт столько праздника его молодой душе, поэтому он просто в нём ходит и разливает напитки, натирая до блеска своё рабочее место, отчего тёплое дерево отдаёт эффектом натёртой воском поверхности. Приезжал недавно Мин с этим охранником-стриптизёром на машине и привезли пару коробок, где и лежал этот колпак, на что он и обратил внимание, как на большую красную кнопку с надписью: «НЕ НАЖИМАЙ НА МЕНЯ!». Для Хоши — это всё. Почему он не нашёл себе такую же душу, которая западает на милые вещи, бросающиеся в глаза. Хёнвон позже рассматривал эту же коробку и прочитал письмо, написанное Мином:

«Дорогие мои, надеюсь вы хорошо поживаете, потому что осталось две недели до Нового года, а это значит, пора давно украсить вашу обитель, где вы трудитесь до последнего, чтобы получить эти копейки в конце месяца. Но не расстраивайтесь и загадайте желание, чтобы в следующем году вам повезло чуть больше. Эти игрушки через три дня должны висеть на всём заведении, иначе я пришлю ваших истеричек, которые мне тут все уши прожужжали, пытаясь узнать дату переселения. Чем больше затягиваете, тем больше вероятность того, что ваше желание не оправдается ещё года два, а рано или поздно приедут вечно вопящие недоженщины, с бзиками на праздничный стафф и перфекционизм. Удачи!

Пи.си. Хёнвон, ты тоже должен принимать в этом активное участие! Минхёк, не то, чтобы ваш любимый, но вы меня боитесь-значит уважаете.»

Хёнвон закинул волосы и прихмурил брови, распределяя себе вешанье мишуры с Джексоном, а потом желая быстро смотаться. Хоши только посмотрел и забрал больше работы прикладной, сложной, чтобы её было много. Чангюна определили в компанию девчушек вырезать снежинки. Но никакая не цепляла внешностью, внутренним миром и желания никакого не было даже поддержать настроение в группе, все просто делали своё дело, кроме подвижных Вана и Хошеньки.