through millennia

      Джош сдавленно вскрикивает, когда оба громилы сразу, увидев, что он творит с Ивой, хватают его и откидывают в сторону. Он припечатывается спиной к стене, и из лёгких пропадет воздух. Он подтягивается на дрожащих локтях, пытаясь вдохнуть, и это с горем пополам удаётся сделать с третьей или четвёртой попытки. Первый громила подходит к нему, угрожающе разминая кулаки. Он хочет избить его до полусмерти, чтобы больше не смел показывать свой нрав.        — Нельзя, — останавливает его Ива, не без помощи второго принимая вертикальное положение и сплёвывая кровь в сторону. — Вечером, на следующем привале, покажете ему свои способности в постели, но без рукоприкладства, иначе за него мало дадут. Нужно же проверить качество товара перед тем, как его продавать? — Громилы низко смеются вместе с ним, уже предвкушая грядущее времяпровождение, и исчезают за дверью, по которой бьют цепи, запирая её. Джош находит в себе силы подняться и опереться о стену. Голова трещит от эмоций и мыслей.        — Что значит «беременный»? — сипло спрашивает Анастас, безвольно скатываясь ниже. Джош морщится.        — Все, кого привезли в тот храм, не могут иметь детей от женщины, — начинает Дан и уже слышит, как мальчик готов упасть в яму истерики. — Они выбрали из всех нас, потому что мы не могли иметь детей и наше тело способно выносить ребёнка. Тот отвар… Он помог нашим организмам перестроиться. Так что теперь мы можем забеременеть, — скомкано объясняет Джош и слышит первый потерянный всхлип. — Мы, скажем так, потенциальные «невесты» для следующего фараона. Один из нас сначала станет его любовником, а потом забеременеет и родит ему ребёнка, — усмехается он, измученно убирая мешающуюся чёлку назад. К горлу подкатывает тошнота.        — Боже, мы ведь… Мы ведь, — Анастас шумно всхлипывает, — занимались сексом, когда… Боже, — выдыхает мальчик, беспомощно поднимая взгляд на такого же беспомощного сейчас Дана. — Меня беспрестанно тошнило последний месяц, — с ужасом рассказывает Анастас, и Джош с таким же ужасом опускает голову и смотрит на него, прямо в его заплаканные глаза. — И… Я хотел сегодня пойти к Нуе, п-потому что… Я… В последнее время я сам не свой. — Анастас не выдерживает. Он прячет своё раскрасневшееся лицо в ладонях и подтягивает к себе ноги. А Джош видит его уплотнившийся и чуть выпуклый живот и понимает, что они, кажется, в дерьме. Он вспоминает, что творилось с его матерью, когда та вынашивала его сестёр, и измученно стонет, откидывая голову назад и зарываясь затылком в осыпающущюся глину. Он окончательно осознаёт, что Тайлер ему не врал и что это не одна большая шутка.        — Чтоб вы все… — с ухмылкой выдаёт Дан, прикрывая глаза, и слишком резко проваливается в сон.       Им дают воду и скудный кусок чёрствого хлеба перед тем, как вывести и посадить обратно в клетки на верблюжьих горбах. Караван двигается несколько часов кряду, иногда взрываясь короткими фразами. Джош чувствует, как от страха у него всё гудит в голове, и пару раз зубы даже громко клацают, чуть не прикусив язык. Но это его не особо беспокоит. Он боится за Анастаса и того, что с ним могут сделать, если заметят его чёртово состояние.       И Джош продолжает делать это даже тогда, когда двое громил на следующем привале вытаскивают его из клетки и тащат в сторону глиняного дома, более приличного, чем предыдущий, но всё равно не лучше.        — Помоги-ка мне, мальчик, — просит один из них, сдёрнув с себя всю тяжёлую, пропитавшуюся потом ткань, и хватает Дана за руку, заставляя дотронуться до своего члена, а потом и крепко сжать его. — Вот так, — крякает бугай, запрокидывая голову и довольно быстро возбуждаясь. Джош чувствует омерзение, но ему необходимо перевести всё внимание на себя, чтобы Анастаса не смели тронуть. Поэтому он послушно встаёт на колени и, помогая себе свободной рукой, обхватывает член второго губами. Ему хочется откусить и выплюнуть его, но Джош терпит.        — Не обделяй моего брата, шлюха, — требует второй, оттаскивая его за шкирку, как непослушного котёнка. Дан кивает, с ненавистью смотря на него снизу. Они обступают его с двух сторон, зажимая в тиски. Первый тихо стонет, зарываясь в красные волосы. Джош готов взреветь и действительно откусить член, потому что громила почти что выдирает ухоженные и недавно выкрашенные пряди. Он умолял Ную изменить цвет несколько дней, и тот неохотно согласился, взяв всю работу на себя. И Джош был невероятно доволен своей новой причёской. — Подними свой зад, — всё также приказывает второй, дёргая его вверх. Мальчик стонет из-за неудобства позы. Ему приходится опираться о бёдра громилы руками, пока его брат плюёт на свою руку и даже не удосуживается позаботиться о благополучном состоянии «товара», как выразился Ива. — Посмотрим, как в тебе, — хмыкает бугай, и в следующую секунду Джош действительно кусает первого, не сдержавшись.        — Сукин сын! — ревёт покалеченный громила, отскакивая в сторону и хватаясь за член. Он прыгает по всему домику, чем вызывает гогот у своего брата, который стискивает живот и сгибается пополам, отпуская мальчика, мгновенно повалившегося на землю. Джош скатывается в клубочек и напрягается всем телом. Поясницу нещадно простреливает волна боли при любом движении, поэтому он закусывает припухшую губу и мычит, замирая в ожидании, что боль исчезнет.        — Это тебе за то, что стащил мои монеты! — насмехается второй над первым, совершенно забыв о существовании Дана, которого секундами ранее нещадно порвал. Джош понимает это, когда ощущает скольжение горячих струек крови по ягодице и промежности. Он ужасается последствиям и отказывается верить в происходящее. — Продолжим, а не то нам всыпят, что мы так долго, — наконец говорит бугай и присаживается на колени рядом с Джошем, раздвигая его ноги и одну закидывая себе на плечо. Мальчик продолжает лежать на боку и только громко шипит и вскрикивает, но не просит остановиться или прекратить. Он понимает, что сделает только хуже. — Ну же, братишка, присоединяйся, — кивает на Дана второй, проникая в него и тут же начиная беспорядочно двигаться. Джош раскрывает рот, запрокидывая голову, в немом крике. Его глаза готовы выкатиться. Пальцы пытаются найти, во что вцепиться, поэтому скользят по отвердевшему песку, раздирая подушечки до крови и отрывая куски ногтя. В горле застревает комок омерзения. — Для мальчика, которого уже успел поиметь принц, ты слишком узкий, — с наслаждением выдаёт громила. Он груб и совершенно не обращает внимания на то, что уже успел сотню раз порвать Джоша, хотя его просили не портить «товар». — Неужели у будущего фараона маленький? — интересуется он, наклоняясь к лицу Дана и смазано проводя языком по линии подбородка. Мальчик морщится, всхлипывая. Ему отвратительно. — Можешь кричать его имя, если хочешь, — влажно шепчет бугай на ухо.       Первый к этому моменту очухивается и садится на землю, вновь заставляя удовлетворять себя рукой.        — Тай-лер, — беспомощно всхлипывает Джош, выполняя всё и мечтая, чтобы это как можно скорее закончилось.        — Громче, мой мальчик, — гогочет второй, срываясь. Дан жмурится от боли и кривит лицо в омерзении к ублюдкам и самому себе. Он хочет исчезнуть, но вместо этого пытается не унизиться ещё больше, стараясь быть непоколебимым.        — Тайлер! — Джош кричит о помощи.        — О Исида! — в ужасе восклицает кто-то неподалёку от дома, и гомон напуганной толпы заполняет голову. Громилы останавливаются, переглядываются, словно ожидая что-то невероятное, и, накинув на себя тяжёлые одежды, уходят, оставляя Джоша в одиночестве посреди холодного помещения. Треск костра, топот копыт, обеспокоенное ржание лошадей и крики верблюдов, мольбы и возгласы быстро убегающих от чего-то людей не дают ему и малейшей возможности дать хоть какую-то слабину и провалиться в спасительное забытие, откуда — он уверен — ему не удастся вернуться.       Джош собирает оставшиеся силы и поднимается сначала на локти, а потом, пошатываясь, умудряется встать на дрожащие ноги, по которым лениво ползёт кровь, заменяя уже подсохшие следы новыми. Он придерживается за стену, чтобы не упасть, и выбирается наружу. То, что видят его глаза, не позволяет ему хоть как-то сойти с ума.       Деревушка, в которой остановился караван, горит.        — Джош, Боже! — восклицает Анастас, появляясь из ниоткуда. Он подхватывает ослабшее тело Дана и спешит помочь ему добраться до безопасного места, потому что огонь заполоняет вокруг всё, не оставляя какой-либо возможности вдохнуть нормально. Пахнет гарью. — Давай сюда! — Анастас старается, чтобы всё было нормально, но это плохо выходит. Джош чувствует себя мешком с какао-бобами, которые довольно часто привозят в храм, куда их привели много месяцев назад.        — Вот вы где, — ядовито тянет знакомый омерзительный голос, и Дан через силу смотрит, разглядывая сквозь огонь и копоть Иву, подбирающегося к ним. — Вряд ли кто-то что-то докажет, если ваши тела здесь не найдут, — пожимает плечами предатель. Анастас громко сглатывает и быстро бормочет какую-то молитву на своём родном языке, стараясь унести Джоша как можно дальше от сумасшедшего. Но Ива любит баловаться с острыми предметами, поэтому его простой кухонный нож вонзается под лопатку, пробивая лёгкое, и мальчики падают с громким мученическим вскриком в исполнении Анастаса. — Какая музыка! — восхищается ублюдок и не спеша подходит к ним. Он знает, что для них уже всё закончено.        — Дж… Беги, — булькает Анастас, захлёбываясь кровью. Его лёгкие жжёт пламенем Анубиса. Он отталкивает Джоша от себя из последних сил, уже не обращая внимания на боль. Мальчик видит, как его глаза обессиленно закатываются, и слышит, как он хрипло дышит, умирая. Джош возится, словно пьяный, пытается отползти и встать. Ива что-то говорит нараспев. Он вынимает нож из спины Анастаса и с отвращением вытирает его о волосы умирающего. Дан не видит этого и даже не понимает, как ему везёт.       Что-то тяжёлое падает в костёр неподалёку от него, ползущего непонятно куда. Джош морщится от оглушительного треска и вздымающихся к небу ярких искорок, поворачивает голову и раскрывает рот в немом крике. Перед его глазами обугливается и лопается кожа. К глотке подступает кислый ком. Нос щекочет от запаха горящей плоти и волос. Джоша безжалостно рвёт.        — Вроде бы ничего не ел, а так много выходит, — с удивлением отмечает Ива, хлопая ладонями, словно стряхивая грех со своих рук. — Кажется, ты сейчас все свои внутренности выпустишь наружу. — Он ударяет его в живот, из-за чего Джош откатывается в сторону и выпускает из себя новую порцию рвоты. Его тело безжалостно знобит. Он не может контролировать его. Зубы не попадают друг на друга и клацают, как молот о наковальню в кузнице. — Невероятное зрелище, — комментирует предатель, подходя ближе и поглощая взглядом абсолютно всё. — Я бы так хотел убить тебя медленно, но времени нет, — невинно рассказывает он и, подкинув нож пару раз, заносит его прямо над сердцем мальчика, предварительно уложив его на спину. — Пока, — прощается Ива, улыбаясь.        — Прощай, ублюдок, — доносится сверху, и голова предателя слетает с плеч. Джош задыхается в новом крике. Обезглавленное тело падает прямо на него, заливая горячей пульсирующей кровью. Лязг металла режет его невидимыми нитями. — Всё нормально, всё хорошо, — быстро лепечут над ним, стаскивая тело покойника. — Ты в безопасности, Джош, — обещает голос, и Дан вздрагивает от холодных прикосновений к себе. Где-то далеко-далеко кто-то кричит, что это Тайлер. Но Джошу плевать на это. Он напуган и пребывает в ужасе. — С тобой ничего плохого больше никогда не случится. — Мальчика притягивают к тёплому телу, обнимая и успокаивающе поглаживая по спине и волосам. Он видит костёр, в котором горит Анастас.       Он плачет.        — Они… Он… — беспорядочно выдавливает из себя Дан. — Его убили, — выдаёт он. — В нём… Он был… Там был ребёнок. — Джозеф успокаивающе шепчет ему что-то на ухо, но Джошу плевать на это. — Анастас… Я хотел спасти его и ребёнка. — Джош всхлипывает.        — Тш-ш-ш, всё хорошо. Мы сейчас же уйдём отсюда и забудем обо всём, хорошо? Просто забудем как ночной кошмар, — успокаивает его Тайлер, с неизмеримым ужасом ощущая слёзы на своём плече. Дан отстраняется, смотрит ему прямо в глаза, цепляясь за руки и плечи, словно это его последняя надежда на спасение.        — Спасибо, — выдыхает он, заходясь новым потоком слёз. — Спасибо, Тайлер, — повторяет Джош, снова возвращаясь в его объятия.       Тайлер смотрит на отрубленную им же голову и с омерзением сплёвывает.       К полудню следующего дня они прибывают в храм.       Там Джош узнаёт, что Ную убили и оставили гнить в своей излюбленной комнате.       Тайлер видит, что он снова на грани истерики, но всё же вверяет его Хуа, который, лишь окинув его скудным обеспокоенным взглядом, говорит, что ему срочно следует промыть и обработать раны. Но Джош отказывается оставаться со служителем наедине. Он одним взглядом умоляет Тайлера пойти с ним, и тот соглашается.        — Расставь ноги пошире, — просит Хуа после того, как мальчика с горем пополам удалось уложить на тот самый алтарь в круглой комнате. Джош мотает головой, напрягаясь всем телом и стискивая пальцы Джозефа. — Джош, — строго зовёт мужчина с острым взглядом. Дан умоляет Тайлера глазами помочь ему. Тайлер терпеливо выдыхает.        — Может, без этого? — тихо предлагает наследник, и Хуа взрывается возмущениями.        — Если я ничего не сделаю сейчас, то потом это вызовет огромные трудности! Он может подхватить что-нибудь! А сколько заживать всё будет естественным путём, никто точно не знает! Может, он весь год проходит без возможности нормально сесть! А так я хотя бы точно уверен, что это займёт где-то полтора месяца! — Джош всхлипывает, жмурясь. Джозеф наклоняется к нему.        — Джош, прошу, это ради тебя самого, — умоляет Тайлер. — Я рядом, хорошо? Тебя просто протрут и обработают. — Свободной рукой Тайлер скользит по его телу от ключиц до пупка, спрашивая разрешения. Джош шмыгает носом, вздрагивая от прикосновений, и кивает. Схенти стягивают с него, и он видит хмурое лицо Тайлера. Дан шумно выдыхает. Наследник отпускает его ладонь, кладёт руки на колени, заставляя согнуть ноющие и дрожащие ноги, и разводит их в стороны. Джош кусает губы и щёки от пронзающей тело боли, но терпит.       Он видит взгляд Тайлера.       Тайлер говорит, что он очень зол и взбешён.        — Не смотри, — мямлит мальчик, прикрывая глаза дрожащими от подступающих слёз веками. Джозеф вскидывает голову, смягчаясь. Джош скрывает верхнюю половину лица предплечьем. — Пожалуйста, не смотри, — повторяет он, и Тайлер молча кивает, возвращаясь на прежнее место и снова беря его за руку.       Джозеф чувствует и видит, как Дан вздрагивает и дёргается от любого прикосновения, как он крепко сжимает губы в бледную тонкую полоску, чтобы не вскрикнуть от боли, как по вискам текут невидимые влажные дорожки, как его тело дрожит и как его разум борется с самим собой.       Тайлер наклоняется, прислоняясь к его груди ухом.       Джош сглатывает.       Его это успокаивает больше, чем рука.        — Отвратительно, — с сочувствием выдыхает Хуа после того, как смывает всю кровь тканью, промоченной в тёплой воде. Он ненадолго отходит в сторону, к столу между входами в коридоры, и выбирает оттуда пузырёк с тонким горлышком, который открывает зубами. Он водит им перед носом и кивает самому себе, возвращаясь. — Будет невыносимо жечь, — предупреждает Хуа, опуская в горлышко маленькую ложечку с длинной ручкой, — но так ты быстрее поправишься, — обещает он, перекладывая не слишком густую бледно-жёлтую массу в центр чистого платка.       Хуа катает в ней небольшой колышек — что-то около сантиметра в диаметре.        — За ним надо будет смотреть, — предупреждает он, с надеждой смотря на наследника, который только уверенно кивает. Хуа обвязывает колышек тем самым платком и, на короткое мгновение обмакнув его в тёплую воду, заваренную травами, аккуратно проталкивает его внутрь мальчика, слыша болезненные несдержанные крики и стоны.       В глазах у Джоша немой вопрос: «Ты знал, что это так больно?! Почему не сказал»?!       На лице у Тайлера немой вопрос: «Ты знал, что всё так обернётся»?