through millennia

      Джош бесцельно бродит по музею, лишь иногда останавливаясь и разглядывая некоторые отголоски прошлого. Он видит замерших животных, непонятные обломки с какими-то странными письменами, огромные полотна тяжёлых тканей со странными изображениями людей и животных, стальных людей, украшения из разных драгоценных металлов и камней… Джош видит всё это и ничего не понимает. Он пребывает в дичайшей растерянности. Здесь всё слишком странное и непонятное. И Грен, кажется, согласна с ним, потому что мечется от одной вещи к другой, вертясь вокруг них и пытаясь рассмотреть со всех сторон.        — Это такие странные… вещи… — хмурится Дан, стоя в зале между экспонатами и неспешно кружась вокруг своей оси. — Я будто что-то пропустил… — Грен соглашается с ним, активно переливаясь цветами в заинтересованном возмущении. — Что вот это… такое?.. — Джош замирает, смотря на пустую стену, на которую падает изображение с проектора, висящего на потолке. Картинки сменяются одна за другой, показывая женщин в дорогих и роскошных платьях и мужчин, у которых видно лишь лицо из-за доспехов на них. Мальчик склоняет голову, недоумевая и, кажется, вспоминая что-то. Ах да, точно, здесь есть и женщины и мужчины, которые одеты совсем по-простецки. Как когда-то был одет он. Очень давно. Лет… семь или восемь назад. В то время, когда он ещё жил в Европе, с родителями, братом и сёстрами. Да.       Значит, это Европа.       Джош чуть хмурится, рвано выдыхая, и цепляется за ноющие виски.       «Я вернулся за тобой».       Мальчик широко распахивает глаза. На его лице искажено недоверие и недопонимание. Он оглядывается по сторонам в поисках того, кто сказал это. И дело даже не в том, что Джош не знает обладателя этого голоса. Он знает. Даже слишком хорошо его знает. Дело в том, что он обещал вернуться.       И вернулся.        — Тайлер, — зовёт его Джош с некоторым недоверием. Он всё ещё мечется из одного угла в другой, оглядывает всё вокруг себя, но не видит. Не видит его. Джош не видит его. — Тайлер, прошу, покажись… Я знаю, что ты здесь. — Он всхлипывает, обнимая себя руками за плечи. — Пожалуйста, — сорвано шепчет мальчик, подняв голову. — Тайлер, пожалуйста! — не выдерживает и отчаянно кричит он, падая на колени. Грен спешно подплывает к нему и вертится вокруг, пытаясь отвлечь и успокоить. Она размахивает щупальцами и несильно бьёт его током, но ничего не помогает. Джош застыл, как всё в этом музее.        — Эй, здесь нельзя кричать, — замечает мягкий женский голос. Грен спешно прячется под одеждой Дана. Мальчик вздрагивает и осторожно поворачивает голову. Из его влажных глаз катятся слёзы, оставляя после себя дорожки на щеках. Рыжеволосая девушка охает и спешит подойти к нему, осторожно приседая рядом и кладя руку на надплечье. Джош не верит. Он не верит в это. Не верит. — С тобой всё хорошо? Ты очень бледный… — Она касается тёплой и мягкой ладонью его лба, и Джош теряется, приоткрыв рот. Он хочет сказать ей… Он не знает, что ей сказать. — Температуры, вроде, нет… Эй, как тебя зовут? Я Абигейл, но можно просто Аби, — осторожно улыбается девушка, убирая руку со лба. Мальчик неровно выдыхает, не смея отрывать от неё глаз.        — Аби, — повторяет он за ней. — Аби… — Он тянет к ней руки и крепко её обнимает. — Абигейл…        — Мы знакомы?.. — неуверенно интересуется она.       И Джош вспоминает.       Это не та Абигейл. Это не его сестра. Это просто не она. Это кто-то другой.       Но почему все те, кто постепенно появляется вокруг него, так похожи на тех, кого он любит и знает? Что за чёртово проклятье?       Это чертовски больно. Это отвратительно.        — Аби?.. — зовёт другой голос. Джош поднимает голову.       Да почему это так больно?!       Эшли осторожно входит в залу, уже не просто выглядывая из-за двери, а показываясь полностью. Джош успел позабыть, как мило выглядит его самая младшая сестра. Длинные рыжие волосы, большие тёплые глаза, чуть пухлые щёки… Однако она сильно изменилась. Джош позабыл её шестилетнюю, а ей уже… Наверное, ей где-то четырнадцать… Даже не наверное. Ей уже четырнадцать.       И это ужасно.       Он слишком много пропустил.        — Эшли, — надрывно шепчет Джош. — Эшли… — Он поднимается и, пошатываясь, идёт к ней, протягивая руки, дабы обнять. — Эшли. — Его глаза сильно покраснели. По щекам не прекращают бегать слёзы, раздражая кожу. Девочка, застыв в неожиданности и растерянности, не совсем понимает, чего от неё хочет незнакомый человек. Она поражённо и несколько испуганно смотрит на него, пока Джош протягивает к ней дрожащие похолодевшие руки. — Эшли…       И он почти обнимает её. Он успевает коснуться её распущенных и потрёпанных рыжих волос, прежде чем получает весьма болезненный и ощутимый удар кулаком в скулу.        — Ты кто такой?! — с неприязнью рычит черноволосый парнишка, встав перед сестрой, потому что Джош по инерции отошёл на несколько шагов назад, схватившись за щеку. Он запинается о собственную ногу и падает на пол. Кожу жжёт теперь не только от слёз. Джош поднимает голову и распахивает глаза, растерянно смотря на брата.        — Джордан…        — Господи, Джош, с тобой проблем не оберёшься, — вздыхает Тайлер, появившись буквально из ниоткуда. Он быстро подходит к нему и, подхватив под локоть, поднимает. Джозеф смотрит на Данов и вздыхает. — Прошу прощения за всё, что бы он не натворил. — Джордан с недоверием хмурится.        — Кто это вообще? — недоумевает он, всё ещё с угрозой смотря на опешившего Джоша, который не смог удержаться на ногах, из-за чего Тайлер теперь крепко держит его, схватив за пояс и не позволив упасть снова.        — Это мой друг, — прикусывает язык Джозеф и смотрит на мальчика. Тот всё ещё придерживает подбитую щеку, шокировано смотря на Дана-младшего.        — Друг?.. Парень, что ли? — хмыкает Джордан.        — Нет. Друг, — поправляет Тайлер, совсем немного хмурясь. Он перехватывает Джоша поудобней и тащит его прочь из залы, про себя жалуясь на то, какой он, оказывается, тяжёлый и почти что неподъёмный. А возможно, это просто все те чувства, повисшие огромным балластом на его плечах. Джош, правда, ничего не чувствует, кроме огромной тяжести. И ему слишком тяжело, чтобы напрячься и пойти самостоятельно. — Что ты там натворил? — спрашивает Джозеф, когда дверь в залу за их спинами тихо закрывается. Джош не отвечает, угрюмо смотря в пол. Он больше не плачет и не чувствует жжения в глазах и на щеках и першение в горле. Мальчик прижимает ладонь к скуле и несильно трёт её, стараясь забыть о неприятных ощущениях. Больно. Только из-за того, что это сделал брат, а не просто потому, что удар кулаком — это, как минимум, неприятно. — Джош, — зовёт Тайлер, — что ты натворил? Джордан не стал бы бить тебя просто так. — Джош захлёбывается, задержав дыхание, и выдыхает громкий всхлип.       Он вырывается из рук Джозефа и, чуть не снося экспонаты, бежит обратно. Тайлер не сразу понимает то, что происходит, но спешит за ним. Он пребывает в более мирном и спокойном состоянии, нежели Дан, но всё равно не может его догнать, хотя вся его школа состояла из баскетбола и усердных тренировок. Джош же просто бежит. Он запинается, падая, ударяется об углы и массивные стеллажи (благо, с них ничего упасть не может), быстро оправляется, будто бы ничего и не было, и решительно желает вернуться в ту залу, где его ударили.       И возвращается. Они ещё не ушли.       Джош, всхлипывая и поджимая губы, накидывается на Джордана, крепко обнимая его и прижимая к себе, будто бы тот может пропасть в любую секунду.        — Прости. Прости меня за всё. Прости, Джордан, — судорожно шепчет он сквозь слёзы, впиваясь в его спину с огромным отчаянием. — Прости за то, что бросил вас, что ничего не сделал, чтобы вернуться, что забыл о вас. Прости. Прости, Джордан. Прости. Прости меня. Прости. Прости. — Дан-младший, широко распахнув глаза, сковывается. Он не знает, за что извиняется этот незнакомец. И ему немного страшно, потому что не каждый день тебя обнимают незнакомые люди и плачут, вымаливая прощения. — Прости. — Джордану жутко. И ему плохо. Он ударил этого человека, который сейчас извиняется непонятно за что. И извиняется с таким отчаянием, мольбой и страхом в голосе, что самому плакать хочется. Джордану отвратительно от самого себя.        — Джош! — Тайлер вваливается в залу, немного запыхавшись. И он видит нечто странное.       Тайлер клянётся, что ещё никогда не видел и не чувствовал чего-то подобного так остро и больно.       Джош морщится из-за холодного мороженого, тающего на языке, и ковыряет ложечкой шарики, превращая их в непонятные белые комочки. Тайлер вздыхает, сидя напротив него.        — Джош, ты очень странно себя сегодня ведёшь, — осторожно начинает он, отбирая у него ложку. Мальчик растерянно смотрит на него, собравшись возмутиться и вернуть столовый прибор, но одёргивает себя, вздрогнув, и опускает голову, шкрябая ногтем поверхность стола. Тайлер вздыхает и подхватывает ложечкой небольшой кусочек мороженого, протягивая его Дану, который даже не сопротивляется, приоткрывая губы и обхватывая ими холодный металл. Он снова морщится из-за неприятного холода на языке, но терпит. Это не самое вкусное, что доводилось ему пробовать в жизни. Но вкус необычный. И ему нравится. — Может, не будешь игнорировать меня? — спокойно спрашивает Тайлер, продолжая кормить его. Он не обращает внимания на странные взгляды посетителей кафе, потому что ему плевать. Важнее сейчас привести Джоша в норму. Только хотел бы этого сам Джош.       Мальчик шмыгает носом и жмурится, кривя губы. Он снова готов расплакаться. Однако сдерживается, глубоко и шумно втянув воздух. Джош отбирает ложечку у Тайлера и быстро и решительно доедает мороженое, оставляя только подтаявшие белые разводы на стенках вазочки. В голову ударяет холод. Он не отрезвляет, но делает неприятно, так что мальчик морщится.       Ему двадцать четыре года. Семь лет он провёл вдали от семьи, утопая в песках, слезах, роскоши и любви. Первый год своего пребывания в пустыне Джош прожил в храме. Остальные шесть — под боком сначала наследника, а потом и фараона, с которым вёл крепкую дружбу и сумасшедший роман, хотя изначально он был абсолютно против. Дважды он оказывался в положении. Дважды он терял это положение. Но песка, слёз, роскоши и любви почему-то меньше не становилось. Джош помнит, какие спорные ощущения вызывала у него новость о ребёнке. Он жутко боялся. И, наверное, из-за этого потерял его. Он извинялся перед фараоном на коленях. По щекам текли слёзы. Руки дрожали и цеплялись за холодные пальцы правителя. И тот простил его. Даже не просто простил. Сказал, что в этом нет его вины.       Они пробовали снова. И когда Джошу сказали о его повторном положении, он поспешил прибежать к фараону и пасть ниц с широкой улыбкой. Они радовались этому больше кого-либо. Джош помнит это.       Тайлер жмётся ухом к его чуть округлившемуся животу и улыбается, прислушиваясь. Джош не может сдерживать улыбки, перебирая его волосы и массируя кожу головы.        — Это потрясающе, — шепчет фараон и целует его живот с особенной и нежной аккуратностью. Мальчик внимательно наблюдает за ним. — Спасибо, Джош…       Тот лишь кивает и поправляет его растрёпанные волосы.        — Я люблю тебя, — смотрит на него Тайлер.       Джозеф хмурится и хватается за ноющие виски. Эти картинки, будто прошлое, и голоса, чересчур живые и настоящие, не дают ему покоя. Он уже устал от них. Особенно от боли, которую они вызывают. Это невыносимо.       Джош в сотый раз касается пальцами пластыря-повязки на своей щеке. Он несколько сковывает мышцы лица, но это вполне терпимо. Ему не привыкать сдерживать и сохранять эмоции за беспокойным равнодушием. Важнее сейчас то, что он сбежал из отеля и самостоятельно добрался до музея, куда крайне осторожно ворвался. Тайлер наверняка ещё спит, так что кинется его искать совсем не скоро.       Мальчик закрывает за собой дверь в здание и прокрадывается глубже в музей. Ему необходимо добраться до той залы, куда вчера приводила их директриса. Он хочет забрать всё, что принадлежит ему, потому что это всё — подарки Тайлера. Того Тайлера, который стал отдушиной в его жизни на целых семь лет. Того Тайлера, которого он безумно любит и ценит, к которому так хочет вернуться.       Если бы Джош увидел его прямо сейчас, то незамедлительно накинулся бы на него, обнимая, плача и злясь на него.       «Я вернулся за тобой».       Джош вскидывает голову.       «Я вернулся за тобой, Джош».       Он неровно выдыхает и идёт на голос, срываясь на лёгкий бег. В этот раз Джош не теряется. Он прислушивается. Он идёт к голосу, который зовёт его. Он вспоминает Тайлера. Его совсем немного вьющиеся волосы, загорелую кожу, мягкую улыбку, сверкающие и пропитывающиеся нежностью глаза, тёплые руки, чуть скрипучий, но такой приятный и высокий голос… Джош бежит на него, как пёс бегает на свист своего хозяина.       «Привет».       Мальчик останавливается в дверном проёме. Он почти не запыхался.       А если бы и запыхался, это бы не сильно волновало его.        — Тайлер, — одними губами выдыхает Джош, смотря на светлый образ посреди залы Древнего Египта. Ящики всё ещё не разобрали, так что его человек стоит среди них, улыбаясь и взволнованно сверкая глазами. Он нисколько не изменился. На нём то же схенти, тот же ускх, те же украшения… Джош подходит к нему и протягивает руку, желая прикоснуться. На его губах глуповатая и нервная улыбка. Он счастлив. — Тайлер. — Джош касается его плеча, но рука проходит сквозь него, размывая образ. И только сейчас мальчик замечает, что может разглядеть сквозь Тайлера всю комнату. — Тайлер?.. — Он всхлипывает и пытается прикоснуться к нему вновь, но тело Джозефа только расплывается и постепенно возвращается в первоночальное состояние. — Тайлер… — Джош проклинает всё на свете и, смотря в глаза своему человеку, падает на колени, обессиленно опустив руки. Его губы дрожат и приоткрываются, чтобы воздух хоть как-то проник в лёгкие. Глаза жжёт. Снова. И ему опять больно.       Тайлер осторожно присаживается на корточки напротив него, опираясь руками о свои колени, и со вселенской грустью смотрит на него. Он чувствует себя невероятно виноватым.        — Прости, Джош, я здесь ненадолго… — Джозеф протягивает к нему руку, касаясь щеки. И если он чувствует тепло, исходящее от Джоша, то тот не чувствует ничего. Только невыносимую боль и отчаяние. — Я больше не в этом мире, — признаётся Тайлер.        — Но ты обещал!..        — Я не мог сдержать это обещание, ты сам знаешь, — сквозь ком в горле выдыхает Джозеф. Джош, дёрнувшись было вперёд, возвращается на прежнее место и опускает голову вниз. — Ты знал об этом с самого начала… Как и о том, что я сказал это, чтобы ты не пошёл со мной и остался в живых. — Тайлер встаёт на колени и осторожно опирается о его грудь лбом. — Прости меня, Джош… Я ужасен… Я защитил тебя, пообещал вернуться, но вместо этого… — Он проводит расплывающейся ладонью по его руке. — Я умер, Джош. Прости.        — Ты не мог… Ты не мог умереть… Ты же…        — Я не был бессмертным, — вздыхает Тайлер и поднимает голову, смотря в его глаза. — Я попросил хранителей храма, всю семью Грен, защитить тебя. Они скрыли тебя и защищали и оберегали всё это время, пока ждали моего возвращения.        — Но ты ведь…        — Моя душа переродилась. То, что ты видишь перед собой сейчас, — лишь её маленькая частичка. Я попросил Грен заключить её в твой браслет. — Тайлер смотрит в сторону ящиков. — И скоро эта частичка испарится.        — Нет… Нет, Тайлер, прошу тебя, — отрицательно мотает головой Джош. — Прошу, не уходи.        — Я и не уходил, — мягко и грустно улыбается Джозеф. — Я умирал, чтобы вернуться к тебе. И я вернулся. Я забрал тебя из того храма. Я жив, Джош, пусть и в другом времени, и в другом месте. Я жив и до сих пор люблю тебя. — Джош судорожно выдыхает, всхлипывая, и плачет громче, наблюдая, как образ его человека становится всё более тусклым и прозрачным.        — Тайлер… — Он пытается зацепиться за него, но делает лишь хуже.        — Джош, того меня уже нет, — останавливает его Джозеф. — Моё тело, мой разум, моя душа, даже моя любовь к тебе — всё это переродилось в том мне, который жив сейчас. Мы — один и тот же человек. Пожалуйста, прими нового меня. Хотя бы потому, что любишь меня…       Джош отчаянно и обессиленно кричит.       Того Тайлера больше нет.