Отражение: Миссия.

Себастьян и Баки забирали своих детей из госпиталя сами. В машине Баки были установлены два автокресла, няня должна была прийти через час, Клара, получив чек и здоровенную фотографию Себастьяна с автографом, выписалась и уехала домой. Стояло индейское лето, день был теплый и солнечный. Лучи, разбитые кроной дерева у больничного окна на десятки солнечных зайчиков, освещали палату и кювезы с младенцами. Себастьян наклонился и взял на руки мальчика. Вид у Себастьяна был серьезный и немного испуганный. Барнс легко подхватил дочку, уверенно уложил ее на одну руку и встал рядом с Себастьяном, глядя на него. Он за эти пару дней кормления, пеленания, переодевания и укачивания сразу двоих так навострился, что последний день даже не понадобилась помощь медсестер, которые очень жалели одинокого отца, пока не заглядывали в карту, где их указано было двое. Потом жалели не так сильно, но все равно проявляли сочувствие. Было хорошо все, кроме одного — Барнс не спал ни минуты. Он просто боялся заснуть и что-то пропустить, хотя суперсолдатский слух и реакции никуда не делись. Но дети хныкали по очереди, кормить их тоже нужно было по очереди, а пока покормишь-переоденешь-уложишь, тут и второй проснулся и хочет того же самого. Поэтому Барнс был немного уставший. — Не бойся, они пока не кусаются, — тихо рассмеялся он, держа дочку и собирая те немногие вещи, которые успел притащить. — Бери и поехали, дома охуевать будешь. Себастьян покачал головой. — Не матерись при детях. Он взял сына на руки, как брал малыша в фильме много лет назад. — Все-таки надо придумать им имена. — Хорошо, не буду, — пообещал Барнс. — Хотя им пока все равно. Давай придумывать. Погоди, головку держи уверенней. Барнс чуть поправил руки Себастьяна. Он оглядел палату, за окнами которой было светло и солнечно, посмотрел на мужа, сосредоточенно глядящего на ребенка, и снова улыбнулся, представляя, как выглядел он, когда остался один на один с двумя голодными плачущими младенцами. Было весело. — Ты поведешь, — наконец сказал Барнс. Не то, чтобы он устал настолько, чтобы не мог вести машину, но просто боялся, что реакции сдадут, и он не справится с тихой ездой по городу. И это было бы не страшно, если бы они были вдвоем с Себастьяном, он бы просто сманеврировал резко и жестко, но с двумя новорожденными детьми в машине о таких выкрутасах не шло и речи. — Я еще не ложился. — Значит, приедем и ляжешь, — Себастьян вышел из палаты. Баки шел за ним. — А детьми займемся мы с Дорой. — Займетесь, а я съезжу в магазин, я не успел ничего купить, пока узнал, уже все, мне их отдали, сам понимаешь, — заговорил Барнс. — У меня список есть. Дора приедет, я вас оставлю и поеду в магазин, потому что оно же сейчас надо, а не потом будет. Себастьян чувствовал, что Барнс устал, это невозможно было определить постороннему человеку. Для всех Барнс после почти трех бессонных суток был свеж и бодр, даже гладко выбрит, только очень близкий человек был способен заметить чуть прикрытые глаза, более плавные, чем обычно, движения, тихий голос. — Малышка плохо ест, не знаю, почему, врач тоже не знает, — рассказывал Барнс, пристегивая ребенка в автокресле. — Он сказал, что есть три хорошие гипоаллергенные смеси, которые можно давать, я думаю купить все три на пробу, посмотреть, какую будут лучше есть. Подгузников только одна пачка, надо еще купить, они улетают моментально. И в каждом слове, в каждом движении Себастьян видел и чувствовал, как включается запас энергии Зимнего Солдата, как Барнс медленно растворяется, уступая место тому, кто точно выдержит, кто пройдет не просто сутки без сна и отдыха, кто и неделю без сна будет действовать согласно отданному приказу. Пока не остановишь. — Котик, стоп, — сказал Себастьян, усаживая мальчика в детское кресло. — Ты отдашь мне список, и я сам схожу в магазин. А ты, мой хороший, приедешь и сразу ляжешь спать. Он сел за руль, оглянулся на детей, взял Баки за руку и поцеловал пальцы. — Ты прекрасно со всем справлялся эти дни. Но хватит. Пост сдан. Пост принят. Отдохни. Барнс задержал пальцы Себастьяна в своих, чувствуя их тепло, чувствуя мягкое прикосновение губ, а потом поймал мужа за подбородок и потянулся за поцелуем, прижался губами к губам, и выпустил. — Я дождусь, пока Дора придет, — твердо сказал Барнс. Дора — рослая крупная мулатка с выпрямленными короткими волосами — уже ждала их дома вместе с Камиллой. — Какие они маленькие! — вырвалось у бездетной Камиллы, когда она увидела малышей. — Потому что двойняшки, — объяснила Дора, забирая у Баки и Себастьяна переноски. — Камилла, метнись, пожалуйста, в магазин вот с этим списком, — попросил Себастьян. — Нужны подгузники и детское питание. Баки, а ты иди спать. — Добрый день, дамы, — улыбнулся Барнс. — Вы меня простите, я немного устал… Камилла, питание бери в аптеке, в обычном магазине может быть хрень какая-нибудь, только надо быстрее, потому что они скоро есть захотят… Прости, я купить не успел. — Джеймс, иди отдыхай, — улыбнулась Камилла и ушла. Похоже, заряд энергии, отведенный самому Барнсу, без Зимнего Солдата подходил к концу, но он сам решил не доводить организм до истерики и понимал, что надо пойти спать, но отойти от детей, оставив их на незнакомую, хоть и виденную несколько раз женщину он физически не мог, поэтому поплелся в детскую. — Дора, я их переодевал перед самым отъездом из госпиталя, кормил два часа назад, — потом залез в карман джинсов и достал довольно мятую бумажку. — Вот, я по часам кормил, записывал все, вдруг пригодится. Может Стив прийти, но кроватки ему не понравились, он в них не спит, так что лезть не будет. — Стив — это кот? — уточнила Дора. — Иди спи, Джеймс, я его не пущу. Ни о чем не беспокойся. Видимо, услышав, что говорят о нем, тут же нарисовался Стив, но вместо того, чтобы пойти разорять детскую, в которой так и осталась стоять коробка, которую он облюбовал, он забрался на Барнса и улегся ему на плечи. — Стив не придет, — заключил Барнс и пошел ложиться. В кровати без Себастьяна было, как всегда, пусто и одиноко, но долго скучать ему не пришлось. Барнс заснул тут же, как только его голову подвинул с подушки Стив, словно именно этого он и ждал. Как Себастьян и предполагал, радикальные феминистские издания просто взбесились, когда его фото с детьми попали в сеть. Но больше было поздравлений и искренней радости. Фото собрало полтора миллиона лайков в Инстаграме и около сотни тысяч комментариев. Оставив Камиллу разбираться со всем этим, ответив на дюжину звонков и несколько писем, Себастьян отправился в детскую. Они так и не выбрали детям имена. До сих пор. Так и не смогли прийти к единому мнению. Даже ссорились из-за этого. И теперь Себастьян просто распечатал листы с полусотней женских и полусотней мужских имен, нарезал их, скатал в трубочки и ссыпал в старую оранжевую шапку с синим помпоном, которую Баки подарил ему на первое Рождество. — Баки, — сказал Себастьян. — Тяни. Первое же женское, которое вытянешь, будет именем нашей дочки. Первое мужское, которое вытяну я — именем сына. — А если мне не понравится? — логично поинтересовался Барнс, но запустил руку в шапку, пошуршал там бумажками. — Или ты выбрал из того, от чего у меня пар из ушей не валит? Первая бумажка, которую он вытащил, оказалась с мужским именем, и Барнс просто смял ее, предварительно показав Себастьяну, чтобы тот не думал, что его обманывают. — Теперь твоя очередь, — сказал он. Себастьян вытянул бумажку и показал Баки. Имя было женским. Себастьян улыбнулся. — Тяни следующую. Барнс вытянул следующее, оно тоже оказалось мужским, так по очереди они вытянули с полдюжины имен, пока Барнсу наконец не попалось женское. — Микаэлла, — прочитал он. — Не скажу, что мечтал так назвать свою дочь, но неплохо. Микки… Нет, как мышь из мультика. Мика. Себастьян достал и развернул очередную бумажку. — Александр, — прочитал он. — Саша? Как-то по-русски. Алекс. Или Лекс. Или Сандер. — Ура! — Барнс был бесконечно рад, что они смогли решить проблему имен. Вернее, Себастьян смог решить, он до такого простого решения додуматься не смог. — Я люблю тебя, принцесса. Ты гений просто. — Нет, котик, я больше не принцесса, — улыбнулся Себастьян. — Принцесса теперь Мика. — И как же я теперь буду тебя называть? — искренне растерялся Барнс, который звал Себастьяна принцессой уже больше пяти лет. И в этом отношении он не хотел и не собирался ничего менять. Вот совсем. Просто у него будет две принцессы. По крайней мере, он так видел ситуацию. — Придумаешь что-нибудь. Не сбивай детей с толку. Пойдем покормим детей, уже пора. А потом в муниципалитет за метриками. — Что, боишься вопросов, почему папа — принцесса? — рассмеялся Барнс. — Или тебе никогда не нравилось быть принцессой? Барнс пошел на кухню разводить смесь. Ему нравилось кормить детей, нравилось сидеть с ними, у него на руках они успокаивались, как ему казалось, быстрее. Сейчас за детьми присматривала вторая няня, Стэлла, но она, как и Дора, уже привыкла к тому, что папы способны сами покормить детей, укачать, сменить подгузники. Обе няни очень уважали Себастьяна и Баки за это: каждой приходилось работать в семьях, где родители заходили в детскую утром — поворковать над младенцем, и вечером — поцеловать в лобик. Себастьян поднял Лекса с развивающего коврика, на котором он лежал и таращился на разноцветных пластмассовых зверюшек, и принялся кормить подогретой смесью. Стелла накинула ему на плечо полотенце, чтобы малыш, срыгнув, не запачкал папе одежду. Провозившись с новорожденными в одиночку, Барнс очень ценил помощь нянь, понимая, как им приходится тяжело, и старался, когда был дома, больше времени проводить с детьми, используя няню как помощника, а не полноценную сиделку. Мика тянула ручки к точно таким же пластиковым зверям, как и у брата, и Барнс подумал, что, несмотря на то, что их дети разного пола, очень долгое время всего придется покупать по два и если это не одежда, то одинакового, по возможности отличающегося только цветом, чтобы дети не поругались, где чье. Взяв дочку на руки, Барнс легко устроил ее на согнутой руке и приставил соску к ротику. Мика тут же его открыла, ухватившись деснами за соску и принялась сосать, хватая бутылочку руками. — Я бы тебе ее дал, но ты же уронишь, — улыбнулся Барнс, и обратился к Себастьяну. — Если ты завтра не занят, мы могли бы съездить к твоей маме с малышами. На часок днем. — Мама против того, чтобы мы возили их, когда они такие маленькие, так что обещала приехать сама. Лекс наелся и выплюнул соску. Себастьян отставил бутылочку в сторону и поднял сына вертикально, чтобы он срыгнул. Мика ела плохо, постоянно выплевывая соску, и Барнс всю дорогу уговаривал ее нормально поесть. Себастьян был прав, теперь не он был принцессой. — Все, — наконец сказал Барнс, поглядев на бутылочку, в которой оставалось еще смеси. — Я больше не собираюсь насиловать ребенка, раз она не хочет. Минут через пятнадцать переодеть и можно идти гулять. Барнс бережно положил Мику обратно на коврик и пошел мыть бутылочки и пихать их в стерилизатор, раз у него было на это время. — Я гулять с детьми не пойду, — предупредил Себастьян, укладывая Лекса на коврик. — Слишком сентиментальных фоток нащелкают. — И что? — Барнсу было глубоко плевать, каких фоток могут нащелкать. — Ты хочешь сказать, что мы вдвоем вообще с ними гулять не будем? Барнс спросил спокойно, но Себастьян мог заметить, как он весь напрягся едва-едва, похоже это его задело. Себастьяну хотелось закатить глаза, но он только сказал: — Сегодня точно не пойду. Завтра сходим после обеда, у меня тренировка с утра. — Ну что ты, lapushka? — спросил Барнс. Он поймал Себастьяна в объятия, когда они вышли из детской, и положил голову ему на плечо. — Нас отбирает друг у друга работа, я не хочу чтобы нас разлучали дети, — тихо сказал он. Барнс понимал всю полезность няни, но почему-то сейчас чужой человек в доме нервировал, она могла увидеть то, что было не предназначено ни для чьих глаз. — Котик, — Себастьян обнял его. — Просто этот вал сентиментальных отзывов… Мне от него почему-то плакать хочется. — Мой хороший, — Барнс погладил Себастьяна по спине. — Хорошо, давай не будем гулять вместе, пока ажиотаж не спадет. Можешь пока вообще с детьми не гулять, если не хочешь. Все равно больше будут Дора со Стэллой гулять. Барнс очень волновался за моральное состояние Себастьяна, но что могло в сопливо-розовых комментариях вывести его из равновесия, Барнс не представлял. — Или пока погода не испортится, — согласился Себастьян. — Ничего, котик, я привыкну и к роли, и к образу отца. Не беспокойся. Мне просто нужно немного времени.