Отражение: Миссия.

Барнс не переставал удивляться двору из их детства. Он его почти не помнил, даже этот, как утверждал Стив, точно нарисованный образ не будоражил его память, но оказываться здесь каждый раз было приятно. Может быть, потому, что это место в целом ассоциировалось у него с чем-то хорошим, а может быть, потому, что он каждый раз, оказываясь здесь, ждал Стива. Когда-то, несколько жизней назад, он и представить себе не мог, что все так обернется. Он был уверен, что Стив женится на Пэгги, они оставят войну за спиной и будут счастливы вместе. Тогда он надеялся, что у Стива будут дети, понимая сейчас, что это было бы невозможно. Для себя после Аззано он не видел ничего радужного, потому что тогда еще только отходил от пережитого. Но сейчас Аззано практически стерся из его памяти. Не было больше страха, не мучали кошмары, даже Красный Череп его больше не сможет достать, потому что Стив его убил. Убил ли окончательно, это другой вопрос, но пока все было спокойно. Стив появился словно из ниоткуда. Подошел к Баки, хлопнул по плечу и вдруг обнял так, что затрещали ребра. — Привет, Бак! — радостно сказал он. — Представляешь, Конни беременна! У меня будет сын! Барнс обнял Стива в ответ, крепко сжимая в своих объятиях. — Я так рад за тебя. Серьезно, безумно рад, — в доктора Чо и ее команду медиков Барнс верил, как в себя, тем более, они могли скооперироваться с умниками Ваканды и, вуаля, у бесплодного Стива будет ребенок. — Какой срок? — Четыре месяца, — гордо сказал Стив. — Слышишь сердце? — спросил Барнс. — Слышу, — Стив кивнул. — Это так странно. Такое маленькое и так часто стучит. А как твои? — Мелкие перестали пускать слюни, потому что у них отросли зубы, — начал перечислять Барнс, что у них произошло за эти месяцы. — Мы уже исключили детскую смесь, перевели их на человеческую еду. Они скоро пойдут, уже ходят, держась за мебель. Такие прикольные. Разговаривают, ну, на своем, там пока хрен поймешь, о чем они говорят, но активно. Вообще, больше понимают окружающий мир и с ним взаимодействуют. — У них, наверное, и любимые игрушки есть? — спросил Стив. — Знаешь, мне для Эрвина хочется половину детского магазина скупить, а Конни запрещает. Сейчас такие игрушки — в нашем детстве и помыслить ни о чем подобном не могли! — Полмагазина — это гиблое дело. Не поверишь, сначала они обходятся одной погремушкой. Одной! — Барнс вспоминал, что именно няни им посоветовали не покупать много игрушек, потому что первое время они просто будут не нужны. Барнс даже послушался, потому что понимал Стива. У него не было такого количества игрушек, да просто таких игрушек, поэтому часть из них тупо хотелось себе. Но они были для детей постарше. — А потом, если будет много, замучаешься собирать, потому что просто будет раскидывать. Я так задрался собирать, что половину просто убрал в коробку. А когда понял, что они реально не понадобятся, отдал на благотворительность. Стив, они почему-то любят шуршалки. Я однажды дал Мике пакет, она им занималась минут пятнадцать. — Пакет? — удивился Стив. — Простой бумажный пакет? — Ага, простой бумажный пакет, — кивнул Барнс. — Я тебе говорю, им все эти полмагазина просто не нужны. Между специальной игрушкой, которую можно грызть, и моей косой, как думаешь, что выбрал Лекс? Правильно, мою косу. В первый год жизни оно просто должно быть ярким и тактильным. А, и издавать звуки. Мика до сих пор очень любит банан. Такая прикольная игрушка, у нее каждый лепесток шелухи разный на ощупь. Есть шуршащий. Эта штука вырвиглазная по цвету и, если потянуть за висюльку, которой она крепится, она издает звук. Лексу больше понравилась вишенка. Здоровенная, ее можно открыть, а там червяк. За него потянешь — он похабно ржет. Все, Стив, у них по одной любимой игрушке. Сейчас активно осваивают еще всякие пирамидки-кубики. — Деревянные? — с подозрением спросил Стив. — У деревянных должна быть нетоксичная краска. — Пластиковые. Это у тебя будет один, а нам деревянным только по голове друг друга стучать, — рассмеялся Барнс. — Они у тебя дерутся друг с другом? — не поверил Стив. — Я бы не сказал, что дерутся, — пожал плечами Барнс. — Но даже случайно размахивая чем-то тяжелым, могут засветить другому в лоб. Так что никаких деревянных игрушек до осмысленного возраста. — А Конни вот считает, что деревянные игрушки физиологичнее, — задумчиво сказал Стив. — Ну да у нас Эрвин будет один. У тебя, небось, хулиганы. — В этом возрасте они еще только познают мир, — патетически сказал Барнс и сам же заржал. — Мика хулиганка. Знает, что нельзя, но все равно лезет. — Вся в меня, — одобрил Стив. — Да, дурная голова — дело нехитрое, — согласился Барнс. Стив расхохотался. А потом посерьезнел. — Знаешь, — сказал он, — доктор Чо, Тони, все — им интересно, наследуются ли суперспособности. А я вот больше боюсь, что Эрвин унаследует мои сколиоз, плоскостопие и астму. — При существующем уровне медицины это не страшно, — заверил Барнс. — Тем более, что, по сути, это генетический эксперимент. Как по мне, если бы сыворотка хотела размножаться, она бы не делала нас бесплодными. Мне кажется, что у тебя родится просто ребенок. Обычный здоровый малыш. И сможет с гордостью сказать, что его папа — Капитан Америка. — Я бы предпочел, чтобы он гордился своими собственными достижениями, — смущенно признался Стив. — Хотя, конечно, все дети поначалу хвастаются родителями. Хотя ты в детстве, кажется, не хвастался. — Я не помню, — вздохнул Барнс. — Из детства, особенно до знакомства с тобой, вообще только картинки. А потом ты. Тебя помню, а остальное как в тумане. Иногда вспоминаю сестер. И, прежде чем ты скажешь, что тебе жаль, Стив, так лучше. Потому что я не помню, что я потерял. — Не оглядывайся назад… — задумчиво произнес Стив. — Есть какая-то поговорка про это, верно? Представляешь, три мои картины купили государственные картинные галереи. — Ну, картины Гитлера тоже пользовались спросом после Второй мировой, — Барнс понял, что не слишком удачно пошутил, но было поздно. — Стив, ты — герой страны. Естественно, твои картины хотят купить многие. А уж государственные галереи просто обязаны иметь твои полотна, пока они продаются по разумной цене. Кстати, я залил на телефон письма. Читать будешь? — Да, конечно. Давай, — скомандовал Стив. — Держи, — Барнс протянул свой телефон с открытой картинкой хорошего качества. — Ты хочешь сразу скопом или по письму за раз? — Это точно твой почерк? — Стив посмотрел на Баки. — Ты же всегда писал как пьяная курица лапой. — Когда ты сидишь дома, удобно устроившись, то можно и нормально писать, — заверил Барнс. — И вообще, может, я для тебя старался? Стив сел поудобнее, повернул телефон, развернул письмо на весь экран и принялся читать. Барнс уже не помнил, что он там написал в первом письме, но оно было длинным и подробным. Он пристроился рядом со Стивом и тоже стал поглядывать в экран. В этом письме было самое начало, то, что он рассказывал Стиву еще там, в том мире. Как он оказался с Себастьяном, но изложено было иначе, подробнее, с какими-то отступлениями от основной темы. Барнс в этом письме одновременно увековечивал произошедшее с ним, разговаривал сам с собой и пытался что-то донести до тогда совершенно недостижимого Стива Роджерса. Письмо рассказывало, как он рвался вернуться в чужой мир, где встретил самого близкого ему человека, и как Барнс сознательно шагнул под синий луч энергии Тессеракта. Как навсегда оставил друга, но обрел счастье. И про их с Себастьяном жизнь. Стив приобнял Баки за плечи. — Я даже не догадывался, насколько сильно ты его любишь, — тихо сказал он. — Я, когда писал, не думал, что это сработает, — признался Барнс. — Я же не знаю, как работает эта штука со снами, как переносит из мира в мир. Ты кому-нибудь говорил, что я тебе снюсь? То, как он любит Себастьяна, Барнс решил не комментировать, потому что последнее время не измерял любовь какой бы то ни было степенью. Он просто любил. — Конни говорил, — признался Стив, — но не говорил, насколько эти сны реальны. Я не просто верю — я знаю, что они реальны, понимаешь? — Как никто, — улыбнулся Барнс. — Думаю, и дальше никому не стоит знать. А то еще захотят в тот мир попасть. Особенно Гидра. Хотя некоторые технологии Старка там бы пригодились. Но это все мечты-мечты. — Мы слишком высокую цену платим за технологии Старка, Баки, — покачал головой Стив. — У вас нет этих технологий, зато нет и Гидры, нет Асгарда, Таноса и прочей дряни. — Знаешь, думаю, свои над-структуры есть и у нас, только я больше в это не лезу. Стив, я обзорщик оружия, я знаю, что люди хотят для войны, — уверенно сказал Барнс. — А хотят они беспилотники и суперсолдат. Поверь, в любом мире такие, как мы, были бы нарасхват. Если бы кому-то из власть имущих стало бы известно, что Зимний Солдат не выдумка, и его можно себе поиметь, они бы порвали меня на части. И не оставили бы в покое, потому что боялись бы. Люди везде одинаковы, есть у них технологии или нет. — Знаешь, десять лет назад я бы с тобой поспорил, — сказал Стив. — А сейчас, наверное, поумнел. — Просто с тебя слетела шелуха идеализма, — Барнс улыбнулся, похлопав Стива по плечу. — Идеальный Стив Роджерс наконец-то перестал быть идеалистом. — Да какой я идеальный! — махнул рукой Стив. — До сих пор не научился с одного раза посудомойку загружать. И носки теряю. — Издержки идеальности, тебя не для этого готовила жизнь, — рассмеялся Барнс. — Ты носки теряешь, а я до сих пор не могу научиться класть одежду на место, раскидываю где попало. Ничему меня армия не научила. — Это потому что ты в казарме не жил. И как Себастьян, терпит? — Ворчит, — улыбнулся Барнс. — Иногда ругается. Я стараюсь прибирать, но… У меня плохо получается. Миссис Уильямс, наша уборщица, знает, где что лежит. Я стараюсь хотя бы просто до гардеробной донести, но и это не всегда получается. — А ваша собака вещи не грызет? — Кайлу уже сложно что-то грызть, он если только обслюнявит, — грустно сказал Барнс. — Он уже старенький. А Стив любит мои вещи, тварюка шерстяная. Может даже к себе в домик утащить. Я ему пробовал объяснять, что это не его, но он на меня болт клал. Он же, когда я дома, почти постоянно на мне сидит. Я думаю, он просто скучает, поэтому тащит к себе мои толстовки. — Ну так купи ему толстовок, поноси и отдай, — усмехнулся Стив. — Я думаю взять собаку, когда Эрвину будет около года. Майк собаку не хотел, у него дегу были — это такие огромные мыши с пушистыми хвостами. — И будут у меня дома валяться затасканные котом толстовки? — рассмеялся Барнс. — Да Себастьян меня убьет за такое. Не, Стивка перетопчется. — Ну… объясни Себастьяну. Думаю, он поймет. Конни вот любит дома носить мои футболки. — То Конни, она же их стирает и складывает потом, а то шерстяной пиздюк, который, исключительно по недосмотру, считается у нас котом, — Барнс говорил совершенно серьезно, без тени юмора. — Я его, конечно, люблю, но он хочет мои любимые шмотки. Он уже отобрал у меня полподушки, потому что ему выпала честь спать в нашей спальне. Из-за этого его сначала надо выгнать и дверь закрыть, чтобы сексом заняться. Он обижается и к Кайлу уходит. Стив рассмеялся. — А что ты будешь делать, когда твои любимые свитера начнут таскать дети? — спросил он. — Они ведь обязательно будут! Майк, когда ему грустно, утаскивает мой лонгслив, в котором я рисую, весь в краске, подворачивает рукава и отказывается снимать. — Пусть у Себастьяна таскают, — сложил руки на груди Барнс. — А свою футболку с твоим щитом я им не дам. Да, в том мире можно что угодно купить и с символикой Капитана Америки, и Гидры, и Зимнего… Все, что хочешь. У меня вот есть очень неплохая копия моего намордника и очков. — И куда ты их носишь? — улыбнулся Стив. — А что, Гидра тоже популярна? Не понимаю. — Ой, ты что, люди пишут истории о том, как тебя нашла и разморозила Гидра, и ты стал ее идейным вдохновителем, — постарался не заржать Барнс. — Что?! — взвизгнул Стив. — Нда… — Барнс давил улыбку от реакции друга, понимая, что это для него стало приколом и забавным чтивом, а для Стива это важно, он всю жизнь боролся с Гидрой. — Что в одну койку кладут тебя и Рамлоу, ты принял лучше. — Ну это просто бред. Ты говорил, нас с тобой тоже кладут в одну койку. — Да, кладут, — подтвердил Барнс. — Нас и в лоне Гидры кладут в одну койку. — Ты серьезно? — не поверил Стив. — И Рамлоу третьим? — И такое есть, — кивнул Барнс. — Стив, ты бы у себя в мире залез в интернет и поискал рассказы, а лучше фанфики о себе. Думаю, найдешь. Про реальных людей тоже пишут. Много интересного узнаешь, поверь. — Господи, нет! — ужаснулся Стив. — А что нет-то? — заржал Барнс. — Хочу продолжать хорошо думать о людях, знаешь ли. — А с чего ты будешь думать о них плохо? — не понял Барнс. — Это же просто творчество! — Но почему про меня?! — Ты — известная личность. Почему бы про тебя не писать? — логично поинтересовался Барнс. Ему определенно нравилось ставить Стива в тупик темой эротических рассказов о нем. — Я не понимаю! — Стив возвел глаза к небу. Оно было таким ясным, каким никогда не было во времена их детства. — Ну чего ты не понимаешь, Стиви? — спросил Барнс. — Некоторые люди просто хотят поставить тебя в другие обстоятельства, хотят тебе другого счастья или, наоборот, несчастья. Просто хотят посмотреть на ситуацию под другим углом, или думают, что знают лучше, чем ты. — Но это же вторжение в частную жизнь! — возмутился Стив. — Почему? — возразил Барнс. — Они же к тебе в кровать не лезут. Они придумывают тебя заново, придумывают тебя другим. Это даже забавно. — Да? Тогда дай мне почитать твой любимый фанфик про тебя! — потребовал Стив. — Уверен, он есть у тебя на телефоне! — На, держи, — Барнс дал Стиву телефон, найдя нужный файл. Фанфик был про Зимнего Солдата — язву и балагура, который, когда его размораживали, четко выполнял приказы, но при этом ставил на уши всю Гидру, юморил очень по-черному и, пока его снова не укладывали спать, мешал работать всем, кому только мог, своими приколами. — А что, — улыбнулся Стив, прочитав. — Ты вполне мог так себя вести. Но я и Рамлоу… — он покачал головой. — Ну, в некоторых фиках его обеляют, мол, не работал на Гидру. Где-то он сам переходит на твою сторону. По-разному, Стиви, — Барнс убрал телефон в карман. — Да что ты так прицепился к себе и Рамлоу? А я, Рамлоу и другой персонаж, которого сыграл Себастьян? — Какой-такой персонаж? Ты о чем? — Ну, Себастьян много кого сыграл, но у него есть одна интересная роль принца несуществующего королевства. Очень несчастного принца, которого никто не любит. И вот разными путями в это королевство попадают Зимний с Броком, или только Брок, или только Зимний, и любят этого принца, — объяснил Барнс. — Себастьян не читает фанфики с насилием над его персонажами. А когда его персонажей любят, читает. — И что… — осторожно спросил Стив. — Часто его… любят? — Кого? — не понял Барнс. — Ну… люди, которые пишут про его персонажей. — Ох, Стив, — вздохнул Барнс. — Мне тебе что, фанфики на телефон залить, чтобы почитал посидел? Давай. Разного рода могу. И про тебя с Рамлоу тоже. Только там во всех почти такие подробности интимной жизни, что я не ручаюсь за твою нежную девственную психику. — Я женатый человек! — возмутился Стив. — Я даже прокладки жене сам покупаю! — Ну да, — скептически хмыкнул Барнс, — ну да. И дал Стиву почитать небольшой фик, где они трое: Стив, Барнс и Рамлоу, самозабвенно трахались на протяжении всех пяти страниц. Во время чтения Стив краснел, бледнел, а на описании римминга поднял на Баки шокированный взгляд и спросил: — Что, люди правда так делают?! — Как именно? — ласково поинтересовался Барнс, заставляя Стива или зачитать вслух или сказать своими словами. — Лижут друг другу задницы, — от щек Стива можно было прикуривать. — Да, Стиви, правда, — чуть не заржал Барнс. — Надо сказать, Себастьяну очень нравится. А ты что, занимаешься сексом в миссионерской позе и не балуешь супругу кунилингусом? — Господи! А тебе-то это нравится? И… у нас с Конни все хорошо, будь уверен! — он потер гладко выбритую щеку. — Вот кто-кто, а Господь тут совершенно не при чем, Стиви, — Барнс откровенно забавлялся, глядя на смущение друга. — Да, мне нравится. Мы с лапушкой вообще делаем в постели много разных интересных вещей, которые нам обоим нравятся, — и серьезно добавил. — Если кому-то в постели что-то не нравится, это чаще всего насилие. Или люди просто не смогли договориться. Так что на счет Конни и кунилингуса, раз уж мы затронули столь интимную тему? — Ну… если она говорит мне побриться на ночь или говорит мне, что побрилась на ночь, значит, он будет, — Стив старательно смотрел себе под ноги. — Но римминг! Надо будет попробовать. Может, ей понравится? Женщинам вообще такое нравится? — Стиви, а ты менее предсказуемым быть не пробовал? — вздохнул Барнс, понимая, что друга, наверное, уже не переделать. Даже имея жену, он морально оставался девственником. — Да, и женщинам римминг тоже нравится. И анальный секс. Но не всем. Тебе теорию рассказать? — Расскажи. Я вот не понимаю, что мужчинам может нравиться в анальном сексе. Это же, я думаю, больно. — Ну, если на сухую да без растяжки, кому угодно больно будет, — заверил Барнс, а потом стал подробно рассказывать, как сделать так, чтобы больно не было. Конечно, он понимал, что женщины получают удовольствие от другого, но постарался объяснить все максимально понятно. Даже не потешаясь над краснеющим и бледнеющим Стивом. — Я не знал, — сказал Стив наконец. — Наверное, надо поискать какую-нибудь хорошую книгу. — У тебя Конни какая по счету женщина? — невинно осведомился Барнс. — Первая, — удивленно ответил Стив. — Стиви, быть у кого-то первым — большая ответственность, — вздохнул Барнс. — Почитай Камасутру, не весь трактат, а только практическую его часть. И радуй ее кунилингусом без предупреждения. Спрашивай, чего она хотела бы. Это нормально — интересоваться, как твоему партнеру больше нравится. Запоминай ее реакцию на свои действия. Ты суперсолдат с повышенной обучаемостью, так учись! А ты у нее который? — Второй, — нервно признался Стив. — Первым был предыдущий муж. — Сложно… — Барнсу хотелось схватиться за голову, потому что бывший муж и двое детей не гарантировали какой-то особо богатый опыт. Но, похоже, Стив просто не смог бы связать себя с распутной женщиной. — Значит так. Берешь Конни и картинки из Камасутры и вместе выбираете, что бы вы хотели попробовать. Потому что любимая поза — это хорошо, но разнообразие быть должно. — Можно подумать, у тебя твой муж — не первый мужчина! — внезапно возмутился Стив. — Не первый, — заверил Барнс друга. — И даже не третий. А ты думал, я его увидел и сразу сменил ориентацию, воспылав неземной любовью к мужчине? — А разве нет? — распахнул глаза Стив. — Когда Себастьян сказал, что любит меня, я еще не был уверен, что я к нему чувствую, — признался Барнс. — Я просто хотел тепла, а он мне это тепло дал. Нет, Стив, я не сразу воспылал к нему неземной любовью. Но когда мы оказались в постели, я знал, что люблю его. — Но он же тоже тебя совсем не знал, — удивился Стив. — Что, бывает любовь с первого взгляда? — Он был влюблен в персонажа, которого играл, — попытался объяснить Барнс, хотя понимал, что вряд ли сможет так просто донести до Стива то, что уложилось у Себастьяна в два предложения. — А потом появился я. Такой же и совершенно не такой. Я не знаю, Стив, почему Себастьян в меня влюбился, но он любит меня до сих пор, и я отвечаю ему взаимностью. — Да у вас даже дети, — покачал головой Стив — и начал таять.