Отражение: Миссия.

Стоял прохладный дождливый сентябрь, близнецы недавно отпраздновали свой восьмой день рождения, ходили уже в третий класс и сегодня поехали на экскурсию в лесной заповедник. Не сказать, чтобы они на нее очень хотели поехать, но Барнс предложил им не отделяться от коллектива и, может быть, даже что-то рассказать интересное своим друзьям о лесных походах. Барнс с близнецами много времени проводил, таская их в разные заповедники и национальные парки на выходные, они очень хорошо умели ориентироваться в лесу, даже готовить на костре, разводить его. Палатку им самим было поставить еще слабо, но они честно как-то попытались. Уезжали они жутко обиженные на Себастьяна, потому что тот не купил им чипсов, которые дети до этого ни разу не просили. Барнс с Себастьяном вообще не покупали им никакого фаст-фуда, снэков и прочей вредной еды, но тут кто-то их угостил, и детям понравилось. Приближался вечер, и Барнс ждал звонка от детей, чтобы пойти забрать их от школы, когда их привезут обратно, но пока стояла тишина и он радостно работал, сидя в квартире втроем со Стивом и Гризом. Себастьян был на рекламных съемках и должен был вернуться поздно. В половине восьмого Барнсу позвонила мисс Беккер. — Мистер Барнс, простите за беспокойство, — испуганно сказала она. — Мика и Лекс… Наш автобус опрокинулся и мы… Они не пострадали, мистер Барнс, но дети… Они потерялись. — Они что? — очень спокойно спросил Барнс, понимая, что его дети потеряться не могли в принципе. Никак. В рюкзаке у Мики всегда болтался подаренный давным-давно компас, а в телефонах обоих стоял навигатор, которым дети отлично умели пользоваться. — То есть вы хотите переложить ответственность за то, что потеряли моих детей где-то на трассе, на них самих? — Мистер Барнс, вы меня неправильно поняли… — начала мямлить учительница. — Нет, я вас понял совершенно правильно, — продолжал спокойно говорить Барнс, хотя внутри него все кипело от ярости. Думать о том, что с детьми действительно могло случиться что-то серьезное, он не хотел, гнал от себя эти мысли, нещадно наезжая на учительницу. — Вы где-то в глуши умудрились потерять именно моих детей, совершенно не представляете, где они, и понятия не имеет, когда они пропали. Что еще вы хотите мне сообщить? — Полиция и спасатели уже вызваны, — ответила мисс Беккер. — Извините, моего внимания требуют остальные дети. Я буду держать вас в курсе спасательной операции. И она оборвала звонок. Барнс очень аккуратно положил телефон рядом с собой на подоконник и глубоко вдохнул, успокаиваясь. Звонить Себастьяну с подобной новостью он не стал, боясь, что того удар хватит от такого известия. Барнс очень надеялся, что все разрешится быстро и просто, что с детьми все в порядке, они просто куда-то отошли и сейчас вернутся. То, что там еще и автобус перевернулся, Барнса вообще взбесило до глубины души. Как можно так халатно относиться к безопасности детей? Сразу пришла мысль засудить и учительницу, и водителя, или кого там еще можно было засудить. Барнс взял телефон и наудачу набрал номер Лекса, тот всегда слышал свой телефон, в отличие от Мики, которая, похоже, была в этом отношении истинной женщиной. — Papa? — отозвался Лекс. — Представляешь, автобус плюх — и перевернулся! — возбужденно сказал он. — И дождь такой льет, темно-темно! Все плачут, испугались, шумят! — Лекс, — как можно спокойнее сказал Барнс, понимая, что явно выдохнул, хотя до этого не дышал. — Где вы? — Мы идем в Слотсберг, уже прошли мост, видны огоньки. — Не говори раре, что мы идем за чипсами! — на заднем плане был слышен голос Мики. Хотелось ругаться матом, а потом выпороть обоих, но Себастьян был резко против телесных наказаний в любом виде, поэтому Барнс предполагал, что придется просто прочитать лекцию. — Значит так, вы сейчас идете не за чипсами, об этом мы поговорим отдельно, — Барнс старался говорить как можно спокойнее, понимая, что сейчас просто кипит от гнева совершенно другого рода, еще не испытанного им, потому что до этого дети не выкидывали ничего подобного. — Вы сейчас ищете ближайшего полицейского и говорите ему, что вы заблудились. Кто вы такие и откуда. Вам ясно? — Но мы же не заблудились! — удивился Лекс. — Мы знаем, где мы и куда идем. И полицейский будет только в Слотсберге. Барнс понял, что сейчас будет учить детей плохому, но выхода не было, иначе пиздюлей получит уже он сам и еще не известно, от кого. — Значит так, я не говорю тате, за чем вы ходили, а вы делаете, как я скажу, поняли? — он прекрасно понимал, что скрыть инцидент от Себастьяна не получится, и предполагал, что тот обязательно ему припомнит уроки самостоятельности для детей, но лучше они с этим будут разбираться в кругу семьи, не выставляя своих детей вздорными и своенравными, а на них не натравят службу опеки, а то мало ли что взбредет в голову мисс Беккер после того, как она узнает истинное положение вещей. Барнс понимал, что со своим видением и воспитанием детей ходит по шаткой грани, но вот чем он точно не занимался, так это попустительством, и не был замечен в наплевательском отношении к своим детям. Потому что многим вещам, из того, что дети знали, никакая няня научить была не способна. — Хорошо, рара, — встревоженно сказал Лекс. — Может, нам поплакать полицейскому? — Не переигрывайте там, все знают, что вы по лесам со мной шляетесь, — Барнс задумался, какие еще наставления дать детям. — Значит так. Вам далеко до города? — Полтора километра, — ответил Лекс. — Хорошо. Я через пятнадцать минут позвоню учительнице и скажу, где вы, — перебирая варианты, Барнс решил, что это будет самый быстрый и надежный. Даже если они за это время не найдут полицейского, хотя бы будет понятно, где искать, и все это побыстрее закончится. — Выключаете навигаторы, говорите, что отошли по кустам, в темноте заблудились и вышли на огни. Я понятно объяснил, что надо сказать? — Понятно, — уныло ответил Лекс. — Рара, Мика хочет чипсов. Захотелось очень невоспитательно сказать “Вы че, охуели совсем?”, но Барнс сдержался, все-таки это были его дети, а не нерадивые новобранцы, которые накосячили. — Дай мне Мику на минутку, — попросил Барнс. — Да, рара? — угрюмо сказала Мика. — Мика, dorogaia, — строго, но ласково сказал Барнс, — никаких чипсов. Почему, я объясню дома подробно и развернуто. Договорились? Мика отчетливо шмыгнула носом. — Договорились. Рара, а что нам делать, если на улице нет полицейского? — Я позвоню мисс Беккер и скажу, где вы, — начал объяснять Барнс. — Скажу, что нашел вас по установленному в ваших телефонах GPS. Позвонил и сказал найти полицейского. Все ясно? План был не идеальный, любой мог проболтаться, но Барнс надеялся на то, что достаточно запугал учительницу для того, чтобы она не принялась вести страшное подробное расследование. И так же надеялся, что полицейские тоже, найдя детей, успокоятся. Вообще вся ситуация была идиотской, но кто изначально был в ней виноват, сказать было сложно. По-хорошему, все. И Барнс, который занимался воспитанием в детях самостоятельности, и Себастьян, который не объяснил, почему Мике нельзя чипсов, и мисс Беккер, которая реально не уследила за Микой и Лексом. И много сопутствующих факторов, которые привели к тому, что детям оказалось банально не интересно со сверстниками. Не сказать, чтобы Барнс действительно считал себя или Себастьяна виноватым в сложившейся ситуации, и это даже было не признаком проявления самостоятельности детей, это было логичным расчетом возможностей, исходя из знания своих сил. Только малыши не учли, что им еще рано заниматься такими вещами. — Хорошо, рара, — мрачно сказала Мика. — Ты сильно сердишься? — Очень, — честно признался Барнс. — Но об этом мы поговорим дома. Он предполагал, что у него будет отдельный разговор с Себастьяном, но надеялся, что лапушка не сильно будет на него злиться. Мика шмыгнула носом. — Мы уже почти пришли в город, — сказала она. — Совсем немножно осталось. Рара, не сердись. Я тебе смску посылала, что мы в город идем. — Мика, мы поговорим дома, — еще раз спокойно сказал Барнс, но все знали, что, чем спокойнее говорил рара, тем злее он был. — Все, дорогая. Мне надо позвонить мисс Беккер, сказать, где вы. — Хорошо, рара. Я тебя люблю. — И я тебя люблю, принцесса. Все, пока, — и Барнс положил трубку. Приложив телефон к губам, Барнс задумался, прежде чем позвонить мисс Беккер. Он собирался продолжить политику наездов и стоять на своем, даже не позволяя учительнице задуматься, что она может быть права, и это дети оказались такими прыткими, а не она непрофригодна, но не до такой степени, чтобы ее уволили. Нужно было найти золотую середину и не портить жизнь учительнице, которая была, хоть и виновата, потому что не выполнила своих прямых обязанностей, но не потеряла детей, а они сами ушли. — Мисс Беккер, — сказал Барнс, когда учительница ему ответила, — они в Солтсберге, я их отследил. Будут искать полицейского. Мисс Беккер с облегчением выдохнула. — Спасибо, мистер Барнс, я позвоню в полицию города, предупрежу, что они там. Вы велели им оставаться на месте, пока их не найдет полиция? — Они пойдут по центральной улице в поисках полицейского и участка, — сказал Барнс, уверенный, что так и будет. — И пусть там и остаются. Я за ними приеду сам. — Ох, — вздохнула учительница. — Хорошо, мистер Барнс. Позвоните мне, пожалуйста, когда заберете Мику и Лекса. — Обязательно, — пообещал Барнс и отключился, уже спускаясь к машине. Он добрался до города чуть меньше, чем за час, сразу подъехав к полицейскому участку. Припарковался и вошел в здание. — Добрый день, вам должны были привезти Микаэллу и Александра Стэнов, я их отец, Джеймс Барнс. — Рара! — завопили дети и вскочили. — Рара приехал! Несколько минут заняло разбирательство: почему дети носят фамилию Стэн, если их отец — Барнс. Барнс показал документы о том, что он является опекуном, что он замужем за их биологическим отцом, Себастьяном Стэном. Когда все детали были выяснены и утрясены, и Барнсу, наконец, отдали детей, он молча отвел их в машину. Говорить он сейчас готов не был. Нет, Барнс уже не был так зол, как в самом начале, но ему предстояло несколько сложных разговоров, и ему нужно было собрать мозги в кучу, чтобы правильно подобрать слова в каждом из них. Дети устроились в своих креслах на заднем сиденье, пристегнулись и взялись за руки. Они молчали. — Боб руку сломал, — тихо сказал Лекс. — Он так кричал, и все плакали и кричали, и Мэри визжала. Вот мы и ушли. — Значит так, — вздохнув, заговорил Барнс, — тате рассказать придется. Но для начала я объясню, почему так злюсь я. Барнс прекрасно понимал, что молчание — это не метод ни наказания, ни вразумления, ничего. Если хочешь что-то получить — говори, и тебя услышат. Если будешь молчать — получишь только молчание и непонимание. — У каждого взрослого есть обязанности, которые они выполняют. Бывает так, что взрослые не справляются со своими обязанностями, и с ними случается что-то нехорошее, — Барнс говорил спокойно, скорее даже просто рассказывал. — Но бывает так, что их обязанности им не дают выполнить, и тогда виноват не тот, кто не выполнил, а тот, кто помешал. Сегодня вы помешали мисс Беккер выполнить ее обязанности, потому что не потерялись, как я попросил вас сказать, а самовольно ушли, подставив ее. — Ее накажут? — спросила Мика. — А как ты считаешь, ее нужно наказать? — спросил Барнс. — Ну мы же сами ушли, — сказала Мика. — Она помогла нам выбраться, мы зашли за автобус. Другие учителя помогали вылезти остальным, а мы ушли. — Мика, на взрослых, особенно учителей, налагается колоссальная ответственность за вас, и сейчас уже не важно, сами вы ушли, или потерялись, потому что она за вами не уследила, — Барнс понимал, что заставив детей соврать, прикрывал свой зад, но говорить им об этом не собирался. — Мисс Беккер может потерять работу из-за вашей выходки, потому что тебе, дорогая, захотелось чипсов. Ты хочешь сказать, что твое сиюминутное желание получить вкусняшку важнее, чем чья-то работа, которая во многом определяет жизнь человека и дает ему доход? Мика насупилась и скрестила руки на груди. — Я скажу, что я сама ушла, и мисс Беккер не уволят, — буркнула она. — Мика, это со мной в лесу, когда я рядом, можно проявлять свои умения и смекалку, — вздохнул Барнс, понимая, что этот разговор должен был когда-то случиться. — Вы же оба знаете, что прежде, чем уйти, нужно спросить разрешения и сказать, куда вы идете. — Я больше не хочу на такие экскурсии, — надулась Мика. — Они скучные. — А что там было? — спросил Барнс. — Расскажи? — Ну, нас водили по центральной тропе, так медленно. И все вместе. Рассказывали то, что мы уже знаем. Там была речка, а рыбок покормить не дали. И костер мы не разжигали. Просто ходили и ходили, потом обедали. А потом обратно поехали. Автобус ехал, ехал, потом раз — и опрокинулся. Все кричали, визжали, плакали. Миссис Уолтер тоже плакала. Все кучей повалились. А мы не повалились, мы держались за спинки, как ты нас учил. И не упали. Потом спустились и стали вылезать. Мы первые вылезли. Мистер Стэнтон помог нам вылезти и спрыгнуть. И стал вынимать остальных. — Это все, конечно, печально, — сказал Барнс, — но не отменяет всего того, что случилось. Мика, Лекс, вы понимаете, что ваша самовольная отлучка влечет за собой массу последствий, которую вы не можете контролировать? — Мисс Беккер накажут? — спросил Лекс. — И тебя тоже? И тату? — И мисс Беккер, и других учителей обязательно будут чихвостить и, очень может быть, как-то накажут. Я не знаю, как, — честно сказал Барнс. — Нас с татой наказывать никто не будет, я надеюсь. — Я не хотела, — тихо сказала Мика. — Хорошо, мы все сделаем, чтобы мисс Беккер не уволили, — заверил Барнс. — Но тате все придется рассказать. И рассказать надо будет всю правду. Что, как и почему. Понятно? — Да, — тихо сказала Мика. — Вы нас накажете? — спросил Лекс. — Да, — уверенно сказал Барнс. — Но по итогам общего разговора. На самом деле, Барнс не был уверен, что детей есть за что наказывать, но они с Себастьяном должны были решить это вдвоем и без спешки. Он набрал номер учительницы. — Мисс Беккер, я забрал детей. — Спасибо, мистер Барнс, — искренне сказала мисс Беккер. — Они в порядке? — Да, мисс Беккер, они в полном порядке, — заверил ее Барнс и сразу сменил гнев на милость. — У нас с мужем не будет к вам никаких претензий. — Спасибо, но… Неважно. Спасибо, мистер Барнс. — До понедельника, мисс Беккер. Себастьян позвонил, когда Барнс и дети были уже дома. — Привет! Дети уже дома? Я задержался, только сейчас выдвигаюсь домой. — Да, лапушка, — сказал Барнс. — Мы с детьми дома. И нам есть о чем поговорить. — Что-то случилось? — спросил Себастьян. — Мне поторопиться? Дети в порядке? — Все в порядке, лапушка, — заверил Барнс, который собирался огорошивать Себастьяна новостями только дома. — Приезжай домой и поговорим. Себастьян приехал одновременно вздрюченный и уставший, как всегда после съемок. Он обнял и расцеловал детей, поцеловал Баки, потрепал по ушам Гриза, погладил Стива. — Рассказывайте, что у вас стряслось, — сказал он. — Давай мы сначала поужинаем? — улыбнулся Барнс. — А вы еще не поели? — удивился Себастьян. — Нет, мы только вернулись, — Барнс совершенно не хотел в дверях рассказывать Себастьяну обо всем, что сегодня случилось и почему. Он бы вообще не рассказывал, но это касалось их детей, и он был просто обязан. — Ты готовишь? Погоди, я переоденусь и помогу. Ужинали в тишине. Дети были непривычно молчаливы. Себастьян с недоумением рассматривал их. — Ну, рассказывайте, что случилось, — потребовал он. — Идите, мы позовем вас, — сказал Барнс и дети прыснули к себе в комнаты, вернее, в комнату Мики. — Лапушка, я облажался, — начал Барнс. — Рассказывай, — Себастьян уселся в кресло и вытянул ноги. — Я вижу, что дети в порядке, только подавлены слегка. Ну, не томи. — Эх… — Барнс вздохнул и рассказал все так, как это было на самом деле. И про то, что дети ушли сами, и про то, что он заставил их соврать, и про все остальное. — Бля… — Себастьян растрепал себе волосы. — Ну и история… Дети в порядке? — А ты не видишь? — спросил Барнс. — Вижу, что они подавлены. И, признаться, не знаю, что делать. Понятно, что учителя за детьми не уследили, и это их вина в первую очередь. Но и у наших мелких вожжа под хвостом, это тоже ясно. Подставили и нас, и учителей. — И я не знаю, — вздохнул Барнс. — Я уже все, что можно, сказал им в машине. Себастьян, я понимаю, что это мое влияние, но… Они виноваты больше в том, что самовольно ушли и подставили всех и вся, чем напугали, и если объяснить им это, а я постарался, то все должно быть нормально. — Но наказать все равно необходимо, — вздохнул Себастьян. — Извиниться перед мисс Беккер — это само собой. И без мультиков неделю, как ты считаешь? — Если ты так считаешь, — вздохнул Барнс. — Но надо объяснить им, почему мы не даем им чипсы и прочие снеки. Иначе наказание будет бессмысленным. — Надо. Я как раз нашел на Ютубе подходящий ролик для их возраста, — сказал Себастьян. — Познавательная мультипликация. Но покажем уже завтра. Они явно устали. — Да, они явно устали, — подтвердил Барнс. — Ты ничего не хочешь сказать мне? — А что ты хочешь от меня услышать? — удивился Себастьян. — Не знаю, — опустил голову Барнс. — Не знаю. Просто ты мне как-то говорил, что не станут ли они самостоятельными слишком рано. — Они такие, какие есть, — пожал плечами Себастьян. — Назад не отмотаешь. Главное, чтобы они не переоценили собственные силы. Но о правильной оценке сил лучше поговорить тебе. А еще лучше — создать для них ситуацию, когда от переоценки себя они попадут в неприятную ситуацию. Справишься? — Придется подождать до лета, — подумав, ответил Барнс. — Ты доверишься мне? — Доверюсь, — кивнул Себастьян.