Отражение: Миссия.

Поход по Аляске прошел без приключений. К третьему дню Себастьян втянулся, хотя так и продолжал зябнуть по ночам. Они вернулись в Нью-Йорк через две недели, и пустой без Стива и Гриза дом воспринимался уже спокойнее. День дома — и Себастьян улетел в Прагу. Баки и дети вылетели за ним. Мика предвкушала прогулки по Старому Городу и музеи, Лекс — старинную архитектуру и чешскую кухню, о которой много слышал. Барнс предвкушал еще пару недель с детьми. Они становились старше, и Барнс чувствовал, что время с ними утекает сквозь пальцы, что он может упустить что-то важное, хотя и понимал, что у них все равно будет своя жизнь, просто надеялся, что они подольше остануться все вместе. Прага встретила их сухой жарой и хамоватым таксистом. Барнс нашел квартиру недалеко от Старого Города, было, может, и дороговато, но его все устраивало. Он был уверен, что они прекрасно проведут время. Себастьян приползал в съемную квартиру едва живой, вымотанный, голодный, пахнущий потом и лосьоном для снятия грима. Он ел то, что ставил перед ним Баки, падал в кровать и отключался, чтобы утром с трудом подняться по будильнику. В свой выходной он поводил детей по съемочной площадке, а потом, оставив их вдвоем, забурился с Баки в подвальный кабачок в Старом Городе. Барнс не тормошил Себастьяна, ложился рядом, когда тот заваливался в кровать, обнимал, целуя в макушку, наслаждаясь близостью любимого человека и ждал, пока он уснет, чтобы подняться и сесть за свою работу. Когда Себастьян потащил Барнса в кабак, тот безумно обрадовался, потому что устал быть без мужа и очень соскучился. — Ты выбрал это место почему-то, или просто так? — спросил он, когда они усаживались за дальний столик рядом с каменной стеной. — Я так люблю тебя. — Гримеры его очень хвалили, — объяснил Себастьян. — Я тоже люблю тебя, котик. Ничего, еще четыре дня — и съемки закончатся. Вернемся домой. — Ты устал, — погладил Барнс Себастьяна по руке, не особо интересуясь меню. — А я по тебе соскучился. И трахаться хочу. Себастьян рассмеялся. — Я после съемочного дня уже ничего не хочу, — виновато сказал он. — Ну, ты сам видишь. — Вижу, поэтому я тебя и не терроризирую, — улыбнулся Барнс. — И ты прекрасно знаешь, что я тебя всегда хочу, когда ты рядом. А когда не рядом, все равно хочу, но более отстраненно. Я маньяк, повернутый на одном-единственном человеке вот уже больше двух десятков лет. Себастьян погладил его по руке и подозвал официанта, чтобы сделать заказ. Ему понравилась Прага, нравилось проводить здесь время с детьми, нравился даже напряженный рабочий график. И плевать, что он забыл о своем дне рождения из-за съемок. Главное, что семья о нем не забыла. Из-за плотного графика отмечать день рождения Себастьяна в ресторане был не вариант, поэтому Барнс приготовил ужин и даже соорудил торт, воткнув в него нужное количество свечей. Их оказалось шестьдесят шесть. Но Себастьяну до сих пор нельзя было дать и сорока. Себастьян тогда растрогался почти до слез. Съемки выматывали его до последнего предела, и маленький семейный праздник оказался приятной отдушиной. Через пару дней съемки Себастьяна закончились, и Барнс был этому несказанно рад, потому что больше, чем разлуку, он ненавидел бесчувственную тушку мужа рядом с собой, когда у того не хватало сил даже просто поговорить. И вот все это закончилось, и можно было задержаться в Праге на пару дней, чтобы погулять всем вместе, хотя Барнс с детьми обошли практически все, что только можно. Утром, после окончания съемок, проснувшийся ни свет ни заря Барнс часа два просто лежал рядом с Себастьяном и смотрел на него, давая возможность выспаться. Себастьян сказал, не открывая глаз: — Котик, я чувствую твой взгляд. Покажете мне сегодня город? — Выспался? — спросил Барнс, обнимая Себастьяна и подгребая его под себя, что он хотел сделать все утро, но не хотел будить. — Покажем тебе город, отведем в классный ресторан, а вечером я тебя затискаю. Или сейчас тебя затискать? — Знаешь, кажется, выспался, — Себастьян поерзал, устраиваясь в объятиях Баки поуютнее. — Только мне в туалет надо, котик. Так что давай затискаешь вечером. — Иди, — Барнс, в общем-то, и не держал. Отпустив Себастьяна, он уселся на кровати, расплетая косу и принимаясь расчесываться, процесс этот занимал время, иногда до получаса. Себастьян долго плескался в душе, брился, приводил себя в порядок. Потом вышел к Баки, благоухая одеколоном, и обнял. — Куда пойдем? — спросили он. — Погуляем по исторической части города, — предложил Барнс, тряхнув распущенными волосам. — Посмотрим всякую архитектуру. Мы на экскурсии были, я тебе расскажу. Заплетешь меня? — Заплету, — пообещал Себастьян, заходя с расческой ему за спину. — Сделаю французскую косу. — Плети, что хочешь, — разрешил Барнс, предвкушая минут десять кайфа. Он любил, когда Себастьян возился с его волосами, это было гораздо приятнее, чем причесываться самому. — Есть пожелания, что ты хочешь на завтрак? Или что приготовлю? Прогулка по Праге обещала быть интересной, они с детьми выбрали несколько мест, которые обязательно хотели показать Себастьяну. И это были не только знаменитые достопримечательности, а просто тихие узкие улочки с аутентичной каменной кладкой мостовых и почти полным отсутствием прохожих. — Давай позавтракаем в городе, — предложил Себастьян, начиная плести косу. — Я хочу попробовать чешские завтраки. — Хорошо, — согласился Барнс, — я нашел место с обалденными яблочными штруделями, но тебе их нельзя. Он рассмеялся, запрокинув голову, чтобы Себастьяну удобнее было плести. Они с детьми нашли неплохой ресторанчик рядом с Карловым мостом, но завтракать туда идти было далековато, и он решил сводить Себастьяна в кафе рядом с домом, буквально дома через три. Маленькое, с террасой под зонтиками и милым хозяином. — Но это же не значит, что я не утяну у тебя кусочек попробовать, — улыбнулся Себастьян. — Как дети? Им нравится Прага? — Нравится, Лекс даже что-то рисовал, но знаешь, мне кажется, они хотят домой, — предположил Барнс. — У меня такое ощущение, что эти поездки их немного достали. — Послезавтра будем дома, — сказал Себастьян, продолжая плести косу. — Они просто недооценивают необходимость новых впечатлений. Не представляют, что такое две недели отпуска в год. Правда, — подумав, добавил он, — мы с тобой тоже не представляем. — Я представляю, — возразил Барнс. — Я пошел работать сразу после школы. И пока учился, тоже пытался работать. Потом война, а там, как ты понимаешь, со свободным временем вообще был напряг. Это с тобой у меня ощущение, что я постоянно распиздяйничаю. — Ага, как же, — не согласился Себастьян. — Ты вспомни, как ты впахивал, пока учился в университете. Блог, переводы, съемки, снова переводы — и учеба. То, что ты стал спать по восемь часов в сутки, совершено не значит, что ты бездельничаешь. — У тебя неверная информация, — улыбнулся Барнс. — Я не сплю по восемь часов в сутки. Никогда. А сидеть за ноутом — не мешки ворочать. И у меня всегда хватало времени на тебя. — Еще не хватало тебе мешки ворочать! — возмутился Себастьян и закрепил хвост косы резинкой. — Все, готово. — А что? Вот надоест мне все, захочу разнообразия, молодость вспомнить, — рассмеялся Барнс, — пойду мешки с углем разгружать по ночам. Эй, мелкие, — крикнул он, — готовы? — Давно готовы! — отозвался Лекс. — Это вы непонятно чем заняты, — добавила Мика. — Мы понятно чем, — Барнс вышел из спальни к ждущим их в гостиной детям. — Тата изъявил желание завтракать в городе, так что пошли. Будем его выгуливать. А про мешки с углем я серьезно, — повернулся он к Себастьяну. — Котик, вся работа грузчиков давно автоматизирована, тяжести роботы таскают. Разве что ты уедешь от нас куда-нибудь в Индию или в Россию, чтобы таскать мешки там. — Уедешь от вас, — проворчал Барнс, который бы и недели по собственной доброй воле не провел бы без Себастьяна и детей. — Ладно, потрещим по дороге. Кафе было маленьким, уютным, окруженным яркими цветами в кадках. На малюсенькой террасе помещалось всего два столика, за один из которых Барнс и предложил сесть. Поскольку оно находилось хоть и в старом городе, но не на туристическом маршруте, в меню все было на чешском, но с картинками. Себастьян заказал себе какое-то сложное блюдо из яиц, овощей и копченого мяса и кофе. А потом принялся смотреть, как насилует меню Баки. Столик был слишком маленьким, чтобы вместить заказ всех четверых, поэтому Барнс попросил официанта принести заказанное им по очереди. Дети неплохо ориентировались в меню, Барнс провел им ликбез по чешскому языку, и даже смогли сами сделать заказ. Когда дело дошло до яблочного штруделя, Барнс пододвинул тарелку к Себастьяну. — На, лапушка, попробуй, — предложил он. Себастьян отломил вилкой кусочек, съел и зажмурился от удовольствия. — Потрясающе, — сказал он. — Кушай, лапушка, я себе еще закажу, — подпихнул еще ближе к Себастьяну тарелку Барнс. Его иногда угнетало, что муж не позволял себе вкусняшек, и он, как мог, старался восполнить этот пробел. — Правда, тата, съешь, — улыбнулся Лекс, — рара тебе поможет согнать лишние калории. Мика хихикнула, прикрыв рот ладошкой, а Барнс кивнул. — Помогу. Так что ешь. — Ohal’niki! — покачал головой Себастьян. — Половину съем, не весь. — Кто? — рассмеялся Лекс, радостно уплетая свой десерт. — Те, кто всякую похабщину несет, — перевел Себастьян. — Может, мы с Баки в спальне в ладушки играем на деньги? — А что я такого сказал? — сделал совершенно невинные глаза Лекс, а Мика снова хихикнула в ладошку. — Я просто сказал, что рара поможет тебе согнать калории от десерта. И, спорю, в ладушки он тебя всегда обыгрывает. — Вымахал выше меня, а такая бестолочь, — покачал головой Себастьян. — С чего это я бестолочь? — обиделся Лекс. — И я не виноват, что ты такой мелкий. — У меня было тяжелое детство, — ухмыльнулся Себастьян. — Кстати, — подала голос Мика, — вы никогда не рассказываете о своей молодости, особенно до того, как познакомились. Колитесь. Интересно же. Ну, твою биографию, тата, можно в сети почитать, хоть и кратенько, а вот рара вообще темная лошадка. — Да, действительно, — поддержал Лекс. — Колитесь. — На самом деле я — Зимний Солдат, — улыбнувшись Себастьяну, начал Барнс. — И пришел в этот мир, когда умер от руки Таноса. — Понятно, — вздохнула Мика, — правды мы от родителя не добьемся. — Пора бы привыкнуть, что мы вам никогда не врем, — сказал Себастьян. — Уф! Я наелся! Теперь кофе — и гулять. Я должен своим фанатам фотоисторию из Праги. Барнс с детьми целый день гуляли Себастьяна по Праге, показывая ему и общеизвестные достопримечательности, и такие места, куда турист может заглянуть, только заблудившись. Он что-то рассказывал Себастьяну, что рассказывали на обзорной экскурсии по городу, фотографировал на фоне всяких исторических мест. На обед они затащили Себастьяна в пивной ресторанчик с отличной кухней, и после мотались с ним по городу до самого вечера. — Уфф! — Себастьян упал в кресло, дойдя до снятой квартиры, и вытянул ноги. — Ну и уходили вы меня! — Мы очень старались, — усмехнулся Барнс. — Все, завтра утром летим домой. Он сел на пол рядом с Себастьяном и принялся разминать ему ступни. Мика и Лекс устроились на диване и залипли в телефоны. — Вы всем, кому хотели, купили сувениров? — спросил Себастьян у детей. — Да, — кивнул Лекс. — Здесь серебро дешевое. И красивое. — Он вытянул вперед руку в тяжелых кольцах. — Жаль, в школу кольца носить нельзя. — Надо вещи собрать, — Барнс забрался ладонью под штанину и гладил мужу икру. — Домой хочу. Он положил голову Себастьяну на колени и зевнул. Было хорошо, спокойно и уютно, но все равно хотелось домой, в свою кровать, которая не скрипит, на свою подушку, которую, наверное, он так и не привыкнет использовать целиком. А еще Барнс соскучился по Гарри и хотел поскорее снять новый ролик, половина из которого уже была записана. — Завтра утром, — ответил Себастьян. — Я уже такси заказал. И купил подарки для Андреа и Ларисы. Ты для Гарри что-нибудь присмотрел? — Молодец, — погладил Себастьяна по бедру Барнс. — Когда только успел. — Мы сегодня где только не были, — напомнил Себастьян. — Действительно, — усмехнулся Барнс, встал с пола и, подняв Себастьяна на руки, уселся с ним в кресло, посадив себе на колени. — Мелкие на нас внимания не обращают, поэтому я буду тискать тебя прямо здесь. На это заявление Мика навела на них камеру телефона и сфотографировала. — Теперь у меня есть, чем вас шантажировать, — заявила она. — Мика, нас не шантажировали даже фото со свадьбы, на которых Баки на руках выносит меня из муниципалитета, — усмехнулся Себастьян. — А уж шантажировать обнимашками почти накануне серебряной свадьбы... — Погоди, дорогая. А чего такого ты хочешь и не можешь получить обычным путем? — поинтересовался Барнс. — Я еще не придумала, — честно сказала Мика. — Но обязательно чего-нибудь захочу. — И ты надеешься, что кто-то из нас испугается, что это фото появится в сети? — продолжил мысль Барнс. — Ну да, действительно, — погрустнела Мика. — Под ней будет туча ванильных комментариев типа “какие они милые”. Тата, как у тебя так получается, что тебя все фанатки считают плюшевым котиком, кого бы ты не играл? — Видимо, я очень убедительный плюшевый котик, — улыбнулся Себастьян. — Помнишь тот альбом с артами, который вы с Лексом все время таскали у Баки, когда были маленькие? — С чибиком-Зимним? Я из-за него был уверен, что это мультик такой. Страшно разочаровался, когда увидел фильм, — сказал Лекс. — А Мика вообще скандал устроила, когда посмотрела мультсериал. — Не устраивала я скандала! — возмутилась Мика. — Просто там Зимний Солдат неправильный! — Рисовка и правда так себе, — согласился Лекс. — В смысле, неправильный? А какой правильный? — заинтересовался Барнс размышлениями Мики о правильности Солдата. — В комиксах он тоже другой, но я особо не вникал ни в комиксы, ни в мультики. Барнс поймал себя на странной мысли, что хочет, чтобы его дети знали правду. Вот только, как эту правду ни расскажи, особых доказательств у него не было, не арматуру же бантиком завязывать. — Ну не знаю… — протянула Мика. — В фильмах правильный. В комиксах и мультфильмах ерунда какая-то. — Может быть, в какой-нибудь параллельной вселенной существует и такой Зимний Солдат, — предложил версию Барнс, в которой сам был уверен. Раз существовал его мир, то почему бы не существовать еще нескольким другим, где тоже есть и Капитан Америка, и Зимний Солдат, и все остальные. — Или ты сейчас мне скажешь, что параллельных вселенных не существует? — Существуют, конечно, — уверенно сказала Мика. — Просто это пока недоказуемо. — И вряд ли будет, пока где-нибудь не откроется портал, и оттуда не полезет всякая дрянь, — уверенно сказал Барнс, потому что технологии этого мира не пытались создавать порталы в другие вселенные. — Ну почему обязательно дрянь? — удивился Лекс. — Может, оттуда к нам ломанутся радужные единороги? — Которые едят бабочек и гадят радугой? — уточнил Себастьян. — По моему опыту, с миром не приходит никто, — заметил Барнс, не став причислять сюда Тора, потому что его-то сослали. Мика возмущенно фыркнула, но промолчала. — Не фырчи, дорогая, — рассмеялся Барнс. — В мире достаточно хорошего, чтобы он не нуждался в радужных единорогах. — Единороги — ерунда, — махнула рукой Мика. — Да и вообще все это полная ерунда. Но вот с дельфинами я бы еще поплавала. Мы же поедем на Гавайи на Рождество? — Конечно поедем. Лапушка, мы же поедем? — Барнс погладил Себастьяна по волосам. — Да, и на яхте покатаемся? — поддержал сестру Лекс. — Слушайте, у нас же одна и та же рождественская программа каждый год, — удивился Себастьян. — Гавайи, яхта, дельфины, а потом вулкан или конная прогулка, на выбор. — Ну, мало ли кто-нибудь захочет чего-нибудь другого, — внес предположение Барнс. — И, может, уже купим там дом, а? — Надо бы, — согласился Себастьян. — Дома обсудим, хорошо? — Конечно, дома, — согласился Барнс, уже прикидывая, в какой части острова хотел бы приобрести дом. Или отстроить с нуля, купив участок. Не факт, что будет сильно дороже. — И мы что, будем жить на Гавайях? — спросила Мика, которую, похоже, такая перспектива не обрадовала. — Нет, — покачал головой Себастьян. — У вас учеба, у меня работа в основном на материке. Гавайи — не то место, где хорошо жить все время. Но мы сможем в любое время прилетать туда отдыхать. — Вот устану от вас, и будет, куда уехать, — притворно-угрожающе сказал Барнс, хотя тут все прекрасно понимали, что не уедет, потому что не устанет. — Тебе уже мало бункера у Гарри? — удивился Лекс. — Забуришься от нас на тридцать метров под землю — красота же! — Знаете что, а вот хрен вам всем, никуда я от вас не денусь, пока не помру, — решил Барнс. — Так что вот. Все, — он поцеловал Себастьяна в висок и поднялся, держа его на руках. — Мы в кроватку, а вы тоже допоздна не сидите. Мика сделала еще несколько снимков. — В Инсту отправишь? — спросил Лекс — Чтобы на меня подписывались, потому что я дочка Себастьяна Стэна? — возмутилась Мика. — Да ну нафиг! Себе сохраню и сделаю папам альбом о Праге на Рождество. — А то никто не знает, чья ты дочка, — рассмеялся Барнс, закрывая за ними с Себастьяном дверь. — Ну что, плюшевый котик, — он уложил Себастьяна на кровать и уселся на него верхом, — я обещал тебя затискать. Себастьян жалобно мяукнул и попытался выползти из-под Баки. Рассмеявшись, Барнс стащил с Себастьяна футболку, откидывая ее в угол, и приник губами к губам. Коротко застонал, оглаживая его, забираясь руками в отросшие волосы. — Прощальные пражские потрахушки, — рассмеялся под ним Себастьян. — Да будет так!