Твоя мечта - моя мечта

Чары снова разбудили Гарри раньше остальных. Это давало ему возможность без очереди попасть в душ и без лишних свидетелей спуститься в Больничное Крыло. Приходить сюда утром, чтобы позавтракать самому и накормить Драко, уже стало привычным. Слизеринец уже проснулся, и Гарри готов был поклясться, что надменность, пренебрежение и презрение ко всему и вся на миг исчезли с лица, стоило ему увидеть гриффиндорца. — Доброе утро, — бросил Гарри как можно дружелюбнее. Его приветствие осталось без ответа. Юноша скользнул взглядом по светлым растрепавшимся волосам, пряди которых падали на глаза — Гарри чуть было не последовал внезапному прорыву поправить их, — по глазам, будто нарисованным кистью умелого художника, устремляющим вникуда печальный взгляд, по правильному носу и аккуратно очерченным губам, влажным, приоткрытым. Гарри закрыл глаза. Конечно, это должно было рано или поздно произойти, и юноша знал об этом, но почему-то все равно оказался не готов. Абсолютно не готов к тому, что слизеринец, который ещё недавно был «мерзким Хорьком», окажется таким безумно красивым, привлекательным, будоражащим, сексуальным, чёрт побери! Но Драко вовсе не интересовался готов к этому Гарри или нет — он просто был таким. Эльф принёс поднос с едой, отрывая брюнета от мыслей. Гарри пристроил его на столик в изножье кровати. — Давай, — окликнул Блондина юноша, и тот привычно сел, открывая рот. Он уже не отпускал едких комментариев обо всем происходящем. Не прекращая при этом довольно монотонно отправлять ложку за ложкой в рот Малфоя, Гарри задумался. О чем таком вообще может мечтать Драко так сильно? Чего он может желать? Гриффиндорец готов был завыть от досады и злости на себя. Он не мог понять людей, многих людей, но особенно он не мог понять Малфоя. Что-то было в его взгляде, в его поведении, в его голосе, что-то совсем лёгкое и неуловимое, но — Гарри точно знал — важное. Это казалось очень простой, детской загадкой, которую ты — может быть, как раз из-за того, что давно уже не ребёнок, — никак не можешь решить. — Уже влюбился? Гарри в замешательстве уставился на Драко, изо всех сил стараясь не показать страх — «Неужели узнал?» — Что? — переспросил он, оставшись доволен тем, как прозвучал голос. Драко вперился в него пытливым взглядом. — Ну, когда закончится действие зелья, которым тебя рыжая поила, ты должен влюбиться в того, кто был в Зеркале, — небрежно протянул он.— Это произошло? Гарри отвел взгляд и уже приоткрыл рот, но никак не мог найти ответа. — Я не знаю, — сказал Гарри и тут же слегка усмехнулся. Несмотря на ответ, все его естество вопило: «Да! Чёрт побери, да!» Драко вопросительно выгнул бровь, но юноша молчал, задумчиво глядя в сторону и не замечая жеста. Между ними повисло неловкое молчание, которого Гарри не замечал, а Драко успешно игнорировал. Наконец, устав от него, блондин как бы невзначай произнёс: — У меня сегодня день рождения. Гарри вздрогнул от неожиданности и, повернувшись, уставился на Драко. По сосредоточенному взгляду слизеринец догадался, что тот усердно обрабатывает поступившую информацию. — Извини, я не знал, — начал оправдываться Поттер, виновато опустив глаза. — Я знаю, — пресек бессмысленные извинения Драко. Гарри посмотрел на него взглядом щенка, разбившего в пылу игры вазу и ожидающего неизбежного, но тем её менее заслуженного, наказания. — Мне даже нечего подарить тебе… — Меня не огорчает то, что ты не поздравил меня, — равнодушно ответил на это Малфой, — больше волнует то, что меня не поздравили те, кого я раньше считал друзьями. Брюнет задумчиво посмотрел в сторону и судорожно провёл рукой по волосам. — Лучше сними с меня эту чертову рубашку, всё-таки я уже не буйный, — немного погодя добавил слизеринец. Гарри устало вздохнул, но приблизился к нему и, соединив руки за спиной, попытался развязать узел. Малфой горячо дышал ему в шею — на какой-то миг Гарри показалось, что тот сейчас заденет кожу губами, — от чего у брюнета вдруг вспотели ладони и начали дрожать руки — это совсем не помогало развязать рукава. Наконец, он справился, и Драко вытянул перед собой руки. Гарри и забыл, какие они у него прекрасные: с бледной кожей, выступающими венами, сухожилиями, тонкими запястьями и длинными изящными пальцами. Гарри отвел взгляд, и он заблуждал по стенам, будто пытаясь найти что-то, что отвлечет от мыслей. Внезапно он взглянул на Драко, и лицо в миг просветлело, будто его обладатель нашёл ответ на один из сложнейших вопросов вселенского масштаба. Заметив, что пялится на блондина уже слишком долго, гриффиндорец закусил губу и отвел взгляд. — Хотя, знаешь, — вдруг отчаянно воскликнул Гарри, — держи! Он буквально сорвал с шеи цепочку, на которой висели два серебряных кольца, и положил её на колени Драко, укрытые одеялом. — Что это? — спросил блондин, недоуменно глядя на украшение. Поттер нервно сглотнул. — Кольца. — Будто я сам не вижу, Поттер, — огрызнулся Драко, но тут же смягчился и с насмешкой спросил: — Ты даришь мне фамильные обручальные кольца? Гарри с трудом заставил себя не отворачиваться и смотреть Малфою прямо в его чертовы серые глаза. В конце концов он — Гарри Поттер, Герой Магической Британии, великий победитель Василисков и сокрушитель Тёмных Лордов, да он — гриффиндорец! Ему потребовалось приложить невероятные усилия, чтобы кивнуть. — И что мне с ними делать? — спросил Малфой, и Гарри не нужно было даже смотреть на него, чтобы знать, что его тонкая светлая бровь снова приподнята. — Хочешь, выброси, — хрипло прошептал Гарри, но не узнал собственного голоса.— Хочешь, надевай: одно — себе, другое — мне. Удивление на лице Драко, лишь на миг сменившись задумчивостью, превратилось в ярость. — Ты идиот, Поттер?! — практически прорычал блондин. Охваченный неясным порывом, Малфой схватил цепочку с кольцами и грубо сунул их в руки Гарри. — Ты!.. Ты!.. Проваливай отсюда! Поттер ожидал, что Драко ударит его, но тот лишь толкнул его с какой-то детской обидой. — Да что… — Проваливай! — ещё громче заорал слизеринец, вскакивая с кровати. В его серых глазах чёрным пламенем полыхала ярость. Сильно стиснув в ладони кольца, Гарри практически выбежал из Крыла. Резко распахнув двери, он чуть не ударил Паркинсон, которая успела вовремя отскочить. Испуг исчез с её лица, стоило только им встретиться взглядом. — Великого Гарри Поттера отшили? — приторно протянула она с напускным удивлением. — Да пошла ты, — пробурчал Поттер, небрежно отодвигая её в сторону. Паркинсон хмыкнула. — Ты просто беспросветный идиот, Поттер, — сказала она, покачав головой. Гарри не ответил по одной простой причине: он был абсолютно с ней согласен. Он только сейчас понял, что действительно произошло — он сделал предложение Малфою. Чертово предложение. Чертову Малфою. С чего вообще он должен был согласиться? Ответ пришёл сам собой: это было ему выгодно. Это было бы выгодно им обоим. Гарри провёл бы свою жизнь с Драко. Драко провел бы свою жизнь с Национальным Героем. Огорчать гриффиндорца могло только одно: Драко действительно провёл бы жизнь с Национальным Героем. Не с Гарри. С Национальным Героем. Но они могли бы быть хоть немного счастливее. Нужно было вернуться, сказать об этом Малфою. Гарри развернулся и сделал пару шагов по направлению к Больничному Крылу. Чёрт. Гарри остановился. Драко — слизеринец. Он должен понимать, что это выгодно. — Поттер, — Паркинсон смерила его взглядом.— Все ещё голову ломаешь? Гарри промолчал, потому что подобрать какие-то слова, кроме ругательств, казалось невозможным. — Как думаешь, почему Малфой не говорил, что он видит в Зеркале? — сказала девушка, и её вопрос был ну уж слишком похож на риторический. Гарри почувствовал себя маленьким ребёнком, которому уже битый час пытаются объяснить какую-то вещь, но он не может понять. Наверное, он действительно беспросветный идиот. Казалось бы, Поттер должен был знать ответ на вопрос Паркинсон. По крайней мере, Панси была уверена в этом. Гарри не успел переспросить её: девушка уже неспешно уходила. Подслушивала — вынес вердикт юноша. И все же: что она имела в виду? Гарри задумчиво посмотрел на цепь в руке. Замок был практически вырван. Её не надеть снова на шею. Но гриффиндорец и не хотел этого. Юноша не заметил, как оказался в том самом Восточном крыле. Его взгляд невольно упал на дверь, за которой стояло Зеркало. Гарри подошёл — очень тихо, но его звуки его шагов все равно нарушали покой. С его первого визита тут ничего не изменилось. Медленно, позволяя себе подумать и успеть отступить, он заглянул в Зеркало. Гарри уже не был удивлён, когда в отражении увидел себя и Малфоя, держащихся за руки. Слизеринец опять улыбался, нежно, счастливо. Умеет ли Малфой улыбаться так на самом деле? Гарри пристально посмотрел на их руки. На безымянных пальцах были те самые кольца. Когда обручиться с Малфоем успело стать его самой заветной мечтой? Подумать только — не так давно Драко приходил сюда, стоял там, где стоит сейчас он, смотрел в это зеркало. Что он видел? Свою будущую карьеру? Но это не то, чего нельзя добиться, к тому же Гарри ясно сказал, что помог бы ему. Человека? Это более вероятно. Может, он невзаимно влюблен; может, любимый человек погиб? Тогда можно было объяснить, почему Драко так остро отреагировал на его предложение. В кого влюблен Малфой? Паркинсон. Очень вероятно, и версия получается скадная: у них был роман, но Волан-де-Морт был повержен, Малфои потеряли выгодные позиции, Панси поспешила порвать все связи с представителем рода, в то время как Драко ее искренне любил. Паркинсон. Она знает причину, по которой слизеринец не говорил, что видит в Зеркале. Какие у Драко могли быть причины скрывать от Гарри свою влюбленность в Панси? Тогда влюбленность в кого стоило скрывать? В кого угодно — Гермиона, Джинни, в конце концов Рон, да любой гриффиндорец! Может, Паркинсон, раз уж раскидывается направо и налево такими намеками, знает маленькую тайну Малфоя? Гарри с трудом оторвался от отстраненного созерцания Малфоя, покрывающего его лицо и шею нежными поцелуями — слишком странным казалось то, что он их не чувствовал, — и побежал. Он даже толком не знал, куда, и все же бежал, бежал долго, не замечая, что на него оглядываются, не замечая боли, сковавшей лёгкие. И, наконец, он нашёл то, что искал. Панси Паркинсон стояла перед ним, удивленно и надменно выгнув бровь. — Почему Малфой не говорил, что он видит в Зеркале? — спросил Гарри, повторяя её недавний вопрос. — Поттер, надо же, — хмыкнула девушка в ответ. — Я думала, ты умнее. Гарри не обратил внимания на её слова. — И все же? Паркинсон наклонила голову немного набок. — Даже не догадываешься? — Он видит кого-то, да? Какого-то человека? Панси скупо кивнула и, медленно подняв руки, похлопала. Гарри не знал, может ли сарказм передаваться в движениях, но только что видел этому доказательства. — Ты проявляешь чудеса сообразительности, — ответила Панси, и Гарри показалось, что её слова можно выжимать и из них польется желчь. — И… кого? — нерешительно спросил Гарри. Юноше показалось, что рука Панси дрогнула, чтобы ударить ладонью по лицу. — Я не отвечаю на идиотские вопросы, — хмуро ответила она, гордо задрав голову.— Тут все слишком очевидно. — Ему нравишься ты? — спросил он. Паркинсон все-таки ударила себя ладонью по лицу и, медленно развернувшись, пошла прочь, повиливая бедрами. Беспросветный идиот. Гарри помчался в Больничное Крыло.