Маяк

      Захар и Егор довольно быстро нашли общий язык. Все опасения Ильина, что очередной гость опять окажется той ещё штучкой, не оправдались, к его большому облегчению. Егор нос не задирал, в общении был прост, особых требований не предъявлял и практически сразу предложил перейти на «ты».       — Мы тут вдвоём, и знаниями правил этикета щеголять не перед кем, — сказал он. — Так что, думаю, лучше откинуть всё лишнее. Согласен?       И Захар согласился — на свою голову.       Егору, видимо, не было знакомо чувство неловкости, вёл он себя естественно, своей известностью — а в ней Захар не сомневался, не зря же начальство так суетилось, — не кичился и слишком быстро пробрался туда, куда никому не было хода много лет. Если бы Захар мог предвидеть, то вместо того, чтобы везти его на маяк, отвёз бы в аэропорт и собственноручно купил бы ему обратный билет. Потому что Егор, не прилагая особых усилий, по кирпичику разбирал стену, которую Захар выстроил вокруг себя, не желая ни с кем сближаться. Даже Витальке этого не удалось, хотя Захар относился к нему с теплотой. Но он прекрасно помнил, что может случиться, если подпустить к себе кого-то, как больно, когда тот, кому ты безгранично веришь, всаживает нож в спину, говоря при этом: «Прости, ничего личного. Каждый выживает, как может». Столько лет прошло, а боль от старого предательства всё ещё давала знать о себе.       Но если разум говорил «нет», то тело и подсознание ушли в оппозицию и мучили Захара по ночам с особой изощрённостью. Сны, проклятые и такие желанные сны…       Егор лежал перед ним раскинувшись, словно приглашая. От такого откажется только дурак, а Захар себя дураком не считал. Положив руку Егору на грудь, чуть склонился и заглянул ему в глаза. Егор призывно улыбнулся и откинул голову на подушку, открывая шею — жест абсолютного доверия. Быстро скинув одежду, Захар коленом раздвинул ноги Егора и уместился между ними, продолжая ласкать любовника рукой и взглядом.       Пальцами легко прошёлся по соскам, чуть царапая их ногтями и вызывая у Егора тихий стон. Потом провёл ладонями вверх, задержавшись на ключицах, одной рукой огладил плечо, а вторую переместил на шею, прошёлся по ней почти невесомо, а затем сжал — не пугая, просто показывая, что здесь и сейчас он главный. Егор опять застонал — согласно.       Рука поднялась выше, к губам. Захар большим пальцем очертил контур верхней, а потом и нижней губы, чуть надавив на подбородок. Егор всё понял правильно: приоткрыл рот, сначала лизнул ласкающий его палец, а потом полностью всосал его. Эта почти невинная ласка заставила застонать теперь Захара.       Губы, чуть припухшие, манили и так и напрашивались на поцелуй, и Захар, вынув палец, прижался к ним. Егор охотно отвечал, вовлекая язык Захара в древний, как мир, танец.       Захар улёгся на Егора, и тот, обняв его одной рукой за шею, а другой поперёк спины, крепко прижимал к себе, словно боялся, что его бросят, не подарив наслаждения.       Возбуждение у обоих уже зашкаливало, и Захар, с сожалением оторвавшись от соблазнительных и таких приятных на вкус губ, поднялся над Егором, опираясь на локти.       — Я сделаю тебя счастливым, — пообещал он.       — Сделай, — шёпотом согласился Егор.       Поднявшись и встав на колени, Захар без лишних прелюдий перешёл к главному. Он знал, что Егору будет немного больно, но также знал, что эта боль — желанна.       Толкнувшись в сжатое колечко мышц, проникал неторопливо, но настойчиво, пока не вошёл до упора. Егор под ним тяжело дышал, но глаз не закрывал и продолжал улыбаться, подбадривая.       Первые движения были осторожные, вперёд-назад, словно проверяя партнёра на выносливость, но как только Егор сам толкнулся навстречу бёдрами, Захар, подхватив его под колени и чуть приподняв, стал вбиваться в податливое тело так, как хотелось, как было нужно обоим.       Егор, постанывая, ласкал свой член в такт движениям Захара, выгибался, стараясь максимально прижаться, и без конца облизывал губы, дразня ещё больше. Несколько движений, и он кончил с хриплым выдохом, Захару оставалось совсем немного, чтобы присоединиться к нему, но тут Егор, закрыв глаза, тихо, почти неслышно выдал: «Юля-а-а…»       Захара будто подкинуло на кровати, он сел, растирая лицо ладонями и окончательно стряхивая остатки сна. Приснится же такое! Из соседней комнаты, в которой спал гость, раздался протяжный стон. Захар, откинув одеяло, опустил ноги на пол, ступнями ловя бодрящий холод половиц — печь за ночь прогорела и дом к утру выстыл, — нащупал тапки и, надев их, встал. Внизу живота неприятно ныло, член оттягивал ткань трусов, словно пытался вырваться наружу. Захар, тихо ругнувшись, провёл по нему ладонью, чуть сжал яйца в надежде, что так сможет избавиться от возбуждения, но тщетно. Быстро натянув тельняшку и штаны, заглянул в комнату к Егору — тот тяжело дышал и постанывал.       «Опять нога болит, — подумал Захар, подходя к нему. — Напрыгался, неугомонный».       — Егор, — позвал он. — Егор, проснись. — Когда на него уставились мутные от сна и боли глаза, спросил: — Таблетку дать?       Егор ещё немного непонимающе смотрел на него, но потом, сообразив, где он и кто рядом, кивнул, рукой через одеяло потирая бедро.       Захар быстро достал из сумки блистер с таблетками, сунул его Егору и, метнувшись к печи, налил из чайника воды в стакан.       — Вот, запей.       — Спасибо, — хрипло поблагодарил Егор. — Который час? Я тебя разбудил? — Захар отрицательно помотал головой. — Ну тогда я ещё полежу немного, — сказал он виновато, как будто оправдываясь. — Поставишь чайник?       — Поставлю. А тебе сегодня бы вообще не вставать, — проворчал Захар, подкладывая Егору под ногу скрученный в валик плед.       — Нельзя лежать, надо двигаться, — не согласился с ним Егор. — Ногу надо разрабатывать.       — Ты и так её разрабатываешь с утра до вечера, денёк можно и отдохнуть.       — Посмотрим, — отмахнулся Егор. — Чайник ставь, — улыбнулся он.       Бачок для воды был пуст: Захар и забыл, что вчера выплескали почти всю воду.       — Я за водой, а ты и не думай подниматься, пока не вернусь, — крикнул он от дверей, схватил вёдра и отправился к скважине.       Холодный ветер, дующий с моря, окончательно разбудил и взбодрил. Захар набрал воды и немного постоял, вдыхая полной грудью и успокаиваясь. Задумался ненадолго, задавшись вопросами о происходящем и способах избавления от неожиданного и выматывающего наваждения. Сегодняшний сон был далеко не первым — подобные видения стали посещать его едва ли ни с первого дня появления здесь Егора. Он, конечно, привлекательный, но это же не повод капать на него слюной, подобно желторотому подростку в период гормонального гона. Ведь раньше такого не случалось, а привлекательных парней Захар повидал в жизни немало. Что такого есть в Егоре, что заставляет желать его, хотеть присвоить, привязать к себе? Да и как привязать? Он почти каждую ночь зовёт какую-то Юлю, и, скорее всего, шансов у Захара нет совсем.       Одно было ясно: надо бы опять съездить в город, а то так и до греха недалеко. И так уже стыдно Егору в глаза смотреть, хотя о своих снах Захар ему рассказывать и не собирался. Но как оставить его здесь одного, он же себя совсем не бережёт! Может, отвезти в посёлок? А что, пусть баб Вера за ним присмотрит, а Петрович попотчует своими сказками — Егор же пишет что-то, каждый вечер в своём ноутбуке печатает, ему пригодится. А если и нет, то… В общем, решение было принято, теперь нужно было сообщить о нём гостю так, чтобы он ничего не заподозрил и не обиделся.       — Слушай, а это что? — встретил вопросом Егор, едва Захар переступил порог. — Только не говори мне, что это ты рисовал.       — Ты где это нашёл? — хохотнул Захар, рассмотрев в руках Егора подаренную прошлогодним визитёром картину. — Верни на место, — строго сказал он. — Это, может, моя обеспеченная старость.       — Это целое поле работы для психиатра, — заметил Егор, но тем не менее аккуратно отложил картину в сторону. — Ты извини, что я без спроса — термос искал, ты же говорил, что у тебя есть.       — Зачем тебе термос? — поинтересовался Захар, выливая воду из вёдер в бачок. — Ну вот, сейчас ещё пару раз схожу, и на сегодня-завтра хватит, — решил он.       — Залью в него чай, чтобы впрок был. С собой возьму, — объяснил Егор.       — Слушай, — Захар решил, что вот сейчас подходящий момент, чтобы «обрадовать» гостя, — мне в город срочно надо. Давай-ка я тебя отвезу к бабе Вере, что ты тут один будешь? Опять же, баб Вера знатная травница, она тебе ногу враз вылечит.       — И почему у меня такое ощущение, что ты хочешь от меня избавиться? — Егор посмотрел на Захара с подозрением. — С чего такая срочность, вчера же вроде не собирался?       — Мне надо, — отвернулся Захар, пряча глаза.       — Ну, надо так надо, — сдался Егор, всё так же прожигая его взглядом.       От этого взгляда стало не по себе. Егор до сих пор казался вполне себе добродушным, хотя Захар и подозревал, что он не так прост. И вот, похоже, не удержал выбранную маску, и сейчас перед Захаром стоял жёсткий и пугающе властный мужчина. Похоже, теперь роли в снах у него с Егором поменяются: Захар с радостью отдался бы такому самцу, без стыда и сожалений.       «В город и срочно!» — подумал он, сбегая.       За завтраком Егор молчал, тщательно пережёвывая бутерброд, чем выводил Захара из себя и заставлял опять оправдываться.       — Я завтра вернусь, а ты со стариками побудешь, порадуешь их.       — Я же сказал — ладно, — наконец буркнул Егор и тут же, вскинув голову, спросил: — А разве тебе можно оставлять маяк?       — Нельзя, — согласился Захар, — но если очень надо — то можно. За автоматикой я слежу, так что сбоев быть не должно.       — А давай я останусь всё-таки, а? Ну, мало ли что. Ты мне покажешь, что и как, я присмотрю, — предложил Егор, всем своим видом напоминая ребёнка, выпрашивающего желанную игрушку. Как у него получалось так быстро менять маски — Захар не понимал. Егору бы не в журналисты, а в актёры надо было подаваться.       — Нет, — покачал головой Захар. — Я вот ни секунды не сомневаюсь, что стоит мне только отъехать — ты на маяк полезешь. Не с твоей ногой такие забеги. Хорошо, если просто разболится, а если ты спуститься не сможешь или, что ещё хуже, с лестницы свалишься? Здесь, — он обвёл рукой вокруг себя, — на километры ни души. И старикам сюда добираться не на чем, разве что дед Филипп козу баб Верину оседлает. И вообще, я за тебя ответственность несу, значит я и решаю. Нет, — сказал твёрдо, поставив точку.       — А если пообещаю, что не полезу? — вкрадчиво, как показалось Захару, продолжал настаивать Егор. — Честное слово, — дурачливо улыбнулся он.       — Нет, не могу.       Егор вздохнул, сдаваясь, и уткнулся в кружку с чаем, показывая всю степень своего разочарования в Захаре.       Привезя Егора в посёлок, он сдал его с рук на руки бабе Вере, по секрету сообщив, что гостя надо бы полечить. Баба Вера пообещала, что всё сделает — вот прямо сейчас отправит Петровича истопить баньку, а в погребке у неё стоит особая настойка, которая творит чудеса.       Воображение тут же подкинуло Захару картинку: распаренный и расслабленный Егор в его постели. Пришлось отказываться от приглашения на чай, чтобы не передумать и не согласиться на соблазнительное со всех сторон предложение попариться. Скомканно попрощавшись, Захар запрыгнул в машину, громко хлопнув дверью в раздражении, и разозлился на себя за несдержанность. Стартуя с места, посмотрел в зеркало заднего вида и поймал взгляд Егора: хищный, знающий и… разочарованный? Егор явно догадался, куда и зачем отправился Захар.       В клубе его ждал облом. Дима, парень, с которым Захар в свои нечастые визиты проводил время, отсутствовал. Нет, желающие скрасить одиночество на один вечер нашлись быстро, они-то и сообщили, что Димка уехал с каким-то залётным мужиком. Парнишки, что подсели к Захару, были смутно знакомы — он не раз видел их тут, но имён вспомнить не мог и от этого испытывал неловкость. Зато его сегодняшние компаньоны таких проблем, похоже, не испытывали — тарахтели, перебивая друг друга, и изо всех сил старались понравиться. Да вот только у Захара даже намёка на возбуждение не возникло. «Приехали, — подумал он, распрощавшись с разочарованными парнями и выходя на свежий воздух. — И что теперь?»       Домой возвращаться было рано, да и странно бы выглядело ночное возвращение — он ведь сам сказал, что дела у него срочные и требующие времени, а тут заявится, как морж с горы. Плюс ехать по темноте — попросту опасно, тем более в его теперешнем состоянии, когда контроль над собой не удаётся удержать.       Захар почти не смотрел по сторонам, медленно двигаясь по ночной улице. Ноги сами несли его к дому, в котором любой желающий мог снять комнату для встреч. Был ли хозяин из «своих», Захар не знал, ему вполне хватало того, что тот никогда не задавал вопросов и был всегда на связи. На ходу позвонив и на всякий случай уточнив, есть ли для него место, остановился и посмотрел на ночное небо. Телефон в руке навёл на мысль, что хорошо бы поговорить с кем-нибудь близким, с тем, кто его знает. Таковых было совсем немного. Если честно — то всего двое. Не посмотрев на время, Захар нашёл в телефонной книге номер Виталика и нажал на вызов.       — Захар? — раздался испуганный Виталькин голос. — Что случилось?       — Привет, Виталь. Ничего, соскучился просто.       — Просто соскучился? — Судя по тону, Виталик Захару не поверил. — И поэтому звонишь в три часа ночи? Захар, что случилось? — повторил он свой вопрос. — Мне приехать?       — Чёрт! Виталь, прости, не думал, что так поздно, — покаялся Захар.       — Скорее — рано, — поправили его. — Так мне приехать?       «Куда ты ехать собрался?» — услышал Захар в трубке и в очередной раз чертыхнулся: не хватало ещё, чтобы у парня из-за него были неприятности.       — Нет, не надо приезжать! То есть приезжай, конечно, но срываться прямо сейчас не нужно. Ладно, Виталь, отдыхайте, и извини, что потревожил.       — Что ты такое говоришь, Захар! — возмутился его собеседник. — Звони в любое время. Но ты уверен, что не надо…       — Не надо! — перебил Захар парня. — Всё, отбой!       Хозяин квартиры встретил Захара удивлённым взглядом — обычно по одному к нему не приходили, — но ничего спрашивать не стал и проводил в комнату. В небольшом помещении пахло чужими телами и почему-то плесенью. Захар с трудом открыл окно, впуская ночную прохладу, и не раздеваясь упал на разложенный диван. «Вот и расслабился, твою за ногу!» — подумал он перед тем, как провалиться в сон…