Рондо в четыре руки

Малфой-мэнор изменился до неузнаваемости. Драко мог часами бродить по поместью, по саду и вспоминать — вот тут раньше стояла ваза японского фарфора — подарок дедушке от его тестя, вот на этом столике — майсенские статуэтки — их собирала мать, вот здесь висели старые часы с маятником… Теперь же не было практически ничего. Только в восточном крыле, куда перебралась семья после падения Лорда, еще можно было найти хотя бы какое-то подобие былого благополучия. Министерство было необычайно щедро. Они позволили Малфоям оставить себе родовое поместье — правда только одно, вот этот огромный дом, где Драко провел все свое детство — да что там детство! − всю свою жизнь, − и титулы. Отец до сих пор считал, что они легко отделались. Суд был ужасен. Если бы не своевременное вмешательство победителя Темного Лорда и спасителя всей магической Британии... Однако герой вмешался, и они отделались штрафом, который составил всего лишь три четверти их состояния. Ну и загородными домами, которые были переданы в качестве благотворительности больнице Святого Мунго под лечебницы для волшебников, пострадавших во время войны. Ну и несколькими десятками артефактов, которые были преподнесены для изучения Отделу Тайн Министерства. Ну и, разумеется, назначением Малфоя-старшего в отдел Министерства по ликвидации последствий деятельности Темного Лорда. На самом деле все могло быть намного хуже. Драко прекрасно отдавал себе в этом отчет. Но смотреть на практически разоренное поместье было нестерпимо больно. * * * − Драко, передай, пожалуйста, масленку… Отец опять задерживался в Министерстве, и Драко ужинал с матерью вдвоем. Эльфы по ее просьбе накрыли стол в голубой гостиной на первом этаже. Обычно отец возвращался домой камином именно через эту комнату, вот и ужинали они сегодня именно здесь. Драко прекрасно видел, как мать волновалась всякий раз, когда отец не успевал к ужину. В основном из-за объема работы, которую ему приходилось выполнять. Мать прекрасно это понимала, но все равно не находила себе места, пока он не возвращался домой, и ее беспокойство всякий раз передавалось и Драко. Эльфы подавали второе, когда в коридоре послышались уверенные неспешные шаги. Мать тоже их услышала, и Драко увидел, как на ее лице отразилось облегчение. Отец вошел в комнату, величественный, как всегда, в прекрасном камзоле черного бархата, с неизменной тростью, только волосы наполовину седые, да паутинки морщин вокруг глаз и у рта, но глаза по-прежнему горят стальным блеском на усталом лице. − Здравствуй, Цисса, − он нежно поцеловал мать в щеку и занял свое место во главе стола. — Тибби, виски, − бросил он эльфу, и серые глаза переключились на Драко. Юноша ожидал вопроса, но отец промолчал, и Драко вернулся к своему ужину. Суп уже порядком остыл — Драко не мог есть, пока мать изводилась ожиданием отца, и теперь приходилось давиться холодным бульоном. − Милый, ты так поздно… − тихо произнесла мать, и Драко внутренне напрягся. Он уже знал, что сейчас произойдет. Но все равно, когда бокал с громким стуком опустился на стол, Драко вздрогнул всем телом, расплескав холодный бульон из ложки. − Цисса, я столько раз тебя просил… − сквозь зубы произнес отец. Драко видел, как мать судорожно сжала салфетку, пряча глаза за длинной челкой. Ложка выпала из пальцев, звонко ударившись о край тарелки. Стальные глаза отца пронзили насквозь. — Драко, выйди. Рука непроизвольно сжалась, но голос предательски задрожал: − Отец… − Вон! − рядом всхлипнула мать. — Сию секунду… Салфетка с колен упала прямо на пол, и на негнущихся ногах он смог выйти из комнаты, не оглянувшись. Дверь громко захлопнулась за его спиной. Драко застыл, напряженно прислушиваясь, но из комнаты доносились только приглушенные всхлипы матери и тихий, спокойный голос отца. Драко вздохнул и пошел к себе. В комнате было темно, и он не стал зажигать свечи. Прямо в одежде лег на кровать и уставился на темно-зеленый полог. И почему в такие моменты он чувствовал себя настолько одиноким… * * * На следующее утро Драко получил письмо из Хогвартса. − Я туда не поеду… − тихо, но твердо сообщил он отцу вечером после ужина, когда Малфой−старший уже потягивал виски в кабинете и пребывал, как надеялся Драко, в благоприятном расположении духа. Однако когда отец отставил бокал на стол, юноша по одному этому жесту понял, что ошибался. Глаза отца в такие моменты всегда становились острыми, как кинжалы, пронизывающими насквозь, причиняющими почти физическую боль. Драко смотрел в эти глаза и не мог отвести взгляд. − Всю свою жизнь я смел тешить себя надеждой, что мой сын — не конченый идиот, − тщательно выговаривая слова, произнес отец. Драко похолодел, ощутив его ярость. — Может быть, ты хоть раз сам подумаешь? Например, о том, какую позицию в сегодняшнем обществе мы занимаем? Точнее, я занимаю? Может быть, ты соизволишь вспомнить, что я работаю на Министерство? Что в первую очередь я должен выполнять распоряжения Министра? Может быть, ты даже сам догадаешься, почему? Руки сами сжались в кулаки, так, что ногти впились в ладонь, но Драко почти не заметил боли. − Я понимаю, отец, − выговорил он, задыхаясь от несправедливости обвинений, развернулся на каблуках и пошел к дверям. − Драко, мне тоже непросто… − голос отца заставил остановиться. И куда подевалась недавняя ярость? Драко обернулся через плечо. − Но вся разница в том, что ты можешь пойти в школу, вместо того, чтобы работать уборщиком или сидеть в Азкабане. Просто думай иногда об этом, и все станет не так уж и плохо. Отец отпил немного виски и задумчиво посмотрел на огонь в камине. − В конечном итоге тяжелее всего приходится твоей матери… − голос отца звучал задумчиво, в нем не осталось и следа прошлой вспышки. — Если тебе наплевать на мое мнение, то подумай хотя бы о ней… − внимательные серые глаза что−то искали на его лице, и Драко стало не по себе от этого взгляда. — Ей нужна хотя бы иллюзия, что ничего не изменилось, что мы пережили войну, что мы все еще уважаемы… Ты прекрасно понимаешь, о чем я… Это ведь не так сложно, правда? Поддерживать ее иллюзии. Ты должен поехать в Хогвартс. Надеюсь, это больше не обсуждается? − Да, отец… − и куда-то подевалась вся ярость, недавняя обида, оставив лишь какую−то опустошенность. − И завтра же отправляйся в Косой переулок за всем необходимым. Ты ведь не хочешь покупать все в последний день, когда там будет слишком много народу? На губах Малфоя-старшего играла улыбка, от которой разглаживались морщинки и блестели глаза. Кажется, только ради нее можно было выслушать все эти обвинения. − Да, отец, − и Драко почувствовал, что улыбается в ответ, что это не оскал, который ему удавалось иногда выдавить из себя перед зеркалом, а обычная, вполне нормальная улыбка, от которой не сводит губы. Отец едва заметно кивнул ему, и Драко вышел, притворив за собой дверь. Хотелось верить, что все обязательно наладится. * * * − Мистер Малфой… Магазинчик мадам Малкин совсем не изменился. Все было точно таким, как в тот раз, когда они с родителями приехали сюда за его первыми мантиями. Даже сама хозяйка магазина осталась все такой же любопытной толстушкой. − Доброе утро, − ответил он вежливо. Он специально приехал в Косую аллею пораньше — магазинчик был совсем пуст. − Чем могу помочь? — удивление, которое слышалось в первой фразе мадам Малкин, исчезло, осталась легкая неприязнь и отголосок страха. Драко подавил усталый вздох. Он знал, что придется начинать все сначала. А это оказывалось совсем не так просто, как он думал. Он заставил себя спокойно улыбнуться: − Мне нужны две простые мантии, черные. И одна парадная. Маленькая женщина все еще недоверчиво, но уже не так неприязненно посмотрела на него. − Вам как обычно? Драко снова заставил себя улыбнуться. “Как обычно” было ему уже не по карману. − Я могу посмотреть ткани? — попросил он. На выбор ткани ушло довольно много времени. Те, что ему нравились, были слишком дорогие. А слишком дешевые были грубы и неприятны на ощупь. Кажется, мадам Малкин поняла, почему он решил выбрать ткань, и потом смогла предложить ему вариант, который его почти устроил. Получилось все равно немного дороже, чем Драко рассчитывал, но он подумал, что сэкономит на чем-нибудь другом. Потом они сняли мерки, Драко расплатился и попросил отправить покупки прямо в Малфой-мэнор. Провожала его мадам Малкин уже с обычной, вполне дружелюбной улыбкой. Во “Флориш и Блоттс” Драко тоже не задержался, только оставил список книг и попросил отправить их в поместье. Последним магазином в его списке была лавочка мистера Олливандера. Ему действительно нужна была палочка — новая палочка. Хотя мамина его прекрасно слушалась, осознание того, что она не его, угнетало. Драко сознательно оттягивал момент, когда ему придется переступить порог маленького магазинчика — слишком свежи были в памяти воспоминания о зиме, когда мистера Олливандера держали в подвале Малфой-мэнора — Драко, бывало, сам относил туда еду. Поэтому ему было совсем непросто толкнуть тяжелую на вид дверь и, услышав, как внутри отозвался колокольчик, войти внутрь. Магазин был точно таким, каким Драко его помнил, хотя он и бывал здесь всего пару раз. Мистер Олливандер появился почти сразу же. Улыбка на его лице застыла, превратившись в нелепую, почти театральную маску. Однако старик справился с собой и выдавил довольно вежливо: − Чем я могу помочь вам, мистер Малфой? Драко отметил, что мистер Олливандер очень постарел. Только глаза остались по-прежнему молодыми и сверкающими. И сейчас в этих глазах Драко видел недоверие. Острое чувство вины поднялось откуда-то из низа живота, сдавило горло, подступило слезами к глазам. Юноша сжал руку в кулак и тяжело сглотнул. − Добрый день, мистер Олливандер… − голос почти не дрожал, но улыбку выдавить не удалось. Зато мастер волшебных палочек вдруг улыбнулся, вполне открыто и дружелюбно, словно почувствовав то, что творилось сейчас внутри Драко. − Я полагаю, мистер Малфой, вам понадобилась новая волшебная палочка… − Драко кивнул, ощущая, что напряжение отпускает, становится легче дышать. — Хмммм… Что ж, давайте посмотрим… − с этими словами хозяин магазинчика исчез среди высоких полок, чтобы вернуться с запыленной коробочкой. — Попробуйте вот эту — вяз и волос единорога… Палочка Драко не понравилась — толстая и чересчур короткая, но он все же осторожно взял ее, однако не почувствовал ничего — дерево в его руке осталось лишь деревом, и не более того. Облегченно вздохнув, юноша отложил палочку: − Не подходит… − Определенно… − мистер Олливандер удовлетворенно кивнул и снова исчез. — А как насчет вот этой? Пихта и феникс. Драко снова попробовал, но палочка не отозвалась. Он осторожно отложил ее на прилавок, ожидая, когда ему предложат что-нибудь другое. Хозяин снова скрылся в недрах магазина, и на этот раз его не было довольно долго. Драко уже почти заскучал, когда, совершенно неожиданно, мистер Олливандер появился прямо за прилавком. − Попробуйте вот эту… − мастер протягивал ему довольно тонкую и длинную палочку абсолютно черного дерева. — Я только на днях ее закончил, даже не успел выложить на полки. Пришлось аппарировать в мастерскую. Попробуйте — это черное дерево и сердечная жила дракона. Драко понял, что эта палочка для него еще до того, как коснулся ее. Безжизненное на вид дерево оказалось удивительно теплым, а когда он легонько взмахнул ею, с конца палочки рассыпались серебристые искры. − Я возьму ее… − с улыбкой сказал Драко. Мистер Олливандер кивнул и принялся убирать коробочки и палочки с прилавка. — Сколько с меня? − Десять галеонов, - Драко кивнул и принялся отсчитывать деньги, когда внезапно дверной колокольчик сообщил о новом посетителе магазина. Драко обернулся и невольно застыл, глядя на знакомое до боли лицо. − Мистер Поттер! — обрадованно воскликнул Олливандер, обернувшись. — Ваш заказ почти готов, я сейчас принесу… − и хозяин аппарировал. Драко поймал себя на мысли, что смотрит на Поттера и не может отвести взгляд. Причем национальный герой смотрит на него точно так же. Как будто привидение увидел… − хмыкнул про себя Драко. Поттер очнулся первым, тряхнул волосами, как-то совсем по-мальчишески, и подошел к прилавку. − Новая палочка? — спросил он, кивнув на палочку, которую Драко все еще сжимал в руке. − Да, − Драко взглянул на Поттера, не опуская палочки, ища внутри себя ту неприязнь, которую всегда испытывал к этому человеку. И не находя ее. И почему-то пояснил: − Мамина меня хорошо слушалась, но я решил, что пора купить новую. Ты тоже за палочкой? Моя больше не устраивает? Поттер в ответ лишь усмехнулся: − Нет, она прекрасно слушается. Просто она — не моя. Я попросил мастера Олливандера сделать что-нибудь наподобие моей палочки. Драко удивился. Он не знал, что произошло с палочкой Поттера. − А что с ней? − Сломалась… − пожал плечами Поттер. — Гермиона случайно ее сломала. Она не хотела. − Грейнджер? — Драко чуть не сказал, что поэтому грязнокровкам и не надо учиться магии — никакого уважения даже к волшебным палочкам. Но в конечном итоге смог сдержаться. − Да… − Поттер кивнул. — Это давно было, еще зимой. Просто все никак не собраться было заказать новую палочку. − Ясно… − кивнул Драко. Он хотел спросить про Хогвартс, но тут около Поттера с громким хлопком появился хозяин магазина. − Вот, мистер Поттер! — руки старого мастера сжимали довольно длинную и на вид гибкую палочку. — Клен и перо феникса. Попробуйте! Драко поймал на себе взгляд внимательных зеленых глаз, прежде чем Поттер взял предложенную палочку. Фейерверк красных искр заполнил магазин. Поттер улыбался, как безумный. Драко почувствовал, что пора уходить. − Мистер Олливандер? — неловко кашлянул он. Похоже, мастер волшебных палочек совершенно забыл, что в магазине есть еще клиент помимо Поттера. — Вот деньги, спасибо за палочку. − Ах, да-да, спасибо, мистер Малфой… − немного рассеянно, но все же с улыбкой отозвался мастер. — Всего доброго, заходите еще. Драко кивнул Поттеру, и тот улыбнулся: − До встречи в Хогвартсе. Улыбнуться в ответ не получилось, и Драко вышел. На улице накрапывал дождь. Драко пожалел, что не взял с собой мантию с капюшоном. Он уже закончил все, что собирался сделать на Косой аллее, но почему-то возвращаться в Малфой-мэнор не хотелось. Новая палочка приятно грела кончики пальцев, и Драко все никак не мог отпустить ее. И вовсе не потому, что собирался ее использовать. Просто ощущать ее было приятно. Это рождало чувство защищенности и надежности. Драко медленно брел по улице, почти не обращая внимания на накрапывающий дождь. Он вдруг вспомнил, что сегодня в первый раз со дня суда выбрался из поместья. Слишком много всего навалилось — на всю семью. После битвы в Хогвартсе Драко забрали в Мунго. Его родителям повезло чуть меньше — их сразу забрали в Министерство на допрос. Все ведь знали, что у Малфоев-старших были Метки. А вот Метку Драко обнаружила молодая ведьма уже в больнице, при первом осмотре. Драко смутно это помнил — сказывался шок. Он помнил, что приходили авроры. Много. Что-то спрашивали, он даже что-то отвечал. Его оставили в больнице еще на неделю. Потом была камера где-то в подвале Министерства. Комната временного заключения со всеми удобствами, как говорили авроры. Одиночество тогда почти его не трогало. Гораздо хуже было бы оказаться в одной камере с отцом и смотреть ему в глаза. Драко тогда уже знал, что они не жильцы. Смертный приговор или пожизненный Азкабан. И почему-то он уже тогда был уверен, что казнь намного милосердней. Каждый день приходили авроры, сотрудники Министерства, сам Министр. Драко отвечал на вопросы, пил сыворотку правды, его спрашивали снова, он снова рассказывал. Изо дня в день. Одно и то же. Он не помнил, сколько времени прошло. В зале суда он впервые за последние недели увидел родителей. Холодный, отстраненный, надменный отец. Бледная, дрожащая мать, тонкими пальцами судорожно сжимающая локоть отца. Он встретился с отцом взглядом всего лишь на одно мгновение, и сразу понял, что надежды нет. Их заставили показать метки. Драко хорошо помнил стыд, который его охватил при этом. Как будто его заставляли раздеться догола, а не просто задрать рукав мантии. Ужас, отразившийся в глазах безликих волшебников, пришедших посмотреть на крах семьи Малфоев. А потом появился Поттер. Ворвался, как ураган, потребовал слова. Драко слышал его голос, но не понимал слов. Только пальцы матери все сильнее сжимались на его запястье. Теперь Драко было бы интересно узнать, что именно сказал тогда Поттер, что заставило судей изменить свое решение, заменив заключение огромным штрафом. Драко подумал, что стоит спросить у матери, когда вернется домой. Драко уже почти сосредоточился на воротах Малфой-мэнора, чтобы аппарировать, как вдруг его слуха донесся странный звук. Как будто плакал ребенок. Драко посмотрел по сторонам, пытаясь найти источник шума. Он похолодел, когда понял, что ноги занесли его в квартал недалеко от магазина “Горбин и Бэркес”. Если его здесь заметят, у него будут неприятности. Слишком много было связано с этим магазином. Не слишком хорошего. Звук затих, потом снова повторился, откуда-то из горы хлама, лежавшего в закутке недалеко от “Горбина”. Оглянувшись, Драко осторожно приблизился, держа новую палочку черного дерева наготове. Заметив, как какой-то темный лоскут зашевелился, Драко прошептал заклинание левитации, и он поднялся в воздух. Прямо из кучи мусора на него смотрели два огромных светящихся голубых глаза. Драко оторопел. Рука дрогнула, и тряпка упала обратно на котенка. Тот снова мяукнул и попытался вылезти на воздух. Он был маленьким, тощим и абсолютно мокрым. Драко колебался всего несколько секунд, прежде чем осторожно взять грязно-серый тепленький комочек и аппарировать домой. * * * − Драко, поиграй мне? Драко оторвался от учебника по зельям, который изучал в течение последних нескольких часов и перевел взгляд на мать. Ясон невнятно мяукнул у него на коленях и вцепился коготками в мантию, отчего Драко вздрогнул. − Ты ведь уедешь завтра… − мать погрустнела, и Драко стало больно смотреть на нее. — Поиграешь? − Конечно. Улыбка получилась немного грустной. Драко отложил книгу и осторожно отцепил от себя Ясона, посадив его на кресло. Котенок снова мяукнул, но устроился там, куда его положили, свернувшись белым комочком. Мать села в кресло у камина, а Драко пошел к пианино. Он даже не сразу понял, что именно начал играть, просто пальцы привычно побежали по клавишам, и комнату заполнил вальс. Драко невольно вспомнил, сколько времени проводил за пианино в последние недели. После суда никого не хотелось видеть. Не хотелось вылезать из поместья, ничего не хотелось. А музыка успокаивала. Поглощала. Драко казалось, будто это не его пальцы извлекают мелодию, а он весь сам — источник звука. Источник музыки. Он даже не заметил, как вальс закончился, словно его не было здесь и сейчас за инструментом. Только нежные руки, обнявшие его за шею, и теплые губы, прижавшиеся к щеке, вернули его на землю. − Ты чудесно играешь, дорогой… − со слезами в голосе прошептала мать и снова поцеловала его. * * * На следующее утро была осень. Драко вместе с родителями аппарировал на вокзал, чтобы отправиться в Хогвартс. − Я беру Ясона с собой, − заявил он накануне вечером. − А как же твой филин? — забеспокоилась мать. Драко только хмыкнул. − Он уже достаточно большой, чтобы позаботиться о себе. В отличие от Ясона. Котенок сидел у него за пазухой и жалобно мяукал, отзываясь на шум огромного города. Драко пытался его успокоить, ласково поглаживая, но Ясон, видимо, боялся, что его снова оставят на улице, под дождем, и только отчаянно цеплялся коготками за мантию. Драко надеялся, что в поезде котенку станет лучше. Было странно видеть на платформе родителей. Вокруг толпились другие студенты, с родителями, друзьями, вещами, клетками с животными. Как будто Драко снова шел в первый класс, а не был совершеннолетним волшебником, пережившим войну, суд, больницу, страх, боль и горе. Драко стоял рядом с отцом и матерью и не знал, что им сказать. Обещать быть отличником и хорошо себя вести было глупо, обниматься тоже не хотелось. Как будто все произошедшее за эти два с небольшим года забрало у него что-то очень важное и дорогое. Драко боялся думать об этом. − До скорого, отец, мама… − выдавил он, наконец. И улыбнулся. Отец всего лишь кивнул, а мать потянулась обнять. И Драко ей это позволил. Как и вчера за пианино. И руки сами потянулись сжать тонкую талию и провести ладонями по такой родной узкой спине. − Береги себя… − прошептала мать. Отец снова кивнул и мягко тронул мать за плечо. Она сама отстранилась и улыбнулась сквозь слезы, блестевшие в глазах. Драко улыбнулся ей в ответ, сдержанно кивнул отцу и пошел в поезд. В купе никого не было, и он осторожно достал Ясона из-под мантии. Белоснежный котенок радостно заурчал, устраиваясь у него на коленях. Драко посмотрел в окно на родителей и слабо улыбнулся им. Мать улыбнулась в ответ, и поезд тронулся. Он откинулся на спинку кресла, почесывая Ясона за ушком. Все было не так и плохо. Просто еще один седьмой курс в Хогвартсе.