Шанс для двоих

Ведь не раз и не два приходилось им В новых жизнях друг друга отыскивать, Эта мука понятна лишь им двоим, Только им! И тут не с кого взыскивать.

Янто выдохнул с облегчением, переступив порог Хаба. Он замёрз и устал от всех предшествующих событий, а Хаб всегда дарил ему чувство уюта и защищённости, несмотря на тягостный разрыв с остальной командой. Незнакомец, которого он вёл под дулом пистолета, всё больше казался ему неопасным и даже беззащитным. Джонс не понимал, как он вообще позволил себе настолько потерять бдительность, что даже решил не запирать его в подвал. А может, мысль о подвальном холоде коробила валлийца, и ему самому не хотелось туда идти. Но прежде, чем он озвучил что-либо из своих мыслей, пришелец, подняв руки и всё ещё стоя спиной к вооружённому Джонсу, взволнованно заговорил: — Янто... я знаю, ты не веришь мне, и правильно делаешь... запри меня в подвал, но я тебе всё объясню... ты, скорее всего, не поверишь, но послушай... — Погоди, — голос валлийца был тих и напряжён. — Не тараторь. Я думаю. Он провёл рукой сверху вниз по лицу, пытаясь понять, с чего вдруг ему захотелось не запирать чужака. Логических доводов не было, только интуиция. — Подождёт подвал, — вздохнул Янто, опуская пистолет, но не убирая его. — Садись. Удивлённый Джек обернулся и вскинул брови. Валлиец ему указывал на продавленный диванчик, укрытый клетчатым шерстяным пледом с бахромой. Капитан пожал плечами и повиновался, ему нравилось, что Джонс внезапно сменил гнев на милость. На настороженную и бдительную, но всё же милость, а не открытую враждебность. Янто прошёл мимо дивана и поднялся на какой-то приступочек — Харкнесс боялся ошибиться, но помнил, что у них когда-то в этом укромном уголке за диваном стояла самая большая драгоценность Янто Джонса: кофеварка и коллекция разномастных чашек. Вскоре ноздри капитана защекотал бодрящий аромат перемолотых зёрен. — Кофе будешь? — сварливо бросил Джонс через плечо. — Мне тут торчать с тобой до прихода босса, и спать нельзя, как бы ни хотелось. — Буду, — вздохнул Джек, не понимая, радует его это предложение или ранит. Пока Джонс готовил кофе, Джек огляделся — здешний Хаб совершенно не отличался от его родного, и это оказалось неожиданно больно. Даже птеродактиль под потолком недовольно выглядывал из гнезда, наблюдая за посмевшими потревожить его покой. Интересно, его тоже ловили совместно Янто с Джеком, или... Из размышлений капитана вывел Янто, принеся поднос с двумя большими чашками крепкого ароматного кофе. Вообще-то обычно Харкнесс пил капучино с корицей и большим количеством молочной пенки, когда его варил Джонс, но после всех событий бурной ночи он был рад именно такому — бодрящему, крепкому и обжигающему. Напиток был невероятен, он пах прошлым Джека, его любовью и болью, и первый же глоток чуть не свёл его с ума. Янто Джонс из параллельного мира варил кофе так же великолепно, как его Янто, и капитан отдал бы минимум полмира, а то и целый мир, чтобы всё происходящее оказалось только сном, а он сидел на диване в родном Торчвуде с любимым и пил кофе, сваренный специально для него. Трясущимися руками он поставил кружку на стол и потёр щёку, которую внезапно что-то защекотало; и только потом до него дошло, что это — слеза. Капитан плакал от нахлынувших чувств. — Эй, ты чего? — всё это время Янто, как истинный сотрудник Торчвуда, пристально наблюдал за подконвойным. — Слушай, Янто Джонс... тебе придётся поверить мне на слово, но я — капитан Джек Харкнесс, глава Торчвуда-3... ну, точнее был им когда-то. — Я. Тебе. Не. Верю, - выделяя каждое слово, произнёс валлиец, нахмурившись, и покачал головой. — Ты можешь верить сам себе, тому, что говоришь и думаешь, но, возможно, ты как-то украл воспоминания настоящего Джека Харкнесса, и нам предстоит в этом разобраться. — Нет, не украл. Если бы я был двойником и действовал с корыстными целями, я бы как минимум не дал вам связаться со своим шефом и выяснить, что он жив-здоров и наслаждается жизнью на полную катушку. Во-вторых, для использования памяти живого человека чаще всего требуется его мозг. В этом случае он опять же не был бы свободен. — Я всегда готов к тому, что есть способы и технологии, о которых мы ещё не знаем, — сказал Джонс, а про себя с сарказмом добавил: “Мне бы они тоже не помешали”. — Возможно. Но знаешь... Джек снова сглотнул слёзы, ещё не остановившиеся после секундной слабости. — Понимаешь... я из параллельного мира. Я сам никогда не был за пределами своей Вселенной, но я путешествовал с Доктором, если ты слышал о Докторе, конечно... он говорил о том, что однажды они тоже провалились в параллельный мир. И одна из его спутниц, моя давняя подруга, должна теперь жить здесь. Я попал в этот мир совершенно случайно, я просто был на корабле, который провалился через Разлом... — И как же ты выжил? Корабль же попал сюда не просто так, а в результате крушения. — О, да-а-а, была катастрофа, которую я не смог предотвратить, но знаешь... как это бывает... — капитан замялся и замолчал. Если у них есть свой Джек Харкнесс, их, наверное, уже перестали удивлять его многочисленные воскрешения. Зачем лишний раз говорить очевидное? Янто достал сканер, который снова включился на полную мощность после спада активности Разлома, и направил жужжащий приборчик на сидящего перед собой пришельца, так похожего на его босса и одновременно так не похожего на него. У настоящего Джека Харкнесса никогда не могло быть такого глубоко задумчивого взгляда, такой неизбывной печали, тенью залегшей во всех чертах его лица... настоящий Джек Харкнесс никогда бы не позволил себе вот так вот откровенно плакать перед человеком, который в любой момент может застрелить его. И Янто не желал сам себе сознаваться, но почему-то ему до ужаса хотелось поверить, что перед ним действительно его капитан, что он может быть таким, потому что мечтал о подобном. О его любви, о его живом участии, страстно желал найти в душе босса хоть какую-то надежду на взаимность. Наверное, именно это медленно разрушало профессиональные щиты Джонса. Он шёл на поводу у своей слепой и безответной любви в поиске несбыточных надежд и невозможного счастья, и этим, вероятно, ставил под угрозу всю планету... Джонс старался об этом не думать. Впрочем, сканер удовлетворённо запищал, указывая на то, что перед Янто действительно человек, ну или как минимум очень хорошая маскировка под человека, раз её не распознал торчвудский сканер. — У меня тоже была команда, — произнёс Джек слабым голосом. Янто отвлёкся от показаний сканера и перевёл взгляд на говорящего. Капитан сидел согнувшись, опёршись локтями на колени, и крепко сжимал в руках чашку с ароматным напитком. Пронзительный взгляд голубых глаз был полон боли и обращён в никуда. — Тошико Сато, компьютерный гений, Оуэн Харпер, врач и специалист по инопланетной физиологии, Гвен Купер, бывший офицер полиции... и... Он всхлипнул уже совершенно отчётливо и глотнул кофе. Валлиец уже догадывался, какое имя будет следующим, но не представлял, каким тоном оно будет произнесено. — И Янто Джонс... — голос пришельца упал до шёпота, а глаза засияли так, будто он увидел перед собой нечто прекрасное, чего не мог видеть собеседник. У Джонса перехватило дыхание и побежали мурашки по спине. Он слишком часто мечтал, чтобы голос босса вот так произносил его имя. — Мой Янто Джонс, понимаешь? Я сначала не понял, что попал в параллельный мир, я подумал, что ты — это он. Он варил самый чудесный кофе во Вселенной, и твой напиток... этот вкус напомнил мне его... их всех. — Похоже, он дорог для тебя, — “лже-Харкнесс” вздрогнул и впился взглядом в валлийца, а его пальцы сжались на кружке ещё судорожнее. Казалось, ещё немного, и крепкий фарфор треснет от такого напора. — О, извини. — Я люблю его. А он любил меня. Только сейчас Янто обратил внимание, что капитан говорил обо всех в прошедшем времени. — А сейчас он где? Где они все? Твоя команда? Ты пропал, потерпел крушение и застрял неизвестно где — они не ищут тебя? — Они... мертвы, Янто. Уже давно никого из них нет, — Джек горько вздохнул. Кофе разбудил давно дремавшие в нём чувства, которые он так старательно подавлял. Расшевелил, разговорил, потянул на откровенность. Джек понимал, что это не его команда и что даже если этих людей так же зовут или они так же выглядят, в душе они совсем необязательно такие же, как его ребята. Он понимал, что сидящий перед ним Янто Джонс может быть совершенно иным человеком, что искренность может обернуться против него самого, но ничего не мог с собой поделать. Он слишком долго молчал, затыкал себя, запрещал горевать и чувствовать. Тогда это было правильно, потому что иначе он захлебнулся бы болью и давно сошёл с ума; а при его бессмертии это могло обернуться катастрофой для Вселенной. Кто знает, каких бед он мог бы натворить тогда? — Ну да, это Торчвуд. Здесь нам каждый день грозит опасность, — философски-натянуто произнёс Янто, чтобы прервать тяжкое молчание. — Это я виноват. Я убил их всех. И его. Джек допил кофе, встал и обогнул диван, облокотившись на спинку. Он с трудом мог сидеть — чувства переполняли его. Капитан понимал, что должен сохранять спокойствие, потому что всё ещё находился под подозрением, но удавалось ему это с трудом. — Твоему Янто, наверное, очень повезло, — попытался подбодрить валлиец. За кого бы пришелец себя ни выдавал, горевал он вполне искренне. Ну, или Джонсу хотелось так думать. — Нет. Я... пока он был жив, я не был добр с ним. Я ко многому относился, как к данности, я не дал ему и половины того тепла и заботы, которые он дарил мне. — Уверен, он знал о твоих чувствах. Всё, что он делал, было не для того, чтобы ты ему ответил... ну я так думаю... если он действительно любил, — ну кто, кто тянул за язык?! Джонс мысленно обругал себя, потому что сейчас явно говорил не о каком-то не известном ему возлюбленном своего арестанта, а о самом себе. Он чуть не проболтался о своих чувствах. Надо взять себя в руки, в конце концов. Он на службе, в Хабе сидит тип неизвестного происхождения, и всё, что он говорит, ничем не доказано, а Янто позволил себе сопли распустить! На всякий случай он нащупал у бедра пистолет, шероховатая рукоять которого придала Джонсу уверенности. — А ты?.. Янто Джонс из параллельной Вселенной, — внезапно грустно усмехнулся Джек, — как же странно видеть тебя перед собой и осознавать, что ты — это не ты... извини, надеюсь, понимаешь, что я имею в виду? — Я на твоём месте был бы поосторожнее, — предостерёг валлиец. — Мне даже моя команда не доверяет полностью. — А... а Джек? — осторожно переспросил капитан. — Секс не подразумевает доверия. Для него это просто одноразовое удовольствие. Пришелец вытаращился на Джонса так, будто его оглушили ударом по голове. — Как? Что ты... — Ну знаешь, в чём-то я даже с ним согласен. Жизнь одна, она коротка до ужаса, а мы тут сидим целыми днями в Хабе, мониторим какой-то дурацкий Разлом... ладно мы, простые людишки, мы родились в Кардиффе, в двадцать первом веке, а он с Доктором путешествовал, он столько всего видел. Его долг кажется ему пресным, наверное. Ему нужен адреналин, приключения. Так что его можно понять. И я даже рад, что он не представляет, каково это — жить в ужасе перед вечностью... Чёрт, чёрт, Янто, заткнись! То, что этот некто выглядит как Джек и при этом в разы добрее и участливее, ещё не значит, что это так и есть! Очнись, Джонс, это выпало из Разлома и непонятно как выжило после кораблекрушения! — А ты представляешь? — без упрёка переспросил Джек. — Потому что я представляю. Я прекрасно знаю этот ужас, я живу с ним уже... гораздо дольше, чем может представить себе человек. Харкнесс не на шутку встревожился, услышав этот вскользь брошенный намёк. Значило ли это, что сидящий перед ним валлиец — бессмертен? — Я могу представить только чисто теоретически... послушай, я частично потерял память, и даже если бы хотел рассказать тебе правду, не смог бы. — О, мне так жаль. Хоть ты мне и не веришь, но мне искренне жаль, что это случилось с тобой. — Да, неприятно, — проворчал Янто и пошёл за новой порцией кофе. — Подозреваю, что Джек напичкал меня ретконом. — Думаю, ты прав, но, наверное, он хотел как лучше... — Как лучше? — с горькой иронией отозвался Джонс, перекрывая жужжание кофеварки. — Ты издеваешься? — Нет. У тебя в прошлом... возможно, произошла потеря. Очень тяжёлая потеря. Твою девушку Лизу чуть не преобразовали Кибермены, и... — Ты действительно очень плохо знаешь Джека. Так неумело врать не стал бы ни один пришелец... девушка, смерть? Джек не настолько сентиментален. Кто угодно, но только не он. Я думаю, они боятся меня. Возможно, в ходе какого-то задания произошла неконтролируемая мутация, и они решили от меня избавиться. — Мутация, которая привела к бессмертию? — напрямик спросил Джек. Ему было больно думать о том, что Янто в этом мире мучается от недоверия и непонимания. Возможно, то, что он делал, было безумием, и уж тем более вряд ли могло как-то помочь ему спокойно находиться в параллельном мире, но старое чувство было властно над ним даже тогда, когда рядом находился совершенно другой человек. Джонс недовольно хмурился, он был напуган собственной доверчивостью. Торчвудец понимал, что такое поведение было абсолютно неприемлемо с точки зрения сотрудника серьёзной тайной организации. А вот с точки зрения истосковавшегося, усталого живого человека... Было ли разумно вот так открываться? Впрочем, стоит ли рассуждать теперь, когда всё зашло слишком далеко, когда уже, можно сказать, совершено должностное преступление? Поэтому Янто просто кивнул в ответ. — Я постараюсь помочь тебе вернуть память, — негромко сказал пришелец. — Ради моей бывшей команды, ради моего погибшего друга. — Ты предлагаешь коалицию? Ты знаешь, как опасно стать предателем в Торчвуде? — Если я смогу доказать твоему шефу своё происхождение, то мы никого не будем предавать. Мы будем работать заодно. — О, уже “мы”, — фыркнул Янто. — Отведи меня в подвал, как приказал Джек. Пусть они найдут меня завтра там, чтобы в отношении тебя не было никаких подозрений. Я буду честно подчиняться всем указаниям Торчвуда. Как видишь, я всё ещё здесь, с тобой, пил кофе и ни разу не сделал попытки причинить какой-либо вред. — А это как раз ни о чём и не говорит. Я всё ещё не верю тебе, — в последнем, правда, Джонс уже пытался убедить скорее себя, чем собеседника. — Что ж, пойдём в подвал, раз ты так хочешь.