Мальчик в белых перчатках

      — Аккуратно опустите его в горшок, господин, чтобы не повредить корни. Ага. А теперь присыпаем землей. Не давите сильно, чтобы растение могло дышать.       Хао послушно повторял каждое действие за своим слугой. Не боясь, он брал землю из мешка прямо в белых перчатках, аккуратно засыпал ее в горшок, пока Йо придерживал веточки ростка кустарной розы. Кажется, садоводство пришлось юному господину по вкусу, и Йо радовался, что у них нашлась еще одна точка соприкосновения — у себя дома он выпросил у бабушки Кино целый участок за домом, а так же много раз пытался вырастить что-то из косточек от съеденных фруктов в разбитых вазах или горшках. Один раз получилось вырастить оливковое дерево, хоть оно и не цвело.       Судя по всему, Хао успокаивала возня в земле. Несмотря на то, что даже сидя на коленях у влажной от недавнего полива клумбы, он все равно держал спину ровно и при виде червяка отвлекался минут на двадцать, чтобы с интересом его рассмотреть, кажется, подобное занятие неплохо его расслабляло. Иногда Йо видел на всегда ровном, спокойном лице слабую улыбку, и радовался этому так, словно это лично его заслуга. Включив свое природное обаяние, о котором он, в принципе, не подозревал, у него вышло подружиться с садовником — это был седой китаец, который уже практически не видел, поэтому кусты стриг неровно. Как-то раз Йо решил ему помочь, когда увидел, что тележка съехала с протоптанной тропинки на влажную почву и застряла в ней колесом; повалились грабли и лопаты, коробки с семенами. К господину он вернулся весь в земле, но, услышав рассказ, предшествующий неподобающему виду, не вызвал у Хао ни недовольства, ни похвалы. Хао просто кивнул и сдержанно попросил поскорее переодеться.       Зато с тех пор садовник с легкостью шел навстречу, когда Йо просил его привезти из города семена или саженцы. На дворе уже стояла настоящая зима, хоть и декабрь только начался. Сперва Йо предложил высаживать цветы, которые так нравились хозяину, у себя в комнате, а затем при помощи Хао отыскал на территории Библиотеки старую оранжерею. В коробах для земли почва давно была мертва, ящики с удобрениями пусты, лейки заржавели и прогнили, но Йо решил все взять в свои руки и на собственное жалование восстановил забытый всеми стеклянный куб. Благо стекла не пострадали. И все же, в зимнее время здесь было холодно, а чтобы договориться об отоплении еще одного помещения, нужно было идти к Агнес. Йо попытался это сделать один раз, но был грубо отвергнут, поэтому решил обратиться к господину. Хао, естественно, одной короткой, но меткой истерикой очень быстро решил вопрос с прогревом оранжереи. И с тех пор все свое свободное время предпочитал проводить здесь.       — Отлично, — одобрил Йо, когда юный господин закончил и отряхнул черные от земли перчатки. — Разрешите, я поставлю горшок на место.       — Она точно вырастет?       — Точно, не сомневайтесь.       Хао кивнул, словно получил все доказательства, и осмотрелся. Ему безумно нравился этот зеленый, влажный остров, накрытый стеклянным колпаком, посреди зимы. За окнами выл ветер и шел снег, а здесь было тихо и тепло. Засмотревшись на кружащие за толстым стеклом снежинки, Хао не заметил, как Йо вернулся и снова сел рядом с ним.       — Господин, через полчаса чай. Вам еще стоит переодеться, чтобы не предстать перед дядюшкой в таком виде.       — Хочу, чтобы здесь была моя спальня, — вдруг выдал Хао.       — Боюсь, это невозможно. Ваш дядюшка…       — Моему дядюшке плевать на все, кроме работы. Он даже не знает о том, что оранжерея снова наполнена зеленью. Однако, ты прав, он не позволит мне здесь находиться. Так что пусть остается в неведении.       Хао поднялся и, стянув с рук грязную ткань, подошел к металлической раковине. Тщательно вымыв руки в холодной воде, он принял от слуги сперва полотенце, затем новые перчатки и, надев их, сам застегнул накинутый Йо плащ.       Они быстро по нечищеным дорогам прошли к особняку и через черный вход, предназначенный для Йо, вернулись в свою башню, никого не встретив по пути — все готовились к ужину. Через комнату, Хао попал в свои покои и встал, чтобы дождаться, пока Йо вымоет и разотрет холодные руки, чтобы помочь господину переодеться. К чаю они прибыли вовремя, хоть Хао и пришлось собирать волосы из косы в пучок по пути — его дядюшка не терпел, если хоть один волос находился в беспорядке, но и стричь племянника не позволял, по его же словам объясняя это тем, что в древние времена длинные локоны считались признаками мудрости.       На собственное удивление, Йо заметил за столом не только хозяина Библиотеки — седого старика с прямыми чертами лица и с глубоко посаженными глазами, но и Анну. Та величественно сидела по правую руку от него и улыбалась своей лучшей улыбкой. Йо даже споткнулся, он совсем забыл о том, когда она должна была приехать. Краем сознания он перестал уже ее ждать, и вдруг это понял. Но вот она сидела тут, во плоти, а значит план работает, колесики механизма крутятся.       Йо кинул быстрый взгляд на Хао, который, ни о чем не подозревая, остановился у стола и вежливо поклонился в знак приветствия.       Кажется, дядюшка что-то говорил о том, что они уже виделись, но имеет честь представить их друг другу снова, вот только Йо совершенно ничего не слышал. В его голове вдруг стало пусто, а в сердце одиноко. Звонкий смех Анны разрушил это состояние, и он поспешил отодвинуть стул, чтобы господин сел.       — Хао, мальчик мой, — тем временем продолжил дядюшка, поднимая вверх руки, чтобы его слуга постелил ему на колени белую салфетку, — госпожа Анна очень недурно рисует, меня восхищают ее работы. Думаю, тебе стоило бы получить художественное образование. Наша гостья любезно согласилась этому поспособствовать.       Йо встал за стулом Хао, с некой горечью подумав, что она уговаривала на это.       — С радостью, — тут же ответила Анна, прикладывая руку к груди. — Уже через несколько недель ваш дорогой племянник сможет рисовать пейзажи. Думаю, мы могли бы выходить в сад, чтобы заниматься на свежем воздухе.       — Опасно это для его здоровья… Он ни в коем случае не должен простыть.       Йо всеми силами старался взять себя в руки и вспомнить, ради чего он здесь. Он думал о своей семье и старой жизни, о том, как все изменится в лучшую сторону, когда план пройдет без сучка и задоринки. Хао — сумасшедший, избалованный мальчик, а вот люди, которые его воспитали, куда важнее. Пока Хао отказывается съедать печенья с чаем, все поголовно в районе Йо голодают, и только Кино с Йомеем умело держатся на плаву, но сколько им это стоит? Встряхнувшись, Йо вернул себе спокойное выражение лица и принялся делать вид, что совсем не слушает.       Он никогда не жил в бедности и даже за ее чертой. Несмотря на то, что район, где он вырос, по праву считался самым не благополучным районом города, у него всегда была еда, чистая вода и игрушки. И этим всем он был обязан приемным родителям. Он не мог позволить себе струсить и сдаться просто из-за жалости к слегка повернутому парню.       С тех пор, как Йо впервые переступил порог комнаты Хао прошло уже достаточно времени, чтобы он, не доверяя чужим словам, делал выводы сам. Он не считал Хао сумасшедшим, но понимал, что почти совершеннолетний парень отстает в развитии лет на восемь. Его манера одеваться, капризничать, требовать, играть — все это было больше похоже на десятилетнего мальчишку, чем на без трех лет богатого аристократа. Хао был сдержанный на людях, потому что ему крепко вбили в голову, что позор семьи — его позор, но наедине с собой он словно только начинал познавать мир. Он всего боялся, все для него было новым. Образование, которое ему давали, явно лежало на подкорках сознания как пыльные, ненужные свитки.       Йо его даже в какой-то мере понимал. Серьезно, если бы его не выпускали за забор, он бы тоже свихнулся. Библиотека представляла собой огромные владения — несколько гектар земли поросшего сорняками сада, сам особняк, ферма на краю, рыбацкая пристань у речки. Хао же нельзя было отходить от дома слишком далеко — на ферме вонь и грязь, на пристани мокро, холодно и сыро, в лесу делать нечего. Йо же вырос на улице, проводил бесконечные вечера в доме на дереве, катался на самодельных роликах по мощеным улицам города до тех пор, пока не становилось дурно от постоянной тряски, воровал яблоки и сыр на рынке, не желая идти обедать домой. Его жизнь была даже лучше, думал он.       В свои мысли он погрузился так глубоко, что не сразу обратил внимание на то, что Хао снова ничего не ест. Он раскрошил печенье в блюдце и сделал только один глоток чая, за что дядюшка тут же начал отчитывать его, но сдержанно, стесняясь гостей.       — Господин, — Йо склонился к нему так, что губами почти касался уха, — если вы не съедите хоть немного, боюсь, ваш дядюшка может передумать давать вам дополнительные уроки.       Едва заметно кивнув, Хао сразу же потянулся к тарелкам, взял кусок пирога с зеленью и принялся есть.       — Знаете, дорогая, когда вы прислали этого мальчишку, я и не думал, что он будет так полезен, — расплылся в улыбке старик. У Йо сложилось четкое ощущение, что хвалят вовсе не его. — Сразу видно, вы неплохо его вытренеровали.       — О, несмотря на юный возраст, Йо служил в моем доме долгие годы. Я была уверена, что он вам пригодится.       Приложив усилие, чтобы не закатить глаза к потолку или не фыркнуть слишком громко на столь лестную и откровенную ложь, Йо опустил голову.       Благо, тема ушла от него в другое русло. Йо наблюдал, как Хао медленно и без особого удовольствия ест, иногда беря в руки чашку. Опускал он ее на блюдце так, словно боялся издать лишний звук. В разговоре юный господин никак не участвовал, лишь переводил взгляд с одного взрослого на другого, внимательно улавливая суть. Скоро часы на башне начали бить шесть часов вечера.       — Надо же, время! — сразу же всполошился дядюшка. — Анна, вы не против выпить по бокалу вина, прежде чем погрузиться в работу?       — Белого, если можно, — как истинная леди ответила она и вложила руку в ладонь хозяина дома, чтобы изящно встать.       На легкое удивление Йо, Хао так же подал ему руку, словно копируя жест. Встав, он поклонился, коротко поблагодарил за встречу и в сопровождении своего слуги вышел, сразу за дверью вытаскивая шпильку из длинных волос, чтобы черная копна упала вниз и полностью закрыла спину.       Анне выделили покои в восточном крыле, но где именно, Йо не знал. Несколько дней он мечтал пересечься с ней в коридоре, чтобы узнать какие-нибудь новости из дома, но все тщетно, он видел ее только когда был вечерний чай. На завтрак, как и полагается аристократке, она никогда не приходила, обедал Хао теперь в одиночестве, потому что Анне и дядюшке подавали еду прямо в библиотеку, а от ужина Хао всегда отказывался, предпочитая проводить это время в оранжерее. Обещанные уроки все никак не начинались.       В канун Рождества Йо ожидал, что дом как-то преобразится, но ничего. Анна снова уехала, так и не обмолвившись с ним ни словом, а атмосфера праздника и не думала приходить в Библиотеку. Все, что сделали — поставили в главном холле огромную ель, украшенную старыми, мутными и темными от времени игрушками. Настроение это убивало не только у жизнерадостного Йо, но и у Хао.       Решив, что если праздник не идет к ним, они сами пойдут к празднику, Йо выпросил у Хао свободный час за несколько часов до полуночи и бегом отправился в оранжерею. У стеклянного входа его ждал старый китаец — он озирался так, словно без оружия вышел на поле битвы, но быстро расслабился, заприметив слугу юного господина. Йо без слов достал из кармана две золотые монеты — его жалование за два с половиной месяца, и забрал из трясущихся рук огромный, черный мешок. Садовник быстро ушел, спрятав деньги во внутренний карман куртки, а Йо потащил свою ношу в теплую оранжерею.       Все, что он задумал, заняло больше времени, так что в обещанный час уложиться не получилось. Когда он вернулся в хозяйскую комнату весь взлохмаченный, Хао тут же вскочил со стула, на котором, кажется, все это время сидел ровно, не двигаясь, и бросился к своему слуге.       — Где ты был?!       Йо сжался, думая, как оправдаться, но к нему вдруг подошли быстрым шагом и крепко обняли за плечи, словно, наконец, оказались в безопасности. Он удивленно замер, сжав руки в кулаки.       — Обними меня, — приказал Хао шепотом.       — Господин, у меня руки в земле…       — Плевать. Обними.       Йо незаметно обтер руки о свои бедра, хоть это совершенно не помогло, и осторожно обнял хозяина и пояс, стараясь особо к нему не прикасаться, чтобы не выпачкать светло-голубой костюм.       — Крепче.       — Господин…       — Выполняй!       Йо послушно сжал пальцы и подступил совсем близко, то ли вжимаясь в худое тело, то ли давая прильнуть к себе всем существом. Он так и не понял свои ощущения — вроде как он держал его в руках, словно в доспехах, но в то же время чувствовал, что слаб, напуган, и эти тонкие руки готовы не дать в обиду. Закрыв глаза, Йо тихо выдохнул и уткнулся носом во влажные волосы.       — Простите, что оставил вас на такое долгое время.       Хао ничего не ответил, лишь обнял так сильно, что у Йо сперло дыхание, но он ни звука больше не произнес.       — Давайте мне руку.       — Слишком темно…       — Не волнуйтесь.       Хао в темноте узкого коридора нашел руку Йо и вложил в его ладонь пальцы, обтянутые в белую ткань. Он ступал очень неуверенно, будто вот-вот обо что-нибудь споткнется. Здесь, у черного выхода из башни, было очень холодно, он дрожал, и, несмотря на явный страх, вел себя крайне сдержанно. Йо поспешил вывести его на улицу, где тусклый свет тонкого серпа луны отражался от белоснежных сугробов. Хао быстро расслабился, поняв, что они идут к оранжерее, но все равно постоянно опасливо оглядывался на особняк, хотя в нем уже давно все спали — до полуночи оставалось всего десять минут, а то, что на дворе праздник, замку, казалось, все равно.       Длинные полы плаща Хао зацепились за торчащие из сугроба ветки боярышника, и он вскрикнул, испугавшись, но Йо быстро закрыл его рот ладонью, опасаясь, что их могут услышать и заметить. Хао замер, видимо, совсем шокированный, что слуга позволил себе подобное, а Йо быстро отдернул руку и, краснея, принялся бормотать извинения. Он сел на колени и попытался отцепить плащ от колючек, чтобы не порвать дорогую ткань.       В оранжереи было тепло, даже душно. Йо отпустил руку Хао только когда закрыл дверь и сразу нашел в кармане коробок с длинными спичками.       — Закройте глаза, — попросил он с улыбкой.       — Зачем?..       — Чтобы был сюрприз. На праздник должны быть сюрпризы.       Хао подумал несколько секунд, с неуверенностью глядя на своего слугу, но все же закрыл глаза. Ресницы его подрагивали.       — Не подсматривайте.       Йо зажег спичку, а затем и керосиновый фонарь. Взяв его в одну руку, пальцы другой он переплел с пальцами Хао и повел его вглубь, мимо кустарников и клумб, усыпанных белой, как снег на улице, примулой. Дойдя до нужного места, он поставил фонарь на пол.       — Подождите немного.       — Не отходи от меня…       — Господин, я все время рядом. Я вас не оставлю. Вам нечего бояться.       Хао настолько трудно давалось оставаться спокойным, что Йо, как только его отпустили, старался все сделать максимально быстро. Он зажег еще несколько фонарей, взял из коробки специально купленную игрушку и вновь оказался рядом.       — Открывайте.       Хао с тихим вздохом облегчения открыл глаза, но напротив себя увидел только Йо — слишком близко, чтобы заметить что-то еще. Тот улыбался, держа что-то в руке, как в чаше, но юный хозяин никак не мог опустить взгляд.       — Вам не нравится? — осторожно спросил Йо.       — Нравится, — заторможено ответил Хао, кажется, думая совершенно о другом.       Йо поднял шарик повыше, почти на уровень его глаз — красивый, крупный, красный, украшенный вышитыми золотыми нитками звездами. Хао моргнул и сфокусировал на нем взгляд, а затем осторожно прикоснулся к гладкой поверхности белыми руками.       — Вы можете повесить его на елку.       Йо отступил, и только сейчас Хао заметил небольшую, но пушистую и красивую ель, вкопанную в землю посреди оранжереи. Судя по всему, Йо украшал ее всем, что попадалось под руку — конфетами, бумажными фигурками и согнутыми вилками, спящими бабочками, прилетевшими зимовать в оранжерею, цветными нитками и старыми лентами. Несмотря на беспорядочность украшений, на их простоту и невзрачность, Хао показалось, что такую красивую и уютную елку он видит впервые.       Он подошел поближе и прикоснулся к пушистыми веткам, но из-за перчаток не смог почувствовать, какие они на ощупь. Йо держался чуть позади, до сих пор не поняв по его реакции, нравится ему сюрприз или нет. Хао рассматривал все молча, как завороженный ребенок, прижимая к груди красный шар.       — Как ты до этого додумался?..— наконец, спросил Хао, слегка поворачивая к нему голову.       — Мне хотелось, чтобы и у нас был праздник, — просто и честно проговорил Йо.       — У тебя получилось, — негромко ответил его хозяин и, выдержав паузу, словно загадывал желание, он повесил свой игрушечный шар на пушистую ветку.