Мальчик в белых перчатках

Хао не в первый раз, завтракая у себя в покоях, подумал о том, что Госпожа Судьба явно на его стороне. К этой мысли его привел тот незначительный, казалось бы, факт, что Йо, меняющий простыни, задал вопрос о прошлом слуге. Хао ответил честно – тот больше не мог справляться с работой и отбыл домой поправлять слабое здоровье. О том, что юный господин помог ему в этом, он пояснять не стал. В тот же день, что Анна предложила сделку, Хао толкнул его с лестницы, бедняга сломал себе руку. Его забрали медики, вызванные из города, только к концу ужина, спустя не менее трех часов, поэтому шансов на быстрое восстановление, которых и без того было не очень много, почти совсем не осталось. Но Хао было плевать. Он узнал об этом уже после согласия с условиями, и готов был, если понадобилось бы, спустить его с лестницы еще столько раз, сколько потребовалось бы, чтобы дядюшка не смог противиться смене прислуги. Единственное, что страшило Хао, так это то, что другие слуги, будь то кухарка или экономка, расскажут Йо правду. Но и тут все было на его стороне, правда, уже с заслугой юного господина – он слишком хорошо относился к своему мальчишке на побегушках, поэтому у всех остальных быстро сложилось впечатление, что Йо – враг народа, слишком опасный, чтобы иметь с ним дело и говорить лишний раз. Проблема заключалась лишь в том, что, как бы Хао не хотел этого отрицать, действительно уже не хотел врезать своему слуге за каждое лишнее слово, да и вообще относился к нему более чем спокойно, хоть и помнил постоянно о том, что Йо змея, которая кормится собственным ядом. С тех самых пор, как Анна впервые посетила Библиотеку, серый и скучный дом начал незримо меняться. Все чаще в нем были гости и званые ужины, работа дядюшки кипела полным ходом, причем увлечен он был ею настолько, что часто начал забывать о необходимости новых знаний для племянника. В тот самый день, видимо, схваченный за шкирку своим вдохновением, он прочитал Хао лекцию о древней медицине и, отвлеченный известием о госте, спешно выпроводил всех посторонних из своего кабинета. С одной стороны, Хао это радовало – меньше приходилось слушать его нудный голос и видеть ненавистное лицо, но с другой, и это было отвратительно, куда чаще приходилось проводить вечера над очередным эротическим томом, чтобы развлечь приезжих вельмож. Размышляя о бренности своего бытия, Хао сам дошел до своей комнаты, и был искренне и сильно удивлен вместо торопливых извинений Йо получить своей же брошенной вещью почти по лицу. Проводив ее взглядом и оправившись немного от шока, он поднял взгляд и увидел перепуганных слуг. Правда, в отличии от Агнес, Йо был шокирован происходящим не меньше. - Что здесь происходит? – собрав внутри себя все свое хладнокровие, поинтересовался Хао, почему-то разглядывая своего полуголого слугу. От мыслей, за которыми не получилось уследить, его отвлекло то, что Йо поднял хозяйскую сорочку и немного ею прикрылся. - Простите, не ожидали, что вы вернетесь так рано... Хао перевел стальной взгляд на Агнес, медленно выдыхая. Видеть эту женщину в своих покоях он хотел меньше всего. Она не нравилась ему ни внешне, ни манерами, ни явным плохим обращением с Йо. Злило, очень злило, но пришлось проглотить яростный порыв. - У вас развлечение такое? Кидаться моей одеждой? – как можно сдержанней поинтересовался он, вновь кидая взгляд на Йо. - Господин, - Йо отвлек взгляд на свое лицо, - мы пытались навести порядок. - С какой стати ты убираешься у меня в комнате? - не понял Хао, хмурясь и моментально успокаиваясь от простого понимания происходящего. Слабо усмехнувшись, он выпрямился сильнее и выговорил с убойным холодом, глядя прямо в глаза толстухе. - Дорогая Агнес, ты уже очень долго работаешь у нас в доме, не так ли? Насколько мне известно, мой дядя дал тебе право руководить нашими слугами, но это не значит, что у тебя есть карт-бланш. Видишь ли, Йо - мой. И я не давал ему поручений убираться у меня, подобно горничной, коей, насколько я помню, в нашем доме работает твоя дочь. Боится за свою дочурку, боится. Знает нрав Хао, но явно ничего не рассказала Йо. Скорее всего, ее агрессия построена на уверенности, что нашелся слуга, который настолько поладил со своим господином, что ему не грозят ни удары, ни грубые слова, ни сломанные кости. Она попыталась пробормотать извинения, но слушать ее не хотелось. Все складывалось, как надо. - Сейчас мы с Йо пойдем в парк, я хочу подышать свежим воздухом перед чаем, но к моему приходу все должно быть чистым. И заняться этим должна горничная. Я ясно высказал свои пожелания? Проводив управляющую пристальным, колючим взглядом, он вновь взглянул на Йо. - Давно она заставляла тебя убираться? - Сколько я служу в вашем доме, - он ответил с облегчением. - Слушайся, пожалуйста, лишь моих приказов, - проговорил Хао, подходя ближе. Он забрал свою ночную сорочку из холодных рук слуги, стараясь смотреть на него как можно равнодушней, без интереса. Йо был худым, подтянутым, немного смуглым – видно было, что большую часть своей жизни он проводил подвижно, на улицах большого города, лазал по деревьям и каналам. И, судя по всему, часто попадал в переделки, потому что все тело мальчишки было покрыто тонкими, белыми шрамами. Задавать вопросов Хао не стал, подавив свое любопытство. - Почему ты раздет? - Я занимался своим костюмом, когда... - Ясно, не надо подробностей. Оденься. И я хочу конфет. Дни в ожидании финала шли медленно. Первое время Хао сгорал от нетерпения, потому что эмоции внутри переливали через край, и контролировать их стоило немалых волевых усилий. Но день сменялся другим днем, и постепенно внутренний шторм улегся. Хао нравился Йо с точки зрения полезности. Боясь сорвать собственный механизм, Йо старался услужить своему господину во всем, не оплошать и выполнять даже самые бредовые просьбы совершенно спокойно. Хао очень злило это все, потому что он понимал, ради чего его слуга из кожи вон лезет, но уже очень скоро праведная ярость из огромного пожара превратилась в тлеющие угли, потому что идиотом Хао не был. Он видел, что дело не только в поставленной задачи. Йо действительно о нем заботился. Делал больше, чем нужно. - Холодно, - выговорил Хао. Йо ничего не ответил, хотя ему было куда холоднее. В отличии от утепленного мехом плаща господина, его от пронизывающего ветра не спасала даже плотная накидка. Скучая, Хао рассматривал скучный сад, голые ветви деревьев и, в итоге свернув на тропу к дому, завел разговор. - Ты умеешь играть в шахматы? - спросил он. - Нет, господин. - Читать? - Простите, нет. - Писать, думаю, тоже. - Верно, господин. - А что ты умеешь? Йо немного замешкался. - Я умею выжигать по дереву. Варить масала. Заплетать косы, венки... Хао усмехнулся, подумав, что ему в очередной раз сказочно повезло, что его дядюшка не стал проводить этому бестолковому собеседование. Йо бы не пустили ни в один благородный дом с таким набором качеств. - Сразу видно, что в женском доме служил до этого, - объяснил свой смешок Хао и вдруг неожиданно для самого себя выдал. - Тогда можешь заплести мои волосы? - Простите? - Йо растерялся, удивленно округлив глаза. Хао это веселило. - Я прошу заплести мне косу. - Разумеется, - улыбнулся Йо, и Хао слабо улыбнулся в ответ. Невозможно было по-другому. Улыбка трогала губы сама собой в ответ каждый раз. - Хочу еще конфет, - чтобы отвлечься, скапризничал Хао. - Сегодня вы съели целых три штуки, - мягко заметил Йо. - Думаешь, я уже начал поправляться? – Хао вложил в свой голос побольше испуга. Он прекрасно знал, что сколько бы не ел, не поправится, сказалось полуголодное детство. - Нет, что вы, вы потрясающе выглядите, просто я боюсь, что если вы будете налегать на сладкое, то при осмотре врачом вашему дяде доложат о том, что мы не очень перед ним честны. Хао задумался над тем, насколько Йо сейчас был искренен в своих словах. - Еще одну и все. - Еще одну. На самом деле Хао не особо жаловал сладкое, даже десерты, приготовленные с особым старанием для званых ужинов, часто остались им нетронуты. Найти какой-то рычаг, чтобы лишний раз гонять Йо, нужно было, и конфеты были первой идеей. Несмотря на свое равнодушие к кондитерскому делу, юный господин сметал небольшие шоколадные квадратики с ореховой начинкой внутри так быстро, что сам этому дивился. Йо покупал их в городе, когда отлучался туда, и в первый раз сделал это добровольным порывом. Хао не просил. Задумавшись над своими мыслями, Хао съел не только весь ужин, но и подаренную Йо коробку. Довольная улыбка слуги его смутила немного, заставила отвести взгляд, чтобы не улыбнуться глупо в ответ. - Вам было вкусно? - Вполне. Когда у тебя следующий выходной? - Через месяц, господин. - Это слишком долго. - Может, у меня получится съездить в город, сопровождая вас? - Нет, - резко выплюнул Хао и на миг прикрыл глаза, крепко вжимая ногти в ладонь. Боль чувствовалась даже сквозь белую перчатку. - Я могу спросить?.. – Йо выговорил вопрос тихо, с осторожностью. Зная, что он спросит, Хао все равно разрешил. - Спроси. - Неужели вам совсем-совсем нельзя покидать границ Библиотеки? - Совсем. Я никогда не выходил за забор, - немного соврал он, с густой, темной печалью глядя в еще распахнутые ставни, на бесконечные выжженные солнцем и ветрами пастбища. Больше не задавая вопросов, Йо достал новые вещи, чтобы помочь переодеться. Хао принял тишину с благодарностью, говорить на эту тему ему совершенно не хотелось. Анна, быстро его раскусившая, в жизни не интересовалась, почему ему тут так не нравится. Она просто это заметила и извлекла выгоду. И никому никогда в принципе не было дела, какого ему сидеть в этих стенах. Когда Йо вышел, подлив в ванную горячей воды из кувшина, Хао вдруг ощутил внутри сосущее чувство одиночества. Несмотря на то, что за дверью Йо скрипел половицами, во дворе разгружалась провизия, да и поздние птицы еще шуршали быстрыми крыльями, спасаясь от дождя, Хао почувствовал себя так, словно он остался один в высокой башне, из которой нет никакого выхода. Один на один с собой, со своей злостью, ненавистью и страхом в небольшой комнате, по холодному полу которой стелился густой пар из ванной. - Йо! Хао выругался тихо, не уследив за собственным языком. Йо появился тут же. - Да, господин? - Помоги мне вымыться, - сдавшись, приказал юный господин. Ему совершенно не хотелось оставаться одному. - Как пожелаете... Хао протянул ему руку. Откровенно говоря, он и сам удивился, так же, как и Йо, но, в отличии от слуги, никак этого не показал. - Помоги мне встать. Руки дрожали у обоих. Они впервые прикоснулись друг к другу больше, чем на долю секунды. - А на ночь заплетешь мне косу, - быстро выговорил Хао, отнимая ладонь. - Да, господин. Он и сам не понимал, зачем вдруг попросил об этом. Просто не хотелось оставаться наедине с собой. Когда Йо был в комнате, пусть он даже молчал или не попадался на глаза, было спокойнее. Зная о его истинных намерениях, Хао начал сомневаться в собственном мнении. За года заключения в этом старом доме он поменял несколько слуг. Большинство из них увольнялись без выходного пособия, лишь бы побыстрее скрыться от этих мрачных стен и безжалостного хозяина. Все они были обучены, многие приходили с прошлой службы и не были новичками своего дела в отличие от Йо. Но почему-то именно с ним Хао чувствовал, что о нем заботятся. Искренне хотят сделать, как можно лучше, комфортнее, безопаснее. Сначала все действия новоиспеченного слуги были неумелые, пугливые, осторожные, сейчас же он явно расслабился, во многих случаях забыл об этикете и просто делал так, как сделал бы для себя. Хао понимал, понимал, понимал, что все его действия – постановка, спектакль одного актера, но как же приятно было быть кому-то важным. - Что мне делать? – спросил Йо, садясь возле ванной. Хао заметил впервые, что под его расстёгнутую рубашку за ворот уходит черный, кожаный шнурок, но что на нем – не видно. - Спой мне, - пожал плечами он. - Я не умею петь, господин. Едва не закатив глаза к потолку, Хао вздохнул. - Ох, тебя совсем ничему не научили. Это какой-то кошмар. Ты скучный. - Прошу прощения… Дернув плечом, Хао поднял руки и начал расплетать волосы. Впервые при нем. Дядюшка запрещал их носить распущенными или хотя бы в косе, все заботясь о своих многочисленных книжках. Стричь их не хотелось, поэтому приходилось заплетать в тугой пучок каждую прядь изо дня в день. Вошло в привычку, но голова болела. Хао впервые искренне рассмеялся, даже забыв о том, что должен сделать это более беспечно, по-детски. Возглас Йо развеселил его и даже в каком-то роде показался самым настоящим комплиментом. - Возьми расческу, мне очень сложно справляться с этим самому. Йо убежал настолько быстро, что выдал с головой свое нетерпение прикоснуться к господину. Обернувшись, Хао наблюдал за ним в прореху двери – за тем, как он взял расческу, как постоял задумчиво пару секунд, как тщательно вымыл руки. Едва успев напустить на себя отрешенный вид, Хао схватил в руки пену и начал с интересом разглядывать белые пузырьки. - Я боюсь сделать больно, - подойдя, признался Йо. Хао это даже умилило, но он, вдув пену с рук, никак этого не показал и выпрямил спину, подтянув ноги к груди. - Не переживай. Если ты вырвешь мне пару волос, я тебя не уволю. Чтобы их вымыть, их должно расчесать. Под тихий плеск воды, шипение воска свечей и действия Йо, Хао разморило. Ему казалось, что он сейчас далеко отсюда, где-то на корме покачивающегося на штиле корабля, что застрял в море. Пахло солью, которую слуга добавил в воду, мокрым камнем и можжевельником, из которого была сделана расческа. Йо настолько осторожно и аккуратно проводил ее зубьями по прядям и голове, что Хао начал засыпать. Он уже видел мирный сон, видел, как солнце садится за морской горизонт. У воды, кроме речки, он никогда не был, но читал, и именно море представлялось ему безграничной, ласковой свободой. - Так приятно, - не отдавая себе отчета, прошептал Хао, когда Йо медленно собрал гребнем волосы у виска. Прикосновения его рук уже не чувствовались. Хао откинулся на бортик ванной, сложил стройные ноги друг на друга и позволил себе окончательно расслабиться, совершенно забывая обо всем на свете, и даже о том, что судьба его – сидеть в клетке, подобно зверю, в одиночестве и всеобщем безразличии. Йо окликнул его, но возвращаться из прекрасного сна в реальность не хотелось. - Вам нужно ложиться спать, день был долгий. Давайте, я помогу вам? – прошептал слуга. - Давай, - так же тихо ответили ему, но не нашел в себе сил пошевелиться. Время растянулось в невероятный час, которого еще ни разу не было в жизни обоих. Покинутый ненадолго своим горем и одиночеством, Хао молча наблюдал за Йо, разглядывал сквозь приоткрытые ресницы его заалевшее лицо, сосредоточенно сжатые губы, медленно вздымающуюся от глубокого дыхания под рубашкой грудь. Каждое ведро он проверял, не остыла ли вода, не жалел душистого мыла, не был груб, даже когда встречал сопротивление ленивого тела. Он сам стянул с тонких рук белые перчатки и опасливо, медленно коснулся чужой руки, до мурашек. Так странно… - Кажется, все… Возвращаться в реальность не хотелось. Хао, зевнув, вошел в спальню как раз тогда, когда Йо, подтянувшись на кровать, взбивал руками подушки. Стараясь на него не смотреть, юный господин сел на табурет и замер в ожидании, как натянутая тетива, но с новым прикосновением к себе вновь моментально расслабился, словив себя на этом далеко не сразу. Подняв черный взгляд, Хао взглянул на своего предателя через мутное зеркало, и вдруг прекрасно осознал, что именно сейчас, в этот самый момент, Йо точно так же не понимает, что с ним происходит. Сопротивляется, повторяет про себя какую-то мантру. И никак не может скрыть отраженную в своих ярких глазах досаду от этого. Чтобы не выдать себя, Хао пришлось отвести взгляд быстрее. - Не закрывай ставни, хочу, чтобы лунный свет попадал в комнату. Он не помешает мне уснуть. Йо с послушным кивком покинул комнату. Вот только уснуть не получалось совсем, даже на месте не сиделось. Как загнанный зверь, Хао ходил по своей комнате, выглядывал в окна, скользил взглядом по ненавистной, но привычной обстановке. Все вокруг его бесило, все вокруг напоминало о том, кто он такой и кем стал. О его бесконечном одиночестве, которое внезапно нашло отклик в том, от кого ожидать не следовало. Свет в комнате прислуги потух. «Интересно, как далеко он зайдет, чтобы выполнить свою часть сделки? - подумал Хао. – Как далеко зайду я?» Сам не зная зачем, Хао дернул на себя дверцу шкафа и спокойно вздохнул, получив по лицу вывалившейся простыней. Стянув ее с себя, он подумал несколько секунд и, накинув ее на манекен, стоявший рядом с туалетным столиком, качнул дверцу шкафа и уверенно сорвал гобелен со своей постели, набрав в грудь побольше воздуха для крика. Йо возник рядом так быстро, словно и не покидал комнату. Хао не видел его, играя свой спектакль, не чувствовал сквозь тяжелую ткань прикосновения рук, но само его присутствие уже помогало легче дышать. - Господин, это я, все хорошо. Пожалуйста, успокойтесь, я не дам вас в обиду. Хао не так часто слышал в чужих словах искренность. И каждый раз удивленно замирал, распознавая ее в дрожащем голосе своего слуги. За стенами этого замка было лучше, но Хао прекрасно понимал, что, будучи на содержании у сумасшедшего дома, до него и там дела никому не было. Его воспитательница заботилась о нем как могла, но она бы и в жизни не прибежала на испуганный крик, а если бы и прибежала, то просто дала бы родительский подзатыльник, приказав успокоиться, чтобы не перебудить всю округу. От Йо пахло разогретой солнечными лучами землей, как после дождя. - Что случилось? Правду не скажешь. Хао просто очень сильно изголодался по чужому теплу. - Позвольте мне убрать это. Закройте глаза. - Не отходи от меня! - Я отойду лишь на несколько секунд и сейчас же вернусь, господин. Закройте глаза. Ему искренне не хотелось, чтобы он отходил. Но нельзя было давать себе вольную. Он не имел на это права. - Все в порядке. Засыпайте, - постоянно шептал он. - Останься. Я хочу, чтобы ты спал со мной. Хао отодвинулся сам как можно дальше. Он думал, что позволил себе быть слабым в первый и последний раз.