Мальчик в белых перчатках

- Стоять! - холодно скомандовал Хао, разглаживая на коленях салфетку, которой только что промокнул рот. Он не оборачивался. Отражение Агнес маленький хозяин дома увидел в узорчатом, золотом ободе камина обеденного зала. Женщина зашла, должно быть, подумав, что все господа покинули помещение, и постаралась как можно быстрее выпорхнуть обратно за дверь, но строгий, ледяной голос заставил ее замереть на месте и дрожащей рукой одернуть передник. - Я должен к тебе обернуться? - поинтересовался Хао. Агнес поспешила подойти к столу и встать напротив него, не почтенно, но испуганно склонив голову. Она даже смотреть на него боялась. Склочная, конфликтная по натуре своей, обиженная на весь мир, но не совсем глупая, она понимала, что не сможет скрыть колючий взгляд, отражающий переполняющие ее чувства. - Я как раз хотел с тобой поговорить, - тем же тоном продолжил Хао, разглядывая ее сгорбленную фигуру. - Йо сказал мне, что ты отказалась отапливать оранжерею. Управляющая с трудом сглотнула, ожидая продолжения, но оно не последовало, поэтому она встрепенулась, страшась давящей тишины, прерываемой только звуками глотков, которые юный господин делал из своего бокала. - Да, но... - Есть технические проблемы? - поинтересовался Хао, перебивая. - Нет, я хотела сказать... - Может, на это не выделен бюджет моим дядюшкой? - Господин, вовсе нет... - Что ж, объясни, в чем причина. Исподлобья она увидела, что он вновь взялся за кубок, поэтому поспешила выстрелить слова из потрескавшихся губ, чтобы успеть. - Йо не совсем точно объяснил мне, что требуется... - начала она, и в это время Хао со стуком опустил бокал на стол. Вздрогнув от этого звука, она продолжила: - Разумеется, если это ваше желание, я его выполню. - Мой слуга может передавать тебе только мои приказы. Думаю, иначе он бы не связывался с тобой без лишней необходимости. Я закрываю глаза на то, что твоя дочь, да и ты, плохо справляетесь со своими обязанностями, но не мешай это делать Йо. Агнес подняла на него кривое лицо. Ее рот пополз вниз, взгляд метнул молнии, но смотреть в черные глаза юного господина долго она не смогла, поэтому вновь опустила голову и издала сдавленный звук. Хао расценил его, как смирение. - К завтрашнему утру оранжерея должна быть теплой. Прочисти замки и выдай Йо ключи. Если он мне скажет, что ты не сделала этого или же выполнила безохотно, у нас состоится не столь теплый разговор. Она продолжала стоять, склонившись еще ниже. Ее трясущиеся руки прижимали рюши фартука к коленям. Страх перед Хао был настолько очевиден, что разговаривать с ней в присутствии того же Йо он бы не рискнул. Несмотря на то, что Агнес работала в Библиотеке уже тогда, когда Хао только привезли из сумасшедшего дома, он не страшился того, что она откроет рот лишний раз. Время, когда мальчишка боялся ее больше, давно прошло. Не приказом, так твердой рукой он сломает ее жизнь, и глазом не моргнув. Жаловаться бесполезно, она это знала. Махнув рукой, Хао отпустил перепуганную прислугу. В коридоре, что вел из столовой залы на кухню, она столкнулась с Йо, но отскочила от него, как от огня, бормоча себе под нос проклятия. - Аккуратно опустите его в горшок, господин, чтобы не повредить корни. Ага. А теперь присыпаем землей, чтобы растение могло дышать. Хао словно возвращался в беззаботное детство, как только переступал порог заброшенной оранжереи, в то волшебное время, когда он делал все, что душа желала. Здесь, в стеклянном кубе, мутном от времени, влажном, он мог закрыть глаза и, глубоко вдыхая запах цветов и почвы, переноситься мыслями на бескрайние поля, по которым он носился целыми сутками. В дождливый май, когда он бежал так быстро, что ноги не касались травы, а птицы не успевали обгонять его, стараясь скрыться в лесах от догоняющего грома. Смешно подумать, но даже червяк вызывал внутри душащее чувство по утраченному безвозвратно. Хао смотрел, как его скользкое, грязное тельце извивается кольцами на обтянутой перчаткой ладони, и вспоминал, вспоминал, вспоминал. Вот бы Йо рассказать. Вот бы поделиться, как он ножом срезал ветку орешника в прилеске, набегу привязывал к ней капроновую нить с булавкой и несся к речке, а карман ему оттягивала жестяная коробка от конфет, в которой роились эти самые червяки. Как он собирал душистые цветы по дороге обратно, в свободной руке держа всего одну пойманную рыбку подальше от себя, чтобы не пропахнуть илистым духом. Как с важным видом стоял над импровизированной печкой, которую сам сложил из камней, и смотрел, как рыбешка кувыркается в кипятке с травой - это была единственная приправа, доступная Хао. Рыбу эту он никогда не ел, но заботливо скармливал кошке, живущей в хозяйственном блоке. Прямо пальцами отламывал по кусочку и давал есть с рук, улыбаясь щекотливому ощущению, когда ее язык проходился по пальцам. Хао очень хотелось, чтобы хоть одному человеку в этом огромном, суженном до клетки мире были небезразличны эти воспоминания. Иногда ему казалось, что Йо будет слушать его с интересом и восторгом, что он все поймет, но этим фантазиям Хао не давал послабления. Цветы Хао всегда сажал молча, слушая наставления вполуха. Мыслями он был очень далеко. - Отлично! Разрешите, я поставлю горшок на место. - Она точно вырастет? - выныривая из омутов памяти, спросил Хао. - Точно, не сомневайтесь. Он проводил Йо взглядом и поймал себя на мысли, что корыстный человек не вырастит даже клевер, не станет так стараться для другого ради собственной выгоды, не улыбнется ободряюще, забирая из грязных рук подклеенный смолой горшок. Хао поднял голову вверх к высокому куполу, на который неспешно опускались снежные хлопья, словно хотел найти там одобрение своим догадкам. - Господин, - Йо снова возник рядом и склонился, чтобы обратить на себя взгляд, - через полчаса чай. Вам еще стоит переодеться, чтобы не предстать перед дядюшкой в таком виде. - Хочу, чтобы здесь была моя спальня, - неожиданно для самого себя выпалил Хао. Йо на секунду подвис, но почти сразу отвел с излишним сожалением: - Боюсь, это невозможно. Ваш дядюшка... - Моему дядюшке плевать на все, кроме работы, - резко ответил Хао с трескучей, но тихой злобой не столько на самого дядю, к равнодушию которого он привык, сколько на Йо. - Он даже не знает о том, что оранжерея снова наполнена зеленью. Хао тихо выдохнул, понимая, что надежда - роскошь, которая давным давно его покинула. И единственным человеком, который был готов притянуть ее за уши обратно, была Анна, что прибыла в Библиотеку сегодня утром. Хао помнил эту дату лучше остальных. - Однако ты прав, он не позволит мне здесь находиться. Так что пусть остается в неведении. Всего на секунду, но он встретился с ней взглядом в обеденной зале, как только вошел. Ему отчего-то казалось, что ее появления он ждал безумно долго, года, если не столетия, но она ничуть не изменилась. По едва заметному кивку ее головы, он понял, что план работает. Все идет как надо. - Добрый вечер, - поздоровался он, пока Йо отодвигал ему стул. - Не ожидал увидеть столько прекрасных гостей. - Хао, - дядюшка произнес его имя строго, словно смутился комплимента, который и не ему адресован был, но продолжил куда мягче, - мальчик мой. Госпожа Анна очень недурно рисует, меня восхищают ее работы. Думаю, тебе стоило бы получить художественное образование. Наша гостья любезно согласилась этому поспособствовать. - С радостью, - тут же ответила Анна. - Уже через несколько недель ваш дорогой племянник сможет рисовать пейзажи. Думаю, мы могли бы выходить в сад, чтобы заниматься на свежем воздухе. - Опасно это для его здоровья... Хао и не попытался скрыть удивление, но на него внимания не обращали - Йо стоял позади, а дядя с Анной любезничали без постороннего вмешательства. И все же то, насколько легко Анне удалось убедить дядюшку в полезности этих занятий, его поразило. Он-то думал, что на это еще время уйдет. Обед проходил в обычном темпе. Взрослые начали беседовать о неинтересной чепухе, поэтому Хао перестал слушать. Суп сменили вторым, но и к этому блюду он не притронулся. Перекатывая вилкой по тарелке оливу, Хао представлял, что будет дальше. Несколько недель спустя, как только лед тронется по реке, они сбегут, бросив пыль в глаза Йо и дяди. Венчание было для Хао пустым звуком, росчерком немого договора. В бога он не верил, думая, что тот покинул его давным давно. Считанные дни спустя, отдав Анне все свое состояние, на которое ему плевать было с высокой колокольни, он уже будет свободен. Его свобода равна сотням золотых и заточению другого человека. Йо поменял салфетку у него на коленях, когда принесли чай. Хао тут же представил, как его тонкие пальцы сжимают не кружево, а стальные прутья, вколоченные в окна сумасшедшего дома. К горлу подступила тошнота. - Господин, - Йо склонился так близко, что Хао чувствовал его тепло, - если вы не съедите хоть немного, боюсь, ваш дядюшка может передумать давать вам дополнительные уроки. Кивнув, он взял кусок пирога. В горло не лезло, но он понимал, что в этих словах есть львиная доля правды. Начинка горчила предательством. Хао вдруг ощутил сжимающую тисками несправедливость настолько сильно, что глаза защипало влагой. Боясь привлечь внимание к своему состоянию, он сидел тише воды, чтобы даже случайным движением не обратить на себя взгляды. Незнающий жалости к другим, он не понимал, что мешает ему ликовать и заставляет давить слезы, а не улыбку. Соображая, как сплавить Йо хоть ненадолго, Хао давал ему дурацкие приказы, но каждый раз их выполняли вовремя, без задержек. Прошло уже много времени с тех пор, как приехала Анна, а поговорить им так и не удавалось, кто-то обязательно был рядом. Передавать письма, несмотря на то, что Йо не умеет читать, было слишком опасно. Хао в очередной раз придумал идиотское поручение, но на его удивление, Йо сам отпросился на один вечер. Зачем, Хао уточнять не стал, радуясь, что останется без надзора. В сочельник, уверенный, что дядюшка не разрешит ему остаться после ужина в обеденной зале вместе с Анной, а также заметит, что за ним не пришел слуга, он решил не рисковать и встал из-за стола тогда, когда понял, что с едой кончили все. На пороге он достаточно громко поздоровался с пустотой, чтобы у дяди сложилось впечатление, что там его ждут, и резво нырнул в альков за статую. Дядюшка покинул столовую раньше, по этикету позволяя даме насладиться пирожными в одиночестве, чтобы ни у кого не сложилось впечатление, что она не знает меры. Дождавшись, пока стук его трости совсем не стихнет, Хао осторожно выглянул и ужом проскочил в двери. - Ну наконец-то, - без энтузиазма выдала Анна и откусила от сахарной булочки. - Я уже подумала, что ты меня избегаешь. - Я в этом доме чихнуть без его разрешения не могу, - выплюнул Хао, взмахнув рукой в сторону двери. - Так что если желаешь аудиенции, стоит ее искать не посреди огромного помещения. - Ты заинтересован в том, чтобы все прошло гладко не меньше моего. Я знала, что ты найдешь возможность. Если я буду разгуливать по замку в поисках тебя, это будет еще более подозрительно. Классный прикид. - Заткнись, - огрызнулся Хао. - Из-за всего этого мне приходится носить такие шмотки постоянно, а не только на чертовы извращенские вечера. - Это был исключительно твой выбор. Мог придумать себе другой бзик, - пожала она плечами. - Да ну? Какой же? Щекой дергать, да со стенами разговаривать? Не только у Йо, но и у старого придурка не должно было возникнуть подозрений. Ты меня утомляешь, давай ближе к делу. - Все уже схвачено, наши уроки начнутся в конце месяца. - А дальше? Нас могут нагнать до того, как мы обвенчаемся. - Не думаю, - равнодушно ответила Анна. - Я скажу Йо, что делать, нас не хватятся до самого рассвета. - Зато после пустят всех собак по следу. - Я нашла замечательную церквушку в такой глуши, что никто и не подумает искать там. И уже обо всем договорилась. Тебе просто нужно будет до нее добраться, но твоя задача не сложная - следуй за брошенным мною клубком. - Кстати, о нем, - Хао усмехнулся и отодвинул от нее блюдце, на которое она только что поставила чашку. Его выводило из себя, что она как ни в чем не бывало продолжала трапезничать. - О Йо ты тоже договорилась? - Еще нет, но с этим не будет проблем. За несколько золотых его упекут так глубоко, что никто не позавидует. К слову, денег одолжишь? - И не мечтай. - Хорошо, Йо сам мне их даст, есть идея. Хао стукнул кулаком по столу, но спокойно, обращая на себя больше внимания. - Я не хочу сдавать его в сумасшедший дом. Найди другой выход. - Другого нет. - Почему? Неужели нельзя его просто оставить где-нибудь? - Чтобы он сразу пошел в полицию или к твоему дяде? Ты понимаешь, что он тут же прикинется жертвой обстоятельств и скажет, что знать ни о чем не знал? - Он так не сделает, - неуверенно выговорил Хао. - Сделает, - заявила Анна. - Я обещала поделить с ним твои денежки. Как только он останется ни с чем, он раскусит наш заговор. Хао шумно вдохнул воздух в легкие и растер щеки ладонями. - Тебе что, жалко его? - усмехнулась Анна. Отвечать ей не хотелось, не хотелось объяснять, что дело не только в жалости. Хао отчего-то была невыносима мысль, что Йо не станет. Он был там, куда суждено отправиться его подставному слуге, поэтому знал, что оттуда возвращаются только в землю, причем намного быстрее, чем положено человеку. Ему было тепло с Йо, несмотря на то, что правда о его поступке была открыта с самого начала. - Он может вернуться к своей семье. - Исключено. У него никого нет. - Он сирота?.. - Да. Йо хочет лишь разбогатеть за твой счет, помни об этом. - Мне плевать, что он хочет. Я говорю тебе о своих желаниях. - Хорошо, - Анна вдруг смягчилась, поднимаясь из-за стола. - Мне все равно, что тут у вас происходит, важно лишь то, чтобы вы оба выполнили все, как задумано, а для этого он должен оставаться в неведении. - А не боишься, что я к черту пошлю весь этот план? - с тихой угрозой спросил Хао. Анна посмотрела на него строго, но на дне ее зрачков вспыхнул и тут же погас этот страх, а губы тронула усмешка. - Не пошлешь. Уверена, его судьба тебя волнует меньше твоей, каким бы пушистым он не казался. Но, чтобы тебя не мучила проснувшаяся совесть, я готова немного поменять условия сделки. - Говори. - Я дам тебе больше денег, чтобы ты смог вызволить его из сумасшедшего дома. В любом случае, даже если вы решите обратиться в полицию с заявлением на меня, я буду уже так далеко, что вы и не найдете. А если решишь открыть рот раньше времени, я уничтожу Йо, и попробуем с кем-нибудь другим провернуть это дело. - Никто тебя искать не будет. Там ему быстро поменяют приоритеты. - Значит, договорились. Это твой единственный шанс. Хао это понимал, дураком не был, но такой расклад нравился ему больше. Как все объяснить Йо он придумает позже. Взведенный разговором, Хао дошел до своей комнаты и от души хлопнул дверью и подавил внутри рвущийся вой. Сохранять хладнокровие получалось с трудом, с каждым вечером все сильнее и сильнее ему становилась невыносима мысль, что Йо - обманщик, змея, пригретая на груди. Верить в это уже не получалось. В покоях было так тихо, что Хао схватился за голову. Ему начинало казаться, что из притворщика он действительно становится сумасшедшим. А вдруг воспоминания, что у него есть - это выдумка сознания, чтобы хоть как-то выжить в этой клетке?.. Подобная мысль, пусть и мимолетная, привела в ужас. На высокой постели лежала роза, которую Хао заметил не сразу. Подойдя поближе, он взял цветок в пальцы и горько усмехнулся - все шипы на стебле были бережно срезаны, чтобы не уколоться. Стянув с руки перчатку, Хао потрогал нежный бутон и медленно вдохнул морозный запах. Видимо, Йо совсем недавно принес ее в спальню господина. В каждом его поступке, взгляде, движении или же слове Хао не видел тьмы. Все знал, но отказывался верить в то, что это правда. Ему невыносимо больно было в это верить. Не зная, как выплеснуть эту злость, Хао сорвал с розы все лепестки одним движением руки и отбросил голый стебель. Не может человек, который лжет, быть таким. Брезгливо отряхнув руки, словно испачкал их, Хао натянул обратно перчатку и сел на стул. Взгляд его блуждал по смятым, брошенным на пол лепесткам, и они казались ему кровавыми пятнами, впитавшимися в ковер. А вдруг Анна приняла его слова как прямую угрозу?.. Почему его нет так долго? Йо появился в комнате почти бесшумно. Хао услышал чужое присутствие только тогда, когда щелкнул замок на двери. Не успев совладать с эмоциями, он вскочил и быстро подошел к своему слуге. - Где ты был?! Не дожидаясь ответа, Хао резко притянул его к себе и сжал худые плечи, сотрясаясь от непонятной злости и облегчения. Йо удивленно выдохнул ему в висок - это заставило вздрогнуть от бегущих по рукам мурашек. - Обними меня, - приказал он. - Господин, у меня руки в земле... - Плевать. Обними. Йо послушался, но чувствовалось, что слишком настороженно. Хао почти не ощущал его рук, поэтому сам сжал сильнее и выговорил: - Крепче. - Господин... - Выполняй! Йо послушно сжал объятия и подступил. Хао так и не понял свои ощущения - вроде как он держал его в своих руках, словно в доспехах, но в то же время чувствовал, что слаб, напуган, и эти тонкие руки готовы не дать в обиду. Закрыв глаза, он ткнулся носом в пахнущие морозом волосы. - Простите, что оставил вас на такое долгое время. "И ты меня прости", - мысленно выдохнул Хао и вжался изо всех сил, впервые чувствуя, что ему кто-то дорог. Хао понятия не имел, куда его потащил слуга возле полуночи - ему ни разу в жизни не доводилось праздновать Рождество и Новый год, ведь даже в детстве в заветную ночь лишь перепадал кусок пирога с персиковым джемом да вязанная игрушка. Ничего особенного в этом он не видел, да и о том, как может проходить этот праздник знал только из книг, потому и считал фантастикой. На улице стало еще больше не по себе, но Хао дал себе странный зарок. Он решил, что если и сейчас Йо ему не навредит, если он доверится, а ничего не случится, то сердце подсказывает правду. Поэтому, проваливаясь в сугробы и отдергивая плащ, он упрямо шел за ним все дальше и дальше, страшась только того, что какой-нибудь нерадивый слуга решит выглянуть в окно и увидит, как на фоне белого снега крадутся две темные фигуры-кляксы. Ночь выдалась безлунной, темно было настолько, что Хао понял где оказался лишь благодаря скрипнувшей дверце и дуновению теплого воздуха из оранжереи. Нога, ступившая с мягкого снега на твердую поверхность, подвернулась, но он удержался, и Йо отпустил его руку. - Закройте глаза. - Зачем?.. - искренне не понял Хао, потому что и так толком ни черта не видел кроме темных силуэтов своего слуги и окружающей обстановки. - Чтобы был сюрприз. На праздники должны быть сюрпризы. По прежнему ничего не понимая, Хао послушался и вновь пообещал себе довериться мальчишке. - Не подсматривайте. Вздохнув, он слабо кивнул в знак согласия. Он едва не открыл глаза, когда Йо снова взял его за руку, но сдержался и пошел, куда повели. Сначала медленно, с опаской, боясь споткнуться о какой-нибудь горшок или ведро, но все уверенней и уверенней с каждой секундой, как молитву повторяя про себя данное обещание. - Подождите немного, - прозвучал голос Йо, и тепло его руки исчезло. - Не отходи от меня... - Хао хотел произнести это строго, но на собственное удивление не вышло. - Господин, я все время рядом. Я вас не оставлю. Вам нечего бояться. Сквозь закрытые веки он понимал лишь то, что огней вокруг становится все больше и больше, и чувствовал себя так, словно увяз в сказочном болоте, а вокруг то тут, то там, вспыхивают игривые духи, манящие путника в самую топь. Всего-то собственные веки отделяли от реальности, всего-то темнота, пугающая собственным обещанием, отделяли от спокойствия и заставляли сердце биться быстрее. - Открывайте. Хао с облегчением открыл глаза, увидел прямо перед собой Йо и тут же с удивлением понял, что впервые видит его таким. Его слуга еще никогда не улыбался так открыто и широко, разглядывая потерянное выражение лица напротив. Правда, улыбка его начала сползать, и это тут же привело в чувство. - Вам не нравится? - Нравится, - ответил Хао и его ответная улыбка не расцвела на губах только потому, что Йо поднял вверх руку и отвлек внимание на елочную игрушку со своего лица. Хао моргнул и взял украшение в руки. Ему в жизни не делали таких подарков и сюрпризов. Он читал, что чувства расцветают от самых незначительных вещей. Не от красивых глаз, а от бликов солнца в них; не от улыбки, а от искренности в уголках губ и ямочках на щеках; не от дорогих украшений, а от сорванного в поле цветка, бережно хранимого в пальцах до того самого человека. Отбросив все, Хао хотелось сказать все, как есть, но он прекрасно понимал, что пока на его руках белые перчатки, которые не позволяют почувствовать даже елочные иголки, надо молчать. Пока он в перчатках, как в кандалах, он в игре, которую надо довести до конца, потому что сердце слепо. Об обмане Хао знал еще больше, чем о любви. Но даже это понимание не убивало душащее счастье. - Как ты до этого додумался? - спросил он, но смотреть боялся. - Мне хотелось, чтобы и у нас был праздник. Хао усмехнулся, замечая, что Йо не разделил их, не бросил приличную вежливость. Это дало странную надежду на то, что когда-нибудь он все поймет. - У тебя получилось, - негромко ответил Хао и, загадав желание, повесил шар на ветку, на всякий случай повторив его про себя еще несколько раз.