Стены Баску

      — Ежели ты не поднимешься, я кину тебя тута и уйду. Клянуся, я так и сделаю! — рычала вуирка и трясла за плечо юношу, лежавшего на боку.       — М… — он вяло разлепил веки и поднял помутневший взгляд в лицо, которое нависло над ним.       Ее коричневые острые уши дернулись вверх и, поймав лучик солнца, начали светиться приятным розовым оттенком изнутри.       — Ожил? Э-эй! — она не останавливалась и продолжала трясти.       — Да, — хрипло еле выговорил юноша. Он с трудом понимал, о чем идёт разговор, и внимательно рассмотрел девочку, которая коготками впилась в плечо.       — Хвала Уитве, — она с облегчением выдохнула. — Подымайся, я дам тебе воды, — она отступила на коленях назад и перебросила хвост на другую сторону от себя.       Парень немного пугал ее. Здесь его не должно было быть, тем более одного, тем более без сознания в высокой траве. Один факт того, что он человек, ставило под угрозу его существование: все они суют свои носы куда не следует.       — Ну, подымайся, чего лежишь? — дёргала головой девочка. Глаза человека сфокусировались, и он смог рассмотреть ее: худую вуирку в кожаном плаще. — Как тебя называть?       Непонятно было только, зачем ей плащ, если она с ног до головы покрыта шерстью. Вряд ли ей будет холодно без него.       — Ол… Оливер, — он понимал некоторые слова и пытался привстать, протягивая руку за флягой с водой. Из-за привкуса рвоты и вязкости во рту Оливер сплевывал и утирал губы рукавом куртки.       Юноша мельком осмотрел стену травы вокруг, он лежал в пятне вытоптанной осоки. Голова болела до безумия, отчего Оливер морщился и шумно дышал, а стоило пошевелиться, тело начинало ныть и покалывать.       — Что сталося? — тонкие пальцы с когтями робко прикоснулись к колену.       — На мы… напасти, — от резкого движения глазами, появилось жжение, и Оливер потёр веки пальцами. — Го-во-рити твой имя, — он заглянул в черные глаза девушки. Язык он знал не очень хорошо, этот факт нельзя упустить, но изо всех сил пытался собрать отдельные слова в целое предложение.       — Николь, — она убрала покрытую шерстью руку с колена и поставила на землю перед собой, опустив назад большие уши. Смотрела вуирка с подозрением и некой насмешкой на лице. Виной тому глупое и совершенно некрасивое произношение человека. — Как ты тут оказался? — снова спросила она, дав напиться.       В голове Оливера щелкнуло, он вспомнил, что видел эту вуирку во время своей первой экспедиции. И вот она появилась опять, во время следующей экспедиции за стену.       — Я плохо помнити. Нас окружили, я бежати, упасти тут, меня ударити по голова… Потом…       — Я видела, как твои друзья скакали мимо городу.       — Николь? — Оливер осознал, что его попросту не искали после нападения. Возможно, сделать так было необходимо, но сам факт был весьма и весьма неприятен.       Вуирка замолчала и внимательно всмотрелась в Оливера.       — Ты помочь? — он запустил пальцы во влажные завитки волос и вздохнул. — Я не знати, куда ходити.       — Я отведу тебя у город, подымайся, — Николь встала с колен на лапы.       Оливер даже несколько нескромно начал разглядывать вуирку с земли. Впрочем, это он сделал, скорее, случайно, нежели специально. Лёгкое головокружение не проходило и сложно было сконцентрировать взгляд. Он постоянно дотрагивался до сумки, висевшей на поясе, и ждал, когда же можно будет в нее заглянуть.       Даже под плащом вуирка выглядела худой. Она сверху вниз смотрела на юношу огромными миндалевидными глазами, в каждом из которых было по черному зрачку.       — Мне не очень приятно, когда так дивлятся, — девушка сморщила носик с широкой слегка изогнутой переносицей и грубой темной кожей на кончике и накинула капюшон на уши, будто стараясь скрыть свои отличия. Хотя для этих мест Оливер выглядел более необычно.       – И–извини, я не… мне… погано. Задивляюся, — протараторил Оливер и не без помощи Ники поднялся на ноги.       Она подняла лук и привязала мешок к поясу, еще раз взглянула на лапы и, поджав бледные губы, поддержала Оливера под руку. Ника оказалась вблизи еще меньше и тоньше, чем ему показалось.       — Идём, — повысила голос она и махнула рукой недовольная: пахло от чужака явно не цветами, а травой, потом, чем-то кислым и затхлым.       Ника молчала всю дорогу до деревни, только скалила зубы и распушала хвост, чем-то раздраженная. Оливер не посмел сказать чего-нибудь, чтобы не обидеть девушку еще больше, только опирался на нее и старался не наваливаться всем телом.       Путь до города был не самый близкий, обогнув луг, они дошли до Рамоиса только через полчаса. Обошли огороженный деревянным забором город вокруг, чтобы не привлекать лишнего внимания, и Николь за мгновение перелетела через высокий бревенчатый забор недалеко от своего дома, оставив по ту сторону юношу. Оливер взялся руками за перекладину и медленно закинул ногу на забор. Преграда далась с трудом, спасла только физическая подготовка.       До дома Николь, как оказалось, оставалось пройти по тонкой заросшей тропинке. Вуирка помогла дойти до двери и провела Оливера в деревянный дом, который снаружи казался большим. Но внутри это было довольно тесное помещение со столом в дальнем углу, двумя стульями, кроватью в другом углу, печью напротив входа и несколькими скамейками, которые были полностью заставлены глиняной и чугунной посудой, скрадывая пространство. Несколько горшков с завядшими цветами стояли по углам, а на столе находилось ведро с водой. Воздух был спертым и каким-то пыльным, несмотря на наличие окна прямо над столом, хотя оно и было наглухо закрыто. И все же в комнате витал легкий аромат трав.       Оливер был ненамного выше вуирки, но для него этот дом казался почти кукольным: сверху давили низкие потолки, да и пустого пространства было не так много.       Ника подвела Оливера к стулу, чтобы он смог сесть, и ушла в другую комнату, откинув плотную ткань с полосой геометрической вышивки внизу, которая закрывала проход в комнату и находилась напротив входной двери. Она вынесла оттуда карту и мутный стакан.       Движения вуирки были скованны, и она постоянно косилась на вход в комнату, из которой вышла.       — Мы вот здеся, — она села на соседний стул и ткнула когтем прямо в букву «м» на надписи «Рамоис». Под названием города было изображение нескольких маленьких домиков, обведенных вокруг тонкой черной линией.       Оливер окинул взглядом небольшое полотно мятой пожелтевшей бумаги. Брови невольно поползли вверх от обилия географических названий над очень знакомым ему изображением.       Перед глазами промелькнула картина: он и капитан команды стоят, подняв руки вверх, на другом берегу ручья четверо вуир. Одного из них Оливер уже видел два года назад — папу маленькой девочки вуирки, которую звали Николь.       — Оливер, с тобою все хорошенько?       — Да, — оживился он, не обращая внимания на головокружение и слабость. — Когда вернутися твой папаша? — сердце заколотилось в груди.       – Через несколько днёв, може, через два, — растерялась вуирка и поджала руки.       — Я должен пийти рано… Ранее, — слабость и возбуждение сказались на состоянии юноши пагубно, он схватился за голову и зажмурился, пытаясь успокоиться. — Твою мать…       — Тебе лучше лечь и отдыхати пару днёв, — Ника спокойно поднялась со стула и стаканом зачерпнула из ведра прохладной воды. Она подвинула питье Оливеру и поставила острые локти на стол.       Юноша отчего-то перестал разглядывать и удивляться такой близости вуира, скорее всего, сказалось его состояние. С Николь было спокойнее.       Девушка снова оставила его одного и удалилась в другую комнату. Через минуту нетвердо вышла, держа в обнимку одеяло с подушкой. Она разбросала их на полу недалеко от камина, который, скорее всего, служил печью, расправила толстое одеяло с плотной тканью, поглаживая его руками, взбила лежащую на краю подушку, посмотрела на иноземца и пригласила лечь. Оливер опустился на самодельную постель и моментально расслабился, она была твердой, но не жёсткой, и сильно пахла ромашкой с щелочью.       Вуирка взяла со скамейки между входной дверью и печью небольшой и слегка мятый металлический тазик с водой, поставила его на пол около человека.       — Можешь умытися.       — Спасибо, — прошептал Оливер. Он зачерпнул холодную воду ладонью и вытер лицо. Кожа тут же перестала быть липкой, а капельки приятно потекли по шее. Со свежим лицом можно было бы отдохнуть, хотя спать он не хотел. Но стоило лечь в удобную позу и глубоко вдохнуть, аромат подушки начал с каждым вздохом усыплять.       Пока Оливер спал, тяжелая плотная штора в комнату Николь откинулась, и из нее показалась пучеглазая мордашка, еле заметная в темноте комнаты из-за того, что была покрыта бурой шерсткой. Она оглядела Оливера, проверяя, спит он или нет; он бездвижно лежал на животе, подмяв под голову подушку, размеренно двигалась только спина.       Девочка ухватилась за дверной проем и оттолкнулась от него, слегка царапнув; кресло с колесами вместе с ней выкатилось вперед, проехав по поскрипывающим половицам. Вуирка замерла, чтобы не разбудить спящего человека; она несколько секунд внимательно вгляделась в него, а затем развернула кресло на колесах и подъехала к широкой массивной скамье справа от стола.       Оливер лишь слегка приоткрыл глаза от тихого скрипа половиц прямо под ухом, когда вуирка уже не смотрела на него. В темноте не было видно практически ничего, поэтому он потерял надежду разглядеть источник шума, но закрыть глаза уже не мог.       На скамье лежало несколько пучков трав, охапка хвороста, рядом впритык находилась стопка аккуратно сложенных бледных простыней и два кожаных полотна, на которых, накренившись, стояла низкая стопка тарелок, пара горшков и мутных прозрачных стаканов.       Девушка протянула руки к стопке тарелок, чтобы переставить ее и взять простынь, но задела ветку хвороста, торчащую из остальной охапки. Весь хворост посыпался ей под лапы.       Глаза вуирки закрылись, она сжала губы и стиснула зубы, не наклонив голову — просто смирилась с происходящим. Она лишь немного повернулась в сторону Оливера и окинула его боковым зрением.       — Святая Уитва, — яростно прошептала она себе под нос.       Оливер привык к темноте и уже мог разглядеть размытые очертания предметов. Тонкая полоска света, попадающая в комнату через щель между слегка прикткрытыми ставнями, помогла различить цвета и силуэт вуирки напротив окна. Она замерла в тот момент, когда Оливер услышал шум. Видимо, что-то уронила.       Юноша заметил движение ее головы в свою сторону и быстро закрыл глаза. Он сам не до конца понял, в чем состояла причина этого. Возможно, он не хотел быть пойманным за подглядываем.       Вуирка в кресле на колесах протянула руку к створке окна, чтобы шире открыть ее и впустить в комнату больше света. Она неуклюже подалась вперед в попытке дотянуться до дальней створки одной рукой, а другой крепко держалась за подлокотник.       Положив голову на подушку, юноша наблюдал за девушкой. При сильном наклоне, рука, которой она держалась за кресло, напряглась так, что стала видна небольшая хиленькая мышца, потому что вуирка начинала терять равновесие и заваливаться вперед. Локоть задрожал от напряжения: она была готова вот-вот сорваться. Тело Оливера вздрогнуло, чтобы вскочить и поймать хрупкую юную вуирку, но она успела задеть створку когтями, подтолкнуть ее и отклониться назад.       Оливер расслабился. Комната мигом наполнилась слабым светом только-только появившегося на горизонте солнца. Все предметы стали видны, и он разглядел кресло на колесах и разбросанный вокруг него хворост.       «Так вот, что у нее упало».       Вуирка еще раз обернулась на Оливера — он закрыл глаза. Она удостоверилась в том, что он спит и сложила ладони перед собой, оттопырила большие пальцы и коснулась ими маленьких бровок. За спиной из белой дымки появилась девочка в такой же свободной легкой ночной рубашке.       Юноша осмелился открыть глаза уже позже, когда эта девочка, присев на корточки, собирала разбросанный хворост, а вуирка в кресле переставляла посуду.       «Когда здесь появилась Николь?» — подумал юноша и свел брови. Он мог бы подумать, что Николь пришла помочь вуирке в инвалидной коляске, но не слышал шагов.              Утром Оливеру стало куда лучше, но голова всё ещё немного кружилась. Так, словно немного захмелел. Он вспомнил вчерашнее желание заглянуть в сумку и начал оглядываться вокруг в ее поисках.       — Энто ищешь? — Ника подняла над столом, за которым сидела, небольшую поясную сумку зеленоватого цвета. — Энта штучка издает дюже странный звук, — вуирка покачала головой.       Встав с пола, Оливер осторожно дошел до другого конца комнаты и протянул руку за сумкой. Девушка не стала возражать — отдала, но не прекратила недоумевающе коситься в ее сторону. Утренний прилив сил иссяк — и тело Оливера вновь стало вялым, голова пошла кругом.       — Спасибо, — он забрал пищащую сумку и поторопился обратно в постель.       Внутри сумки лежал маленький плоский прибор, на экране которого была жирная зеленая точка и полупрозрачные перпендикулярные линии. Две другие метки пришлось поискать на экране.       Ника навострила уши и внимательно наблюдала за происходящим. Она даже забыла про чай из трав, который заварила в котелке.       Оливер несколько раз нажал на экран, и картинка тут же двинулась на запад. Он уменьшил изображение и осмотрел местность сверху.       — Мы в Рамоис?       — Да.       — Подай карту, пожалуйста, — попросил Оливер и поднял руку.       Николь разложила возле ног юноши карту Хоупира и вернулась к столу за чаем. Налив две кружки, отдала одну Оливеру, а вторую понесла в комнату.       Парень посмотрел на экран, на карту, попытался сопоставить местонахождение Агнии и Кристиана с какой-то отметкой или ориентиром, чтобы знать, где сможет их найти, но эта задача оказалась куда сложнее, чем он думал, потому что формы на бумажной карте сильно отличалась от электронных. Через несколько минут, когда Ника уже вернулась, он вынес своё решение.       — Они возли город.       — Тебе все ещё нужно отдыхати, Оливер.       — Да, знати.              Чуть позже Ника ушла из дома. Куда именно — Оливер не знал, зато у него появилось время, чтобы продумать план дальнейших действий. Уходить нужно было как можно скорее, потому что, если его увидит отец Николь, придётся несладко.       Оливер скинул с себя плотную льняную куртку горчичного цвета, задрал находившуюся под ней футболку и осмотрел живот — ничего. Умудрился извернуться и посмотреть на поясницу — там-то и были еще красные свежие синяки, которые болели при прикосновении и не давали ему лежать на спине. Ноги и руки представляли, отнюдь, не лучшее зрелище: их покрывали такие же красные пятна, по форме напоминающие пальцы и следы ударов с царапинами от когтей. Одежда была пыльной и потертой, будто Оливера толкнули и он проехался по земле. Руки были в мелких порезах и ссадинах.       Когда Ника нашла его в поле, Оливер даже не обратил внимания на болящие ранки, в голове были мысли только о том, как быстрее оказаться в безопасном месте и мирно переждать все болевые ощущения. И дождался, боль утихла, голова уже не раскалывалась после нескольких ударов. Возможно, он даже проголодался, хотя с другой стороны, при мысли о еде, во рту становилось как-то неприятно.       Брошенный на одеяле прибор брякнул и завибрировал. На него пришло сообщение, и Оливер прочел его:       «Что с тобой? (11 сент. 741 г. от ОСБ)» — сообщение было от Кристиана.       «Потом расскажу, сейчас все нормально. Отлежусь еще день и смогу уйти. Где встретимся?» — пальцы Оливера быстро забарабанили по небольшой клавиатуре на экране.       «Поступил приказ возвращаться, что-то с оборудованием. Видимо, повредилось во время драки. Выезжаем сегодня днем, захватим тебя около города по пути в Баску. Отпишусь на месте (11сент. 741 г. от ОСБ)».       Вся эта переписка происходила через черный прибор являлся спутниковым телефоном с функцией чата для участников экспедиции и возможностью вести путевые заметки. Полезная вещь, особенно в ситуациях, как эта.       — Чем занимаешься? — Ника вошла в дом, и Оливер, выпучив глаза, отбросил прибор в сторону.       — Секрет, — отрезал он.       Николь нахмурилась и облизала верхнюю губу.       — Кушати хочешь? — бросила сумку на стол и подошла к шторе в соседнюю комнату.       — Нет, — мотнул головой Оливер и успел мельком заглянуть в комнату, когда вуирка отодвинула штору.       Николь задернула вход поплотнее и растаяла в воздухе, оставив лишь лёгкую белую дымку. А девочка в кресле на колесах вздохнула и на руках перебралась в кровать, волоча за собой ноги.       — Оливер? — крикнула она, чтобы за дверью было слышно.       — Что? — юноша откликнулся на знакомый голос Николь.       — Позови, если что-нибудь понадобитися.       — Да.       Девочка распустила густую каштановую косу, потрясла головой, осторожно помассировала ее пальцами, чтобы не поцарапать когтями, и закрыла глаза.       Оливер снова упал лицом на подушку и на некоторое время расслабился, но на этот раз в сон его не клонило. Зато хотелось немного размяться после долгого отдыха. Он сначала сел, потянулся, а потом и вовсе медленно поднялся с постели, как бы прощупывая реакцию ослабленного организма на вертикальное положение. Но все было хорошо, и Оливер понял, что к ночи будет твердо стоять на ногах. Как он сам мог предположить, у него было небольшое сотрясение мозга.       Оливер налил воды из ведра в стакан и медленно попивая, выглянул в открытое окно, которое выходило на соседний дом, но небольшую часть города тоже было видно. Солнце было в зените, в Рамоисе кипела жизнь: ведомые хозяевами лошади везли за собой телеги, вуиры кивали и кланялись друг другу. Оливер заметил, что в окне не было стекла — только две глухие деревянные створки, открывающиеся внутрь.       Вуирка подъехала сзади в кресле почти бесшумно — ее выдавал только тихий скрип половиц — и остановилась рядом со столом.       — Куда дивишься? — спросила она и почесала локоть.       — В жители, — Оливер обернулся и в легком шоке оглядел вуирку в инвалидной коляске: она выглядела в точности как Николь.       «Близняшки? Или это один и тот же вуир? Но я видел их вместе».       — Осторожнее. Нам не нравитися, что за нами следят чужинцы, — таинственно проговорила она.       — Мы поняти. Я ехати, — он все равно не мог понять, Николь это или нет. И даже если Николь, то почему она сидит в кресле на колесах, ведь недавно передвигалась на лапах совершенно спокойно. Но в большей степени он склонялся к тому, что это ее сестра.       — Насовсем? — удивилась вуирка и положила руки на стол.       — Не знати, — Оливер пожал плечами, хотя прекрасно знал, что экспедиция вернётся в Хоупир. Он мог бы многое рассказать вуирке, но языковой барьер не давал. Оливер чувствовал, что неискренен и это создавало неловкость в разговоре.       — Каков мир за стеной? — вуирка вздохнула спустя несколько минут молчания.       – Мне не можно го-во-рити. Ести пред-по-ложения?       – Ести, но я не скажу тебе. Мне не можно го-во-рити, — передразнила вуирка с тем же человеческим акцентом.