***
Джеймс отказался от медицинской помощи, хотя даже Детектив уговаривал его не упрямиться. Он довольствовался мешком со льдом, приложенным к его вспухшей шишке на голове, пока, тем временем, за стеклом проходил допрос задержанного. По полученным данным с его пальцев, этот афроамериканец, имя которому Руперт Смит, арендовал дом Райдеров. То, где в данный момент находились хозяева дома и имя его сообщника, Руперт выдавать отказывался. До прихода его адвоката оставалось двадцать минут, и за это время необходимо было выудить из него всю информацию. — Слушайте, вы делаете себе только хуже, — говорил ему Андерсон. — Помогите расследованию, и я клянусь, что замолвлю за вас словечко перед прокурором. В ответ Смит медленно наклонился к Детективу и процедил сквозь зубы презрительное «нет». Джеймсу вся эта игра в молчанку уже порядком надоела, и наплевав на все правила, он вошёл в допросную. — Может быть мой коллега и предпочитает вести допрос в стиле доброго полицейского, но я нет. — Что ты, мать твою, задумал? — злобным шёпотом спрашивал Детектив. — Тсс, доверьтесь мне, — таким же шёпотом отвечал Доктор. — Откуда вы узнали, что Райдеры сдают дом в аренду? — Я ничего не скажу. Точка. — А уже и не надо, — самоуверенно и с ноткой иронии заявил Джеймс. — Побитые казанки, несколько шрамов на лице, два перелома носа — всё это говорит о том, что вы — любитель подраться. И непросто подраться, а профессионально подраться! — Как вы узнали? — удивился преступник. — У вас характерная манера защищать ведущую руку, ведь именно от неё зависят победы в боксе. — Ну и что? — А то, что Эрик Райдер — мальчик спортивный, натренированный. Спрашивается, не вами ли случайно? — от этого предположения Руперт оскалился. Детектив понял, что его коллега попал не в бровь, а в глаз. — Вот откуда вы узнали про аренду дома, — умозаключил Чарльз. — Вы знаете, где Эрик Райдер, которого мы ищем. Вы можете нам помочь. — Я ничего не скажу! — твёрдо стоял на своём Руперт. — Как пожелаете, хотя я бы на вашем месте всё же пошёл бы на сделку, — советовал Джеймс. — Страшно подумать, что сделают зеки с такой лёгкой добычей, как вы. — О чём это вы? — недоумевал Детектив на пару с преступником. Смит ведь не выглядел хилым пареньком. Он был крупным, пугающим, мускулистым человеком. И всё же Доктор-таки назвал его «лёгкой добычей» всерьёз. — О том, что у него уже начался синдром отмены. Вы только приглядитесь! — Андерсон перевёл свой взгляд на Руперта, и на удивление заметил то, как задержанный уж слишком обильно потеет. — Через некоторое время уровень кортизола этого мужчины резко повысится, и мышечная масса начнёт увядать. К моменту суда начнётся депрессия, нарушение обмена веществ, и ещё уйма страшных симптомов. Вы, мистер Смит, подозреваю, уже очень давно сидите на стероидах, и, если резко соскочить с них, сладко, увы, не будет. В допросной настало молчание. Слова Доктора Стила прозвучали как приговор. — Вам уже в любом случае светит тюрьма, — заявил Детектив. — Помогите нам, и мы обеспечим вам лучшую фармацевтическую помощь во время вашего заключения. — Я не могу, — опустив голову, и сжав дрожащие руки в кулаки, говорил Руперт. — Он мне как сын. — Мы не хотим создавать проблем Эрику, а просто поговорить с ним. Он знал погибшую. Руперт прикусил губу, его ладони тряслись, а пот всё прибывал и прибывал. В конечном итоге, когда его лысина стала зеркально-блестящей, он посмотрел на Андерсона, глубоко вздохнул, и выдал адрес той гостиницы, где сейчас жил Эрик.***
Время перевалило за полночь, когда уже в компании целого вооружённого отряда Андерсон поехал в ту гостиницу. К его удивлению, Джеймс отказался присутствовать там, ссылаясь на головную боль. Всё равно паренька планировали сначала захватить, поварить в камере до завтра, а уж потом с утречка допросить. Детектив подозревал, что в уклончивости от таких зрелищ, была совсем иная причина, нежели голова. И был прав. Пока он в это время провожал совсем не сопротивляющегося юношу к полицейской машине, Доктор посещал тот вейп-бар, где был совсем недавно. К счастью тот работал круглосуточно, и внутри осталось совсем немного людей. Мэйс заключила, что вещество на руке покойной и смесь из одной из баночек совпали по составу. Взяв жижу с собой, а ещё фотографию Амелии, Доктор поспешил туда, где могли пролить больше света на то, как жила жертва убийства. За баром работал уже другой человек, а вот у стойки сидела всё та же фигура в ворохе старых лохмотьев. Коул беззаботно парил и лазил по телефону. Про себя Джеймс отметил, какой дешёвой была модель его сотового, несмотря на то, что сенсорной. — Добрый вечер, — поприветствовал он. — Что-то ты зачастил, — отметил парень, не отрывая взгляда от фейсбука. — Я здесь, в общем-то по делу, — серьёзно заявил Доктор, после чего показал Коулу и бармену своё удостоверение судмедэксперта. — Вы, случаем, не продавали вот такую смесь? — Дайте-ка взглянуть, — надев очки, приблизился бармен. Он рассмотрел бутыль, повертел её, а затем отрицательно покачал головой. — Нет, не припоминаю. — Погодите, — нахмурился Коул. Он буквально вырвал из рук бармена смесь, открутил крышку и понюхал её. — Узнаю этот запах. Откуда она у вас? — От моей знакомой, которая умерла. Я участвую в расследовании её убийства. — Нет-нет-нет, — лихорадочно протараторил парень. Его светлые брови встали домиком, и он судорожно передал бутыль жижи обратно в руки Джеймса. — Как её звали? В ответ Доктор достал фотографию и протянул её Коулу. Он огласил имя «Амелия Бейкер», после чего лицо окаменело. Казалось, парень застыл, а затем на его глазах блеснули слёзы. — Ты её знал? — предположил криминалист. — Да. Мы были друзьями, — спокойно отвечал Коул, смахивая влагу с нижних век. — Прошу прощения. Мне… мне надо подышать. Джеймс вложил фотографию обратно во внутренний карман пиджака, а затем проследовал за юношей. Свежий прохладный ноябрьский воздух приятно обжёг лёгкие. Коул несколько раз глубоко вдохнул, а затем достал вейп и принялся вновь курить. Белоснежные клубы дыма быстро рассеивались в воздухе, оставляя после себя едва уловимый сладкий аромат. — Расскажи мне о ней. Какой она была? — поинтересовался Джеймс. — Весёлой, жизнерадостной и… Невинной, — отвечал он. Они начали медленно бродить вдоль тротуара. Ночные огни озаряли им путь. На дорогах почти никого не было. Некоторые фонари мигали, и это было немного жутко. — Что с ней произошло? — спросил Коул. — Твою подругу убили, — мрачно отвечал Джеймс, покорно следуя за ним. — Перерезали шейную артерию. — Но за что? — Это я должен спрашивать. У неё были враги? — Нет, — уверенно качая головой, отвечал парень. — Её все любили, и я не могу представить себе, кем надо быть, чтобы совершить такое? — Психом? Маньяком? Думаешь их мало в мире водится? Да у меня каждый третий труп — это изнасилованная женщина. — Её что ещё и…? — Нет-нет. Тут, слава Богу, обошлось. Коул завернул за угол, и пошёл прямиком к круглосуточной забегаловке возле парковки. Там рядами стояли фуры дальнобойщиков, а около них прогуливались проститутки в рваных колготках. Некоторые из них приветливо помахали им, но Коул игнорировал женщин. Сейчас он хотел задаром поесть, и раз уж у него были ответы, он имел право возыметь за них плату. Оба уселись у окна, и заказали себе жирной и вредной пищи. — Когда ты видел её в последний раз? — спросил Джеймс. — Пару дней назад. Мы вместе пили на вечеринке. — И что, больше ничего? — На что это ты намекаешь? — возмущённо сощурившись, спросил Коул. На стол поставили подносы с толстыми гамбургерами и набитыми доверху порциями горячей картошки фри. — Ну, ты симпатичный парень, а она была симпатичной девушкой… — Старик, что ты несёшь? Я гей до мозга костей. С Амелией мы были просто друзьями, и ничего более. На этом месте лицо судмедэксперта переменилось. В его глазах Коул прочёл удивление, едва граничащее с желанием. Джеймс взял длинную палочку картошки фри и не спеша съел её. Затем ещё одну и ещё, иногда макая их в острый кетчуп. Когда его порция опустела, они оба собрались и продолжили медленную прогулку по ночному городу. Всё это время юношу не отпускало странное чувство, что перед ним сейчас не Джеймс, а кто-то другой. Кто-то загадочный, молчаливый, с таинственным, интригующим взглядом. Ночной ветер вновь обдал их лица. Парень поёжился от холода, уже сто раз пожалев о том, что не купил себе шарф. И тут вдруг тёплая крепкая мужская рука охватила его замерзающую ладонь. Коул вопросительно взглянул на Джеймса, даже хотел было зарядить ему по морде за такую бестактность, но тут же понял, что что-то не так. — О чём мы говорили? — хмурясь, спросил Джемс. Он одёрнул руку, потёр лоб, явно пытаясь что-то вспомнить. Коул совсем не ожидал увидеть уважаемого судмедэксперта в таком растерянном состоянии. — Мы не говорили, — ответил он. — Прости, иногда у меня всякие мелочи выпадают из памяти. — Ничего страшного. Со стариками такое бывает, — слегка усмехнулся парень, на что получил от Джеймса лёгкий толчок бедром. — Это я-то старый? — Да ты мне в отцы годишься! — Это не аргумент, юноша. Я ещё в самом расцвете сил… — Ну вот, заговорил по-стариковски, — начал подначивать Коул с широкой улыбкой. Доктор Стил и сам не сдержал лёгкого смешка. Он добродушно похлопал парня по плечу, думая о том, какая же его улыбка всё-таки прекрасная. Такую же он видел всего раз в жизни, у той, кого больше нет. Коул заметил это по внезапно заигравшим печалью зелёным глазам криминалиста. — Ты напоминаешь мне Нэнси, — тихо прошептал он. — Кто это? — поинтересовался парень, снова затягиваясь от только что прокапанной дрипки. — Когда-то у меня была дочь — Нэнси. Она очень давно сбежала, и никакое расследование не помогло мне её найти. — Ох… Сочувствую, — тяжело нахмурился Коул. Из его рта снова извергались бесконечные столбы сладкого дыма. Казалось, парень на миг превратился в скорбящий паровоз. Он не ожидал таких откровений от незнакомого человека, тем более, с таким уровнем работы, и поэтому не мог ничего толком ему ответить. Подбодрить? Или всё же остаться в стороне? Они ведь знакомы меньше суток, а уже вовсю обсуждают такие тонкости жизни. — Мы с женой до сих пор не знаем, жива ли она вообще. Мы её даже похоронить толком не смогли. Тела-то нет. — А из-за чего она сбежала? — Глупый вопрос, — невесело отвечал Доктор Стил. — Мы были не самыми лучшими родителями. Надо было давать ей больше свободы, или любви, или… Я не знаю… — Мне жаль, Джеймс, — наконец выдавил из себя Коул, коснувшись рукой его плеча. И как только ладонь криминалиста в ответ покрыла его казанки, юноша понял почему они вели столь откровенный разговор. В глазах Доктора Стила читалась неприкрытая просьба. — В отличие от меня, родители Амелии могут похоронить свою дочь… Но они до сих пор не знают всех деталей об её убийстве, как и многие ответы на свои вопросы. Кто её убил? За что? Почему именно она? Эти бесконечные гадания сведут их с ума, уж я-то знаю. А ты — тот, кто может хоть чуточку пролить на это свет, отказываешься рассказать о своих последних минутах, проведённых вместе с жертвой. Почему? — Потому что Амелия… Напилась в тот вечер, — спокойно, но с большим трудом признавался Коул. Ему в этот миг стало очень обидно на Доктора Стила, и стыдно за себя, потому что он, как последний профан, попался на эту старую уловку, как душевный разговор. — Она напилась и… разделась. Она хотела отомстить своему парню за измену, со мной. — Но ты отказался, — договорил за него Джеймс. Это было логично, так как жертва по результатам вскрытия умерла девственницей, а Коул недавно признался, что он гей. — Зачем тебе это скрывать? — Если я об этом расскажу, то мнение о ней резко изменится, а родители не должны запомнить свою дочь такой, слышишь? Я просто решил, что раз уж у нас ничего не было, то пускай так и останется. — Ты понимаешь, что я не могу скрыть это от Детектива? По правде говоря, если он узнает, что я тебя допрашивал без него, он мне шею намылит… и всё же, ты не можешь скрывать этот факт! — Почему? Разве у вас нет сердца? Если вся школа об этом узнает, то все сразу заклеймят Амелию шлюхой, побежавшей изменять своему распрекрасному принцу с геем! Её родители этого не перенесут! — Сплетни всегда были и будут. Это всё мелочи, тебе ли не знать? Чего они уж точно не перенесут — так это свободно разгуливающего на свободе убийцу своей дочери! Ты решил скрыть от меня тот немаловажный факт того, что ты, возможно, стал последним человеком, кто видел её в живых. Ты хоть понимаешь, что она сбежала с вечеринки из-за тебя? Из-за тебя она попалась в руки убийце! Из-за тебя её убили! Реакция не заставила себя ждать. Лицо Коула с каждым словом наливалось красным, а губы дрожали в оскале. В конечном итоге, не выдержав столь грубого обвинения, он замахнулся правой, и резко дал Джеймсу кулаком по носу. Тот даже на ногах не устоял, столь сильным был удар. Доктор вскрикнул, прикрыл расквашенный нос, хлещущий кровью, и встретившись с пыльным асфальтом, замер, пережидая пульсирующую боль. Этот пацан так ему задвинул, что она резким потоком разлилась по всей голове, дыхательные пути носа, естественно, перекрылись, и пришлось дышать ртом. Сам блондинчик тем временем шипел от разбитых казанков. — Никогда больше не смей говорить так! Амелия была мне как младшая сестра, и я всё бы отдал, чтобы поменяться с ней местами в ту ночь!