Теория

На следующий день Очако спокойным шагом идёт к главному корпусу академии, с облегчением осознавая, что больше не нужно оглядываться, чтобы сбежать от Кацуки. Она осторожно касается места укуса, с негодованием вспоминая о нефиговом таком синяке, по темнеющим местам которого можно пересчитать следы от зубов. Очако очень надеется, что хотя бы один зуб из вечно сквернословящего рта выбить ей удастся. — Урарака, на мат к Бакуго, бегом! — Айзава-сенсей мог бы стать подъёбщиком года, если бы чуть легче относился к вниманию прессы. — К нему можно и не подходить — и так матом покроет, — фыркает под нос Очако, нехотя переставляя ноги в нужном направлении. Кацуки смотрит на неё задумчиво и подозрительно спокойно — опять оценивает, что ли? Или синяк пытается увидеть? — Ты потерял вдохновение или наконец-то голос подвёл? — бросает едва слышное Очако, подходя к сопернику. Тот кривит рот в усмешке и быстро облизывает верхнюю губу. — Я всё слышал, круглолицая, — негромко отвечает он, потягиваясь. У Очако закрадывается подозрение, что он такой довольный от свершенной мести. Он и правда легко отходит, если речь не о его соперничестве с Изуку. — Можешь приготовиться поцеловать чёртов пол. Боевая стойка. Громкое «начали!». Рывок вперёд. Использовать причуду нельзя, зато вот молчать не заставляют — порой слова выбивают почву из-под ног круче любого удара. Очако прекрасно знает, что сейчас только смекалка её и спасёт — в конце концов боевым искусствам они обучаются у одних учителей, так что в большинстве случаев Кацуки без проблем может увидеть и разгадать комбинацию ударов, на которые горазда Очако, но пока это не удаётся: он набирает такой темп атак, что она едва успевает дышать, не то что говорить. Кацуки не позволяет зайти со спины, продолжая её удерживать на стабильном расстоянии и чётко перед собой. Очако уходит вниз от очередного хука и делает подсечку, которую легко перепрыгивают, а секундой позже и вовсе ловят за ногу. Кацуки швыряет девушку в сторону и только натренированный вестибулярный аппарат позволяет ей не рухнуть на спину, а сгруппироваться и проехать на согнутых ногах назад. Ступни от такого действия обжигает, но это мелочи по сравнению с несущимся на неё Кацуки. Очако подныривает парню под руку, успевает попасть ему локтем в нос — не так сильно, как хотелось, но всё же. Кацуки звереет на глазах. Он слишком сильно хватает её за майку и тащит вверх за горловину. Ткань трещит, когда он снова её швыряет. — Я всегда знал, что у Урараки зашибезные сиськи! — вопит Минета Минору не своим голосом, пуская носом целые кровяные фонтаны. Правда, недолго он радуется: в него прилетает взрыв и сносит метров на двадцать. — Против правил, Бакуго, — качает головой Айзава. — Но за благородный порыв обойдёмся без штрафов сегодня. Отведёшь Минету в медкабинет и возвращайся обратно. И нет, наносить ему ещё больший урон нельзя. Кацуки зыркает зло на Очако, пытающуюся прикрыть полуобнаженную грудь из-за порванной майки, мол, это всё из-за тебя, и уходит уносить за шкирку извращенного карлика. — Урарака, будь добра, используй свою спортивную куртку по назначению, — негромко говорит сенсей, уже отходя к другой паре оппонентов. Очако краснеет пуще прежнего и не очень понимает, стоит ли поблагодарить Кацуки или же наехать за то, что устроили разврат на тренировке. Она уходит к скамейке, где её класс иногда оставляет что-то из вещей, включая бутылки воды, отыскивает часть своей формы и, надев, повыше застёгивается, чтоб наверняка. Очако не в курсе, кто был в паре с Минетой, но очень надеется, что это кто-то из девочек — ей не хочется легко проигрывать, тем более, после неплохого спарринга с Кацуки. Но все помнят, что Айзава претендует на звание «подъёбщик года»? — Иди к Киришиме — ему тоже делать нечего, — устало указывает сенсей, потирая виски. Эйджиро радостно ей машет, сверкая самой широкой улыбкой из своего арсенала. И в обычной ситуации Очако бы улыбнулась и подбежала к нему, но сейчас он её соперник, который по телосложению, весу и навыкам Кацуки не уступает. Ну, разве что, может пощадить под конец боя. Всё, различия закончились. — Ну, что, Урарака, покажем классный бой? — Эйджиро становится в боевую стойку. — Или Бакуго запрещает тебе драться с другими парнями? — С чего бы ему запрещать? — недоумевающе спрашивает Очако, целясь оппоненту по коленке. Эйджиро успевает отвести ногу в сторону и ею же нанести ей удар по бедру. Больненько, знаете ли. — Из ревности, конечно! Даже Минету сам прихлопнул, хотя того девчонки сами всегда лупят, — поясняет Эйджиро, отбивая чужой кулак, направленный в его живот. Второй, правда, он не ожидает — зубы громко клацают друг о друга, когда Очако попадает ему по подбородку. — Бакуго-кун всегда готов влезть в драку, — Очако на предельной для себя скорости хватает чужое предплечье, резко разворачивается и швыряет Эйджиро через себя. Тот остаётся лежать, тяжело дыша, но как-то подозрительно довольно складывает руки на груди. — Да, но об остальных он готов кулаки почесать, а тебя только укусил. Пометил, что ли? — Эйджиро весело смеётся, после чего ойкает, когда в отместку ему прилетает от Очако по рёбрам — причудой-то до конца урока пользоваться нельзя. Конечно, пинать побежденного — это не очень по-геройски, но Очако не могла не. В конце концов, Бакуго Кацуки для неё соперник в достижении карьерных высот, а ещё уничтожитель нервных клеток и эксперт, как довести её до нервного смеха сам того не желая (ну, серьёзно, вы видели, как Кацуки ругается? Когда привыкаешь, то даже бояться перестанешь, если не тебя атакует. Да их класс без этой ругани уже и не представишь). — Вставай, Красный Бунтарь, пока тебя не атаковали злодеи, — бурчит Очако, подавая руку Эйджиро. — В лице Уравити? Тогда я должен защищаться! — и самым подлым образом перебрасывает её через себя. Девушка приземляется на бок и отчётливо ощущает каждый сантиметр поврежденной кожи. В голове остаются только мысли о бое на поражение. Никаких эмоций, только расчёт. Кому нужен злой Бакуго, когда тут обнаглевший Киришима? — Ух, женщина, мне не нравится, как ты смотришь! — кричит Эйджиро, отскакивая подальше. — Учти, моей смертью ты ничего не добьёшься! — Кто знает, — фыркает Очако и бежит атаковать.