Теория

— О, да, детка, ты вернулась! — визжит на весь кафетерий Мина, буквально подлетая к мирно жующей Очако. — Неужели в твоём чае станет немного больше крови после завтрака? Очако фыркает, но ничего не отвечает, потому что рот занят едой, к тому же чувство стыда, что заставила волноваться за себя тоже мешает нормально разговаривать. Кстати, вы знали, что рис с овощами необычайно хорош по утрам? Вот и Очако только сейчас это осознала после недельной прострации даже в плане еды. — А ещё я видела, как Бакуго наорал на Каминари — в жизни не видела, чтобы кто-то радовался, когда на него кричат, — трещит Мина дальше, умудряясь сумбурно есть во время своей тирады. — Я рада, что всё снова на своих местах. Долой апатию! Она затихает на некоторое время, потому что есть по утрам — это святое, ведь неизвестно, когда ты попадёшь на обед после практики и попадёшь ли вообще. Очако сосредоточенно жуёт лист салата, параллельно прихватывая палочками помидорку черри — она бы с удовольствием съела бы их целое ведро, но кто её спрашивать будет, так что спасибо и на том, что есть. — Урарака-кун, Ашидо-кун, доброе утро! — раздаётся зычный голос старосты на всю столовую, но даже половина завтракающих не оборачивается на шум — привыкли, что с них взять. За Теньей сразу идёт Изуку, улыбаясь широко и радостно, словно тоже чувствуя, как напряжение спало с его подруги. — Утречка! — смеётся Очако в ответ, закидывая черри себе в рот. Её настроение сейчас полностью соответствует её причуде: невесомое, спокойное и поднимающееся всё выше и выше, главное, чтоб не затошнило в самый неподходящий момент. Парни садятся за их стол, делясь новостями от класса «Б» — у тех была первая тренировка с причудами на новом полигоне. Учитывая, что все они начали третий год обучения, уровень сложности был максимально близок к реальной схватке с Лигой злодеев. — Самое главное, чтобы мы вовремя скооперировались между собой, — тарахтит Изуку, пролистывая свои записи. — Мы бы могли разбить наш класс на силовую, разведывательную и оборонительную группы с учётом возможности дальнего и ближнего боя. — А не проще перемешать группы так, чтобы все были равны? — вскидывает бровь Очако, подхватывая последнюю помидорку палочками. — Мы же не знаем, при каких обстоятельствах нам придётся действовать, поэтому будет очень плохо, если все группы будут сильны только в чём-то одном. — Речь об этом и идёт, — кивает Изуку, прикрывая тетрадь. — Мой план будет подходящим только при наличии связи между группами, то есть, человек с причудой поиска должен быть в каждой команде. — И ты должен учитывать тех, кто будет стремиться работать в одиночку, — напоминает Очако, в голове которой слишком чётко и громко звучит возмущенный крик Кацуки: «Ебал я ваши команды!». — Каждый раз на это напарываемся. — Ты хотела сказать на «него», а не на «это»? — усмехается Мина, глядя куда-то за плечо подруги. — В нашем классе проблемы с командной работой только у двоих: от Минеты шарахаются девушки, а у Бакуго проблемы с гордыней. — Ашидо, блять, ты задолбала! — Очако от неожиданности слишком сильно сжимает палочки и помидорка улетает ей за спину. Позади неё повисает гробовое молчание, и ей с тяжелым сердцем приходится повернуться и посмотреть в глаза своей участи. Кацуки смотрит на неё диким взглядом, но он не шевелится, явно пытаясь справиться с собой — ещё не хватало за разрушения огребать. — Прости, пожалуйста, Бакуго-кун, я в тебя попала? — лепечет Очако, нервно улыбаясь. За последнее время она видела своего одноклассника буквально на пике ярости, но он ни разу не замолкал при этом, а очень громко и крепко ругался. — Прости? — ещё разочек на всякий случай. — Доставай, — сипит Кацуки, наклоняясь так, что его лицо оказывается на уровне лица Очако. Та нервно сглатывает, потому что одно дело решать таким образом вопросы наедине или среди одноклассников, а другое — перед всей академией. — Ты ему черри за шиворот закинула, — давясь смехом, подсказывает Мина. Очако чувствует, как краснеют её щёки, а глаза непроизвольно сползают на чёрный ремень, который так отчаянно держит вечно приспущенные штаны на приличном уровне. Кацуки носит рубашки заправленными. — Очень смешно, — фыркает Очако, откладывая палочки. Она поднимается со своего стула, чтобы не чувствовать себя изначально проигравшей. Её рост всё так же недотягивает до полных ста шестидесяти сантиметров, но это не мешает ей расправить плечи и изображать из себя гордого маленького гиганта. — Каччан, в самом деле, что ты устраиваешь? — Изуку недовольно хмурит брови, отслеживая реакции товарища. Но тот просто показывает ему средний палец и не отводит взгляда от Очако. — Я могу помочь тебе только с этим, — говорит она твёрдо и принимается застёгивать верхние пуговицы чужой форменной рубашки. У неё чуть дрожат руки, потому что за её движениями следят слишком много людей, а алые глаза прямо над ней так вообще вот-вот дыру пропалят в её лбу. — В самом деле, будь у тебя галстук, а не распахнутый ворот, то этого бы не случилось! — поучительно вещает она, стараясь выглядеть строго. Получается паршиво, но что поделать. — Хочешь помогать мне с этой красной удавкой каждый день, что ли? Не заебёшься? — Кацуки отталкивает её руки, резко выдёргивает рубашку из штанов, а выпавшую из-под ткани черри пуляет Изуку в лоб. Тот уворачивается и с неодобрением поднимает ту с пола и кладёт на салфетку на подносе — не сорить же, тем более, при старосте. — Спорим, тебе просто нравится, что тебя трогает такая милашка, как Очако? — ехидничает Мина, снова принимаясь за еду. — Ты бы совсем не отказался, чтобы она тебя ещё и раздела. — Чтоб ты растворилась! Бесишь! — огрызается Кацуки и идёт наконец-то за едой в очередь. Очако плюхается обратно и закрывает лицо руками и старается понять, насколько сильно полыхает её лицо и можно ли успокоиться по щелчку пальцев. Конечно, нет. — Бакуго-кун неисправим, — вздыхает Тенья. — Урарака-кун, если он тебе досаждает, то я обязательно с ним поговорю. — Спасибо, всё в порядке, — заверяет Очако, стремительно забивая свой рот рисом, чтобы не иметь возможности ответить на следующий вопрос. — О да, Иида, Очако сама способна обуздать своего Бомбастика, — декламирует Мина, отчего Очако давится рисом и с трудом сдерживается, чтобы не выплюнуть. — Ты сам видел, как у них всё схвачено — как семейная парочка прямо. — Мина, это было подло, — прокашлявшись, шипит Очако, тыкая локтем подруге под ребро. Та ойкает, но смеяться продолжает. Тенья выглядит немного ошарашенным, в то время, как Изуку — максимально близким к тому, чтобы быть усыновленным помидорами. — Урарака-кун в отношениях? — переспрашивает Тенья, изумлённо вскидывает брови. — Как староста, я должен оградить тебя от… — Нашёл, кого слушать! — стонет Очако, зарываясь пальцами в волосы. Она прикрывает глаза и хмурится, потому что утро начиналось слишком хорошо, а сейчас это выглядит безвкусной комедией. Мина собирается ответить, но вместо этого отвлекается на телефон, чтобы прочесть новое сообщение. И уже через секунду у неё отваливается челюсть. — Бакуго придумал желание и загадал, кто будет его выполнять, — трагично произносит она, перечитывая сообщение ещё раз. Очако настороженно смотрит в сторону Кацуки и видит его сердитый взгляд, направленный на их стол. Ждёт реакции? — Можно посмотреть? — спрашивает Очако, с подозрением глядя на чужой телефон. Подруга кивает и протягивает свой смартфон с открытой перепиской. От удивления Очако теряет дар речи и не совсем понимает, как реагировать на загаданное.