Теория

— Рад был с вами сотрудничать — с большим удовольствием пополню ваши характеристики положительными отзывами, — Вакаяги широко улыбается и по очереди кланяется Очако и Кацуки. — Ваш тандем показал себя с лучшей стороны, полагаю, вас не побоятся снова звать работать вместе. Им вручают конверты с документами и рекомендациями, небольшой пакет угощений и даже конверт с неплохой суммой вознаграждения за пройденную стажировку уже лично от агентства. — И да, буду очень признателен, если будете помалкивать, что жили вместе — нам потом с вашей академией разбираться, — Вакаяги потягивается, и Очако отмечает, что сейчас он выглядит их ровесником, который тоже должен возвращаться в академию. — А я, так и быть, не расскажу ничего про испорченный матрас и кровать, — и весело подмигивает, отчего Кацуки цокает языком, а Очако готова провалиться сквозь землю — не такие они уж непалевные были. — Пошли, — Кацуки забирает её сумку и раздраженно топает в сторону турникетов. Очако поспешно прощается с семпаем, сыпет извинениями и бежит следом. — Так невежливо, Бакуго-кун! — шипит на него Очако и хватает за руку. На неё смотрят сердито, но руку не сбрасывают. — А хули он лезет не в своё дело?! Условия ставить пытается, блять! — возмущенно хрипит Кацуки, замедляя шаг, чтобы Очако не приходилось бежать. В ответ на его слова она только смеётся, удобнее перехватывает за руку, чтобы переплести пальцы и старается не думать, как громко стучит её сердце, потому что её пальцы тоже несильно сжимают, пусть в её сторону и не смотрят. В синкансене они вырубаются сразу, потому что из номера просто выйти они не могли, так что утомленные были уже с самого утра. Станция Сидзуока встречает их прохладной погодой и ярким солнцем. Настроение лучше некуда, Кацуки сонный и спокойный, и им не надо никуда спешить — теперь им только дорога в административный корпус академии, чтоб сдать отчёты, передать документы и получить задание на неделю — всё то, что они пропустили. — Ах, ты гадёныш! Я тебе сколько раз звонила! Ты что, оглох, раз трубку не берёшь? — уже на северном выходе со станции, куда они шли на пересадку, раздаётся зычный женский голос. У Очако рот распахивается от удивления, потому что это же невозможно! — Ёбанный пиздец, — не менее ошарашенно выдыхает Кацуки и даже пытается стартануть куда-то в сторону, но Очако его заставляет остановится. — Валим сейчас — потом не спасёмся! — Но ведь это твоя мама! — не соглашается Очако и тянет его к его же родителям, которые, видимо, уже давненько их (или только Кацуки) ждут. Ей приходится облегчить его на две трети, чтобы не взбрыкнулся и в последний момент действительно не сбежал, чем вызывает поток брани себе в спину. Но Очако учили уважать старших, а чужих родителей — и подавно. — Здравствуйте! Простите, что заставили ждать! — широко улыбается удивлённым взрослым Очако. Она слегка кланяется, и только после этого отменяет действие причуды. — Какая милая девочка! — улыбается ей в ответ светловолосая женщина. — Спасибо, что присматриваешь за нашим башкотрясом. — Карга, выбирай выражения! — тут же кричит в ответ Кацуки, совершенно не церемонясь. — Бакуго-кун, замолчи! — шикает на него Очако. — Может, по тебе соскучились! А ты сцены посреди станции устраиваешь! — Кацуки в ответ раздраженно цокает языком и отворачивается в сторону, но и правда замолкает. Мама Кацуки смеётся, но честно скрывает улыбку за ладонью — всё же на станции, а сыночек у неё и правда громкий. — Ты Урарака Очако, я правильно помню? — ей в ответ утвердительно кивают: в конце концов, все студенты хотя бы поверхностно знают родителей своих одноклассников и наоборот после всех общих собраний за года обучения. — Если ты девушка моего поганца, то я согласна хоть прямо сейчас на свадьбу скинуться — я даже не надеялась, что он кому-то понравится! Отец Кацуки смущённо кашляет в кулак и виновато смотрит на Очако, мол, прости, я сам не знаю, как с ними живу. — Да ты охренела! Совсем уже крыша поехала?! — снова с полуоборота заводится Кацуки. Очако бросает на него укоризненный взгляд, но неожиданно его голова резко опускается на уровень с её плечом — всё-таки подзатыльники Бакуго-сан всегда были крепкие. — Мы хотели сына на машине до академии подвезти, может, даже где перекусить, — мило улыбается ей женщина, продолжая давить голову сына вниз. Несмотря на внушительную комплекцию и искры в ладонях, Кацуки не нападает, но вырваться всё же пытается. Пока не вышло. — Давай с нами? — Мы сами! Пошли, Урарака! — отбрыкивается Кацуки, но его хватают за ухо. — Умолкни! Иначе даже эта отчаянная девочка от тебя убежит! — Бакуго-сан резко убирает руку, и снова улыбается, игнорируя разъярённый взгляд сына. — Ну, раз никто не против, то пойдём. Очако хлопает глазами, осознавая случившееся, а затем громко смеётся. — Правильно, без чувства юмора с этим придурком не выживешь! — мама Кацуки ерошит ей волосы и ведёт свой маленький отряд к стоянке. — Но Кацуки хороший! Пусть и вредный иногда, — не вдаваясь в подробности, что там именно под «вредный» подразумевается — и так все знают — в его защиту говорит Очако и тут же врезается в спину резко затормозившей женщины. Очако одаривают удивлённым взглядом, а вот Кацуки уже настороженным. — Ты что, совсем девочку не жалеешь? Сколько раз ты её головой приложил? — спрашивает она, прописывая сыну ещё один подзатыльник. — Да за кого ты меня принимаешь, старуха! — огрызается Кацуки, вступая в перепалку со своей мамой. — Он тебе так сильно нравится, Очако-чан? — мягко спрашивает её папа Бакуго. Очако смотрит на него почти благодарно, а затем кивает головой. — Позаботься о нём, пожалуйста, — и отвешивает лёгкий поклон. Очако улыбается и кланяется в ответ. *** Они возвращаются на пару часов позднее, чем рассчитывали, но Очако чувствует лишь приятную усталость. Её угостили прекрасным обедом, который почти перетёк в ужин, запретили платить и даже посадили рядом с Кацуки, чтобы тот не буянил, а позаботился о ней (ворчать под нос ругательства это ему всё равно не помешало). Пусть завтра у них предстоит новый день, полный уроков, тренировок и прочих забот, но Очако понимает, что соскучилась по всему этому. Она смотрит на главный корпус академии в лучах заходящего солнца и мечтательно прикрывает глаза, вдыхая вечерний воздух полной грудью. — Поверить не могу, что эта карга заставила тебя записать её номер, — Кацуки обгоняет её на пару шагов и останавливается. — Чё встала? Отчёты сегодня посдавать надо. — Очако! — она даже рта раскрыть не успевает, когда в неё влетает нечто розовое и едва не заваливает на землю. — Я так скучала! — кричит Мина ей в самой ухо и обнимает так крепко, что аж кости хрустят. Кацуки закатывает глаза и идёт вперёд. — М-мина, я так рада тебя видеть! — пыхтит Очако, стараясь хоть как-то дышать. — П-пусти! — Как моя любимая горячая парочка? Много злодеев переловили? Или ты сама кое-кого подловила? — Мина играет бровями и кивает в сторону Кацуки, который уже нормально так отошёл. И до Очако доходит, что они так и не обсудили, как им вести себя на публике. Не то чтобы ей хотелось об этом кричать на всю округу (ну, ладно, на самом деле, немножко хотелось), но и становится звездой сплетен не хотелось вовсе. — Давай я сдам отчёты, и мы обо всём поговорим — уверена, тебе тоже есть что рассказать, — Очако выпутывается из объятий и идёт следом за своим напарником. Она слышит смешок позади, но очень благодарна Мине, что та умеет ждать, если очень-очень надо. И надо поторопиться, потому что здесь наверняка ещё кто-то из одноклассников бродит, а придумывать ответы на глупые вопросы сил нет никаких. — Бакуго-кун, подожди! — зовёт Очако, но её словно не слышат, и шаг не сбавляют. Кацуки остаётся только по ступенькам подняться, и надо его поскорее догнать. — Ну, Бакуго-кун! — никакой реакции. Иногда Очако думает, что в её голову приходят весьма странные идеи, которые несут за собой не самые приятные последствия, но почему-то именно сейчас ей на последствия наплевать. — Кацуки, подожди! — зовёт она ещё раз и вот тут останавливаются все. Она буквально чувствует на себе взгляд не только красных сердитых глаз, но и обалдевшие взгляды окружающих, которые явно делают ставки, насколько Очако верит в своё бессмертие. Кацуки стоит возле самой двери, толкает её и держит, ожидая пока Очако пройдёт внутрь и спрячется от внимания всех собравшихся во внутреннем дворе академии. — О, спасибо, что подождал, — улыбается Очако, но никак не ожидает, что её затащат в небольшую нишу под главной лестницей и несильно приложат о стенку спиной. — Ты чего? — Это ты чего! — шипит Кацуки, у которого на щеках лихорадочный румянец то ли от смущения, то ли от ярости. — Какого хера ты творишь?! — он угрожающе склоняется над ней, заставляя её непроизвольно вжать голову в плечи. Он подаётся вперёд и обжигает нежную кожу уха горячим дыханием: — Имя моё орать будешь при других обстоятельствах, ясно? — он едва касается сухими губами её щеки и, отпрянув, поправляет рюкзак на плече. — Пошли уже. Очако, красная от смущения, заторможено кивает и идёт рядом, отставая от Кацуки всего на полшага. — Рядом иди, а не выёбывайся, — бурчит Кацуки и за локоть подтягивает её к себе, чтоб и правда шла рядом. Очако ошибалась: их общее приключение только начинается. Плюс Ультра!