Последние из Кредо

Решетка под ногами у Иви была размером с четыре спичечных коробка. Простукивая вместе с Джейкобом все стены, они нашли его: ход вентиляции. Сев ему на плечи, Иви прицелилась кирпичом. Выбила лишь одну панель, а её кончик она оттянула уже руками, прося Джейкоба отойти и держать её за ноги, если тот не отвалится. Тянуть пришлось долго, но в итоге панель отогнулась, словно крышка на консервной банке. Ход вентиляции выглядел шире, чем обычно, и из него тянуло не так затхло, даже попахивая влажным песком. ― Так где же та стерильная зона, ― пропыхтел Джейкоб, взбираясь вслед за ней, ― если ход может идти наружу? Голос его отразился эхом гораздо дальше: сначала вперёд и поворачивая куда-то влево. Иви потянула верёвку, привязанную к их рюкзакам: — Значит, он приведёт в то место, которое я могла различить. Будешь смотреть сквозь решётки. Видимая и в симуляциях надпись «Стерильная зона» была видна даже в темноте. Как оказалось, вентиляция проходила мимо большинства секторов. Но в большинстве, даже в «K», были лишь трупы заражённых. И никаких источников спор. Доктор Риккин явно старалась, чтобы хоть это стало возможным. И лишь перед сектором «R» они наконец-таки спустились. Привал, скудные консервы, осмотр базы. Джейкоб буркнул: ― И сейчас наш чемоданчик? Может, поспишь? Иви покачала головой: — Нет. Нам нужно узнать больше. Быть может, мы опаздываем. Нельзя, чтобы здесь кто-нибудь застрял. Планы были лишь в трёх кабинетах, а уцелел лишь принадлежавший Софии. Не удивлюсь, если в секторе из видений мы найдём её останки. Джейкоб развёл руками: ― А если это тоже надолго? Хотя... Чур, я тогда следующий! Иви закатила глаза: ― Хорошо-хорошо. Но без Кохинура. Я прекрасно помню, как Пьяра боялась, что он попадёт в руки мужчины. Уж ей было лучше знать, как живётся тем, кто не слушает его указаний. Джейкоб включил батареи: ― Надеюсь, наш камушек не возражает, если я вытащу тебя прежде, чем Конс явится к тебе самолично из камушка. Мне хочется послушать, почему с тобой это всё происходит уже от него. Уж не обессудь. Наверное, Джейкоб зря язвил. Но он волновался, и Иви лишь скривилась: это делу не поможет. А вот то, как он всё время держал её за руку, пока запускал в коридор памяти и дальше, в момент поисков Софии помогало лучше. Даже когда он объявил: ― Семь минут и тридцать девять секунд! Я и не ожидал таких коротких видений! Коридор был всего три минуты, но ты прямо молодец, двигайся, моя очередь. Он явно улыбался, потому что ей было на редкость легко, всё прошло успешно и понятно. А ещё потому, что он хотел разделить с ней всё то, от чего она его отгораживала, не понимая, что так им будет легче. Наверное, стоит ему попробовать и без алмаза. Иви сняла очки и выдохнула: ― Кохинур даёт нам отсрочку. У нас есть ещё три дня. Джейкоб усмехнулся: ― Прямо как в сказке. Трижды заклинать, чтобы победить чудовище. Иви лишь сжала его руку: ― Это лишь пауза. Мы не знаем, что за бой нам предстоит. Быть может, те, кто придут, нам совсем не поверят. *** Надпись и впрямь была везде ― даже в районе со старым туалетом и огромной комнатой со стеклянными перегородками прямо посреди комнаты, мутными, но удивительно целыми. Там и впрямь не было заражённых ― только аккуратно лежащие тела с железными коробочками рядом с некоторыми. Одну дверь они так и не смогли открыть, хотя и не было похоже, чтобы она куда-нибудь вела. Зато комната с пыльной ванной находилась как раз по левую сторону от запертой комнаты. Почти пустая, а что осталось ― было сдвинуто к двери, даже запертый металлический шкафчик, что явно крепился над раковиной. А вот зеркало было мутней перегородок ― словно ему были нужны чьи-нибудь отражения, чтобы прослужить подольше. Значит, никто сюда не вторгался до них. ― Здесь нам нужна ещё одна сессия, ― после осмотра ответила Иви, ставя рюкзак и садясь на бортик, ― а потом уже я посплю. В этот раз даже не разворачивай камень ― здесь я буду быстро, можешь даже послушать, вдруг в этот раз это будет именно голос для нас обоих. ― Всё равно это странно. Пятнадцать минут, но я хочу, чтобы ты была рядом. Иви кивнула себе за спину. ― У нас уже есть подходящее место. Джейкоб посмотрел ещё раз и остановил свой взгляд на некогда белом дне ванны. Ванна была непохожа на те, что были в других бункерах. Вроде бы и не та овальная, которые отец показывал им на сохранившихся рекламных щитах, говоря, что такие могли себе позволить люди побогаче, но она была прямо посреди комнаты со шлюзом, залитая как-то странно расплавившимся металлом, словно её пытались закупорить без нужных инструментов. ― Ложись первым, ― отмахнулась Иви, оставляя Джейкоба сидеть у другого края бортика. ― Я уже настраиваю генераторы. Иви припомнила, что для сварочных аппаратов нужны были электроды, а значит, здесь некому было чинить и переделывать то, в чем нуждалась эта отрезанная от мира станция для выживания. А ещё здесь однажды перестал работать водопровод и воду натаскивали вручную, прямо из того колодца с удивительно вкусной водой, откуда ни на кого не могли напасть заражённые ― слишком узкий проём, куда не помещалась даже их названная просто бутылью канистра. ― Вот на этот бортик, на том и я цепляюсь волосами. Сейчас достану этот жгут, опять он на дне коробки. Значит, здесь кому-то было важно было мыться. Иви приготовилась к затянутому жгуту, жгучей на миг игле ― закрыв глаза, протягивая Джейкобу руку. А потом был коридор памяти ― ненадолго, в сером тумане Иви едва рассмотрела толстовку отца. И сразу же после коридора памяти видения вытеснили всё. Тот, кто был до людей, также говорил с ней видениями. Но это было похоже на торопливую речь ― две женщины, придут ближе к закату, вот у одной будет необходимость заменить Иви, хотя в видении было видно лишь шлем, но Иви знала, что это одна и та же женщина, точно во сне. Им ещё идти, но недолго ― через три дня откроется нечто в комнате, что будет нужно ей с братом и другой женщине. Там было нечто важное, но всё будет ясно только после прихода той женщины, что ляжет в «Анимус», хотя важны обе пришедшие. Конс будто чувствовал, как ей тяжело. И как Джейкоб без колебаний прервёт сессию коридором памяти, чтобы ей не стало хуже. Поэтому Иви старалась запомнить. А в итоге села в ванной, едва пошатываясь и попросила у Джейкоба лишь одно: ― Одеяло. Я спать. Джейкоб же пока не ложился. Просто напомнил: ― Как станет плохо ― хоть кричи. Я специально лягу так, чтобы ты могла дотянуться. Иви придвинулась ближе, и Джейкоб умиротворённо хмыкнул: ― Завтра у тебя будет повод поцеловать меня так, как ты и обещала. Ради этого я подожду. Иви едва кивнула и закрыла глаза, заворачиваясь в одеяло. Рука Джейкоба была для неё напоминанием, как сильно он боялся её потерять. Сильнее, чем отец ― их мать, ещё сильнее, чем до Генри. А потому она вовсе не удивилась, обнаружив, как Джейкоб лежал прямо в ванне, давая ей устроиться на нём, словно на лежанке: одно одеяло, один цвет формы, одна поверх других ― пары армейских ботинок, обе упираются в борта ванной. Близко, очень близко. Иви поняла, что скучала по этому: близко настолько, что почти единение. Чего именно? Наверное, всего. Джейкоб явно понял, насколько плохо ей после сессий, как больно от снов о безволии. А потому лег так, чтобы напоминать о себе. Всё же, если подумать, их родители были иными: всегда серьёзней, всегда сдержанней, у них был выбор, насколько сдерживаться или же наоборот ― не стесняться при Джордже. От таких подробностей в их чувствах Джейкоба давно бы пробрала ещё большая зависть: он хотел бы большего выбора, хотя даже после её возвращения не знал, как это сказать. Где-то закапала вода. Прикрыв веки, Иви поняла, где именно: в конце сектора была лестница вверх. Вставать не хотелось, тело просило ещё отдыха, в щёку вдавилась стальная пуговица от форменной рубашки Джейкоба. В начале пути она шутила, что будет толкать его в бок, если услышит, что без неё он завёл себе привычку храпеть. Не храпел. Сопел, мычал, шарил руками, когда она сидела в стороне или приходила очередь сторожить чей-либо сон, но не храпел. Конечно же, такое бывает не нарочно. Просто очень шло Джейкобу, так старавшемуся показать, как ему ценно, что она снова рядом. Бывало неуклюже, с него сталось. ― Ты тоже слышала? ― зевнув, спросил Джейкоб. ― Как думаешь, много ли там воды? Иви задумалась: ― Если здесь запаянное сливное отверстие ― значит, воду берегли, чтобы не сливать. Либо были неполадки с канализацией, и воду сюда приносили и выливали вручную. Придётся подняться чуть выше: возможно, вода дождевая. Спросонья Джейкоб не совсем понял, к чему она, но Иви уже вставала, чуть разминаясь: ― Там было ещё три пустых канистры. Думаю, эта ванна нам ещё поможет. Ванна действительно помогла: даже когда Иви таскала и выливала воду, когда Джейкоб отмывал ванну, когда они поняли, что эту непривычно холодную воду смогут нагреть.. А потом Джейкоб попросил её «посторожить вход и не подсматривать». ― Ты снова затеял что-то глупое, ― заявила Иви, ― я уверена. ― Может, поверишь, а? Тебе понравится, обещаю. Иви снова прослушала записи Софии. На словах сожаления о деяниях Алана Риккина Джейкоб высунулся из-за перегородки: ― Ну как? Иви смотрела на него с минуту: жадно, словно они не виделись много лет. А потом стёрла кровь у него со щеки: ― Я скучала. Но ты всё ещё в крови. Придётся отмываться по очереди. Сейчас, кстати, моя. Иви с удовольствием начала расшнуровывать свои высокие ботинки. Джейкоб тоже не стоял в стороне: принялся за свои, распустив их на треть, попытался стянуть их с ног, но в итоге снял сначала рубашку, а затем майку. Иви довольно хмыкнула: ― Целую весну не разглядывала твоего ворона. Думала, выцвел. К слову, я уже залезаю. Джейкоб перехватил летевшие в его сторону штаны: ― В трусах? Серьёзно? Иви опустилась по пояс, добавляя ещё чутка воды: ― А тебе всё равно придётся мыться после. Иви посмотрела на свои ступни, с которых смывался песок: шрамы, следы волдырей на левой лодыжке ― если придвинуться, чтобы рассмотреть их получше, словно чужие ― видно ещё с десяток новых мозолей. Брат пыхтел справа от неё, а она с удовольствием запустила в волосы мокрую пятерню: приятно. Что-то заплескалось: Джейкоб сидел, опустив в воду ладони, подстелив под себя кучку из одежды, и, кажется, смотрел. Иви пошевелила пальцами и впервые за долгое время не хотела никого торопить. Ни его, ни себя. У них есть время, чтобы позабыть о часах, как бы парадоксально это ни звучало. А потом она объяснит Джейкобу, зачем... Тот тронул её за колено под водой: ― Я уже промыл, ― Джейкоб взмахнул рукой и несколько капель брызнули в разные стороны. ― Хочешь попробовать, как размокли? Без грязи, масла и песка ладонь Джейкоба выглядела как-то... беззащитней. Иви кивнула и начала смотреть. Без въевшейся грязи шрамы и мозоли казались почти невидимыми ― едва заметная желтинка под указательным и средним пальцем, различавшаяся только на ощупь. Иви погладила шрам у мизинца ― почти не чувствуется, хотя тогда палец вспух и гноился, а Джейкоб всерьёз думал, что лишится его, раз им приходится беречь антибиотики. На подушечках уже были видны «русалочьи перепонки», как они их называли, когда долго играли в воде. Рука была теплее, мягче, Иви нравилось её мять ― с такой рукой ей и впрямь будет приятно. Иви положила одну пятерню себе на грудь ― прямо на майку, вторую ― под неё. Джейкоб попробовал потянуться к соскам, но Иви мотнула головой: нет, пока рано. Ей хотелось вспомнить, как это было раньше. Интернат, после отбоя верхние этажи, побеги ненадолго. Интернат, закутки, весенний дождь и такие же размокшие руки у неё под рубашкой. Кажется, Джейкоб позволял себе не такую ухмылку, Иви не отряхивалась от воды, просто хотелось стоять так, прикрыв глаза. Когда она отпустила его ладони, то увидела, что в этой ухмылке нет бахвальства, она её не раздражала, как прежде. Джейкоб довольно шепнул: ― Дорвалась? Иви торопливо стянула промокшую майку: ― Ещё не до всего. А потом поднялась во весь рост, пока Джейкоб отнимая руки, не понимал, в чём дело: ― Угадай, что сейчас тебе нужно сделать. Джейкоб оглянулся сначала назад. Вдалеке валялись его трусы. Иви захотелось посмеяться: он действительно думал в нужном направлении. А потом Иви увидела, как он залезает вслед за ней. ― Не влезаю в «Анимус», так влезу хоть сюда. Ты как раз набрала достаточно воды, не перельётся. И, Иви... Джейкоб протянул руку к резинке её трусов: ― Так?.. Иви кивнула, и Джейкоб стянул их, торопливо целуя снизу вверх, до самых икр. Иви выдохнула, переступая через трусы: ― А вот здесь можешь оставить следы. Это не шея. Джейкоб выпрямился: ― А ведь я когда-то думал, что тебе легче. Ты так сильно не хотела, чтобы хоть что-нибудь было видно... Я даже думал, что тебе всё равно. А тебе тоже было тяжело всё скрывать. Иви опустилась в воду: ― Тяжело. Просто я чаще сдерживаюсь. Джейкоб улыбнулся: ― А если не будешь? Сейчас, со мной. Иви подвинулась, и Джейкоб развёл колени: ― Тогда ты сейчас пойдёшь со мной. ― Пойду?.. Иви издала похожий на цоканье смешок: ― Плавать здесь особо негде. Джейкоб непонимающе моргнул, когда Иви коротко погладила его по колену. А потом попытался привстать: Иви уже взяла его за член. Чем дальше она отставляла руку, приподнимаясь, тем сильнее и размашистей Джейкоб пытался толкнуться на всю длину, пока не сел на бортик ванной: ― Я так не замечу, что упаду. Иви склонилась над ним: ― А я сейчас скажу что-нибудь такое, от чего падать будет некому и нечему. Иви улыбнулась, и Джейкоб толкнулся ещё выше: — Скажи. Скажи ещё, давай, скажи. Коротко отняв руку, Иви снова схватила его за член: ― А вот посмотрим. Он не ответил, лишь попытался привстать — прямо вслед за её рукой. Наконец, Джейкоб встал во весь рост и толкнулся, смотря на неё не то алчно, не то умоляюще. Иви чуть отступила, и Джейкоб снова толкнулся ей в ладонь: ― Я веду тебя, словно на верёвочке. И правда, он бы пошёл. А сейчас ― смотрел на неё с улыбкой от уха до уха: ― Ты снова вреднича... Иви снова потянула член на себя. Джейкоб снова толкнулся. Его улыбку сменило нетерпение, а следом ― попытка ответить: ― Заткни меня иначе. Иви довольно прищурилась: ― Ты же не знаешь, как. Джейкоб чуть поморщился, но потом всё равно ткнулся ей в руку: раз, другой, третий. Иви положила ему ладонь на затылок, и он охнул, толкаясь всё чаще. ― Это ещё не всё. В ответ Джейкоб положил руки ей на плечи, не желая опускаться обратно в ванну. Иви ускорилась, и он тепло выдохнул ей на ухо: ― Так покажи. Иви надавила ему на загривок, и брат, едва отстранившись, словно натолкнулся на её губы. Иви сжала чуть сильнее руку на члене и целовала его всё медленней: ей нравилось его целовать, вспоминая, каково это, как это приятно, как ему идёт без месячной щетины. Джейкоб снова толкался, Иви снова ловила его приоткрытый в стоне рот, он снова толкался, опираясь всё сильнее. А потом сжал её плечи, толкнувшись почти всем телом. Иви почувствовала, как член в её руке уже не такой твёрдый и слышно капанье в ванну: всё реже, чаще было лишь дыхание ― от него ворон у брата на груди ходил ходуном. Джейкоб стоял, не отпуская её. Наконец, он отдышался и посмотрел на её ладонь, непонимающе моргая. ― Ты мало стонал, — шепнула ему Иви, ― Мне в кои-то веки хочется сделать что-то нехорошее. Взгляд брата снова стал более осмысленным: она всегда узнавала эти шебутные искорки в глазах, выдававшие его любопытство. ― Я убегу. Придётся догнать и привести. Иви рассмеялась и пару раз шлёпнула его по заднице, словно желая размазать по ней сперму: ― Ну и куда ты собрался убегать? Тебе ещё отмываться. Джейкоб охнул и посмотрел на неё в упор: ― Не хочу смывать с себя твой запах. И чтобы ты смывала мой. Нам опять приходится волноваться из-за кого-нибудь ещё. Джейкоб сел, и Иви опустилась на колени, нависая над ним: ― У нас ещё есть время, чтобы этого не делать. Джейкоб брызнул рукой в её сторону, но это было непохоже на его дурашливость. Он погладил её по бёдрам, всё чаще задерживая взгляд у волос на лобке: ― Зря ты просила стянуть трусы... Джейкоб дотронулся сначала до больших губ, и Иви расставила ноги пошире, упирая руки в борта ванны: — Что такого интересного в том, чтобы трогать именно под одеждой? Джейкоб хмыкнул: ― Так быстрее. И мне приятно видеть, как тебе становится хорошо, даже когда я делаю что-то на ощупь. Джейкоб чуть надавил всей пятернёй, и Иви уточнила: ― Только руками? Джейкоб подался вперёд, так по-мальчишечьи показывая ей язык: ― А тебе нужны сюрпризы? Иви отодвинулась, упираясь спиной в противоположный край: ― Ну показывай. ― Тогда сначала тебе придётся не смотреть. Руки сдавили края бортиков: — Ни одним из способов, обещаю. Иви честно не подглядывала и поняла, что так даже проще. Побритым Джейкоб правда мог попросить больше. Например, нависать над ней, приподнимать за бёдра, упереться руками об ванну и издавать довольный смешок, видя, как она опирается лишь на ванну и его раскрытые ладони. Конечно же, смотреть. Конечно же, язык. Но она скучала и особенно ― по языку, пока ему было не до бритья, как бы он ни тщился провернуть что-то такое в походе. Вверх-вниз, вверх-вниз. Как же хорошо и как же просто. Иви хотелось податься вверх ― ближе, ближе, прямо туда, где был этот жадный до неё (а думалось лишь одно ― голодный), неутомимый язык. Хотелось ещё: сомкнуть ноги на шее, но Джейкоб знал, что этими самыми ногами она может просто задушить. Поэтому придвигался ближе, держал её так, чтобы ей было удобно на его ладонях, а Иви всё равно хотела потянуть его на себя. А ведь она могла не сдержаться. Но, несмотря на это, Джейкоб никогда её не боялся, даже после тяжёлых тренировок, почему-то с энтузиазмом мог брякнуть «выебать», имея в виду, что трахнут сейчас как раз его. Хотя и признавал, что звучит грубо. Да и вообще, не был особенно против, если кто-нибудь оставит на нём царапины, синяки или грубо стиснет вместо крепких объятий. Иви давно признавала за ним эту привычку и думала, что, пока её не было рядом, он пытался найти себе кого-нибудь и при случае попросить: кусай меня, царапай, если невтерпёж, лезь первой или первым, если хочешь. Всё, как могла делать она. А Иви тем временем приходилось решать иную проблему, ведь с такими привычками она запросто могла переусердствовать с Генри. Джейкоб снова дошёл языком до клитора, и Иви пожалела, что ей приходится держаться: хотелось поцарапать брата, потянуть на себя. Наверное, страх Генри заставил её пойти туда, где всем будет плевать, страшно кому-то или нет. Туда, где всё решают твои навыки выживания и удача. Туда, где Джейкоб будет рядом. А сейчас он был не просто рядом ― в ней, в ней его язык вился ужом, сейчас он буквально упивался ей, кажется, даже причмокивая губами. Что же, это заставляло её забыть. И одновременно — вспомнить. Забыть про родителей, вспомнить то, чего хотелось именно ей. Ещё раз. Ещё быстрей. А потом ― чтобы Джейкоб просто не прекращал. Вверх-вниз. И стонать, ничего не боясь. А ещё ― не вставать, отмываться уже из-за Джейкоба. Но не сейчас. Потом. Когда-нибудь. ―... Долго же мы. Жаль, что придётся делать вид, что мы не пара. Плеск. Отдёрнутая от бортика рука. Иви потихоньку начинала понимать, что скоро замёрзнет, когда Джейкоб начал обливать её остатками воды. Горько. Она чуть кашлянула. Было не солоно, а как-то горько облизывать губы ― слишком много пота. Волосы она особо не мочила, успеют высохнуть, а вот умыться придётся ещё раз. ― Джейкоб, вылезай. Нам ещё вытираться. Иви рассеянно набрала горсть воды. Открывать глаза не хотелось. Это их время, их шлюзы, запершие бункер, их запасы еды, которую они выискивали с расчётом почти на месяц, хотя для месяца это было скудно. Пошли они все, в их запасе ещё есть долгие часы, пока им наконец-таки хорошо побыть вдвоём, никуда не торопясь. Да и вообще... ― Держись, — пока Иви понимала, что у них в запасе ещё достаточно времени, чтобы вспомнить, про помывку в интернате и то, чем они мечтали её закончить, Джейкоб уже вытянул её на одеяло, расслаблено говоря ей что-то глупое, но смешное. Они заслужили хоть что-нибудь за этот долгий путь. Заслужили сидеть рядом, завернувшись в одно одеяло и сушиться так тесно, что хотелось кряхтеть от сползающего одеяла, но не отходить. ― Это выглядит как будто ты хочешь не то продолжения, не то подраться за одеяло. Я за первое, не забывай. Джейкоб уже шутил, но голос его был уже сонным, ни капли не тревожным, а лицо было привычным без щетины — точно он спал целую неделю и ждал, когда она заберётся к нему в постель после вылазки. Иви чуть повернулась к нему и поцеловала: долго, медленно, точно тут кто-нибудь должен был убедиться в том, что она делает. ― Я обещала поцеловать тебя на ночь, раз ты побрился. Но, думаю, у нас ещё есть время, чтобы я так делала чаще. Например, каждый раз перед сном. Засыпая, Иви понимала, что спать урывками ей будет легче. Хотя бы до предстоящей встречи. Уж подобного они заслуживали всегда.