Perfect Storm

Примерно за две недели до того, как они отправились на Гонолулу, Гарри набрался смелости встретиться с Луи в его квартире, зная, что им нужно было обсудить некоторые окончательные планы «шаферов», и односложные ответы со стороны Луи этого не меняли. Он знал, что Луи чувствовал себя некомфортно и был расстроен — Гарри тоже, но они не встречались с того дня, как Луи сказал Гарри уйти, когда он попытался обсудить детали свадьбы. У Гарри было чувство, что эта встреча пройдет как по маслу. Прошло больше двух месяцев с тех пор, как они видели друг друга лично, и Гарри приготовился к неизбежно грубому столкновению, которое произойдет, когда он увидит лицо Луи после такого долгого времени. И это было похоже на удар в живот, когда Луи открыл входную дверь, стоя в толстовке со слишком длинными рукавами и узких джинсах слишком плотно обтягивающих его крепкие бедра, в соскользнувших с переносицы очках и мешками под глазами, в целом выглядя так же ошеломляюще, как Гарри помнил его. Он пытался не фокусироваться на этом, из-за высокой вероятности того, что он просто сойдет с ума. Луи, скрестив руки на груди, сделал шаг назад, чтобы впустить Гарри. Он не прилагал никаких усилий, чтобы установить зрительный контакт, тем самым заставляя Гарри чувствовать себя ещё более неловко в доме, в котором они жили вместе более двух лет. Вместо этого он захлопнул за ними дверь и направился в гостиную, не сказав ни слова. Гарри уселся на диван, Луи сидел на кресле напротив него, бездумно почесывая бедро. Он все еще не смотрел на Гарри. Гарри вздохнул. — Мальчишник, — начал он. — Я упоминал, что можно заказать ту морскую экскурсию? Я посмотрел цены, и они не казались слишком плохими. Там будут напитки, еда и музыка… — Он умолк, пытаясь прочитать выражение лица Луи. — Ты не выглядел слишком заинтересованным, когда мы говорили об этом в переписке с друзьями жениха, вообще-то. — Это потому, что я и не был, — сказал Луи бесцветным голосом. — Так осталось до сих пор. — Оу. — Гарри потер затылок. — Окей. Как насчет шествия по пабам? — Ты правда думаешь, что мы сможем найти столько пабов на острове? Ради всего святого. — Я не знаю! — Гарри сказал, потирая глаза. — Я не вижу, чтобы ты вносил какие-либо предложения! — Как насчёт того, что я возьму Лиама и остальных на себя, а ты можешь отъебаться. — Мило. Очень мило, Лу. Луи уставился на него. — Ты мог бы отправить мне электронное письмо или сообщение. Тебе не нужно, блять, было сюда приходить. — Нет, нужно было! Ты еле отвечал на мои сообщения! Мы уезжаем через две гребаные недели, и у нас даже нет плана, кто будет выступать с чертовой речью шафера! — Ты действительно ждешь, что я сяду с тобой и разберусь с этим, когда я не могу даже смотреть на тебя? Гарри встал, сопротивляясь желанию закричать. — Как я могу даже пытаться сесть с тобой, когда ты… — он махнул рукой. — Такой. — Я такой, какой есть. Я просто пытаюсь быть честным. И я честно говорю тебе, что у тебя нет причин быть здесь. Что я честно не хочу, чтобы ты был в моей квартире. Он пытался игнорировать боль от моей квартиры. — Почему только меня волнует эта свадьба?! Я так расстроен, что ты не прилагаешь ни грамма усилий. Я рву задницу, чтобы попытаться разобраться с этим, а ты просто смотришь на меня, как будто ничего из этого не имеет большого значения. Не хочу тебя расстраивать, — сказал Гарри, сердце гулко колотится в груди, — но наш лучший друг женится через 14 дней, мы отвечаем за то, чтобы все прошло гладко для него, и это имеет огромное значение. Луи тоже встал, встречаясь взглядом с Гарри, и хотя он был по крайней мере на четыре дюйма ниже, то, как он смотрел, заставляло Гарри чувствовать себя очень, очень маленьким. — Я рад, что ты так заинтересован в том, чтобы сделать свадьбу Лиама идеальной. Я рад, что это твой приоритет номер один. Я просто так чертовски рад, — сказал он, подойдя ближе и сжав кулаки, — что ты разочарован во мне. — Как я могу этого не делать? — Возразил он. — Каждый раз, когда мы говорим, ты нападаешь! Ты даже не пытаешься быть вежливым. Я понятия не имею, как мы сможем нормально общаться на Гавайях. Это невозможно. Я так стараюсь, а ты… — Нет. Ты не пытаешься. Ты тот, кто ушел. И я не собираюсь стоять здесь и притворяться, что все чертовски хорошо, когда я делаю все возможное, чтобы не взорваться. Гарри прикусил нижнюю губу. — Я знаю, что ты злишься. Я понимаю. Но ты же знаешь, что все было не так. Не так. Это такая односторонняя версия того, что произошло, я даже не могу в нее вникнуть… — И не надо. Я не прошу тебя. Я даже не хочу тебя здесь видеть. Он сделал глубокий вдох и со свистом выпустил воздух, успокаиваясь. — Ты ведешь себя лицемерно. — Прости? — Усмехнулся Луи. — Может, хочешь попробовать ещё раз? Гарри гулко сглотнул, внезапно осознав, как близко они стояли. — Ты ведёшь себя лицемерно, — повторил он. — Ты кричишь на меня за то, что я не пытаюсь, и когда я пытаюсь объясниться, ты кричишь и на меня за это тоже. Я не знаю. Я не знаю, что мне делать, Луи. Это сложно не только для тебя, ладно? — Я не хочу этого обсуждать, — сказал Луи себе под нос. — Хватит, прекрати. — Тогда чего ты от меня хочешь?! Скажи мне, блядь, и я это сделаю. Луи посмотрел на него с выражением, которое Гарри с тех самых пор пытался отчаянно стереть из своей памяти, что, впрочем, было безрезультатно. Это было сочетание боли, гнева и неверия. — Я хочу, чтобы ты ушел. Гарри покачал головой. — Нет. Я никуда не собираюсь уходить. Я не оставлю тебя в таком состоянии. — Ты уже делал это раньше. — Боже, просто. — Он провел руками по лицу. — Нет. Нет. — «Нет», что?! Гарри уставился на него мгновение, затем чуть дольше, не в силах найти адекватных слов, чтобы понять хаос в его мозгу. — Это не то, что произ… Луи отдернул свою толстовку — нервная привычка — прежде чем он положил руки на грудь Гарри и оттолкнул его назад. — Нет. Я сказал тебе. Мы не будем это обсуждать. — Иисусе, Луи, — он сказал, едва сдвигаясь с места при попытке Луи отодвинуть его к двери, — это как бесконечный гребаный круговорот с тобой. Это всегда игра в угадайку. Или ты просто смахиваешь все под гребаный ковер, притворяясь, что все отлично. Если у тебя есть проблемы… — У меня много проблем с тобой. — …тогда скажи. — Гарри посмотрел вниз, вглядываясь с пол, ожидая, когда Луи что-то скажет. Глаза Луи были широко распахнуты, губы приоткрыты, и Гарри не хотел ждать, пока он сломается, не мог стоять там и просить, не получая ответа. Всякий раз, когда Гарри думал об этом моменте на следующей неделе — и он делал это часто — он все еще не мог понять, кто двинулся первым. Он чувствовал себя примагниченным, губы Гарри нашли губы Луи без промедления, как будто уступить было бы лучшим решением, чтобы пройти через все это. Определенно не лучшим, но самым простым, и это то, что им обоим было нужно. Что-то простое на этот раз, потому что прошлый год был совсем не таким. Гарри вложил всего себя в поцелуй, ладонями сжимая лицо Луи, держась так, как будто он никогда не терял на это разрешения, пальцы Луи впивались в заднюю часть шеи, заставляя кожу в этом месте жечь, что Гарри приветствовал. Это давало ощущение реальности, как будто все это происходило на самом деле. Гарри не пытался вытащить из Луи слова, Луи не отталкивал его, и впервые за несколько месяцев Гарри полюбил тишину. Луи настойчиво прижимался к нему губами, его руки ощущались грубыми на бедрах Гарри, а движения были резкими и злыми. Он вымещал свои очевидные разочарования на теле Гарри, но Гарри позволял ему, он хотел его. Если позволить Луи использовать его как боксерскую грушу, это то, что нужно, чтобы начать пробиваться через дерьмо, в которое превратились их отношения, тогда Гарри сделает это. Он все еще сделает что угодно для него. Он подался вперед, попробовав на вкус Луи, схватив его за поясницу, сильно прикусывая нижнюю губу. Он знал, что он был грубее, чем обычно, но он также знал, что это то, что нужно Луи. Честно говоря, это то, что ему тоже было нужно. Что-то немного грубое, что-то болезненное, что-то, что соответствовало бы постоянной боли в костях. Гарри начал двигаться, ведя Луи назад к их спальне. Ему нужно было больше, чем просто душераздирающий поцелуй. И Луи, казалось, был согласен, дернув Гарри на себя, позволяя ему вести себя в спальню. Его глаза были закрыты, пока он по памяти делал шаги. Это было практически как в кино, когда Гарри скользнул руками под толстовку Луи, чувствуя, как его горячая кожа покрылась мурашками от прикосновения. Он разорвал поцелуй, чтобы стянуть с него вещь. Луи, прижатый к стене, выглядел таким открытым, уязвимым и незаконно горячим. Он смотрел, как Луи хватался поднятыми вверх руками за стену, широко распахнув глаза, пока Гарри оставлять лёгкие и невесомые поцелуи на его шее, отстранившись лишь тогда, когда Луи издал высокий хриплый стон. Гарри глубоко вдохнул. — Я хочу тебя трахнуть, — прошептал он, останавливаясь, чтобы увидеть реакцию Луи. — Мне надо… — Просто молчи, — сказал Луи, потянувшись к пуговице на джинсах Гарри. — Не произноси ни слова. Гарри прикусил язык, сжав кулаки по обе стороны от своих бедер. — Хорошо. Луи посмотрел сквозь ресницы. — Серьёзно. Просто. Ты можешь… — Он откинул голову назад, сглотнув, и это не имело никакого смысла, но Гарри понял. Он кивнул, поглаживая его по бокам и загипнотизировано смотря, как зрачки Луи сузились. — Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя здесь или… — Гарри кивнул в сторону спальни. Луи оттолкнул Гарри на пару шагов назад, прежде чем, резко развернувшись, прошел через дверь в спальню. Гарри сделал глубокий вдох и последовал за ним. Все это казалось слишком неожиданным. Он не знал, как это сделать, как переспать со своим бывшим, в которого он все еще был отчаянно, безнадежно влюблен. Он не знал, как касаться и целовать его без шуток, без комплиментов, не шепча секреты в теплую кожу Луи, мысли, которые были предназначены только для него. Он не знал, как снять свои джинсы в спальне, которую они когда-то делили, скользить под одеяло и на простыни, которые он выбирал, и вести себя так, как будто ничего не было. Вместо этого он не позволял себе думать об этом и сосредоточился на Луи, перелезая через него на кровать, грубо двигаясь, в поисках такого необходимого трения, движения Луи были такими же безумными, такими же болезненными. Гарри резко и отрывисто выдохнул, когда руки Луи потянулись к молнии на его джинсах, желудок перевернулся, когда Луи дернул их вниз, без предупреждения, не отрывая взгляда от значительной выпуклости в боксерах Гарри. Он уже был твердым, просто обещания голого Луи под ним достаточно, чтобы заставить его так сильно возбудиться, и когда Луи обернул руку вокруг его плоти, Гарри не сдержал громкого стона, толкаясь бедрами вперед. — Люблю твои руки, — прошептал он, не способный остановить себя. Луи поднял на него взгляд. — Я серьезно умоляю тебя не разговаривать, — сказал он, голос подвел его и сломался на последнем слове. Он крепче сжал ладонью член Гарри. — Просто. Раздевайся до конца. Гарри кивнул, сердце гулко билось у него в горле. Он прикусил язык, проглотив ответную реплику, и отстранился от Луи, стягивая футболку и окончательно снимая штаны, наблюдая, как Луи тоже стягивает всю остальную одежду. Он выглядел неприлично хорошо — определенно немного стройнее, чем в прошлый раз, когда Гарри был с ним, но он все еще был великолепен, — и Гарри даже не потрудился скрыть то, как сильно он его хотел, когда он повалился обратно на матрас, накрывая тело Луи своим. Гарри опустился на руках, чтобы поцеловать Луи, пылко и грязно, и Луи ответил на поцелуй, быстро и грубо двигая губами и языком в такт его движениям. Гарри изо всех сил старался не произносить вслух, как сильно он скучал по Луи, как он хотел его, и как ему нравилось то, как он выглядел, но выражение лица Луи дало ему понять, что тот не хочет этого слышать. Гарри держал рот на замке. Он оставил засос на его ключице, когда потянулся ладонью к уже твердому члену Луи, буквально живя ради того, как Луи хрипло заскулил при контакте. Он быстро начал работать рукой, отчаянно пытаясь привести Луи в невменяемое состояние, заставив бессвязно лепетать, и это не заняло много времени, сочетания рук и рта Гарри было достаточно, чтобы Луи задыхался и безмолвно умолял о большем. Он держал Луи за бедра, пытаясь не дать ему толкнуться Гарри в рот, когда Луи наклонился и достал что-то из тумбочки. — Вот, — Луи кинул в него презерватив. — Кто знает, где ты был. — Иисусе, Луи, — сказал Гарри, бросая фольгу на пол, сжимая челюсть при обвинении Луи. — Я был только с тобой все шесть лет. — Почему я должен в это верить. Мы не вместе 12 недель. Ты мог быть на свободе, трахать кого хочешь. Он закусывает внутреннюю сторону щеки. — Ты знаешь, что я этого не делал. — Мне все равно, — Луи посмотрел на потолок и тяжело сглотнул, пока Гарри покорно смотрел, как его кадык двигался. — Почему? Ты это делал? Луи облизнул губы. — Ты не хотел бы этого знать. Он провел ладонями по голым бедрам Луи, сжимая достаточно сильно, чтобы Луи сипло застонал. — Да, я думаю, что заслуживаю знать. — Ты заслуживаешь? Почему ты думаешь, что вообще чего-то заслуживаешь? Грудь Гарри вздымалась, когда он потянулся к члену Луи, без предупреждения начиная грубо ему надрачивать. — Потому что я собираюсь тебя трахнуть, я не могу трахнуть тебя без презерватива, если ты был с другими, Иисусе, и мой Бог, сама идея о том, что был с кем-то еще… — он задел большим пальцем уздечку и Луи выгнул спину. — Нет, нет, блять, я не был. — Он закатил глаза, сдаваясь, закончив играть в эту игру, и Гарри почти почувствовал, как напряжение, которое он не знал, что испытывает, покинуло его тело. — Трахни меня. И Гарри, вероятно, мог бы заставить его умолять, мог бы заставить его просить об этом снова и снова, но он не хотел. Он скучал по всему, связанному с таким Луи — то, как его тело дрожало, как его руки были нетерпеливыми, как он выгибал спину, когда кончал, — и Гарри сразу почувствовал так много всего, когда осознал, какого это, быть снова вместе. Но он не зацикливался на этом, боясь, что Луи передумает. Гарри не мог так рисковать. — Заставлю тебя чувствовать себя так хорошо, — бессмысленно бормотал он, потянувшись за смазкой. — Просто хочу заставить тебя кончить. Луи кивнул, раздвинув ноги и крепко зажмурив глаза. — Пожалуйста, — прошептал он. — Просто хочу чувствовать себя хорошо. Гарри не был способен сделать много вещей. Он не мог избавить себя от боли в груди, не мог стереть этот взгляд с лица Луи, не мог найти способ исправить все между ними. Но это, трахать Луи так, как ему больше всего нравилось, так, как ему нужно было, было тем, что Гарри мог сделать. Тем, о чем он думал месяцами. Он не говорил много, когда вводил в Луи один палец, затем два, сосредотачиваясь на этом подсчете, вместо того, чтобы хвалить Луи, говоря тому, как отлично справляется и как он прекрасен, что он обычно делал раньше. И Луи тоже был спокоен, за исключением вздохов и стонов, которые он просто не мог сдержать. Он смотрел в потолок, не опуская взгляд на Гарри. Это было не так, как они обычно это делали, крайней степени близость заменилась напряжением и жестокостью, но Гарри был готов взять Луи любым способом, которым он мог его получить, даже таким. Гарри вытащил пальцы, и Луи встал в коленно-локтевую, качнувшись назад в руки Гарри. — Ну же, — пробормотал он, уткнувшись лбом в скрещенные руки. — Просто. Давай. Гарри хотел оставить мягкие поцелуи на его спине, прямо на ямочках под поясницей, но он воздержался от этого, зная, что Луи скажет ему отъебаться или оттолкнет его. Вместо этого, он просто покрыл себя щедрым количеством смазки, прежде чем пристроился позади Луи, крепко сжав его бедро, и толкнулся вперед, закатив глаза от того, насколько узким был Луи и как хорошо он чувствовался вокруг его члена. Луи сжался вокруг него, и Гарри тяжело сглотнул. Затылок Луи покрылся потом, спина изогнулась дугой, узлы мышц перекатывались под кожей, татуировки на бицепсах натянулись от напряжения, с которым он держал себя на весу. Гарри не было позволено много говорить, так что он даже не пытался. Его дыхание было достаточно сильным и громким, что он почти пропустил тихие и низкие хныканья Луи. Он выпрямил спину, перенося вес на колени, подтянув Луи к себе за бедра, наблюдая, как его член исчезает внутри него. Гарри закрыл глаза, жестко впиваясь пальцами в бока Луи; его тело ощущалось как живая проволока, острые иглы повсюду. Этого было слишком много, и чем больше толчков он делал, тем сильнее он дрожал от каждого соприкосновения с горячей кожей Луи. Ни один из них не произнес ни слова, пока они двигались в унисон. Бедра Гарри с влажным шлепком стукались о бедра Луи, и Гарри потерял счет времени, он мог сосредоточиться только на том, чтобы не кончить, пока Луи этого не сделает. — Кончишь для меня? — прошептал Гарри, когда понял, что не может продержаться дольше, пот градом стекал по его спине. — Давай, Луи. Луи не ответил, просто толкнулся бедрами назад, сильнее насаживаясь на член Гарри, почти болезненно сжимаясь вокруг него. И он почувствовал, что Луи кончает, прежде чем увидел. Все его тело сжалось, Луи мертвой хваткой ухватился за простынь. Потребовалась еще минута или около того, прежде чем Гарри отпустил себя, глубоко толкаясь и кончая, зажмурив глаза достаточно сильно, чтобы он увидел завитки и узоры под веками. Он медленно вышел из Луи, все еще не произнеся ни слова, морщась от чувствительности, руками нежно поглаживая Луи по спине и бедрам. Он ненавидел то, как тряслись его плечи, как он отказывался поворачиваться. — Луи… — прошептал он, немного наклонившись вперед. — Ты можешь просто пойти домой? — Я, — он провел пальцами по выбившейся из одеяла нитке. — Это ничего не решило. Луи обернулся на это, его глаза были красными, и Гарри хотел потянуться к нему больше всего на свете. Он этого не сделал. — Нет, не решает, но ты получил то, зачем пришел, да? — Какого черта, нет, Луи, прекрати это дерьмо. — Прекратить это дерьмо? Я просто констатирую очевидные факты. — Он скрестил руки на груди, защищаясь, как всегда. — Ты получил хороший трах, вот и все. Гарри сдул волосы с лица, гнев вырвался на поверхность. — Это так отвратительно и ты это знаешь. Он пожал плечами. — Конечно. — Боже, я так устал от того, что ты такой мудак все время, это утомительно, — он встал с кровати, блуждая глазами в поисках штанов и футболки. — Я, блядь, понимаю, ты злишься, тебе больно, ты что угодно, но ты не единственный. Мое сердце тоже разбито и я не могу один нести вес нас обоих на себе. Я не могу. — Он сложил руки вместе, смутно осознавая, что он все еще голый. — Достаточно, с меня хватит. Хоть раз заткнись, пожалуйста. Луи кивнул, его губы приоткрылись. Он выглядел так, будто хотел ударить Гарри, или заплакать, или и то, и другое. — Закончил? — Спросил он. Гарри поднял свою футболку с пола, едва надев ее на голову, прежде чем он потянулся к дверной ручке. — Да, я закончил. Когда он забрался в свою машину через несколько минут, он включил печку на полную мощность, стуча зубами, сжимая рулевое колесо достаточно сильно, чтобы его костяшки побелели. В его голове было пусто, когда он смотрел в никуда через лобовое стекло, сердце бешено колотилось в груди. Ему потребовалось 17 минут, чтобы, наконец, выехать с парковки и начать путь в свою квартиру, слушая по радио песню, которую он никогда не слышал раньше. Ему понравилось, что-то альтернативное, но он выключил ее в середине второго припева. Он не хотел испортить эту невероятно хорошую песню своей ночью, не хотел оглядываться назад и связывать чувство в животе с чем-либо. Гарри не помнил дорогу домой. Он не помнил, как включил свет на кухне, намеренно хлопнув дверью достаточно сильно, чтобы стена задрожала. Он не помнил, как забрался в постель, даже не сняв джинсы, в застегнутой до шеи куртке. Однако он помнил, что чувствовал себя полным дерьмом, острая боль в его груди распространялась всякий раз, когда он думал о выражении лица Луи, когда он, наконец, собрал достаточно сил, чтобы уйти. Он не спал этой ночью, но ничего нового. На следующее утро Гарри проснулся от электронного письма от Луи. Оно было коротким, строго по существу. Я уже написал речь шафера. Если ты не хочешь что-то добавить, то тебе не нужно беспокоиться об этом. И я проверил разные клубы рядом с отелем. Я показал один Найлу, и он сказал, что думает, это будет отличный вариант; это дешево, и Лиаму понравится. Я больше не буду набрасываться. Ты прав. С нас хватит. Мы закончили. Ответ Гарри был таким же резким, уставшим от борьбы, истощенным от постоянного проигрыша. Хорошо. Луи не ответил, Гарри этого не ожидал. Они не разговаривали до самого полета.