.............
Они в тишине идут к пляжу, где легко находят остальную часть группы. Все уже ждут их там, включая родителей Лиама, которых Луи счастлив видеть. Всю неделю они держались особняком, так что он рад видеть их болтающими среди братьев Энни, очевидно, что им здесь очень комфортно. Отец Лиама оживляется, когда замечает, что Луи и Гарри направляются к ним, и похлопывает Луи по спине, когда тот подходит достаточно близко. — Слышал о медузе, — говорит Джефф, качая головой. — Мерзкие твари. — Все в порядке, — отвечает Луи, поднимая ногу. — Дела идут гораздо лучше. — Приятно это слышать. Не хотел бы, чтобы вы пропустили яхту или гидроцикл! Его глаза при этом расширяются. — О, Конечно. Хей, Лиам. Лиам отрывается от разговора с друзьями жениха. — Что случилось? Он хватает его за локоть и отводит в сторону. — Какого черта, — шепчет он, убедившись, что Джефф его не слышит. — Яхта? Лиам пожимает плечами. — Как в Риме. — Хорошо, но это не Рим. Лиам, не хочу показаться противным, но когда ты начал срать деньгами? Он смеется. — Спасибо моим родителям. Мы не позволим им платить за большую часть свадьбы, поэтому они, очевидно, нашли способ обойти это. — Ты такой избалованный ребенок. — Ты тоже скоро таким будешь. Еда, напитки и день на море. Даже не притворяйся, что тебя это раздражает. Луи усмехается, но он должен признать, что это звучит невероятно. — Надеюсь, у вас есть Драмамин. - Он жестом указывает Гарри за спиной, даже не задумываясь. — Ты же знаешь, как его укачивает. Он кивает, указывая на свой рюкзак, лежащий на земле. — Я уже подумал об этом. Плюс солнцезащитный крем. — Ты такая хорошая мамочка. — Стараюсь........
Луи приземлется между Гарри и Найлом на лодке, палуба заполнена остальными членами семьи и друзьями Лиама и Энни, и Пейн, безусловно, превзошел себя. Луи чувствует себя совершенно не в своей тарелке, яхта роскошная и нелепая, Джефф раздает напитки, как будто он сам чертов капитан. А потом он надевает капитанскую шляпу, и Луи не может удержаться от смеха. Они медленно движутся навстречу горизонту, все болтают друг с другом, и примерно через полчаса Луи больше не может терпеть то, как ветер продолжает раздувать волосы Гарри, которые попадают прямо в лицо Луи. Он отводит их от глаз, отталкивая Гарри от себя, и он почти уверен, что Гарри закатывает глаза за своими солнцезащитными очками. — Можешь расслабиться, пожалуйста? — Говорит Гарри. — Это волосы, они тебя не убьют. — Это раздражает. Просто собери их, Гарри. — На данный момент мои волосы — это гигантский спутавшийся комок. Сейчас я ничего не могу с ними поделать. — Тьфу. — Луи тянется к резинке на запястье Гарри и снимает ее. — Повернись. Я не могу допустить, чтобы твои волосы залетали мне в рот весь день. Гарри немедленно повинуется и пожимает плечами, слегка наклоняя голову назад. — По крайней мере, они чистые. — Дело не в этом. - Он быстро собирает волосы Гарри в пучок, пальцы запутываются в прядях, Гарри морщится, и Луи игнорирует то, как Найл хихикает позади него. — Заткнись, Хоран. — Вы такие отвратительные, — говорит он. — Оба. — Заткнись, Хоран, — повторяет Луи, но на этот раз ему вторит голос Гарри.........
Остаток дня проходит примерно так же. Луи делает все возможное, чтобы убедить себя, что мелкие детали ничего не значат, что они для глаз окружающих, но, как оказалось, крошечные вещи — это то, что больше всего влияет на него. Гарри не спрашивает его, прежде чем он подает ему пиво, вытаскивая любимый сорт Луи из холодильника, садясь рядом с ним, удобно положив руку на колено Луи. И это не то, что кто-то заметит — это просто пиво, но в этом-то и вся проблема. Это не кажется неуместным. Это то, что Гарри делал сотни раз, как будто он двигался на автопилоте. Луи думает, что они просто играют, вот и все. В этом все дело. Он пытается не позволить своему разуму затуманиться мыслями, которые будут поощрять его уже подавляющее желание спрыгнуть с борта гребаной лодки, но он все еще терпит неудачу. К обеду он и Гарри устроили шоу, которое, похоже, не интересует никого, кроме Найла, судя по его наглому пристальному взгляду и постоянной ухмылке, вот ублюдок. Луи позволяет Гарри отвести волосы со лба, обхватить рукой плечи Луи, сделать серию фотографий, позволяет называть его малышом, даже когда никто на самом деле не обращает внимания. И позже, когда он чувствует, что его спина и плечи начинают гореть от солнца, он делает попытку нанести второй слой солнцезащитного крема, но его руки не могут дотянуться до лопаток, и он сдается, нахмурившись. Однако, Гарри быстро вмешивается, берет крем из рук Луи и выдавливает небольшое количество на ладони. Луи позволяет своей голове наклониться вперед, и Гарри тщательно размазывает прохладный солнцезащитный крем по его разгоряченной на солнцепеке коже. Это почти лучше, чем вчерашний массаж, но он не собирается это признавать. — Лучше, — бормочет Гарри за ухом Луи, горячо дыша тому в шею. — Но завтра все равно будет розовым. Луи кивает, его подбородок по-прежнему прижат к груди. — Благодарю. Они уходят глубже в воду, облака, наконец, закрывают большую часть солнца, обеспечивая необходимый тенёк, но затем яхта набирает скорость, и ветер начинает хлестать в лицо, как сумасшедший. Он обхватывает себя руками, не обращая внимания на то, как его руки и грудь покрытваются мурашками от пронизывающего ветра. — Серьезно? — Спрашивает Гарри, смеясь. Он проводит пальцем по бицепсу Луи. — Солнце исчезает, и ты начинаешь дрожать, как лист. — Я не дрожу, — огрызается он, и на его бедрах снова появляются мурашки. — И мне не холодно. Гарри фыркает, лезет под сиденье под ними, вытаскивая свою сумку. — Возьми, — говорит он, передавая свою толстовку Луи. — Нет. Мы на Гавайях. Мне не нужна толстовка. — Окей. Порадуй меня. — Он накидывает его на плечи Луи. — Просто мне нравится, как ты выглядишь в моей одежде. Это не имеет никакого отношения к тому, что тебе холодно. Луи сглатывает, глядя прямо перед собой на горизонт, все равно чувствуя взгляд Гарри на себе. — Верно. Потому что мне не холодно. Я просто хорошо смотрюсь в твоих вещах. — Именно. Он закусывает внутреннюю сторону щеки, крепче оборачиваясь в толстовку. — Спасибо. — Нет проблем.........
Солнце выходит из-за облаков, как только они готовятся воспользоваться гидроциклами, любезно предоставленными Пейном. Луи осторожно спускается по лестнице на борту яхты в плотно застегнутом спасательном жилете — без толстовки — взволнованный перед началом. Этот конкретный гидроцикл является двухместным — он и Гарри будут кататься вдвоем — и он устраивается спереди, когда Гарри позади него издает протяжный стон. — Подожди, почему ты будешь вести? — спрашивает он, садясь на свое место. — Ты раньше когда-нибудь катался на гидроцикле? — Не думаю, что это ракетостроение, Гарри. Я уверен, что смогу в этом разобраться. — Разве тебе не нужно разрешение, чтобы управлять им сейчас? — К чему ты клонишь? — У тебя его нет. Луи оглядывается через плечо. — А у тебя есть? Гарри хмурится. — Эм. Нет. — Отлично. — Он снова оборачивается, глядя на плещущиеся перед ними волны. — И я поведу, потому что я не смогу видеть сквозь тебя, если буду сзади. Он фыркает, кладя руку на талию Луи, скользя ближе, так что они прижимаются друг к другу. — Все в порядке. Мне здесь очень удобно. — Да, похоже, ты чувствуешь себя как дома. Хватка Гарри становится крепче. — Ты все правильно понял. Луи не может придумать, что на это ответить, поэтому он нажимает на газ и срывается с места слишком быстро, пугая их обоих, и как только он контролирует свое сердцебиение, он кричит над шумом океана: — Я был рождён для этого. Гарри смеется, еще крепче сжимая руки. — Само собой. И вдруг Луи не может сосредоточиться ни на чем, кроме того, как Гарри смеется позади него, скользит руками по предплечьям Луи, так близко, что он, вероятно, слышит его мысли. Он резко поворачивает руль влево, рассекая волну. Брызги заливают их обоих, как будто они смогут освежить его разум, заставив думать рационально. Это не так — теперь он просто злой и мокрый до нитки, — и когда он смотрит через плечо, чтобы мельком взглянуть на Гарри, тот уже улыбается в ответ. Вода капает с его челюсти и кончиков волос, что делает его несправедливо горячим. Луи считает до пяти, прежде чем снова начать двигаться.........
Он не уверен, виновато ли то, как Гарри настойчиво прижимался к его спине большую часть часа, или его доконала жара, или он просто полный и абсолютный неудачник. Может, он, наконец, полностью сдался, но примерно через час после того, как они слезли с гидроцикла, чтобы пойти пообедать на яхте, голова Гарри оказалась у Луи на коленях и он перебирал его волосы, слегка царапая кожу головы, пока глаза Гарри были закрыты. Одного жалкого выражения на лице Гарри — выражения, которое Луи видел много раз в самолётах, автобусах и лодках, — хватило, чтобы Луи отправил Лиама за Драмамином и приказал Гарри лечь. Гарри охотно подчинился, его лицо приняло лёгкий жёлто-зелёный оттенок, и он едва двигался остаток дня, в конце концов засыпая, положив голову на бедра Луи, дыша глубоко и ровно. — Это как укладывать ребенка спать, — неловко шутит Луи, обращаясь к Найлу, когда он ловит его взгляд, на что Найл отвечает намекающим взглядом и взмахом руки. — На данный момент, чем меньше я знаю, тем лучше, — говорит он. Луи смотрит на свои колени, на беспорядок из кудрявых локонов, выбившихся из пучка Гарри. — Здесь нечего знать. — Ладно. — Найл открывает очередное пиво и делает глоток. — Конечно.........
Гарри не спит долго; он с застенчивым выражением лица садится, морщась, когда разминает плечи. — Прости. Не хотел отключаться. Луи пожимает плечами. — Все в порядке. Чувствуешь себя лучше? Он кивает. — Да. Мы должны скоро вернуться на берег, верно? — Да, наверное, — отвечает он, смущаясь, когда видит, что Гарри смотрит на его грудь. Он рассеянно прикасается к коже. — Что-то не так? — Нет, просто. — Гарри протягивает руку и проводит пальцем по ключице Луи, поднимая солнцезащитные очки на макушку головы — больше ничего не скрывает то, как он немигающе смотрит на лицо Луи. — Ты немного сгорел. Думаю, я облажался, когда намазывал тебя солнцезащитным кремом. Он кивает, прочищая горло. — И я забыл дать тебе Драмамин, когда мы только вступили на борт. Мы квиты. Гарри ухмыляется, все еще касаясь пальцами кожи Луи. — Видимо. Луи застывает, открывая рот, чтобы попытаться сказать что-то, что не является полной ерундой, но Эмми опережает его. — Боже мой, ребята, — прерывает она, издавая стон, — прошло шесть лет. Это правда отвратительно. — Что такое? — Спрашивает Гарри, наконец отрывая глаза от Луи, поворачиваясь, чтобы посмотреть на остальных. — Фактор милости. Этого достаточно. Луи фыркает. - Тогда не смотри на нас. — Поверь мне, я и не пытаюсь. Гарри пожимает плечами, его губы изогнулись в мягкой улыбке, а взгляд снова встретился с Луи. — Честно говоря, я совсем забыл, что она здесь. Луи вздыхает. — Забыл, что здесь вообще кто-то есть. — Да. — Он придвигается ближе, руки безвольно опускаются по груди Луи, переходя на живот и останавливаясь на бедрах. — Спасибо, что заботишься обо мне. — Ты спал у меня на коленях. Мне не пришлось ничего делать. Он прижимает большие пальцы к внутренней стороне бедер Луи, заставляя его вздрогнуть. — Спасибо. Луи закусывает нижнюю губу и кивает. — Конечно. Гарри совсем не скрывает то, как он смотрит на губы Луи, и Луи знает, о чем думает Гарри, он видел этот взгляд тысячи раз. Он знает, что должен отодвинуться от него, пересесть, отвернуться, но вместо этого он наклоняется, а Гарри приближается еще сильнее, все еще прижимаясь горячими ладонями к бедрам Луи. Это мимолетный поцелуй, их губы едва соприкасаются, но Луи думает, что это немного похоже на освобождение, горькую ностальгию, спасибо, мне жаль. Гарри на вкус немного похож на мятную жвачку, которую Энни заставила его жевать, чтобы успокоить желудок. Он резко выдыхает в губы Луи, и, когда он заставляет себя отстраниться, все его тело напрягается, а Гарри смотрит на него твердым и прямым взглядом. — Нет, но серьезно, ребята, — говорит Эмми, — хватит. Лиам смеется, Гарри пытается скрыть улыбку, и в сотый раз за этот день Луи честно забыл, что они не одни.........
К тому времени, как они возвращаются на берег, уже стемнело, и Луи может думать только о том, чтобы принять душ, смыть с кожи океанскую воду, постоять под горячими струями, пока его мысли не унесет прочь. Группа тащится по пляжу вместе, песок скользит под их ногами, и когда Найл хватает Луи за плечо, он останавливается. — Я все время забываю, что вы на самом деле не вместе, — бормочет Найл. — Ты устраиваешь настоящее шоу. Я тоже, думает он. — Наверное, мы стали лучше играть. — Может быть. Или. — Он пожимает плечами. Луи кивает и вздыхает. — Да. Или.........
Он чувствует себя неловко, когда они с Гарри расходятся по своим спальням на ночь, чувствует, что они не должны разделяться, и Гарри должен следовать за ним, жалуясь на то, что кондиционер слишком сильно дует или что он голоден и отчаянно нуждается во втором ужине. Вместо этого Луи снимает футболку и забирается в душ. Стоя под ласковыми струями воды, он думает о том, как Гарри смотрел на него на лодке после того, как они поцеловались, о том, как Гарри крепко обхватил его со спины во время поездки на гидроцикле, и если Луи проводит немного больше времени в душе из-за этого, то никто не должен знать.***
Это был дерьмовый день, особенно морозный день в Денвере. Луи провел утро, отсиживаясь в библиотеке за зубрежкой перед экзаменом, который он определенно провалил позже во второй половине дня, он почти подрался с этим придурком Алеком из своей лаборатории в три часа, и к тому времени, когда он закончил работу, около 21:30, он больше не хотел видеть ни одного человека. Уровень глупости, с которой он имел дело всю ночь, был на рекордно высоком уровне. По дороге к своей машине, стуча зубами, он трясущимися руками набрал номер Гарри, тот поднял трубку на третьем гудке. — Привет, детка, ты уже едешь домой? Луи забрался в машину, включил зажигание и проматерился, когда вентиляционные отверстия начали выдувать ледяной воздух. — Мне нужно мороженое. — На улице, эм, 17 градусов. — Спасибо, метеоролог. — И все уже закрыто. — В Уолмарте есть мороженое. — Ладно, так ты остановишься там по дороге домой? Эй, кстати, не мог бы ты захватить бумажные полотенца? У нас закончились. Луи прижал телефон плечом к уху и потер руки. — Ты можешь встретить меня там? — Ты что, забыл, где находится Уолмарт? Как трагично. — Нет, — резко ответил он. — Я просто хочу быть в компании единственного человека на этой планете, которого я не планирую убить. — Плохой день? — Засмеялся Гарри. — Это ты еще преуменьшил. — Лу, я уже в спортивных штанах и выгляжу так, будто не мылся неделю, и мне удобно на диване, и на улице так холодно… — На самом деле, я передумал. Твое убийство будет первым. — Боже мой, какая драма, — сказал Гарри, снова смеясь. — Нет. Пока. — Он повесил трубку, Гарри, вероятно, все еще смеялся над ним на другой линии. Луи не стал ждать, пока окна полностью разморозятся, прежде чем отъехал от своего места на парковке. Серьезная ошибка, подумал он, когда въехал прямо в парковочный счётчик.........
Его машина была в порядке, но это не улучшило его настроения. Он раздражённо ворвался в Уолмарт, поскользнувшись на мокрой плитке, когда он повернул за угол к секции морозильной камеры. Он выругался себе под нос, но остановился, как вкопанный, увидев кого-то, чья голова уже была в морозилке, а под мышкой свёрнутые бумажные полотенца. Луи подошёл, качая головой. — Прошу прощения, бездомный, — сказал он, похлопав Гарри по плечу. Гарри отступил назад, позволив дверце морозильника захлопнуться за собой. — Я же говорил, что выгляжу дерьмово. — Да, что это вообще за одежда? Это низко, Стайлс, даже для Уолмарта. Он рассмеялся и поднес коробку мороженого к лицу Луи. — У тебя был жалкий голос по телефону. Не мог заставить тебя ходить по магазинам в одиночку. Вообще-то удивлен, что опередил тебя. Ты хочешь роки-роуд, верно? Луи попытался сдержать улыбку. — Возможно. Я хочу мятное с шоколадной стружкой. — Звучит аппетитно. Тем более, что это самый холодный день в году. — Или смерть от шоколада**. — Больше похоже на смерть с коробкой мороженого в голых руках посреди зимы. — И ты называешь меня королевой драмы. — Луи положил руку на бедро, ухмыляясь. — Ваниль тоже звучит хорошо. — Нет. Ты никогда не был ванильным человеком. — Да, ты прав. — Он прислонился спиной к морозильной камере, холодное стекло заставило его слегка вздрогнуть, и Гарри сделал шаг вперед, не отрывая взгляда. — А если я захочу все мороженое? — Тогда я принесу тебе все мороженое, — серьезно сказал он, подыгрывая. — Ты хочешь все мороженое? Луи потянулся к игрушке на шнурке штанов Гарри, самых уродливых штанов, что он когда-либо видел. Когда Гарри улыбнулся на это так, что его ямочка показалась, Луи был уверен, что он никогда не любил никого больше, чем он любил человека перед ним. — Рокки-роуд подойдет. — Мой первоначальный выбор. — Ты так хорошо меня знаешь. Гарри наклонился вперед, чтобы коснуться губ Луи, его нос был холодным. — Да. Луи не стал возиться с тарелками, когда они вернулись домой; вместе они стали есть прямо из ведёрка, сделав значительную ямку, и когда Луи отодвинул мороженое в сторону, чтобы позволить Гарри прижаться холодными губами к его ключицам, ему было трудно вспомнить, почему сегодня был такой плохой день. Просто мелочи.***
В первую неделю расставания, в типичной упрямой манере Луи, он притворился, что его это не беспокоит, вел себя так, как будто это было обычным делом. Он не хотел, чтобы Гарри выиграл, он и так уже выиграл слишком много. Вместо этого он довел себя до предела. Он добавил ещё больше часов к своему и без того напряжённому графику работы, он стал ходить в тренажерный зал, он купил три галлона светло-голубой краски, чтобы внести некоторые изменения, которые он мог контролировать, чтобы избавиться от жёлтой стены на кухне. Он жаловался на эту стену больше года, но Гарри умолял оставить ее и ничего не менять. — Это такая счастливая стена, — утверждал он. — Как будто наша кухня говорит: «Доброе утро.» — Похоже на цветочную пыльцу, — отвечал Луи, — и если ты думаешь, что наши кухонные стены приветствуют тебя перед работой, может, тебе стоит ещё немного поспать. Или перестань пить утром. — Я не пью по утрам… — Этот разговор доказывает обратное. На одиннадцатый день Луи поймал себя на том, что уходит на дно, прежде чем он вообще понял, что происходит. Он перестал вести себя так, будто его не беспокоит нынешняя ситуация. Он включал любимый фильм Гарри только потому, что так он чувствовал себя в безопасности, потому что почти слышал, как Гарри смеётся рядом с ним. Он заказывал пиццу из того места в квартале, которое Гарри любил больше всего, но Луи ненавидел — тонкая корочка с рукколой, оливковым маслом и беконом — и у него уже были готовы тарелки и салфетки для двух человек, прежде чем он понял, что делает. Он вешал все свои рубашки и толстовки с правой стороны шкафа, оставляя достаточно места для второго набора одежды с левой стороны, хотя в этом больше не было необходимости. Он как будто подсознательно проходил через изменение своих отношений в одиночку, и Боже, он думал, что последние шесть месяцев были одинокими, но они не шли ни в какое сравнение с тем, как он чувствовал себя дома в пустой квартире, где вообще не было никаких следов Гарри. А потом Гарри пришёл, чтобы забрать остальные вещи. Его глаза были опухшими, руки беспокойно прижаты к бокам, его движения доказывали Луи, что ему тоже было невыносимо плохо. Это должно было заставить Луи чувствовать себя лучше, ведь они оба были в этом дерьме, но вместо этого, он почувствовал себя хуже от того, что они проходили через это в одиночку. Луи почти ничего не помнит о той ночи, он просто был так иррационально зол и расстроен, что закрылся, отказался говорить, отказался слушать. Он не выдержал то, как Гарри смотрел на него, какими потрескавшиеся и обветренными были его губы, как его волосы были собраны в самый запутанный и растрёпанный пучок, который Луи когда-либо видел. Он хотел все исправить, стереть боль с лица Гарри, избавиться от боли в собственной груди, но все, что он мог придумать, было: «Я соберу остальные твои вещи и выставлю их в коридор, когда закончу. Просто уходи.» И на этом все закончилось.........
Луи потратил много времени на уборку в первый месяц, ему нужно было что-то делать с руками, чтобы не потянуться к телефону и не позвонить по номеру, который он запомнил с младшего года колледжа. Он пропылесосил ковер в спальне, отполировал плитку на кухне, переставил всю мебель в гостиной, трижды вычистил морозильник, аптечку и шкаф у входа, изо всех сил стараясь не вздрогнуть, когда натыкался на что-то из вещей Гарри. И это было приличное отвлечение, как будто уборка квартиры очистит его разум, но потом каждую ночь он лежал там, глядя в потолок, на двуспальном матрасе, слишком большом для одного человека. Сейчас 2:18 ночи, а я скучаю по тебе больше, чем когда-либо. Это 2:43 ночи и я скучаю по тебе больше, чем когда-либо. Сейчас 3:37 утра и я скучаю по тебе больше, чем когда-либо. Первые несколько недель — или даже больше этого, если быть откровенным — он почти не спал, и он был уверен, что большую часть времени он выглядел как дерьмо, с темными кругами и налитыми кровью белками глаз. Найл явно сжалился над ним, заглядывая несколько раз в неделю. — Ты в порядке, Томмо? — Он спросил однажды вечером во вторник. — Твой холодильник почти пуст. Луи пожал плечами. — Я в порядке. Обычно я завтракаю, а потом поздно обедаю, так что мне не нужно беспокоиться об ужине. — Хорошо, отлично. — Найл поджал губы. — Ты так же дерьмово врешь, как и Гарри. Он втянул щеки, глядя в потолок. — Мы можем не говорить об этом? Пожалуйста? — Да. Прости. — Он указал на телевизор. — Хочешь посмотреть кино? Или поиграть в видеоигру? Луи ничего не сказал, просто подошел к дивану и устроился, ожидая, что Найл последует за ним. Он указал на пульт дистанционного управления. — Займись этим. — Чем именно? Фильмом или видеоигрой? Он пару секунд смотрел вперёд пустым взглядом, а затем гулко сглотнул. — О чем это он врет? — А? — Гарри. О чем это он врет? — О. — Найл почесал челюсть, садясь рядом с ним. — О том, что он в порядке. — А разве нет? — А ты что думаешь, Лу? Он полностью разрушен. Луи подтянул колени к груди. — Черт, дерьмо, — пробормотал он себе под нос. Часть его так сильно хотела, чтобы Гарри было так же хреново, как и ему, думая, что это поможет, но услышав, что это действительно так, он почувствовал, как его внутренности замерзают и переворачиваются. — Луи… — Нет. Мне не нужно, чтобы ты читал мне лекции или типа того. — Он остановился, убрав волосы с глаз. Он не помнит, когда в последний раз стригся. — Просто скажи мне, что он в порядке, чтобы я тоже мог быть в порядке. Найл кивнул, потянувшись к контроллеру видеоигры, не в состоянии установить зрительный контакт. — Он в порядке. — Спасибо. — Луи взял второй контроллер, удерживая кнопку включения. — И ты думаешь, что мы плохо умеем врать. Не мог бы ты быть более убедительным?........
Луи так и не перекрасил кухню. Банки с краской оставались закрытыми, а валики и кисти — завернутыми в пластик. Казалось, избавиться от этого было слишком для Луи, и чем больше он смотрел, тем больше он уверялся в том, что на самом деле он не ненавидит это так сильно, как он раньше думал. Желтые стены остались. ___________________________________ *Роки-роуд (rocky road) — вкус мороженого, немного напоминает какао и миндаль. **Смерь от шоколада — опять же, вкус мороженого. Очевидно, шоколадный.