........
Сегодня жарко, необычно жарко, даже для Гавайев. Остаток недели теперь кажется смехотворно мягким и приятным по сравнению с сегодняшним палящим солнцем, от которого у Луи печет лицо и грудь. Его рубашка прилипла к спине от жары. Он обмахивается руками, что, на самом деле, никак не помогает, и встает в очередь, чтобы пройти по импровизированному проходу к алтарю. — Зачем мне вообще тренироваться ходить по прямой? — спрашивает он вслух, не обращаясь ни к кому конкретно. — Хотите верьте, хотите нет, но я делаю это довольно хорошо на протяжении более 20 лет. Позади него Гарри фыркает. — А как насчет того раза, когда мы выходили из бара, и ты поклялся, что тебе не нужно, чтобы я держал тебя за руку, а потом чуть не попал под машину? Луи кладет руки на бедра. — К чему ты клонишь, парень? — Что ты не очень хорошо ходишь по прямой и, возможно, тебе действительно нужна практика. — Я был пьян! Если я правильно помню, в ту ночь я перелез через бар и пил ром прямо из бутылки! Гарри смеется и обнимает Луи за плечи, прижимая его к груди. — А потом нас попросили никогда туда не возвращаться. Луи вырывается из объятий Гарри, изо всех сил стараясь не смеяться, сердце угрожает выпрыгнуть из груди. Это все из-за жары. — Тебе следовало уделять мне больше внимания. Тогда бы нас не занесли в черный список. — Все, чем я занимался шесть лет — это уделял тебе внимание, детка, — просто говорит он. Луи моргает, поднимая взгляд на Гарри, чувствуя, как румянец поднимается по затылку. Он пытается сказать что-то, что не пересечет черту, но Лиам прерывает его мысли, крича с конца прохода, стоя рядом с организатором свадьбы. — Эй, любовнички, поторапливайтесь. Пора репетировать. Луи подносит руку ко лбу, чтобы прикрыть глаза. — Это глупо, и мне жарко, — кричит он в ответ. — И я голоден. Лиам насмехается и кричит: — Если ты перестанешь ныть, я куплю тебе выпить за обедом. — Только не ром, — говорит Гарри себе под нос, и Луи задыхается от смеха. — Хватит болтать, Стайлс, — делает замечание Лиам. — Пора идти к алтарю. Он морщит лицо, когда улыбается. — Ладно. Они выстраиваются в пары, Луи рядом с соседкой Энни по колледжу Алисой, Гарри перед ним рядом с подружкой невесты Дженни, Энни позади своего отца. Когда музыка начинает играть, Гарри идет первым, ведя Дженни под руку. По пути они слушают указания организаторов свадьбы, и когда они почти доходят до конца, Луи и Алисе говорят идти дальше. Ему приходится прилагать больше усилий, чтобы продолжать уверенно шагать вперед, так как его ноги увязяют в песке. — Надеюсь, завтра у нас будет настоящий проход с нормальным покрытием, — кричит он Лиаму и организатору свадьбы. — По этому дерьму невозможно ходить. — Не ругайся во время моей свадебной церемонии! — кричит Энни позади него. — Это еще не твоя свадебная церемония, я могу говорить все, что хочу! И, очевидно, это не настоящая церемония; Лиам в сандалиях, стулья еще не установлены, и Луи почти уверен, что завтра брат Энни не будет в плавках, но это все еще слишком для него — быть здесь, наблюдая, как два его лучших друга женятся, когда он притворяется, что не полностью убит горем. Продолжая свой путь к алтарю, он не сводит глаз с земли, уставившись на свои ноги, и организатор свадьбы кричит: — Луи, смотри вперед! Луи на мгновение поднимает глаза, чтобы увидеть, как Гарри смотрит на него, и он вынужден опустить взгляд. — Солнце слишком яркое, — говорит он, его зрение немного размыто. — Или, — смеясь, говорит Лиам, — он уже плачет. — Я не плачу, придурок. — Да ладно, проплачься. — Заткнись. Алиса подталкивает его локтем. — На самом деле? На репетиции? — Вы все просто безэмоциональные роботы, отвали. Она похлопывает его по голове и встает у алтаря. — Это очень мило. — Это жалко, — поправляет Лиам, ухмыляясь. Луи чешет нос средним пальцем, стоя рядом с Лиамом. — Просто подожди, пока будет моя свадьба, и тогда мы увидим, кто будет смеятся. — Это будет вторая лучшая свадьба всех времен, — говорит Лиам, — а теперь тихо. Ты разрушаешь мою свадьбу. Он не спорит — снова — что это не настоящая свадьба, просто вздыхает, когда Гарри наклоняется и берет Луи за влажную ладонь. Луи без колебаний переплетает их пальцы, все еще глядя себе под ноги, и Гарри дважды сжимает его руку, прежде чем отпустить. Они стоят там еще полчаса, слушая инструкции и внося незначительные коррективы, но Луи не может ни на чем сосредоточиться, его ладонь зудит от желания снова взять Гарри за руку. И судя по тому, как Гарри, нахмурив брови смотрит через плечо на Луи, а его глаза немного слезятся, когда Лиам и Энни дают ненастоящие клятвы, Луи чувствует, что он не один этого хочет.........
После этого группа разделяется, договариваясь вернуться вместе на ужин, и Луи оказывается на пляже с Гарри, Найлом, Стеф, Элис и ее парнем — болезненно очевидное тройное свидание. Он отдыхает под навесом, сидя с напитком в руке, отказав Стеф, когда она пытается затащить его в воду. — Я обещаю, что там нет медуз, — говорит она. — Тебе не нужно бояться. — Я не боюсь, — насмехается он. — Я просто счастлив сидеть здесь со своим напитком. — Ты выглядишь немного потным. — Это не пот. Это естественное сияние. — Конечно, конечно. Она уходит к воде, оставляя Луи позади, и он вздыхает, вытирая пот, стекающий по его лбу. Он бормочет и вздыхает в течение минуты или двух, способный оставаться под навесом в изнуряющей жаре пять минут максимум. Он допивает свой напиток, прежде чем пробирается к кромке воды, позволяя пене плескаться у его ног. Он кладет руки на бедра, когда Гарри жестом приглашает его присоединиться к остальным — все по плечи в воде — и он качает головой, зарывая пальцы ног в песок. — Давай, Лу, — кричит Гарри. — Вода здесь чистая. Мы даже можем видеть сквозь нее. — В прошлый раз она тоже была чистой, — кричит он в ответ. — Все в порядке, спасибо. — Нет, не-а. — Он выходит из океана, стряхивая воду с кудрей. — Луи. Луи облизывает губы, поднимая глаза, чтобы встретить взгляд Гарри, изо всех сил стараясь не фокусироваться на мышцах его живота. — Стайлс. — Ты ведешь себя как зануда. — Грубо. — Стеф все спрашивает, почему я до сих пор не затащил тебя в воду. — А почему ты этого не сделал? — Я думал, что ты не захочешь этого. — Как будто это когда-нибудь тебя останавливало. Гарри ухмыляется. — Верно. — Он указывает через плечо. — Это наш последний настоящий день на Гавайях, Лу. Завтра свадьба, а потом мы поедем домой. Наслаждайся этим. Сейчас в Денвере всего лишь четыре градуса. Луи пожимает плечами. — У меня сегодня отличная укладочка. Не хочу все испортить. — Сегодня ты выглядишь великолепно, — совершенно серьёзно отвечает он, кивая, и Луи корчится. — Я буду держать тебя за руку. — Мне не нужно, чтобы ты держал меня за руку, мне уже за двадцать. — В тот раз ты сказал то же самое, выходя из бара. — Мы говорили об этом буквально часа два назад. Гарри смотрит на него, и Луи не может понять, о чем он думает. После паузы он вздыхает. — Окей. Я вернусь, если понадоблюсь. — Отлично. — Наслаждайся напитком. — Обязательно. Он наблюдает, как Гарри входит в волны, вода плещется у его талии, и он присоединяется к остальным друзьям, шагая вперед до тех пор, пока вода не достигает его плеч. Луи пинает землю пяткой, песок комкается вокруг пальцев ног. Он смотрит на ребят, на то, как мышцы спины Гарри напрягаются, когда он по какой-то причине поднимает руки в воздух. Его нелепый смех слышен даже Луи на берегу. Это последний день, когда Луи должен притворяться. Последний день, когда он притворяется. Он медленно входит в воду, чувствуя себя абсолютно нелепо от того, что двум разным людям пришлось уговаривать его зайти в океан, и когда Гарри слышит, как он плещется позади него, он улыбается, показывая глубокую ямочку. — О, посмотрите, кто решил присоединиться к нам, — щебечет Найл позади Гарри. Луи закатывает глаза, смотрит сквозь воду и выдыхает, когда видит, что все чисто. — Прекрати. — О, детка, — бормочет Гарри, и Найл фыркает. — Рад, что ты побеждаешь свои страхи. Он вздрагивает, когда кусочек водоросли касается его правой икры. — Я в полном порядке, ребята. — Определенно, — соглашается Гарри, кивая. Он смотрит на ключицы Луи, совсем не стесняясь. — Иисусе. — Луи пробирается на дюйм или два глубже, немного расслабляясь. Вода кажется невероятной. — Расслабься, Стайлс. — Он хотя бы раз это делал? — Стеф смеется, размахивая рукой, и Алиса делает вид, что кашляет рядом с ней. — Она права, знаешь, — бормочет Гарри. Он не спрашивает, когда встает позади Луи и оборачивает руки вокруг его талии, положив подбородок на плечо. Его теплая грудь касается спины Луи, и когда руки Гарри скользят ниже к его животу, он задается вопросом, чувствует ли Гарри, что все тело Луи одновременно расслабляется и напрягается под его прикосновениями. — Всегда теряю контроль рядом с тобой. Преуменьшение года. — Наверное, над этим стоит поработать, — на выдохе произносит он. — Да, я тоже так думаю, — говорит Найл себе под нос. В ответ Луи брызгает водой ему прямо в лицо, надеясь, что Найл не заметит, как он откидывает голову на грудь Гарри, чувствуя солнечные лучи на своем лице. Найл больше ничего не говорит, и Гарри тоже, но то, как кончики его пальцев касаются голой кожи Луи — мягко и собственнически — достаточный ответ. Остался один день, и Луи все еще не может решить, спокоен он или напуган до ужаса.........
Несколько часов спустя вся свадебная вечеринка — включая родителей Лиама и Энни — сидит за длинным столом в центре открытого ресторана с видом на океан. Это кажется интимным и очень уютным, несмотря на 15 человек, которые болтают одновременно; свет от мерцающих гирлянд и открытого огня вдоль ограды ресторана бросает мягкие тени на пространство, и время от времени волна бьется о берег вдалеке, напоминая Луи, что они на самом деле на улице, просто отгорожены решеткой с виноградными лозами и цветами, оплетающими ее. Это красиво, и это похоже на лучшее место, чтобы расслабиться после прошлой недели постоянного движения и планирования. Они на финишной прямой. Они кушают закуски из кальмаров и креветок, говорят о завтрашнем бракосочетании, смеются над ужасными шутками, раздают напитки и пьют за жениха и невесту. Это так болезненно знакомо и похоже на то, как Луи, Гарри, Энни и Лиам праздновали помолвку год назад, когда все было по-другому, но сейчас он чувствует то же самое. Луи откидывает голову назад, когда глотает остатки вина, чувствуя, как горечь опускается вниз по горлу. Гарри держит руку на колене Луи почти весь ужин, делая большим пальцем круговые движения, словно на подсознательном уровне, и Луи делает все возможное, чтобы игнорировать его. Но напитки довольно крепкие, атмосфера томная, а фонари окружает их теплым светом, и все это заставляет Луи хотеть наклониться к Гарри, прошептать все мысли, повисшие на кончике языка. Он не делает этого, просто продолжает разламывать свою рыбу-меч на кусочки, пытаясь не рухнуть со стула, когда Гарри заказывает кусок чизкейка с арахисовым маслом на десерт — любимое блюдо Луи. — Тебе не стоило это делать, — говорит Луи, когда официант уходит. — Я знаю, что ты не любишь арахисовое масло. — Все в порядке, — говорит он, пожимая плечами, его теплая ладонь, которая все еще лежит на колене Луи, теперь скользит вверх по бедру, не смея зайти слишком далеко. — Арахисовое масло нравится мне не так сильно, как тебе, но все же нравится. — Ну, никому оно не нравится так сильно, как мне. — Ты намажешь его на что угодно. — Возможно. — На гамбургер. Или ботинок. Луи смеется, закатывая глаза. — На самом деле, на гамбургер звучит действительно хорошо. — Боже, нет. Около 11 часов они все собираются и делят счет, и когда они придвигают стулья, собирая свои вещи, чтобы вернуться в номера, один из официантов подходит к ним, указывая на океан. — Чтобы вы все знали, каждую пятницу вечером над водой устраивают фейерверк. Все начнется примерно через пять минут. Если вы спуститесь на пляж, у вас будет фантастический вид. Все коллективно говорят спасибо, желая посмотреть шоу, и как только Луи ступает в мягкий песок, первый каскад огней проносится по небу с громким хлопком и треском, блестящие золотые и зеленые искры разбиваются на черном фоне. Они гаснут, дым занимает их место, но затем другой взрыв проносится по небу, этот меньше, но громче. Яркий красный фейрверк взрывается, почти ослепляя, а затем следует серия синих и пурпурных вкраплений. Это так сильно напоминает ему о праздновании четвертого июля в родном городе Гарри, в окружении всей его семьи, где все пьют и передают жареные хот-доги и куриные крылья, как будто это была их работа. Это типичная американская традиция, ничего необычного, но у Луи, несмотря ни на что, встает комок в горле, когда он просто думает о том, как его сразу приняли в семье Стайлсов, относились к нему так, как будто он действительно был частью этой семьи, чокаясь своей бутылкой пива с сестрой Гарри, пока небо над ними загоралось и вспыхивало огнями. Луи смотрит на Гарри и видит, что тот уже смотрит в ответ, смущенно улыбается и откидывает волосы со лба. И Гарри ничего не пытается сказать, ничего не делает руками, просто стоит и смотрит. Вдруг его взгляд становится слишком серьезным. Луи знает, что никто не смотрит, знает, что они не должны играть роль прямо сейчас, знает, что нет никакой логической причины, чтобы он шагнул прямо в объятия Гарри, но сейчас он уязвим и эгоистичен. Ему нужно прислониться к груди Гарри, услышать, как бьется его сердце, почувствовать его руки на своей спине. Со стороны Гарри нет никаких колебаний, он просто держится за Луи, прижимая его к себе сильными и теплыми руками, не задавая никаких вопросов. Они не говорят, не двигаются, просто молча наблюдают, как небо вспыхивает серией искр и неонового огня. Он не гордится тем, как он нуждается, как сильно он хочет, чтобы Гарри давал обещания, которые больше не имеют веса, но он крепче прижимается, оборачивая свои руки вокруг спины Гарри. Он даже больше не смотрит фейерверк, слишком погруженный в то, как Гарри держит его, чувствуя его дыхание. Он слышит грохот и хлопки над головой, но этого недостаточно, чтобы стереть бесконечный поток отчаянных мыслей, кричащих в его собственной голове. Он думает, что это финал; толпа хлопает и свистит, фейерверки, кажется, стреляют в наносекундах друг от друга, и когда Луи смотрит на лицо Гарри, он видит, как цветные брызги отражаются от него, капли красного, бирюзового и оранжевого цвета танцуют на его челюсти, скулах и глазах. Неумолимый гул усиливается, заставляя его слегка дернуться в объятиях Гарри, и тот поглаживает его спину небольшими кругами, успокаивающе и осторожно. Луи прижимается щекой к ключице Гарри, все его тело расслабляется, и с руками Гарри вокруг него, он вдруг осознает тот факт, что он не может вспомнить последний раз, когда он обнимал кого-то. Конечно, отец Лиама похлопал его по спине вчера днем, обняв одной рукой за плечо, и он отбиваясь от Найла всю неделю с палкой, потерял счет тому, сколько раз он теперь говорил: «Я в порядке, Хоран, теперь ты можешь отпустить меня», но настоящее объятие, где он чувствовал безопасность и тепло… он не может вспомнить. Луи не задумывается, когда он перестраивается в объятиях Гарри, нуждаясь в большем, чем он уже получил. Он протягивает руки и обнимает Гарри за шею, подтягивая его ближе, прижимая лицо к груди Гарри, чтобы ему не пришлось смотреть в глаза, боясь, увидеть то, о чем думал Гарри, если он сможет хорошо рассмотреть выражение его лица. Но затем руки Гарри снова обхватывают его, крепче, чем раньше, одна рука прижимается к месту между лопатками, другая — к нижней части позвоночника. Дыхание Луи прерывается, когда Гарри впивается кончиками пальцев в его кожу, недостаточно сильно, чтобы повредить, но достаточно, чтобы доказать то, о чем Луи не хочет думать, то, почему Гарри пытается притянуть его ближе. Он просто не может думать об этом. И он думает, что Гарри может спросить Луи, все ли в порядке или почему, но он молчит, просто гладит руками его спину. Луи никогда не был так благодарен за молчание между ними; он устал говорить, устал думать. Ему просто нужен кусочек этого, кусочек Гарри, чтобы снова почувствовать себя нормальным, почувствовать себя самим собой, даже если они оба отступают к опасной территории. Он не уверен, как долго они стоят там — видимо, достаточно долго, чтобы фейерверк закончился, и запах дыма и серы затуманил воздух — и после нескольких минут тихой болтовни в нескольких ярдах от их группы, Лиам кричит: — Вы, ребята, собираетесь вернуться с нами? Гарри крепче сжимает Луи в обьятиях. — Да, через секунду, — он прижимается губами ко лбу Луи, задерживаясь на несколько мгновений. — Ты готов? Луи качает головой и прижимается к груди Гарри. — Нет. — Хорошо. Я тоже. — Его рука продолжает двигатся кругами, ладонь достаточно теплая, чтобы Луи почувствовал жар сквозь рубашку. — Нормально себя чувствуешь? — Думаю, да, — говорит он приглушенным голосом. — Хорошо. — Гарри не просит его вдаваться в подробности, просто вздыхает. — Не могу поверить, что тут так великолепно. Луи гудит в ответ: — Ошеломляюще. — Ещё не могу поверить, что Лиам женится завтра. Он улыбается, почти уверенный, что Гарри это чувствует. — Знаю. — Знаешь, во что еще я не могу поверить? Луи наконец-то чувствует, что может отступить. Он опускает руки вдоль тела, чувствуя себя в тысячу раз лучше. Вероятно, он должен чувствовать смущение, но это не так. Он поднимает взгляд, чтобы увидеть смех в глазах Гарри и яркую улыбку, его руки все еще держатся за спину Луи. — Во что? — Что ты столкнул меня с обрыва в гребаный водопад. — Боже мой, — фыркает Луи, разражаясь смехом. — Серьезно? — Да, ты серьезно столкнул меня в водопад. — Он качает головой, когда опускает руки, но тоже смеется. — Я не прошу прощения за это. — А я и не думал, что это так. — Гарри проводит руками по лицу, снова смеясь, звуча немного истерично. — Хорошо, теперь готов? Луи кивает, продолжая улыбаться. — Да. Пойдем. Гарри проводит его в свою комнату, стоит с ним в коридоре за дверью Луи, и Луи не может не думать, что это первый раз за несколько месяцев, когда он чувствовал себя по-настоящему в безопасности, ощущая себя счастливым и не таким одиноким. И это огромная проблема. Он столько раз терял бдительность за последние семь дней, и он знает, что это его вина, но это стало слишком, настолько подавляющим, что он чувствует, что не может дышать. За недели, предшествующие поездке, он приготовился держать дистанцию, общаться как можно меньше, быть готовым вернуться домой и признать тот факт, что они, наконец, расстались. Он не должен был быть в 36 часах от возвращения домой и чувствовать, что его сердце может разорваться на куски от времени, проведенного с Гарри. Он не должен быть не в состоянии отвести от него взгляд на каждом шагу. Черт возьми, он должен был знать, что покинет этот остров, чувствуя себя более разбитым, чем когда они прибыли всего неделю назад. Огромная проблема, которую он не уверен, что сможет решить. Не уверен, что он этого хочет. Гарри продолжает касаться локтей Луи, его предплечий, прослеживая пальцами татуировки, даже не взглянув вниз, на руки, он просто знает их наизусть, и его глаза смотрят на Луи с такой силой, что Луи не уверен, что он сможет отвести взгляд, даже если попытается. Он рассказывает Луи историю о том, что Лиам сделал ранее в тот день на репетиции (Луи был бы лжецом, если бы сказал, что он активно слушал), и хотя его голос нетороплив, глаза широко раскрыты, а жесты его руки смешны и нелепы, все его существо, казалось, было до невозможности воодушевленно. Луи не смог пересказать эту историю, если бы от этого зависела его жизнь, но у него не было бы проблем с тем, чтобы рассказать о том, как улыбка Гарри стала немного кривоватой, когда он собирался перейти к смешной части, как он сжал нос, когда он пытался подражать маме Лиама, как его руки крепче сжали руку Луи, когда он действительно хотел, чтобы он обратил внимание. Как будто его внимание ни разу не дрогнуло за последние шесть лет. Он уже выучил Гарри наизусть. Что-то изменилось за последние несколько дней. Все еще больно — мучительная боль, с которой Луи все еще не нашел в себе мужества разобраться, — но она медленно исчезает и превращается во что-то еще. Это похоже на горькую ностальгию или надежду. Надежду на то, что они смогут преодолеть это, что они смогут найти равновесие, что Луи сможет вырваться из этого и вспомнить, почему они расстались, что все это лишь притворство. Но глаза Гарри устремлены на Луи, радужка ярко-зеленая под флуоресцентным освещением коридора, и Луи не может перестать смотреть на него, извиваясь под его взглядом. Руки Гарри не находятся рядом с Луи, но они также могут быть на всем его теле, судя по тому, как Луи не может стоять на месте, практически чувствуя призрак пальцев Гарри на его челюсти, шее и бедрах. Луи упрям, но он не настолько упрям, чтобы притворяться, что не сойдет с ума от того, как сильно он хочет Гарри, даже если это только на мгновение. Он хочет сказать Гарри остаться с ним. Он хочет, чтобы Гарри последовал за ним в его комнату, лег с ним в постель, раздел его и прикоснулся к нему. Он хочет, чтобы Гарри навис над ним, доказал, что со всем полным дерьмом между ними, они все еще могут это сделать. Он хочет разрушить Гарри на части, кусочек за кусочком, хочет, чтобы Гарри сделал то же самое с ним. Он не хочет думать, просто хочет иметь, хочет забыть обо всем с губами Гарри на своих губах, ведь это лучшее отвлечение от боли, даже если это полностью непродуктивно. Он хочет проснуться рядом с ним, переплетаясь ногами, с грязными волосами и пальцами в них, хочет пойти на второй раунд, когда оба они изгибаются друг напротив друга от жажды и желания. В последний раз они сделали это слишком поспешно, слишком сердито, слишком злобно. Он должен перестать думать об этом. Он хочет стереть эти воспоминания и заменить их чем-то лучшим. Только еще один разок. Он облизывает губы, пытаясь выдавить слова. Глаза Гарри прикованы ко рту и челюсти Луи. Его кулаки сжимаются и разжимаются. Он пытается открыть рот, чтобы сказать это, простую просьбу, Пожалуйста, не оставляй меня, но ничего не выходит, и он чувствует себя замороженным. Это похоже на небольшую вечность, пока глаза Гарри смотрят на него, и когда он, наконец, чувствует, что может говорить, Гарри опускает взгляд в пол и делает шаг назад. — Я должен вернуться в свой номер. Поспи немного. Завтра важный день. — Он пожимает плечами. — Ходят слухи, что мы шаферы. Луи слабо улыбается, все его тело словно сдувается. — Неважные детали. — Не дай Лиаму услышать эти слова. Он кивает. — Иначе я не доживу до завтрашнего дня. Что, честно говоря, звучит как лучшая альтернатива на данный момент, — думает он. — Именно. — Гарри улыбается и делает еще один шаг назад. — Спокойной ночи, Лу. — Ночи. Он потирает затылок, наблюдая, как Гарри уходит, поворачивая за угол и исчезая из виду. Когда он ударяется головой о стену позади него, чувствуя легкую боль, ему приходится сопротивляться желанию развернуться и пробить в ней дыру. Это может помочь. Луи входит в свою комнату — один — и надевает самую удобную футболку, которую он взял с собой. Она немного поношена, с дыркой в воротнике, и она трется о солнечный ожог на плечах, но у него нет сил искать в своем чемодане алоэ вера, которое, как он знает, спрятано где-то там. Вместо этого он забирается на кровать, не утруждая себя залезанием под одеяло, и беспокойно ворочается, пока тени в спальне не начинают исчезать, а туманный, приглушенный свет, льющийся из-за штор, снова оживляет комнату. Сегодня день свадьбы.***
В тот вечер, когда Луи и Гарри повели Лиама и Энни в ресторан в центре города, чтобы отпраздновать их помолвку, было снежно, холодно, ветрено, и в целом, условия были не самые лучшие, чтобы отправиться в город на очень дорогой ужин. И «дорогой» было действительно преуменьшением; место проведения было определенно вне их лиги — и бюджета — но выражение на лице Энни, когда им принесли лимонный пирог безе с их именами, написанными тонким курсивом сверху, стоило того. — Я даже не видела этого в меню, — сказала она между укусами. — Господи, как он хорош. Гарри ухмыльнулся. — Это потому, что его там и не было. Мы знали, что это твой любимый, поэтому привезли свой. Персонал думал, что это был странный праздничный десерт, но. — Он пожал плечами. — Думаю, сердцу не прикажешь. — Лиам, я передумала, — сказала Энни с серьезным выражением лица. — Ты можешь взять Дженни в шаферы. Я беру Луи и Гарри в качестве подружек невесты. — Ты меняешь моих шаферов на свою младшую сестру? — Смеясь, спросил Лиам. — Да, не думаю, что она любит меня так, как они. Луи поднял свой бокал. — Выпьем за это.........
Они вернулись в свою квартиру поздно, когда луна уже светила высоко в небе, а звёзды мигали. Январская погода жалила морозом, заставляя Луи трястись, когда он поднимался по лестнице из гаража, и каждый раз, когда он выдыхал, его дыхание превращалось в клубы пара, кружась и испаряясь, как дым. Алкоголь с ужина согревал его в ресторане, но теперь все, о чем он мог думать, это желание скользнуть под одеяло рядом с Гарри, и ощутить тепло его объятий. И Гарри, казалось, хотел того же. Его собственные зубы стучали даже после того, как они вошли в спальню, и он быстро разделся, забравшись в кровать рядом с Луи. Когда Гарри навис над ним, Луи задрожал от сочетания холодного воздуха и взгляда Гарри. Поцелуй был жёстким и полным укусов, губы Гарри настойчиво сминали губы Луи, и Луи наслаждался прикосновением голой кожи Гарри к своей собственной. Прошло пять лет, а он все ещё не мог понять, как сильно Гарри хотел его, любил его. Луи приподнял бедра вверх, вызвав у Гарри тихий стон, точно такой, как хотел Луи. Гарри отстранился, чтобы поцеловать Луи в шею, челюсть и прошептал: — Не выношу то, какой ты великолепный. Луи обхватил Гарри за спину, снова поднимая бедра. — Ты думаешь, что уже привык к этому, — сказал он, закрыв глаза, когда почувствовал, как Гарри ухмыляется. — Да, можно подумать. Знаешь, что ещё я не выношу? — Что? — прошипел он, когда Гарри прикусил ключицу. — Что Лиам опередил нас в помолвке. Луи расхохотался, падая на матрас. — Я знаю. Я знаю. Ненавижу, что ты сейчас говоришь о Лиаме, но я знаю. Гарри тоже засмеялся, откинувшись назад, все еще оседлав Луи. Он провел руками по груди Луи, устроившись на его бедрах. — Я действительно не думал, что он на это способен. Луи оглядел напряжённые мышцы Гарри, подтянутые и такие сексуальные, что он едва мог принять это, зная, что ему не нужно делиться. — Может, нам стоит тайно пожениться прямо перед их свадьбой в следующем году, — сказал он, наблюдая, как губы Гарри дрогнули в улыбке. Луи ткнул мизинцем в ямочку, мягкую, как всегда. — Разозлить Лиама. Забрать его лавры. — Зрело. — Гарри повернул голову, чтобы поцеловать Луи в запястье. — Только не тайно. Я хочу жениться на тебе перед всеми и засмущать тебя до невозможности. — Что ты собираешься делать?.. — Это сюрприз. — Ты хочешь сказать, что у тебя уже запланирован сюрприз на нашу несуществующую свадьбу? — Да, я много об этом думал. — Ты правда мне не скажешь? Гарри покачал головой, кудри подпрыгнули. — Да. — Должен ли я рассматривать это как вызов, чтобы как-то выудить это из тебя? — Спросил Луи, нахмурив брови. Гарри крепче сжал его бедра. — Ты не посмеешь. — Ладно, — промурлыкал он, отталкивая Гарри от себя. — Принесешь мне мою кофту, она на стуле? — Что? Зачем? — Мне холодно. — Но. — Гарри нахмурился, тупо указывая между ног, где была видна существенная выпуклость. — Я хочу тебя. Луи фыркнул. — Хитро. — Не надо одеваться. — Нет, именно так я бросаю тебе вызов. — Отказываясь от секса?! Он закатил глаза. — Ты будешь в порядке. Гарри надулся и полностью слез с Луи. — Ты такой придурок. — Твой придурок. Он ухмыльнулся и протянул руку, чтобы провести костяшками пальцев по груди Луи. Он что-то невнятно промурлыкал и растянул губы в мягкой улыбке.........
Оба они сдались менее чем через час, напряжение и энергия все еще бурлили внутри, конечности переплетались, а руки беспорядочно водили по телам друг друга. Гарри прижался губами к шее Луи, скользнув ладонями вниз к его заду, Луи откинул голову в сторону и провел ногтями по животу Гарри, пересекая его татуировки розовыми линиями. Луи больше не заботился об игре, не тогда, когда дыхание Гарри ускорилось при виде обнаженного тела Луи, не тогда, когда он так целовал Луи. Не тогда, когда Луи знал, как хорошо ощущалось то, как Гарри манипулировал им и трахал его, сильно и осторожно, шепча глубоким голосом секреты, предназначенные только для Луи. Гарри прижал Луи к себе крепче, проникая внутрь и каждым толчком задевая простату. Луи откинулся назад, морщась от лёгкого жжения, и Гарри беспомощно прошептал в шею Луи: — Я так рад, что ты сдался, детка, — пробормотал он, с силой толкаясь. — Хотел тебя всю ночь. Ты выглядел так хорошо за ужином. — Трудно не сдаться, когда ты не отстаешь от меня, чертов нимфоман, — Луи выдохнул со стоном, запрокидывая голову назад. — Я сдался, чтобы ты заткнулся. Буду пытать тебя свадебным сюрпризом позже. — Ладно, как хочешь, — бессмысленно согласился Гарри, беспощадно двигая бедрами. Мышцы живота Луи напряглись, темп был слишком быстрый и слишком идеальный, и он не мог больше сдерживаться, не с руками Гарри на каждом дюйме его кожи. Он кончил с именем Гарри на языке, выгнувшись дугой от силы оргазма, его ноги дрожали, когда он пытался восстановить дыхание. Толчки Гарри ускорились, ритм стал беспорядочным, и когда Луи обхватил рукой шею Гарри, вонзив ногти, скорее всего, оставив следы в форме полумесяца, Гарри дернулся и остановился. Он толкнулся в Луи так глубоко, как только мог. Луи прижимал его к себе, пока он дрожал, загнанно дыша. Когда Гарри отстранился, Луи зашипел сквозь зубы, так как его тело было слишком чувствительным после оргазма. Гарри почувствовал это, поцеловал его плечо, шею и, сжав бедра, пробормотал: — Я люблю тебя. Луи кивнул, повернувшись к Гарри лицом. — Я тоже тебя люблю. Они лежали тихо, и Луи позволил Гарри провести кончиками пальцев по его скулам и челюсти. Его глаза метались между губами и глазами Луи, время от времени он коротко улыбался, как будто его тело не могло ничего с собой поделать, не могло сдержать. Луи устал, так устал, у него было миллион дел на следующий день, и он знал, что ему нужно поспать, но это того стоило. С Гарри так было всегда. Гарри убрал волосы с глаз Луи, его дыхание наконец выровнялось. — Мой мальчик. Луи ухмыльнулся. — Будешь называть меня так вечно? — Наверное. — Даже когда нам будет 90? — Даже когда нам будет 90, — подтвердил он. — Хорошо, — прогудел Луи, все глубже погружаясь в подушку. — Знаешь что? — Ммм. Что. — Мы проделали долгий путь. Гарри лениво улыбнулся. — Да. — Не могу поверить, что мы живем вместе. И у нас есть ребенок. — Честно говоря, она многого не требует. Судя по тому, что она кошка. — И всё же. — И всё же, — повторил Гарри тихим голосом. Он медленно вдохнул несколько раз, затем: — Я помню то чувство, когда я думал, что этого никогда не произойдет, — сказал он шепотом. — Чего? Пруденс? — Нет. Нас. Я смотрел, как ты ведешь себя с Кейси, Тимом, Оливией и кем-то еще, и все, о чем я мог думать, было: «Господи, он выберет кого угодно вместо меня». И тогда, я просто. — Он остановился, чтобы улыбнуться. — Я не побоялся сказать тебе это через некоторое время. Я был готов. Я знал, что если скажу, ты придешь в себя. Я просто чувствовал это. Луи сглотнул. Он слышал все это раньше, но никогда так. Гарри так осторожно касался его, не отводя взгляд. — Ты был так уверен, что я признаю свое поражение? — Нет. Я просто был уверен в нас. — Он поцеловал Луи в висок. — Просто хорошо тебя знал. — Ммм, — согласился он. Это было правдой. Господи, Луи любил его. — То есть, если мы тайно женимся и разрушим счастье Лиама, то мне не надо делать предложение? Помолвка все еще происходит, если нет продуманной свадьбы? Гарри засмеялся. — Не думаю, что есть какие-то правила. — Мы можем придумать наши собственные. — Именно. Погоди. Почему ты думаешь, что ты делаешь предложение? — Потому что я этого хочу, — категорично сказал Луи. — И я получаю то, что хочу. — Нет, не в этом случае. Я должен это сделать. — С какой это стати? Гарри нахмурился. — Потому что у меня уже есть идеальная идея. — О, да? — Да. Я купил кольцо и все такое. Луи прищурился и слишком пристально уставился на Гарри — Ты лжешь. — Нет. — Все еще лжёшь. — Да с чего ты взял? — Ты не думаешь, что я бы уже нашел обручальное кольцо, если бы оно у тебя было? Гарри фыркнул, закатив глаза. — Ну и ладно, у меня нет кольца, но у меня есть идея для предложения. — Ты собираешься держать это в секрете, как и свой свадебный сюрприз, который, я уверен, не существует? — Он существует! Перестань быть занозой в заднице! Луи рассмеялся, уткнувшись лицом в грудь Гарри. — Это спорный вопрос, потому что я делаю предложение первым. Гарри обхватил рукой шею Луи, нежно сжимая кожу. — Это мы еще посмотрим.