…
Они вчетвером сидят в комнате Лиама около 13 секунд, прежде чем он становится совершенно истеричным, его руки так сильно сжимают волосы, что Луи боится, что он будет стоять у алтаря, произнося свои клятвы, щеголяя двумя огромными лысинами. — Нет, не говори мне успокоиться, — практически рявкает он пронзительным голосом. — Луи, вся наша свадьба на улице. Поэтому мы и прилетели сюда. Чтобы пожениться на гребаном пляже. — Луи поджимает губы. — Правда? Я думал, вы выбрали место для свадьбы за три тысячи миль от дома из-за удобства. Ну, или вам правда очень понравился конкретно этот отель… — Луи, прекрати, — говорит Гарри, сжимая плечо Луи, и Луи откидывает его руку. — Ребята, это не конец света, — продолжает он. — Я обещаю. Я уже поговорил с Мэгги и она сказала, что отель без проблем перенесет все внутрь. Они готовы к этому. Вот почему они никогда не планируют больше одной свадьбы за раз, даже если одна из них будет внутри, а другая — на улице. — Ты поговорил с организатором нашей свадьбы раньше нас? — спрашивает Энни. — Где ты вообще взял ее номер? — Да ладно, как будто Лиам восемь месяцев назад не прислал нам электронную таблицу в Excel со всеми номерами и адресами, расположенными в порядке важности, — говорит Луи, качая головой. — Номер Мэгги был первым. А сразу после — твой, Энни. — Не удивлена. — Неважно, — кратко говорит Лиам, — мы не хотим жениться в каком-то резервном зале. Мы хотели сделать это на улице, на песке, под солнцем… — Он замолкает. — К чёрту это. — Это не твоя вина, — говорит Гарри мягким голосом. — Никто не мог этого предсказать. Они говорят, что тут не было такого сильного дождя около года. Он пришел из ниоткуда. Лиам выглядит так, как будто он может прямо сейчас заплакать. Или его вырвет. Или сразу оба варианта. — Почему на Гонолулу самые дерьмовые метеорологи в мире? Они должны были предсказать это. Они должны были знать! — Окей, но, на самом деле, что бы ты смог сделать? — Спрашивает Луи. — Ты бы не смог остановить дождь. Если, конечно, ты не знаешь очень убедительный танец дождя, но, насколько я знаю, это не так. — Нет, но если бы мы получили что-то вроде предупреждения, мы смогли бы перенести все на следующие выходные. Избежали бы дождя. Еще семь дней в раю. Проблема решена. — Он пытается улыбнуться, но его лицо больше похоже на гримасу боли. — Знаете, мы еще можем это сделать. Луи фыркает. — Потому что это реально. — Ты может перестать быть саркастичным хотя бы на одну хренову секунду?! Пожалуйста?! И Энни, я был бы признателен, если бы ты предложила что-нибудь полезное. — Его плечи резко опадают, Лиам выглядит побежденным. — Я думаю, «в горе и в радости» начинается прямо сейчас. — В горе, это верно, — бормочет Энни, застыв с широко раскрытыми глазами. — Мои волосы превратятся в чертово гнездо от влажности. — Чем это было полезно?! — Ладно, хватит, слушайте. — Гарри поднимает руки. — Никаких ссор в день свадьбы. Вы должны просто принять дождь и двигаться даньше. — Конечно, обязательно, да, я приму это, — насмешливо говорит Лиам. — Давай посмотрим, как пойдет этот разговор, когда твоя свадьба превратится в огромный гребаный беспорядок. Луи еще более драматичен, чем я. — Луи неловко кашляет. — Ну, мы еще даже не помолвлены, так что, я думаю, нет нужды об этом беспокоиться. Лиам вскидывает руки в воздух и издает протяжный и мучительный стон. — Боже, хотел бы я быть пьяным. — Не ты один, — ворчит Луи. — Да чёртов Господь. — Гарри встаёт между ними. — Мэгги сказала, что хотя это и не идеальный расклад, мы всё ещё можем провести приём на воздухе. Персонал может установить все под решёточным навесом, там, где мы ужинали пару дней назад. Она сказала, что гостей не слишком много, так что там будет достаточно места для ужина и танцев. Сама церемония будет внутри, но, — продолжает Гарри, не давая Лиаму или Энни его прервать, — зал абсолютно великолепен. Я все посмотрел по дороге к Энни. Там очень много цветов и никто не споткнётся, гуляя по песку. — Аминь, — говорит Луи, и Лиам улыбается. Наконец-то. — Это не совсем так, как вы предполагали, — говорит Гарри, извиняясь и пожимая плечами, — но мы сделаем это, хорошо? Энни будет потрясающей, даже с волосами размером с Коннектикут, и однажды вы оглянетесь назад и посмеетесь. Я обещаю. Они сидят достаточно тихо, чтобы Луи мог слышать, как мимо их комнаты в коридоре проезжает тележка. Его взгляд метается между Лиамом и Энни, ожидая, что кто-то из них что-то скажет или, может быть, взорвется, но вместо этого Энни просто вздыхает, падает на кровать и кладет подушку на лицо. Лиам похлопывает ее по ноге и смотрит в окно, выражение его лица почти вызывает жалость. — Я надеялась, что пока Гарри будет читать нам лекции, дождь прекратится, но… Нет. Гарри тупо смотрит в никуда пару мгновений, прежде чем делает резкий вдох и поворачивается к Луи. — Как в одно ухо влетело, а из другого — вылетело, черт возьми. Луи смеется, хлопая его по спине. — Хорошая попытка, но, честно, чего ты ожидал. — Не знаю. Но я собираюсь принять душ и никогда не возвращаться. — Хорошее решение.…
Мэгги оказывается более убедительной, чем Гарри и Луи, демонстрируя комнату для церемонии с большим энтузиазмом и позитивом, чем любой из них смог бы. Лиам и Энни все еще не кажутся в восторге от изменения местоположения в последнюю минуту, но отель жалеет их и предлагает заплатить за открытый бар на стойке регистрации. Это, кажется, значительно улучшает настроение каждого. — Ладно, теперь, когда мы все уладили, и я знаю, что ты не собираешься прыгать под машину, — начинает Луи, — мы можем начать празднование дня свадьбы? Мне обещали огромный праздничный обед. И выпивку. Много выпивки. Лиам закатывает глаза. — Это твоя свадьба или моя? — Ты серьезно отказываешься от шведского стола и бесконечного потока шампанского? — Абсолютно нет, давай сделаем это. Все друзья жениха — плюс отцы Энни и Лиама — собираются вместе, удивляясь размаху, который предлагает отель. Луи заваливает свою тарелку различным мясом для завтрака, выпечкой, пирогом с заварным кремом, и, когда он начинает смешивать мюсли и шоколадные чипсы в своем йогурте, Гарри подходит к нему сзади и смеется. — Не думаешь, что хочешь сохранить немного для всех остальных? — Думаю, я сделаю заказ на стейк, и я не хочу слышать от тебя ни слова. Гарри ухмыляется, показывая на кухонные двери. — Я уже спросил. — Погоди, серьёзно? — Да, я подумал, что ты захочешь стейк. Луи опускает маленький фарфоровый ковшик перед собой в емкость с кленовым сиропом и щедро поливает им свои блины, практически топя их в нём. Просто чтобы занять чем-нибудь руки. — Спасибо. — Не проблема. Должен ли я также попросить еще одну партию блинов? Знаешь, у тебя есть пунктик на сироп? Он смотрит на свою тарелку и понимает, что его отношение сиропа к блину теперь едва ли близко к равному. Он кривит губы. — Я просто очень люблю сироп. Гарри снова улыбается, прежде чем сжать бедро Луи. — Я не сомневаюсь.…
Луи заканчивает тем, что выпивает целый бокал шампанского, прежде чем Джефф даже заканчивает свой тост, и к тому времени, когда они передают свои тарелки официантам, у него кружится голова от алкоголя и от того, как Гарри не может держать руки при себе. И когда Гарри наклоняется, чтобы что-то прошептать — достаточно близко, чтобы его губы коснулись уха Луи, — все тело Луи напрягается. Гарри откидывается на спинку стула, а Луи понятия не имеет, в чем была суть его слов. Учитывая шторм, его бывшего парня и запаниковавшего жениха, это почти самый длинный день в его жизни, а еще даже не полдень.…
Друзья жениха держатся отдельно от подружек невесты, все женщины собираются вместе в номере Энни на другом конце отеля, и Лиам просит Луи проверить Энни шесть раз, прежде чем Луи, наконец, щипает его щеку достаточно сильно, чтобы Лиам закричал. — Она, блять, в порядке, Лиам, оставь ее в покое. — Я просто хочу убедиться, что у нее нет стресса, и пока все идет хорошо, — говорит он, потирая щеку. — А ты мой шафер. Ты должен делать то, что я говорю. Луи фыркает. — Тогда лучше спроси хорошего шафера. Потому что когда это я тебя слушал? — Я спросил его первым, но он проигнорировал меня. — Что заставило тебя думать, что если Гарри отказался, то я это сделаю? Он более терпимый, чем я. — Ну и дела, спасибо. Это будет в речи шафера? Он пожимает плечами. — Что-то вроде того.…
Несмотря на неблагоприятную погоду, церемония все равно назначена на четыре часа, и к 3:30 Лиам, ссутулившись, сидит на полу в коридоре, дыша в бумажный пакет, пот блестит на его лбу, похоже, его может вырвать в любую секунду. Луи приседает рядом и хлопает его по спине, сжимая плечо. — Точно в срок, Пейно. Я знал, что мы не пройдем через это без хотя бы одного срыва. — У меня нет срыва, — говорит Лиам приглушенным из-за пакета голосом. — О, точно, ты просто потеешь, выделяя половину своего веса, для удовольствия. — Можешь перестать? По крайней мере сейчас? Луи опускается на колени рядом с ним, все еще обхватив его за плечо. — Я просто пытаюсь тебя рассмешить. — Да, конечно. — Лиам сжимает бумажный пакет в своем первом. — Это не работает. — Окей. — Он поправляет цветок на лацкане Лиама. Новая тактика. — Ты хорошо выглядишь. Цветок немного кривоват, но ты выглядишь очень мило. — Я почти купился. Луи фыркает. — Бьюсь об заклад, Энни выглядит безупречно. — Разумеется. — Ты не боишься жениться на ней. — Это не вопрос. — Нет, не боюсь, — подтверждает он. — Я ждал нашей свадьбы с того дня, как встретил ее. — Я знаю. — Луи улыбается, краем глаза замечая, как Гарри выходит из номера Лиама. Он жестом приглашает его присоединиться к ним. — Я знаю, что ты паникуешь только потому, что хочешь, чтобы все прошло идеально для нее. Ты не был психом последние 12 месяцев зря. Лиам трижды вдыхает и выдыхает, прежде чем кивнуть. — Я чертовски люблю ее. Он смеется, потому что это очевидно, и поднимает глаза, когда слышит шаги Гарри рядом с ними. Он впервые может хорошо рассмотреть Гарри с тех пор, как они все закончили готовиться. Луи знает, что он смотрит на него слишком открыто, но ему наплевать. Кудри Гарри все еще распущены, но аккуратно уложены, обрамляя челюсть, а костюм сидит, как влитой, выгодно подчёркивая стройное и подтянутое тело. Он великолепен. Даже если Гарри и видит, что Луи откровенно пялится на него, он ничего не говорит, просто садится на пол рядом с ними. Его глаза расширяются, когда он смотрит на Лиама. — Вау, Пейно, ты немного потный, дружище. Лиам посылает ему убийственный взгляд. — Вы оба полный отстой. Помогите мне. Гарри сдерживает улыбку, тянется к Лиаму и сжимает его руку, так же, как это сделал Луи. — Она взволнована. Я просто поднялся к ним в номер, чтобы убедиться, что они готовы. Она не может перестать улыбаться. Он выдыхает на это. — Да? — М-м-м. Она определенно более уравновешенная, чем ты. — Совершенно верно, — соглашается Луи, подмигивая Лиаму, и Лиам бездумно дергает узел галстука, не отвечая. Гарри опускает руку на колено, прикусывая нижнюю губу. Он делает паузу на несколько секунд, не торопясь с ответом. — Я буду полной развалиной в день моей свадьбы, — бормочет он. — Готов поспорить, это будет самый сильный стресс, который я когда-либо испытывал. Лиам хмурится, его плечи опускаются. — Почему? — По той же причине, по которой ты сейчас потеешь в своем костюме. — Гарри улыбается, немного криво, и Луи смотрит, как взгляд Гарри метается между его руками, полом и самим Луи. — Просто хочу, чтобы все было идеально, понимаешь? — Именно. Я не хочу, чтобы что-то пошло не так. — Ты же знаешь, что она выйдет за тебя, несмотря ни на что, верно? Независимо от ваших клятв или того, во что вы одеты, или если снаружи ураган. — Да, но, просто… Гарри поднимает руку, останавливая его. — Это то, что я говорю себе, когда думаю о том, насколько страшным может быть будущее. Это пугает, думать о браке. И свадьба тоже. Это большой и значительный жест — встать перед таким количеством людей и быть таким уязвимым. Но я уверен, что он женится на мне несмотря ни на что, понимаешь? Он будет стоять у алтаря, улыбаясь, возможно, плача… — Гарри замолкает, сжимая свои руки и нахмурив брови. — Он будет так счастлив жениться на мне, независимо от обстоятельств. И это перевешивает все страхи и нервы. Даже если все остальное пойдет не так, это будет единственным, что не изменится. Луи застывает, он не может смотреть никуда, кроме профиля Гарри, наблюдая, как его кадык двигается, когда он сглатывает. Гарри мягко улыбается, когда шепчет: — И то же самое с тобой и Энни. Лиам кивает и вздыхает. — Я знаю. Ты прав. Ты совершенно прав. — Кстати, она сказала, что рада, что идет дождь, — продолжает Гарри. — Она так сказала? — Да. Она сказала, что это «совершенно несовершенно», особенно теперь, когда она знает, что ее волосы выглядят не очень вьющимися. — Он ухмыляется. — Тебе не о чем беспокоиться, Лиам. — Ты уверен? Гарри подталкивает Луи в плечо. — Лу, скажи ему, что все будет хорошо. Луи чувствует, что с трудом может глотать, не говоря уже о том, чтобы успокоить Лиама. Не тогда, когда он едва может успокоить свои собственные мысли. Он качает головой, все еще глядя на Гарри. — Ты думаешь об этом? О дне твоей свадьбы? И как ты будешь себя чувствовать у алтаря? — Он не может заставить себя спросить, является ли он «им» в этом сценарии, и не может спросить, думает ли Гарри об этом, но Гарри, похоже, понимает Луи. — Да. Все время, — отвечает он без колебаний, проведя большим пальцем по костяшкам пальцев Луи, всего один раз. — Это хорошая мысль. Его грудь сжимается, глаза болят от попыток не плакать, и он больше не может думать о себе и Гарри, больше нет. Он смотрит на Лиама, ждет, пока тот сосредоточится. — Лиам, с тобой все будет хорошо. Сегодня и каждый день после. Лиам кивает. — Я думаю, что «каждый день после» часть заставляет меня паниковать, а не настоящая свадьба. Я не хочу ничего испортить, когда мы вернемся домой и все это будет сказано и сделано. Луи знает, что это такое; концепция «каждый день после» была постоянной проблемой в его собственной жизни в течение последних 12 недель. — Ты действительно думаешь, что позволишь этому случиться? Он замолкает, качая головой. — Точно нет, нет… — Тогда прекрати. Ничто не идеально. Но у вас двоих самое многообещающее будущее, и, из всех пар, что я когда-либо видел, вы ближе всего к совершенству. Гарри ухмыляется. — Совершенно несовершенны. — Вот именно, — говорит Луи. — Лиам. Лиам выглядит заметно более расслабленным, и впервые за последние полчаса он действительно улыбается. — Луи. — Давай поженим тебя. Он на мгновение закрывает глаза, все еще улыбаясь. — Хорошо, да, давай сделаем это. Втроём они поднимаются с пола, энергия Лиама возвращается, когда он начинает спускаться по коридору, уже приказывая Луи и Гарри догнать его. Гарри слегка сжимает шею Луи сзади. — Он поблагодарит нас позже. — Возможно. Гарри смеется, лезет в карман пиджака и достает маленькую серебряную фляжку. Луи смотрит, как Гарри откручивает крышку. — За то, чтобы прожить целый год, не убив нашего лучшего друга, — говорит он, — и за то, чтобы оставаться на ногах до самой последней минуты. Он запаниковал нарочно, я уверен. Просто чтобы проверить нас. Луи хватает фляжку и откидывает голову назад, когда алкоголь стекает, обжигая стенки горла. Джин. — Я выпью за это. И за то, чтобы выбраться с этого гребаного острова целым и невредимым. — Аминь. О, и… — Он снова тянется к фляжке, забирая её из рук Луи. — За то, как потрясающе ты выглядишь. Не могу поверить, что смогу пялиться на тебя всю ночь. — Иисусе. — Луи смотрит в пол. — Думаешь, кто-нибудь из нас сможет пройти по прямой примерно через десять минут? — Постараемся. Он собирается поспорить, что перестал пытаться некоторое время назад, окончательно сдался и уступил почти всему, с чем столкнулся за последние несколько дней, но вместо этого он просто соглашается, крадя флягу еще раз. — Да. Я тоже, — бормочет он, допивая все до дна.…
Комната получилась великолепной. Она мягкая и романтичная, именно такая, какой Луи всегда представлял себе свою собственную свадьбу: не слишком причудливую, вызызвающую или кричащую, просто достаточно интимную для того, чтобы 50 или около того гостей чувствовали себя вовлеченным, но не навязчивыми. Лиам, очевидно, соглашается, судя по тому, как он свистит, когда они ступают в конце прохода. — Хорошо, я знаю, какой занозой в заднице я был все утро по поводу того, что не мог быть на пляже, но это… Луи ухмыляется. — Мэгги хорошо справилась. — Лучше, чем хорошо. Это невероятно. — Да. И это правда удивительно — то, что последние несколько месяцев планирования, казалось, тянулись мучительно медленно, особенно последние несколько дней, но теперь, когда они здесь, и это происходит, все похоже на вихрь, и Луи едва успевает перевести дыхание, прежде чем он выстраивается в очередь вместе с другими друзьями женихами и подружками невесты, места в аудитории заполнены. Лиам уже стоит впереди, когда начинает играть музыка, сигнализируя Гарри и Дженни, чтобы они начали идти, и Луи наблюдает, как они медленно и неуклонно движутся. Его глаза уже немного слезятся, когда он и Элис встают позади них, но в отличие от репетиции, никто не дразнит его за это. Вместо этого он замечает, что почти все остальные в том же состоянии, включая Гарри и Лиама. Он так счастлив быть частью этого, свидетелем, смотреть, как все встают со своих мест и поворачиваются, когда Энни начинает идти вниз по проходу, и слезы текут по его лицу, когда она доходит до алтаря, с приклеенной к лицу улыбкой, отражающей Лиама. Они произносят клятвы, надевают друг другу обручальные кольца, но глаза Луи жжёт по другой причине. Он чувствует себя мудаком, полным дерьмом за то, что не смог остановить свои слёзы, все время думая, что это должны были быть мы. Он ловит легкую дрожь в движениях Гарри, его плечи дрожат, когда Лиама и Энни объявляют мужем и женой, и он не смотрит на Луи, когда молодожены идут по проходу вместе, комната аплодирует и кричит. Он молчит, его улыбка фальшива, когда камера поворачивается к шаферам, и Луи может его понять. Он не утруждает себя попытками привлечь внимание Гарри и не упоминает об этом, когда они выходят из зала и их загоняют в другую комнату для фотографий. Луи понимает. Сердце Гарри тоже разбито.***
После около трёх месяцев совместной жизни они оба глупо поняли, что они не играют в дом. Сначала это было похоже на игру, они оба шутили, что они чувствуют себя взрослыми, как законные взрослые, но по мере того, как дни тикали, новизна наличия своей квартиры стиралась, и давление жизни вмешивалось, беря верх. У них были счета, которые нужно было оплачивать, продукты, которые надо было покупать, арендная плата, которая должна была быть вовремя оплачена. Им пришлось отказаться от многих вещей, например, от походов на ужин три раза в неделю, и больше никаких лыжных поездок или концертов. Гарри пришлось прекратить тратиться на ненужное оборудование для камер, а Луи должен был помнить о своих дорогих увлечениях, делая все возможное, чтобы избежать гитарного магазина в центре города. — У тебя уже есть гитара, — возразил Гарри после того, как Луи упомянул в разговоре, что он потерял контроль и обнаружил, что подумывает взять кредит на еще один инструмент. — Да, но я хочу еще одну. — А я хочу, чтобы в нашей квартире было тепло. Ты выбираешь, что важнее. Луи нахмурился. — Надень куртку. И Луи не был таким скромным; он знал, что у него есть приоритеты и обязанности, знал, что он должен ждать чего-то, что не было необходимостью, просто добавлял это в свой список желаний на день рождения. Однако это сказалось на них, стресс повлиял на их взаимоотношения, и впервые за последние три года Луи и Гарри ругались, действительно ругались, по поводу взрослой проблемы их «взрослых» отношений. Было не очень приятно спорить дважды в неделю о деньгах, и хотя этого было недостаточно, чтобы сломать их, напряжение, тянущее их, как резинка, которая скоро порвется и болезненно ударит по рукам, все же присутствовало. Она порвалась на четвертый месяц. Луи и Гарри провели большую часть дня в споре, который начался с малого и закончился накручиванием себя, и, когда они оба заползли на кровать, Луи был раздражен, напряжен, и ничего не было решено. Он даже не мог вспомнить, как началась ссора. Голова болела. Он проснулся посреди ночи с болью в горле, Гарри все еще спал рядом с ним. Он лежал несколько минут, желая снова заснуть, дыхание Гарри было спокойными и умиротворяющим, но все, о чем он мог думать, — это вода из кухни. Он нуждался в ней. Луи медленно вылез из кровати — матрас прогибался и скрипел под его тяжестью — и ступил босыми ногами на холодный пол. Он как раз наполнял стакан водой, когда услышал, как Гарри, зевая и потирая глаза, входит в кухню. Он был без рубашки, пижамные штаны низко сидели на бедрах. — Прости, если разбудил, — сказал Луи, закрывая кран. — Я не хотел. — Все в порядке. Что ты делаешь? Он поднял свой стакан. — Жажда. — М-м-м, — прогудел Гарри. Он смотрел на Луи, поджав губы, и Луи был уверен, что знает, о чем он думает. — Ты, гм. Хочешь поговорить об этом? Луи уставился на часы и потянулся. — Прямо сейчас? Нет. Он кивнул и больше не давил. — Ладно. Пару минут они стояли молча, Гарри барабанил пальцами по столешнице, Луи пил воду. Он посмотрел через край своего стакана, встретился взглядом с Гарри, и тот вздохнул. — Прости меня. Ненавижу ссориться с тобой. — Сейчас середина ночи. Он проигнорировал его и продолжал наступать, сделав шаг вперед, стоя всего в футе от Луи. — Вчера было глупо. Мы оба повели себя как дураки. Ты упрямый, и я не хотел признавать неправоту, но… — Он пожал плечами. — Прости меня. Ненавижу ложиться спать, злясь друг на друга. Луи поставил стакан. — Мне тоже очень жаль. Гарри слегка улыбнулся и схватил Луи за руки, потирая большими пальцами кожу. — Мы еще поговорим об этом утром? Он кивнул. — Да. Мы можем. — Хорошо. — Гарри притянул Луи к себе, поцеловал в челюсть и чуть задержав губы на его коже. Луи понял, чего Гарри хочет. — Гарри, — прошептал он, склонив голову набок, — сейчас четыре утра. Гарри поцеловал местечко чуть ниже уха. — Сейчас четыре утра, — согласился он, — и я люблю тебя. Луи зажмурил глаза и спросил: — Так взрослые решают проблемы? — Мне все равно, что делают взрослые, — пробормотал он, прижимаясь губами к шее Луи, уже начиная твердеть напротив его бедра. — Мне не все равно, что мы делаем. Он запустил пальцы в волосы Гарри, слегка потянув, склонив их лица вместе. — Я тоже тебя люблю. Они упали в постель вместе, Луи не мог держать глаза открытыми до самого утра от того, как хорошо Гарри чувствовался внутри, толкаясь снова и снова, крепко обхватив его бёдра руками. Ни один из них не продержался очень долго, Гарри стонал в шею Луи, когда кончал, а Луи безостановочно матерился, когда кончил следом, и, слава Богу, на следующий день было воскресенье. Луи уже слишком устал, чтобы функционировать. Руки Гарри были обернуты вокруг тела Луи, его глаза были закрыты, а пальцы двигались вверх и вниз по обнаженной коже Луи. Он глубоко вздохнул и тихо прошептал: — Я самый счастливый человек в мире. Луи был в нескольких секундах от того, чтобы заснуть, но он не мог перестать смотреть на Гарри, даже несмотря на то, что тот не смотрел в ответ. — Это невозможно, — сказал он, чувствуя себя живым от того, как губы Гарри дрогнули в улыбке. — Ведь это я.