Песня для Персефоны

На следующее утро принцессу разбудила испуганная Сати: – Госпожа, они опять пришли, эти, в черном… Погодите появляться перед отцом! – Не бойся, – улыбнулась Персефона, стараясь успокоить девочку. – Они мне ничего не сделают! И, подходя к дверям отцовских покоев, Персефона услышала приглушенные голоса. – Еретики свирепствуют, – вещал ее отец. – Люди уходят к ним один за другим и больше не возвращаются! Чем вы заняты? Надо остановить Детей Зиона! – Были неотложные дела, – ответил незнакомый голос. – Надо было срочно разобраться. У девушки замерло сердце. Она поняла, что люди в черном говорят о ее незаконных действиях, «колдовстве»… Может, и впрямь не стоило сегодня торопиться? – Никакие дела не могут быть важнее, чем это! Я не хочу услышать, что сегодня эти негодяи увели с собой еще кого-то! Ступайте и займитесь своим прямым делом! Молчание. Затем шаги, двери распахнулись – и Персефона еле подавила в себе желание прижаться к стене, чтобы ее не заметили прошедшие мимо люди в черном. Эти трое были до странности похожи друг на друга – осанка и стать воинов, темные волосы, красивые и холодно-жестокие лица – наверное, вот так выглядят ангелы Господни, чья обязанность – карать грешников, мелькнула в голове Персефоны непрошеная мысль. Знают ли они все о вчерашнем или... Сердце Персефоны екнуло, когда они обернулись к ней. Холодные взгляды скользнули по ней лишь на долю секунды, а потом все трое склонили головы в церемонном приветствии. Неужели они... не знают? Зловещая троица проследовала мимо, а Персефона наконец переступила порог покоев отца. – Доброе утро, Персефона... Как ты спала? Ты кажешься встревоженной... – Отец, со мной все как должно. А вот чем расстроены вы сами? Кто такие эти Дети Зиона, которые так нарушают ваш покой? – О, дочь моя, это ужасные люди! Или даже нелюди. Они уводят людей из городов, отвращают от церкви, вкладывают им в головы бунтарские идеи… Такие люди живут за пределами нашего мира, в преддверии преисподней, и выходят оттуда на охоту каждый день, каждую ночь... Раньше их еще удавалось держать в узде, но теперь... боюсь, что даже святая инквизиция не может с ними справиться! Впрочем... тебе ни к чему много знать о таких вещах. – Если бы я могла помочь вам, отец... Развеять вашу тревогу... – Ты делаешь это одной своей улыбкой, дочь моя... Персефона опустила глаза. Пожалуй, отец был чуть ли не единственным, для кого Персефона была невиннейшим созданием, которое надо было всеми силами охранять от жестокого мира... А тем временем Арно не мог забыть встреченную случайно, таившуюся от всех красавицу. Именно такой он представлял древнюю богиню, о которой сложил песню… И неужели же она обитает в соседнем доме? Непохоже, да и поиски ничего не дали. Никаких следов. Впору было подумать, что это призрак, наваждение, мелькнувшее в лучах луны и в тот же миг исчезнувшее. Никто из живущих на этой улице о такой девушке и слыхом не слыхал, да и сам Арно начинал думать, уж не привиделось ли ему это? Но нет, лицо красавицы хоть и было видно лишь миг, но так крепко врезалось в память... Кажется, Арно смог бы узнать ее в любой толпе! Мог бы... Вот только и там ее не было. – Эй, Арно, что случилось? Ты сам на себя не похож! Прошел через весь город, а песен твоих так и не слышно! Что с тобой? – Прости, Жан, – виновато улыбнулся другу Арно, – не поется мне сегодня... – С чего вдруг? Вроде бы ты вчера и не пил особо... – Нет, дело не в этом, просто... – Ну, тогда остается одно – вчера ты так самозабвенно пел о Персефоне, что пропустил стрелу Амура! – Что?! – Арно недоуменно уставился на усмехающегося друга. – Вижу, я прав... Ну, и кто же все-таки стал твоей Персефоной? – Если бы я знал... Я видел ее лицо только мельком, а потом она пропала... бесследно пропала! – Друг, а была ли она вообще? Может, привиделась? Или, может, ты вызвал духа, морок? Доигрался, слагая песни о языческих богах и богинях? – Я не знаю... Но нет, нет, я уверен, она была настоящей, вот только где она сейчас... Жан вздохнул. – Мой тебе совет, перестань об этом думать, иначе совсем себя изведешь... А еще лучше – найди себе новую тему для песен! А сегодня тебе лучше забыть обо всем и просто немного развеяться... – Спасибо, но я лучше... – Пошли! – внезапно загоревшись какой-то идеей, Жан схватил Арно за рукав. – Я знаю, что тебя развлечет... …Неподалеку от городских ворот расположился цыганский табор. Наверняка там было полно красоток, один взгляд на которых выбил бы из головы Арно все глупости… Правда, менестрель если и смотрел на них не отрываясь – то лишь как на общую пеструю, завораживающую своими движениями, массу. А потом одна из цыганок, уже довольно пожилая и много повидавшая, подошла прямо к нему: – Давай погадаю? Арно только молча кивнул. Сунул цыганке несколько монет и протянул руку. – Красивые у тебя руки, – заметила старуха, всматриваясь в ладонь. – Таким бы жезл держать, ну да что поделаешь, не хватает жезлов на всех, верно? Ну что ж... Вижу, тоска у тебя на сердце. Потерял что-то, а найти не можешь... Не тревожься, найдешь ты, что ищешь, если будешь смотреть не под ноги, а вверх... А потом – дорога дальняя, путь извилистый... Если не испугаешься – сохранишь, что нашел, и найдешь больше, чем искал... Запомнишь? – Запомню, – улыбнулся Арно. – А точно ли сбудется? – Не веришь? Что ж, время придет, мы с тобой снова встретимся, вот тут и увидишь, сколько правды в моих словах... – Увижу, – кивнул Арно, но глаза у него посветлели. Старуха улыбнулась и отошла. Как ни странно, туманные слова старой цыганки немного успокоили Арно, несмотря даже на то, что трудно было понять, что они значат. – Да, друг, не так я хотел тебя развлечь, – заметил Жан. – Как знать, может, ты сделал больше... – Арно, ты что, веришь словам этой старой ведьмы? Да они какого хочешь тумана напустят, лишь бы... – Знаю, знаю. За меня не беспокойся. – Под ноги только все же смотреть не забывай, – хмыкнул Жан. – Будешь смотреть только вверх – не ровен час, слетишь в канаву... Арно бывал в церкви, мягко говоря, нечасто. Почему зашел в эту – сам не знал. Может, она просто была красивая и музыка, пение в ней звучали по-особенному? А может, его вело смутное стремление очиститься, стряхнуть свой морок – если это было мороком? Не хотелось в это верить, но... Он так и не нашел, не встретил нигде свою Персефону, и начинал уже думать, что это и впрямь какое-то наваждение, вызванное сложенной им самим песней... И сейчас он честно решил отогнать все ненужные в таком месте мысли, обратиться мыслью к небу, как и все здесь... Может, это даст ему покой. Он поднял глаза к высоким церковным сводам, но губы не успели даже шевельнуться для молитвы... В храм вошла она. Живая, настоящая, совсем непохожая на видение – мороку в этих стенах не было бы места. Нарядно одетая – и бесконечно прекрасная. И Арно замер. Это она, его Персефона. Все цветистые фразы поэтов меркли перед этой красотой, уносились, как сухие листья. Хотелось просто смотреть. Любоваться молча и благоговейно, ловя каждый взмах ресниц, каждое движение шепчущих молитву губ. И его губы шевелились, повторяя за ней как во сне, но что он говорил, да и кому молился – Богу или своей Персефоне? – он уже не понимал... Восторг медовой сладостью заливал сердце, еще чуть – и голова закружится... И тут до его слуха еле слышно донеслось: «Персефона» – мгновенно вернув его на грешную землю... «Ведьма… Принцесса… Проклятое имя…» – перешептывался народ. Арно пытался все это осмыслить – толком не получалось… А тем временем сказочная красавица то ли тоже услышала злой шепот за спиной, то ли просто закончила молитву… обвела взглядом все вокруг… и задержалась на его лице. Всего на миг – но сердце Арно замерло. Узнала ли она? – пронеслась безумная мысль. Нет, нет, конечно, как она могла его узнать, она наверняка и не знает о его существовании...Что-то мелькнуло в прекрасных темных глазах – и тут же исчезло, словно скрылось подо льдом... Персефона. Слишком красивая, чтобы быть счастливой, слишком далекая, чтобы быть понятой... И Арно с каким-то ужасом понял, что цыганка оказалась права, говоря ему «смотри не под ноги, а вверх». Вверх... В самом деле, выше некуда. Ведь богиня из его песни обитает не во мраке Аида, а в высокой башне... Принцесса Персефона. …А она сама в это время тоже удивлялась. Надо же, где пришлось встретиться! Он чуть ли не единственный, кто смотрит на нее без неприязни. Даже наоборот – с восхищением. И он – автор той песни, и неужели он запомнил девушку, которую видел всего лишь мгновение? В это трудно поверить, но сейчас она легко читала в его глазах – с той ночи она не исчезала из его мыслей ни на минуту... И она больше не слышала, не замечала шепота за спиной, все словно исчезло, и были только он и она. Кажется, никогда еще время службы не пролетало так быстро... И домой Персефона вернулась, как во сне – восхищенный взгляд серых глаз не желал исчезать из памяти. Сати сразу заметила: с госпожой что-то происходит. – Что с вами? Вы в таком смятении… Как будто сам бог Кама спустился к вам с неба со словами любви... Персефона залилась краской: – Ну и мысли у тебя в голове, ты еще маленькая! – и больше ничего говорить не стала. Она и сама не знала, что с ней творится. И только через некоторое время ее верная служанка услышала, как принцесса поет песню… В которой упоминается ее имя – Персефона… Арно медленно перебирал струны лютни. Песни на ум не шли, он вообще не очень понимал, что делает... и что с ним происходит. Перед глазами мелькал то темный силуэт, на миг освещенный луной, то прекрасное видение, явившееся сегодня в церкви. Персефона. Та, которую он призывал своей песней, кого так долго искал, явилась воочию, смутив душу. И... что теперь с этим делать? Ведь только в песнях и романах певцы осмеливаются любить красавицу, увенчанную короной, далекую и недосягаемую, как звезда небесная. И даже им это приносило мучения... Да, певцы воспевали возлюбленных красавиц – а что оставалось? Ведь у них не было ни малейшей надежды... Как и у него сейчас. У него? Да разве можно влюбиться в мечту, увиденную лишь раз? В ту, о которой грезить – и то неслыханная дерзость? Но... видно так уж ему суждено... Арно горько усмехнулся. Он с самого детства знал, что в его жилах текла королевская кровь. Кровь потомка давно свергнутой династии Меровингов. И от этого не уйти, не забыть, вон даже цыганка сразу почувствовала… а толку-то от этого? Он беден, как церковная мышь, он никто, у него есть только его песни и длинные волосы в память о королевском происхождении. Его венценосных предков такая прическа отличала от простолюдинов… А сейчас... Сейчас он и сам простолюдин, и кажется насмешкой то, что королевская кровь в его жилах вот так странно о себе заявила – в самом деле, в кого же влюбиться потомку королей, как не в прекрасную принцессу? И снова злая усмешка скривила губы. Теперь он как никогда понимал певцов былых времен. Ведь и ему тоже суждено томиться безответной любовью, самое большее – лишь изредка бросить взгляд издалека... Выдержит ли он это? А может, лучше бежать, пока не поздно, пока пламя еще пылает не в полную силу? Бежать... И снова Арно вспомнил слова старой цыганки. Дорога дальняя, пути извилистый... Неужели именно этот путь она ему и нагадала?