Песня для Персефоны

Слуги знают больше, чем думают господа. Кто-то из вредности, а кто-то, наоборот, из преданности легко узнает чужие секреты… Сати, думая и гадая, что же стряслось с госпожой, приметила, что Персефона то и дело вздыхает, глядя на ключик из ларца, с которого все началось. И девочка сразу поняла – ключик непростой и может открыть не одну дверь… Она была изгнанником, не принадлежала ни к одной касте, а каждый изгнанник знает про лазейки, только большинство бегать по ним боится, жизнь-то дороже… Но сейчас главным было счастье госпожи. И стащить ночью ключик для проворной девчонки было минутным делом… Ох, как же колотилось ее сердечко, когда она, обмирая от собственной смелости, вставила ключ в замок на дверях покоев госпожи! Ключ повернулся с негромким щелчком, Сати замерла, вслушиваясь в ровное дыхание спящей Персефоны – а вдруг та проснется? Когда-то именно из-за таких вот дверей родителям Сати и пришлось отправлять ее за моря, лишь бы спасти... А если теперь что-то сорвется, если госпожа рассердится – тогда все пропало! Но Персефона продолжала мирно спать, а дверь уже бесшумно приоткрылась... Сати ловко проскользнула в узкую щель и огляделась по сторонам. Она стояла на пороге какой-то хибары, перед ней была грязная, темная и совершенно пустая в этот ночной час улочка. Ох, и что госпоже могло понадобиться в таком месте? И вдруг... до слуха Сати донесся звук осторожно, словно вполсилы перебираемых струн. И почти мгновенно Сати узнала наигрываемую мелодию. Именно эту песню последнее время так часто напевала госпожа. И музыка слышалась совсем близко, как будто даже... из соседнего дома? Любопытство Сати вспыхнуло с новой силой. Шагнув за порог, она направилась на звуки музыки. Только бы они не смолкли! Но музыка не смолкала, больше того – когда Сати приблизилась к соседнему дому, к музыке добавился еще и голос, тихий, но на удивление мягкий и мелодичный, повторяющий уже знакомые Сати слова: – Ждут деревья весны, ветви шепчут сонно: «Возвращайся под свет солнца, Персефона!» Арно не спалось в эту ночь. Это с ним бывало редко, чтобы не сказать – вообще никогда. Может, стоило последовать совету друга и попробовать не тратить время даром, сложить что-то новое? Он попробовал, но лютня словно против его воли заиграла все ту же мелодию, и он сам не заметил, как начал петь – тихо, вполголоса – по-прежнему думая о своей богине в высокой башне... И тут вдруг с улицы песню подхватил детский голосок. Арно вздрогнул. Выглянул. Увидел девочку-чужестранку, изумленно заморгал. А девочка смотрела на него с видом «Ты тот, кто мне нужен!» – Это ты сочинил эту песню? – спросила она, чуть склонив голову набок и с любопытством его рассматривая. – Ну... да, – он кивнул, и девочка улыбнулась так, словно услышала ответ на самый главный вопрос всей своей жизни. А вот Арно совершенно ничего не понимал. – Кто ты? – Меня зовут Сати, – отозвалась девочка. – Я сразу поняла, что ты сочинил эту песню, ты пел ее даже лучше, чем моя госпожа, а я не думала, что так может быть... – Госпожа? – Ну да, – кивнула Сати, словно все остальное было совершенно понятно. – Персефона. Персефона?! Арно словно громом поразило. Невозможно поверить, что эта малышка, взявшаяся неизвестно откуда – посланница Персефоны... Но на чью-то злую шутку это непохоже, стоит только взглянуть на девочку, даже в ночной темноте ясно – на городских улицах таких не встретишь... – Персефона? Так это она послала тебя? – пробормотал Арно все еще не веря. – Моя госпожа все время напевает эту песню. И тоскует. Может быть, если она снова услышит твой голос – ей станет легче? Арно растерялся и не находил слов. И тут за углом мяукнула кошка. Два раза подряд. Арно не обратил внимания, но Сати вздрогнула. Она-то знала, что это значит. Неужели... неужели совсем скоро появятся ОНИ?! – Что с тобой? – удивленно спросил Арно. А Сати не знала, что делать. Самое лучшее сейчас – бежать со всех ног к заветной двери, но кто знает, представится ли еще случай увидеться с тем, кто, похоже, и был причиной тайной тоски госпожи? – Пойдем со мной... Прошу тебя! – огромные детские глаза взглянули на Арно умоляюще и испуганно. Страх девочки передался ему, но потомок Меровингов тут же вспомнил слова цыганки: если не испугаешься – найдешь что искал… И даже больше. Сати метнулась к двери, Арно за ней. Вдалеке уже стучали копыта, руки девочки дрожали, она только чудом не выронила ключ… Инквизиторы успели засечь: в лазейку прошмыгнули двое. Правда, не видели, кто именно. – Дверь! – шепотом выдохнула Сати. Арно послушно захлопнул дверь. К его удивлению, та закрылась совершенно бесшумно. Повернулся ключ, щелкнул замок... И тут Арно начал понимать, что оказался совсем не там, где ожидал – это было понятно даже в темноте. Это место ну никак не напоминало лачугу. Здесь сама темнота была душистой, благоуханной, только здесь и могла жить принцесса, богиня его грез… И когда Арно понял это, то страх и радость смешались в его душе, и одновременно ему казалось, что он спит и вот-вот проснется, ибо этого не может быть на самом деле… И тут грезы стали совсем уж запредельными, ибо в благоуханной темноте раздался сонный, но все равно чарующий голос: – Что за шум, что случилось?.. Сати, где ты?.. Сати больно стиснула его руку своими маленькими пальчиками, явно веля стоять на месте, да Арно сейчас и не сумел бы сделать ни шага... – Я здесь, госпожа! – девочка отпустила его руку и бросилась в темноту. – Что такое?.. – так же сонно бормотала Персефона. – Ничего, госпожа, спите, спите, все хорошо… Если и будет что-то не так – так это вам кажется, это вам снится… Арно на мгновение показалось, что аромат благовоний в воздухе как будто усилился, и... в самом деле, может, все это действительно сон, в котором возможно все? Ведь разве могло бы такое произойти с ним наяву? Минуту назад еще был у себя дома, а сейчас – уже там, куда и в самых сокровенных мечтах попасть не надеялся... Сати снова скользнула к нему. Даже в темноте он видел, как взволнованно блестели ее глаза. – Иди... – шепнула она одними губами. – Это ваш сон... Что ж, подумал Арно, если это сон, то бояться нечего – всегда можно проснуться. …И он оказался у постели Персефоны. Она лежала, укрывшись по грудь тонким одеялом, и видно было, как вздымается ткань и бьется под ней сердце… Было слышно ее дыхание, она удивленно глядела на ночного гостя… – Это мне снится? – спросила она, удивленно моргая. – Да… – чуть слышно ответил Арно. – Я ждала, что ты приснишься мне... – прошептала она. – С тех самых пор, как услышала твой голос... Я хотела увидеть тебя, хотя бы во сне... – Зачем же? – он едва мог говорить, ему казалось, что одно лишнее слово – и все исчезнет, вернее, он проснется, а страшнее этого сейчас ничего не могло быть. – Чтобы спросить... что ты сделал со мной? – она чуть приподняла голову, в ее глазах словно мерцали звезды. – Почему я не могу забыть твою песню, твой голос... твой взгляд? – В своей песне я звал Персефону, – он опустил глаза. – Мог ли я мечтать, что она откликнется на мой зов? И мог ли он мечтать услышать то, что слышал сейчас... – Опасно призывать богов без серьезной на то причины, – улыбка забрезжила на ее губах, – они карают за это. – Если так, – у Арно перехватило дыхание, – то я уже понес кару. Я не могу тебя забыть. Я думаю о тебе день и ночь… – и говорить это было не страшно, не неловко, а как будто так и надо… И она тоже слушала свободно, говорила откровенно и не смущалась, ведь это сон и можно все… Даже признаться, что тоже не может забыть его, думает о нем, а тот случайный взгляд в церкви заставил ее позабыть о молитвах... Словно все уже услышано, словно ради этого взгляда, этой встречи она и жила все это время... И Арно не мог поверить – конечно, он часто пел об этом в песнях, но в жизни... неужели такое возможно? Впрочем, наверное, сейчас возможно все – и какая разница, что будет потом! – Ты должен обещать мне... – шепнула Персефона. – Все что угодно... – Обещай, что увижу тебя еще. Что будешь сниться мне и дальше... – Конечно… – он не посмел склониться ниже, она тоже не решилась поманить его к себе… хоть это и только снится… Ведь даже сейчас сердце бьется так сильно, а кровь прихлынула к щекам – совсем как наяву. А если поддашься порыву... Оба прекрасно знали, что сны развеиваются в самое сладкое свое мгновение, а просыпаться сейчас хотелось меньше всего... Тем временем Сати с замиранием сердца прислушивалась – не слышен ли зловещий цокот копыт, не раздаются ли за дверью громкие шаги... Но все было тихо. Если конечно не считать биения ее собственного перепуганного сердца, которое, казалось, могло разбудить всех обитателей замка, и удивительно было, что никто до сих пор не проснулся... Занятой такими мыслями Сати было не до того, чтобы прислушиваться к тихому разговору в опочивальне госпожи. Хотя об этом ей тоже стоило тревожиться. Что будет, если госпожа вдруг поймет, что все, что с ней происходит – не сон, а явь? А если поймет, что все это сделала Сати? Тогда ее гнев будет в тысячу раз страшнее, чем эти ужасные тени в черном... Нет, Сати не вынесла бы этого! Закрыв глаза, она мысленно возносила молитвы Каме, богу любви, чья стрела-цветок трепетала в сердце ее госпожи. И, кажется, ее молитвы были услышаны... Опомниться ее заставила тишина. Осторожно заглянув в опочивальню госпожи, она сначала увидела лишь менестреля, стоящего на коленях перед постелью. Он не сводил глаз с лица Персефоны, которая, похоже, сладко спала... Сати слегка повернулась, и шелест шелковых одежд заставил молодого человека обернуться. Сати не сказала ни слова, но Арно и без того понял, что пора идти. Поднявшись, он бесшумно приблизился к двери. Достав ключ, Сати на мгновение задумалась. А вдруг инквизиторов потому и не слышно, что они поджидают их с той стороны, у выхода? Арно, похоже, истолковал ее нерешительность по-своему и, взяв ключ из руки девочки, сам отпер дверь. И тут же застыл на месте от удивления. Он ведь только подумал о том, чтобы оказаться дома – и вот она, его комната, по ту сторону двери… Сати, замершая от испуга, когда Арно вставил ключ в замок, перевела дыхание – и осторожно вынула ключ из скважины. Арно уже ступил на порог, но вдруг обернулся и одними губами сказал: – Спасибо. Сати улыбнулась ему. Арно осторожно закрыл дверь, услышал, как щелкнул замок – и в полном изнеможении опустился на стул. У него слегка кружилась голова, пылали щеки... И все, что случилось, и впрямь казалось сном, развеявшимся бесследно. И утешало лишь одно – этот сон видел не он один... – Ты видел это? – коренастый темноволосый мужчина потрясенно всматривался в мерцающие перед его глазами зеленые символы. – Да, капитан, – не менее потрясенно оторвался сидящий рядом с ним мальчишка-подросток. – Проделать новую лазейку в программе одним усилием воли – я и не думал, что такое бывает! – Я тоже... Пожалуй, нам стоит понаблюдать за ним, как считаешь? – Вы думаете, что... – мальчишка понизил голос, – он тот, кто нам нужен? – Не спеши с выводами... Но этот парень точно заслуживает внимания. Троица инквизиторов в черных плащах сидела в полутемной комнате за длинным столом и, кажется, выглядела еще мрачнее обычного. – Налицо взлом, – сказал один из них, – незаконное вмешательство в Систему. – Лазейку проделал изгнанник, – вступил в разговор второй. – И, похоже, не только. Еще в этом поучаствовал кто-то из подключенных. – Пока не трогайте их, – тихо и властно сказал их начальник. – Просто наблюдайте. Может быть, через них мы выйдем на главную цель. На Детей Зиона.