***
Во временном «лагере» дела шли более, чем странно. Громгильда и Беззубик постоянно недоуменно-испуганно переглядывались, поражаясь произошедшей в их всадниках перемене. Первым с реки вернулся Иккинг и выглядел так жалко и растерянно, что Беззубик даже не смог высказать заготовленную остроту и, проглотив язык, молча наблюдал, как парень привалившись к дереву, невидящим взглядом глядел в Книгу Одина, как ее негласно окрестила команда, читая одну и ту же страницу уже минут десять. Астрид вернулась словно из Хельхейма: глаза были удивленно распахнуты, губы растерянно приоткрыты, взгляд не задерживался ни на чем вокруг, а по Иккингу так вообще проскальзывал со сверхсветовой скоростью. — Да что между ними произошло?! — рыкнула Громгильда на древнем драконьем, не выдержав угнетающей атмосферы. Астрид, точившая секиру уже полчаса, вздрогнула от бессмысленного для нее рыка подруги, и ее ладонь соскользнула на лезвие. Девушка зашипела, кровь запачкала лезвие и траву карминовыми крапинками. Иккинг, который от рыка Змееевика вышел из своего шокированного состояния, оглядел друзей: Беззубик, насупившись, сидел недалеко от него, Громгильда раздраженно махала хвостом, избивая деревья, Астрид истекала кровью… Чего-чего? — Астрид, ты в порядке? — Иккинг, наконец, отложил Книгу, так и не прочитав ни одного слова, и отлип от дерева. Хофферсон проигнорировала его вопрос, продолжая бормотать проклятья. — Есть вода? — грубо спросила она, не глядя на него. Иккинг достал из седельной сумки мрачного Беззубика, никак не отреагировавшего на своего брата, флягу. Он подошел к девушке и протянул ее ей. Астрид откупорила ее и поманила воду пальцем. Тонкая струйка полетела по воздуху и окутала раненую руку девушки мерцающей пеленой. Иккинг завороженно наблюдал, как девушка, что-то нашептывая себе под нос, закрыла глаза, и вода засветилась. Спустя секунду, пореза как ни бывало, как и воды. — Невероятно… — восхищенно пробормотал Иккинг Он никогда не видел целительной магии. К Готти ходить не было нужды — на нем все заживало с невероятной скоростью — а другие маги воды на Олухе просто не умели так делать. Астрид впервые за последние часы посмотрела ему в глаза, выхватила флягу и, взвалив идеально заточенную секиру на плечо, пошла в сторону ручья. — Я за водой. Но по ее тону все поняли, что вода стоит в списке ее дел на последнем месте.***
— Да что приключилось за те дурацкие десять минут, что вас не было? От нее идет такой сильный и настолько сумбурный эмоциональный поток, что меня это сводит с ума! — зарычала Громгильда, когда перестала слышать шаги своей наездницы. Иккинг обреченно вздохнул. Он ведь отвлекся и почти забыл о том, что произошло. — А я вот ничего не чувствую, потому что мозг моего братца просто завис, — съязвил Фурия и, проходя мимо вновь зависшего полудракона, пихнул его крылом. Хэддок, состроив обиженную гримасу, шлепнул дракона по ушным отросткам и, вздохнув, выложил все. Драконы молча слушали, а когда он закончил хором произнесли: — Как здорово! — …ужасно! — Что? — Беззубик недоуменно посмотрел на Змеевика, — Почему? — Да потому, что она — нимфа, пусть и на половину! А ты знаешь, что бывает, когда нимфа влюбляется в человека, в мага? — Да кто сказал, что она… — начал было Иккинг. — Заткнись и слушай! — рявкнула дракониха, резко приблизившись к лицу Иккинга. Тот даже не шелохнулся, но внутри все всколыхнулось — Громгильда разозлилась не на шутку. — Она теряет себя… она теряет нимфу внутри себя, и шанс, что она найдет ее вновь… — Змеевик покачала головой и свернулась клубком под деревом. Она молчала несколько минут, ее глаза смотрели в никуда, блестя желтым. — Подумай, Иккинг… может ей стоит самой решить, готова ли она к тому, чтобы отпустить свое прошлое…***
— Йоргенсон! Сморкала, съежившись, остановился. Ну, вот чего не хватало, так это напороться на вождя. Брюнет развернулся и, подправив ремень сумки, угрюмо взглянул на седовласого крепкого мужчину перед ним. — Да, вождь. — Что за чертовщину ты там вытворял, малец? — Брег увидел, как юноша сжался, словно пружина, нахмурился, отвернувшись. Вождь вздохнул, закрыв глаза. — Куда направляешься? — А? Да так, хочу заночевать в лесу. Природа, свежий воздух… — Сморкала энергично начал размахивать руками и топтаться на месте, отводя взгляд от глаз вождя. — Ладно, давай предположим, что я тупой и не заметил того, что ты лжешь. Но неужели бросишь своего отца здесь? — Нет у меня отца, — Сморкала вздрогнул от этих слов, он никогда не произносил их вслух. — Хорошо, — выдохнул вождь, — Я позволяю тебе покинуть остров… — А я и не собирался спрашивать… — распалился брюнет. — Можешь не выпендриваться передо мной, я вижу тебя насквозь. А теперь иди. Сморкала кивнул и, бросив извиняющийся взгляд исподлобья, обошел вождя и побрел дальше в сторону леса. — Сморкала. Юноша остановился. — Если встретишь тех двоих таинственных героев, скажи им, что наш остров — их дом. Йоргенсон не ответил и молча пошел дальше, волоча на своем плече тяжелую сумку.***
— Что со мной? — шептала Астрид, глядя в никуда. Она набрела на какую-то поляну и устало села под деревом. Этот вопрос изводил ее, сводил с ума. Она прекрасно знала, кто может дать ответ, но… называть его имя после того, как он… Нет. Даже не смотря на свое состояние, Астрид все еще чувствовала свою гордость. Но что же, что же происходит? Что делать с этой неведомой внутренней борьбой двух каких-то неведомых ей сил? — Я… устала, — шепнула Астрид, потерев глаза, — Кантоир, чертов придурок, появись. — О Один, зачем так ругаться? Я что ли тебя убить пытался? Я виноват, что моя сестра — психичка?! Слушай, Астрид, мне жаль, но я не причем понимаешь? — Кант выдохнул и плюхнулся перед блондинкой. Его крылья зашелестели о траву, он подпер щеку кулаком и ожидающим взглядом посмотрел на Астрид. Хофферсон слабо улыбнулась. — Братско-сестринские отношения они такие, да? У меня тоже мог бы быть брат, а может быть маленькая сестричка… — она поняла, что взболтнула лишнего, но по сочувствующему взгляду Советника поняла, что он в курсе всего. Она глубоко вздохнула, подняла глаза к небу, сдерживая слезы, и нахмурилась. — Что со мной? Какого Хельхейма со мной творится? Неужели, я настолько слаба? — Ты просто слишком долго была сильной. И слишком долго ты была одна. — Но почему я чувствую себя тем слабее, чем дольше остаюсь с ними? — Боги, Астрид, — Кант хмыкнул, — Ты слишком о многом забыла, оставшись в одиночестве. Это называется привязанность. Чем больше ты привязываешься к человеку (ну или дракону), тем слабее себя чувствуешь. Он становится твоей слабостью, но делает тебя сильнее. — Как-то парадоксально, не находишь? — усмехнулась Астрид. — Ха, да. Но это хорошо. Только… ты — нимфа. Ты знаешь, что твоя мама перестала быть нимфой, как только решилась признаться самой себе, что влюблена в твоего отца? Астрид потеряла дар речи. Все вдруг встало на свои места: и то, что ее мать ни разу более не ходила к Каталее, ни разу больше не смела касаться белой сирени и ни разу не создавала кристаллы — она просто не могла. — Но… чт… нет, как, почему? Она… ради отца… — Астрид поднялась и принялась бродить по поляне, — Но… почему это происходит? Кант поднялся и, замотав головой, выставил руки и встрепенул крыльями. — Никто не знает почему, но это не важно. Главное — я знаю, как сделать так, чтобы ты осталась собой. — Но я ни в кого не влюблена… я… — Астрид, не буду тебя переубеждать — да ты и не готова к этому — но просто выслушай. Это действительно самое главное. — Главное — мне бы разобраться, что творится в моей голове… и в моем сердце, — Астрид снова плюхнулась у ствола, — Чертов Хэддок. Зачем я с ним связалась, а главное — почему? — она снова вздохнула, — Выкладывай. Хофферсон внимательно слушала, стараясь разобраться в сумбуре, творившимся в ее душе, в то же время пытаясь остаться верной себе, а не их Лидеру.***
Иккинг ждал Астрид около часа, но потом послал за ней Громгильду, с которой условился встретится у кромки леса, и сам пошел на место встречи. Змеевик немного поостыла и решила не препираться с мальцом. Хэддок брел по лесу, пытаясь отвлечься. Он рассматривал неизвестные ему растения, слушал шум ветра, который был похож на музыку. Листья тихо шелестели, иголки на одиноких соснах вторили им едва слышным и тонким постукиванием, птицы щебетали где-то далеко, словно их голоса доносились из другого мира, мягкая лесная подстилка заглушала шаги Иккинга, но совершенный слух шатена слышал каждый звук на много миль вокруг, стоило лишь сконцентрироваться. Беззубик тихо брел рядом, он все еще дулся на брата, и шатен чувствовал это весьма четко, будто Нить между ними раздраженно подрагивала. — Кто-то страдает недостатком внимания, — хмыкнул шатен. — А кто-то любовным кретинизмом, — пробурчала Фурия. — Да что ты говоришь? Может, расскажешь мне побольше о любви? Ну, основываясь на жизненном опыте, к примеру. — Хороший ход, малец. Но таким образом ты от меня ничего не узнаешь, — Фурия остановился, — Слушай, на кой тебе сдалось мое прошлое? Ты не можешь мне доверять? Или что? — О Тор, Беззуб, конечно нет, ты что спятил? Я просто… — парень присел перед драконом, — ты же мой братец. Я хочу знать о тебе побольше, — он обнял Беззубика за голову. Тот вздохнул и прикрыл глаза. — Тогда доверься мне. Время еще придет. — Хорошо, ты можешь быть уверен в том, что я с тобой. До конца. Их прервал громкий рык и зарево пламени, сливавшееся с закатным небом. Ужасное Чудовище, взмахивая огромными крыльями, зависло над ними. Иккинг принял боевую стойку, на руках полыхнул огонь. Ох, уж эти рефлексы. Беззубик скривился. — Боги, нашел перед кем выпендриваться. Приземляйся уже, позёр. Несмотря на написанное на мордочке Фурии недовольство, в его голосе и легкой улыбке сквозила радость и удовлетворение. Иккинг с сомнением покосился на снижающийся пламенный сгусток, но все же потушил свои огненные ручки. Чудовище приземлилось и погасило свою печку. Это был сильный крупный самец с красной чешуей с черными узорами. Острые когти в виде полумесяца пропахали на земле дорожки, крюки на крыльях цеплялись за траву, красивые рога венчали его голову. Ярко-желтые глаза были полны насмешливости и презрения ко всему окружающему. — Дружище, не думал, что после Последней битвы тебя когда-нибудь увижу вновь, — Чудовище кивнуло в знак приветствия и уважения к Фурии. — А я-то как счастлив тебя видеть. И спасибо, что сыплешь соль на рану — мне так этого не хватало, — саркастично протянул Беззубик, но все же кивнул в ответ. — Что за Последняя битва? — спросил Иккинг. — Помнишь, братец? Время придет, — хмыкнул Фурия, а Чудовище повнимательнее присмотрелся к юноше. — Ба, полудракон, да еще и твой кровный брат. Я думал, что Синдз меня обманула. Я — Кривоклык, а ты хиловат для кровной Ночной Фурии. Иккинг закатил глаза. Когда же эта пластинка себя изживет. Может заняться бодибилдингом? — Кривоклык, не зарывайся. — Беззубик, не задавайся, ты все же больше не лидер. — О, я бы с этим поспорил. Все обернулись. — А это, что здесь делает? — Что же ты так грубо со старым другом? Короче, мне сейчас неохота ни с кем из вас препираться, но вот эти двое, — он поочередно указал на братьев-Фурий, — ваши бессменные и неоспоримые лидеры. Смиритесь. — Как Астрид? — отчего-то Иккинг знал, что Советник ее видел, или хотя бы просто знает, что с ней. — Все… хорошо. Да. Только вам пока лучше держаться друг от друга подальше. Хэй, не вешать нос. Они с Громгильдой ждут вас в назначенном месте… как и ваш новый друг, — Кант растаял в воздухе, нагло ухмыльнувшись. — Мое отражение? — спросил Кривоклык. — Нда, — Беззубик и Иккинг опасливо переглянулись, — Пошли.***
Когда Иккинг и драконы подошли к месту встречи, то увидели Астрид с секирой, приставленной к горлу лежащего на лопатках Йоргенсона. «Да, с ней точно все в порядке» — подумал шатен, подбегая к Хофферсон. — Хэй, Астрид, спокойно. Астрид без колебаний посмотрела в глаза Иккингу и, фыркнув, убрала секиру от горла дрожащего Сморкалы. — Да, красивая и боевая. Идеальная, — мечтательно пробормотал он. «Не дождешься» — мысленно прорычал дракон Иккинга. «Ой, заткнись. Не хватало еще раздвоения личности» Он подал ему руку. Сморкала, состроив наглую моську, проигнорировал его помощь и встал сам, тут же взвизгнув и сделав из Иккинга живой щит. — Ночная Фурия! — О боги… — закатила глаза Астрид. — Йоргенсон, значит. Знаю этого пацана — болван, но мне нравится его магия. — Он такой же, как ты, — фыркнул Фурия, — Не удивлен. — Хэй… — Хорош. Возьмите тайм-аут, еще успеете поругаться, — «наехала» на драконов Астрид. — А ты кто? — Астрид Хофферсон. А ты Кривоклык полагаю. Неплохо — Ужасное Чудовище нам потребуется. — Ты что, разговариваешь с… ними? Нет, да вы чокнутые. Пойду-ка я обратно, — Сморкала развернулся, но перед ним полыхнуло пламя и замерло неподвижной стеной. Огнем выстрелил Кривоклык, но вот контролировал его Иккинг, случайно выпустив своего дракона наружу. Он почувствовал, как глаза загорелись пламенем. Сморкала отпрыгнул, отвернувшись, и тут же столкнулся с сосредоточенным взглядом шатена. Брюнет сглотнул и попятился влево. — Кто ты такой? — шепотом вымолвил он. Иккинга доконала эта шарманка. — Я — Иккинг Хэддок, наследник трона Олуха по праву, полудракон и Первый — Лидер, который соберет Команду Стражей. Который поведет ее на битву с самой Смертью, — Иккинг сделал вдох, чтобы успокоиться, — Но я не убийца, понятно? Я никогда не отниму жизнь у невинного. И не надо меня боятся. Я всего лишь человек. — Сморкала, ты — Страж. Мы выбраны богами, чтобы противостоять Хель и спасти мир. И… — Астрид скривилась, — без тебя нам не победить. Как бы сильно я в этом не сомневалась, — буркнула она под конец. С лица Сморкалы слетело надменное выражение, и Иккинг разглядел в глубине его глаз горе и боль. Но в то же время какая-то хрупкая надежда засверкала где-то там за его радужкой. Брюнет перевел взгляд на даконов. — Вы с ними разговариваете? — он блуждал взглядом по драконом, остановившись на Кривоклыке. Что-то кольнуло сердце, но тут же разлилось теплом. Кривоклык подошел ближе. Сморкала хотел отойти, липкий страх, который он не признавал, холодом проходил вдоль позвоночника. В то же время ему хотелось коснуться красной чешуи дракона, провести ладонью вдоль крыла, что-то тянуло его к этому величественному существу. — Ну, привет, сопливый. — Как ты меня назвал?! А ну… а-а-а-а-а-а-а, — Сморкала стал надвигаться на дракона, но тот изловчился и схватив его за ворот рубахи взлетел. Иккинг и Астрид смотрели вслед удаляющемуся дракону и парню, болтающемуся в его зубах. — Они споются. Оба ненормальные, — хмыкнул Иккинг. — Йоргенсон, — выдохнула Астрид, — это слово имеет полное право быть синонимом слова «болван». Иккинг усмехнулся, Астрид слабовато, но все же улыбнулась, и все вроде бы стало, как прежде. Они сели по седлам и взлетели следом за Чудовищем. Сморкала неистово орал, болтаясь в воздухе, словно селедка на крючке. Он крепко зажмурил глаза, обсыпая ругательствами довольного Кривоклыка. Дракон подкинул его вверх, Йоргенсон перекувыркнулся в воздухе и приземлился ему на шею, вцепившись в рога нечеловеческой хваткой. — Дурацкий дракон! — выдохнул он охрипшим голосом. — Да ладно, тебе же понравилось. — Чт… понравилось? Да ты… — Смотри. Сморкала опустил взгляд и его дыхание перехватило. Яркое оранжевое солнце склонилось к самому горизонту и его краски стали настолько сильными и светлыми, что окрашивали все вокруг теплыми оттенками красного, желтого и пурпурного. Родная Терра раскинулась под ними, разрисованная таинственными тенями и яркими зелено-оранжевыми цветами. Море цвета бутылочного стекла омывало ее пологие берега. - Вау... - лишь прошептал он. Сморкала любил землю, он был накрепко связан с нею, но сейчас ему не хотелось покидать небо. Хотелось лететь и лететь… туда за горизонт. Хотелось этого всей душой. Рядом с ними поравнялись Иккинг на Беззубике и Астрид на Громгильде. Йоргенсон посерьезнел, посмотрел на Астрид, потом на Иккинга и произнес: — Я с вами.