***
На Терре Команда (ну, а точнее ее часть) провела три полных относительного спокойствия и умиротворения дня. Сморкала мотался по острову, заготавливая припасы, прощаясь с друзьями и избегая отца, который каким-то волшебным образом его постоянно находил. Иккинг дневал и ночевал в кузне под бдительным надзором Беззубика, которого на острове приняли с большой опаской. Астрид по началу проводила все свое время в лесу с Громгильдой и Кривоклыком, но вскоре ее достали болтовня и ссоры упрямых рептилий, и она переместилась в кузню. Учитывая последние события, Иккинг был удивлен ее появлением. Раздраженная девушка скинула со стола пару чертежей, уселась на нем, обняв колени, и красочно пожаловалась на драконов. На это ушло не более пяти минут, а после Астрид просто молча наблюдала. Иккинг из-за этого изрядно нервничал, но не подавал виду, продолжая работать: чертить, ковать, разжигать огонь в горне и отгонять любопытную Фурию подальше от чертежей. Потом вдруг Хофферсон резко встала и подошла к рисующему Иккингу. — Я хочу помочь. Научи меня. Решительность и упрямство во взгляде воительницы развеселили парня, и он целый день терпел упорство и энергию нимфы. И, кстати, не зря. У Астрид неплохо получалось чертить, измерять и ковать мелкие детали, которые требовали концентрации, твердости руки и точности. Но вот большой молот Хэддок даже не дал ей в руки. Хофферсон чуть ли не с боем рвалась за ним, но Иккинг оставался непреклонным. — Он очень тяжелый, да и ты не готова к такому. Я взял такой в руки в тринадцать — спустя пять лет ежедневной практики, — Иккинг стеной стоял перед Астрид. — Хорошо. Ладно! Давай поспорим — оба куем по мечу. У кого лучше — тот победил. — Пф, нет, Хофферсон, ни за что в жизни. А то еще обидишься на меня, если я выиграю, — рассмеялся шатен, но тут же прикусил язык, поняв, что ляпнул, и увидев выражение лица девушки. Он примирительно поднял руки. — Ладно, хорошо, твоя взяла. На что спорим? Что, думала я просто так соглашусь на заведомое самоубийство? — усмехнулся он на в удивлении приподнятые брови девушки, — Условия, Астрид. Предоставляю тебе право выбирать. Астрид не терпелось начать и было лень думать, поэтому она выпалила первое, что пришло в голову. — На желание. Всего одно, но любое. В любое время. Сойдет? — А я думал Хофферсоны хоть чего-то боятся. Приступим. Конечно же, Астрид проиграла. Она смогла ударить молотом один, два, три раза подряд, но потом руки стали тяжелеть. Пять, шесть ударов, и они просто перестали слушаться, но Хофферсон не сдавалась и все же доковала меч. Правда, Иккинг уже давно закончил со своим и работал над новой педалью для Беззубика. — В принципе, для первого раза неплохо. Астрид сидела за столом, положив голову на руки и из-под полуприкрытых глаз наблюдала за тем, как Хэддок рассматривал ее творение — самый кривой и ужасный меч, который она только видела в жизни, а потом, шумно выдохнув, моментально уснула. Только Иккинг хотел поддеть Хофферсон, а она уже тихо сопела. На улице уже давно было темно, но сна не было ни в одном глазу полудракона, в нем кипела энергия. Он кинул взгляд на Беззубика, тот свернулся калачиком в комнатке для отдыха, сладко посапывая. Недолго думая, Иккинг осторожно взял Астрид на руки и отнес туда, положив на кушетку. Лицо девушки выражало спокойствие, ресницы вздрагивали. Хэддок помрачнел. Если хоть еще раз эта Клития коснется ее, он перероет весь земной шар, все Девять миров, но найдет ее и прикончит собственными руками. Иккинг не жестокий монстр, но он никому не позволит трогать близких ему людей. То, что юноша сумел сохранить человечность, не взирая на все невзгоды, все трудности и отсутствие тепла, было настоящим чудом. Теперь, когда он обрел друга, семью, он готов отдать свою жизнь, чтобы сохранить их. Чтобы Беззубик парил в небесах, Сморкала не чувствовал себя отверженным и «не таким», несмотря на то, что он становится огромной занозой в одном месте с каждым днем все больше; чтобы Кривоклык и Громгильда имели семью, а эти аквамариновые глаза… эти глаза всегда улыбались и не гасли, не теряли жизнь. На следующий день примчался Сморкала, взъерошенный и злющий, как черт. Кантоир, который явился к нему во сне, ему явно не пришелся по душе. Но Йоргенсон наотрез отказался говорить, по какой причине, поэтому Иккинг лишь мог развести руками. После этого он не видел Сморкалу до самого отлета, и Астрид сказала, что ей он тоже не попадался на глаза. Закончив все дела в кузне, Иккинг собрал всех в лесу. Погода была чудесная, в отличие от предыдущих пасмурных и холодных дней. Солнце ярко светило высоко в небе, громко щебетали птицы. Терра стала мирным и безопасным уголком для Иккинга, и ему так не хотелось его покидать. Но выбора особо не было, поэтому, оглядев угрюмые лица друзей, которые, казалось, разделяли его чувства, он вздохнул. — Пора в путь. Сморкала, ты… — Да, да, Драконий пастух, я готов, погнали, — Сморкала запрыгнул в свеженькое блестящее седло, и Кривоклык взлетел. — Знаешь, Астрид, прозвище «красотка» мне бы понравилось больше, чем… это, — всплеснул руками Иккинг, садясь в седло. — Просто заткнись, Иккинг, — закатила глаза Астрид, ухмыльнувшись, и направила Громгильду на взлет. Через пятнадцать часов Иккинг понял, что им всем нужен отдых. Беззубик, Громгильда и Кривоклык летели все медленнее, Фурия шумно жаловался на то, что он устал и давно пора передохнуть. Хэддок потер шею. Те припасы, которые они взяли с собой, заканчивались, Сморкала и Кривоклык начинали ссориться. Точнее, больше, чем обычно собачиться друг с другом. Астрид тихо разговаривала с Громгильдой. Девушка лежала на спине, пустым взглядом глядя в небосвод и бормоча что-то. Иккингу хотелось спросить Беззубика, о чем, ведь дракон прекрасно слышал все на мили вокруг. Или включить свой полудраконий слух. Но это было бы подло и низко, поэтому ему оставалось только волноваться за Хофферсон. Иккинг заглянул в Карту Тора и приметил небольшой остров к югу от них. После посещения Поля Смерти на том острове, он тщательно проверял информацию об острове. Кирос был простой деревней викингов, и Иккинг очень надеялся, что это действительно было так. По растительности остров оказался скудным, но выбирать не приходилось — на сотни миль вокруг простирался Океан. В густой чаще леса, где они приземлились, было в хорошем смысле тихо. Иккинг прислушался и втянул в себя воздух. Пахло лесом, мокрой шерстью и ягодами, откуда-то из глубины леса доносились тихие поскуливания, порыкивания и целая симфония птичьих трелей. — Здесь чисто. Ни драконов, ни диких кабанов. Деревня к северу, в паре-тройке миль, — Иккинг позволил себе расслабиться и улегся на траву, сделав глубокий вдох. — Ох, такими темпами, от наших спин ничего не останется, — прокряхтела Астрид, разминая поясницу. — А у меня все отлично, чувствую себя превосходно. Еще бы такой силач как я сдулся, как рыбья кость — сразу бы наступил Конец Света. Иккинг прикрыл глаза, пытаясь справиться с подступавшим к горлу раздражением, но все же выпалил: — Он уже наступил. Астрид, как самый рационально мыслящий человек со стальными нервами, как грозовая туча надвинулась на Йоргенсона, впихнула ему в руку несколько золотых, надела на голову мешок и пихнула предположительно в сторону деревни. — Иди и принеси еды. И не забудь набрать воды. Сморкала ойкнул, впилился в дерево, потом додумался снять с головы мешок и прохрипел, щурясь от боли: — Все для тебя, Астри. Девушка едва справилась с собой, чтобы не оттяпать голову наглому неотесанному викингу. Когда Иккинг перестал слышать шаги Сморкалы, он прыснул. — «Астри», значит? — Заткнись, «рыбья кость», — язвительно протянула Хофферсон и кинула мелкий камушек ему в лоб. — Хочешь сказать, ты по-прежнему согласна на «драконьего пастуха», да? — Хорош болтать! Дайте бедному дракону жрать! — напомнил о своем существовании Беззубик. — Конечно, братец. Я думаю, Громгильде тоже не помешает плотный обед. Сморкала пришел через полтора часа. Хотя, нет, он примчался, крича, как девчонка. Астрид, спокойно читавшая Книгу Одина, вскочила, отбросив книженцию. Иккинг, который наслаждался сладкой дремой, растянувшись во все свои шесть футов, вздрогнул и не мог ничего понять спросонья. — Сморкала, какого Хельхейма ты так орешь? — нахмурилась Хофферсон. — Ну… у нас… проблемка, — запыхавшись, выпалил он и, скинув мешок с припасами, который буквально ломился от еды, достал дубинку из седельной сумки. — Что..? — Иккинг поднялся на ноги, и его глаза зажглись, отреагировав на звуки и запахи, доносившиеся из леса, — Проблемка? Да? Ты называешь добрых два десятка викингов «проблемкой»?! — Чего?! — Астрид вскинула секиру и приняла боевую стойку. Хэддок освободил меч от ножен. — Приготовьтесь драться. Настроены они недружелюбно.***
Иккинг устало уперся руками в колени. Последние викинги смотались в деревню, дрожа, как последние трусы. Астрид вырвала топор из тела мужчины, пустым взглядом впившегося в хмурое небо. Она поморщилась от мерзкого хлюпающего звука и стряхнула капли крови. Сморкала состроил гримасу, вытирая дубинку лоскутом с рубашки павшего. Иккинг осел на землю. На его руках была кровь, и это сводило с ума его внутреннего дракона. Хэддок никогда не убивал человека и даже не знал, что его сущность будет требовать еще крови и убийств. Вокруг валялось не меньше десятка трупов. Что же они натворили? — И что же вы тут натворили? Драконы оскалились. Ребята обернулись на голос, уже зная, кого они увидят. — Советник, — сквозь зубы пробормотал Сморкала. — Сморкала, хватит дуться. На правду не обижаются. Тем более мне и так хватает обиженных, — он указал на Иккинг и Астрид. — Про нас не забудь, — Кривоклык выдохнул дым из ноздрей. — Как же. Ну что, какого оно, убивать? — Кант облокотился о дерево. — Ты издеваешься?! — вспылила Астрид. На ее лице кое-где виднелись капельки крови, волосы растрепались и испачкались. — Как это вообще произошло? — Иккинг наконец более менее пришел в себя и повернулся к Йоргенсону. — Как! Как? А вот так. Иду я себе спокойно, никого не трогаю, покупаю нам еду у прелестных бабулек, и вдруг ни с того ни с сего на меня нападает грязный неотесанный мужлан. А за ним подкрепление человек тридцать. Парочку я сумел замуровать в земле, но меня просто не хватило. Нападали всем скопом, словно кабаны на яка. Вот я и прибежал. — Вопя, как девчонка. Страшно, а, Йоргенсон? — Кривоклык пальнул Сморкале под ноги так, что тот подпрыгнул. — Ух, ты у меня получишь, придурок, — Сморкала закатал рукава, собираясь надрать своему отражению зад. — Тайм-аут, Сморкала, — Иккинг преградил ему путь, потом обратился к Советнику, — За что такое недружелюбие? — А чего ты ждал от Адской Гончей? — хмыкнул Кант.