***
Иккинг лежал на твердом полу и смотрел в потолок. Его биологические часы никогда не врут, но сегодня ночью дали неожиданный сбой, и вместо заутренней, он встал задолго до зари. Что-то его волновало, странное чувство засело в груди. Странное чувство вины, взявшееся непонятно откуда. Он заснул с этой мыслью и проснулся. Уже рассвело, но ему не хотелось будить ребят, поэтому Хэддок, уставший лежать на твердом полу, перешагнув храпящего Сморкалу, вышел на улицу. Темнота принесла холод, который все еще крепко окутывал остров, ветер был ледяным и пробирался под рубаху Иккинга, но ему это было нипочем. Трава перед домом покрылась инеем, но он становился прозрачнее с каждой минутой. Иккинг глубоко вдохнул воздух с моря, прикрыв глаза, и попробовал представить Олух. Темные воды вокруг острова, грозные и вечно злые; скалистые берега, покрытые мхом, и тихую утреннюю деревню, когда единственным звуком на много миль вокруг был лишь вой ветра, заглушающий даже песню моря. Он представил лес. Как иголки шуршат под его ногами, как хлюпает влажная земля и мох. Услышал щебет Лид, она села ему на плечо, и они вместе продолжили путь в чащу. Мимо пронеслась стая Раева, а за ними, скрываясь в кустах, следовала Трик. Но все это вдруг прервалось душераздирающим ревом. Все вокруг замерло — звуки смолкли, ветер остановился, волки застыли в прыжке. Иккинг нахмурился, услышав тихое эхо: «Ну, спасибо, братец. Оставил меня наедине с сумасшедшим драконом» Иккинг распахнул глаза. «Беззубик?!» «Иккинг?! Ты слышишь! Это… это правда, ты меня слышишь!» Хэддок тихо счастливо рассмеялся и вздохнул. «Да… да, я тебя слышу…»***
Сморкала всхрапнул еще пару раз и медленно разлепил глаза. Было холодно, а за последние пару дней он привык летать, засыпать и просыпаться в тепле. К хорошему быстро привыкаешь. Он сел и потянулся, спина одеревенела от ночи на твердом полу. Огонь давно погас, но в окно заливался свет, поэтому Сморкала не волновался. Иккинга рядом с ним не было, но Йоргенсона и это (тем более это) не волновало. Он подумал, чем бы ему заняться, как вдруг в голову пришла гениальная идея, и он крадучись пошел по ступеням наверх. Астрид всегда просыпалась рано. Раньше всех на Клайте. Но сегодня что-то пошло не так. Поджав ноги, она, укутавшись двумя потертыми, но теплыми шкурами, спала. О, как Йоргенсон торжествовал, ведь эту красоту видит только он. Астрид, когда спала, выглядела очень мило. Она была спокойной, ее лицо не выражало гнева или презрения, что обычно происходило, когда она смотрела на него. Ему не было обидно (он не замечал ее неприязни), наоборот, ему казалось, что за своими поступками, она прячет пылкие чувства к нему. Ох, если бы Астрид могла слышать его мысли. — Э-эй, Астри, милая просыпа-айся, — он заправил упавший голубой локон челки ей за ухо. Астрид разлепила глаза и недоуменным взглядом обвела комнату. — Что за… — и ту-ут началось. Она увидела приближающиеся к ее лицу свернутые в трубочку губы Йоргенсона, и сон ее оставил. Наверное, сбежал от этого абсурда во плоти куда подальше. — Какого Хельхейма?! — Астрид пнула ногой Сморкалу в грудь, и тот отлетел к противоположной стене. — Ну, Астри-и, — застонал Сморкала, потирая грудь и макушку. Хофферсон, громко топая, подошла к нему. — Меня. Зовут. Астрид. Иккинг вздрогнул и обернулся, услышав шум в доме и крик Сморкалы. Он поспешил внутрь, и когда распахнул дверь, то увидел Йоргенсона, валяющегося у подножья лестницы. Сверху с гордо поднятой головой и написанной на лице злостью спустилась Астрид. Иккинг всплеснул руками. — Это что, всегда так будет? Стоит только вас оставить, так сразу начинается драка. — Это все она, — прокряхтел Сморкала. Астрид лишь фыркнула и вышла на улицу. Иккинг приподнял бровь и вопросительно посмотрел на Сморкалу. Его щеки были красными, скорее всего от стыда, но в отношении брюнета ни в чем нельзя быть уверенным. Хэддок покачал головой и вышел за девушкой. Астрид гневно мерила шагами дорожку перед домом. Она не знала, куда деть руки, ведь Иккинг вынудил ее оставить секиру на борту. Сказал, что они — путешественники, а законы гостеприимства должны беспрекословно выполняться вождем каждого острова по отношению к мирным путникам. Мирным. Что ж, все, что осталось у девушки — кинжал в сапоге, но им много не навоюешь. — Астрид. Девушка его проигнорировала, ее щеки были красными то ли от ветра, то ли от злости. — Ас. Хофферсон остановилась и подошла к нему, да с таким грозным видом, что Иккинг едва не дернулся. — Будь. Так. Добр, — с каждым словом она тыкала своим тонким пальцем ему в плечо, — Никогда. Не оставлять. Меня. Наедине. Со. Сморкалой. Иккинг аккуратно перехватил ее ладонь. — А что, мое общество тебя больше устраивает? — по-доброму ухмыльнувшись, спросил парень. Хофферсон вздохнула. — Ты хотя бы не лезешь целоваться, — она опустила руку. «О, да, Астрид, а что насчет тебя? О, и кстати, помнишь, что произошло у ручья? Там, на Терре?» — пропищал в голове голосок, и девушка обрадовалась тому, что ее щеки и так были порозовевшими. Иккинг рассмеялся. — Так уж и быть. Только если вдруг что, ты сама виновата. Астрид не поняла тонкого намека Иккинга и лишь закатила глаза, но тут устремила свой взгляд вверх. — Это Рыбьеног. Что же нам делать с ним? — Оставить в покое, — Сморкала вышел из дома, потирая лоб. — Пытаться вытянуть из него что-то. Знает ли он о пророчестве. Что конкретно. Есть ли у него особые мысли насчет этого. Как бы он отнесся к миру между людьми и драконами. Что угодно, но только не говорить про пророчество. Я смог связаться с Беззубиком, так что огневая поддержка у нас есть. На лице Сморкалы отразился шок. Астрид лишь слегка удивилась и кивнула. — У меня лишь один вопрос: зачем он нам? — продолжал гнуть свою линию Йоргенсон. — Сморкала, — вздохнула Астрид. Он закатил глаза, но в итоге все равно буркнул неохотное «ладно». Рыбьеног спустился и приземлился прямо перед ними. — Привет. Как вам спалось? — Отлично. — Ужасно. В один голос сказали Иккинг и Сморкала. Астрид благополучно промолчала. — Сморкала, — с нажимом произнес Иккинг, — Прости, Рыбьеног, он просто когда голодный, не может фильтровать свою речь. Иккинг взглянул на лицо Рыбьенога и увидел на нем странное выражение лица. Он знал, когда у человека появляются такие эмоции. Волнение захлестнуло Иккинга с головой. Он почувствовал, что то место в сердце, которое, он надеялся, никогда больше не напомнит о себе, заныло острой болью. — Э-э, Астрид, я кажется забыл свою записную книжку где-то в комнате наверху. Не поможешь мне ее найти? В глазах Астрид отразился вопрос, но она изобразила искреннюю заботу о персоне полудракона. — Да, конечно! Сморкала, — с легким нажимом сказала она, — пойдем, поможешь. Видимо Йоргенсон увидел в глазах девушки что-то такое страшное, что беспрекословно пошел в дом. — Извини, Рыбьеног, мы на минуту, — сказал Иккинг, уходя. Парень заторможено кивнул. Ребята молча поднялись по лестнице. Астрид закрыла за ними дверь и заперла ставни. В комнату проникал лишь тонкий лучик света. — Что происходит? — шепнула Астрид. — Он знает. — Ты имеешь в виду… — почти ничего не было видно, но Иккинг смог увидеть размашистые движения Сморкалы ладонями у глаз и изображение клыков пальцами. — Да, — ответил он, закатив глаза. — Что же нам делать? — раздраженно спросила Хофферсон. — Наблюдать и быть осторожными. Мне нужно быть осторожным.***
В Зале Собраний Иккинг усиленно смотрел в тарелку, ни разу не подняв взгляд. Но не от большой скромности, а чтобы скрыть свои глаза от других. Он слушал, о чем говорил с вождем Рыбьеног. — Ну, Рыбьеног, ты выполнил мое поручение? — грозным басом спросил вождь. — Д-да, вождь. — Ну! Что же ты узнал? Рыбьеног молчал с несколько секунд, его руки тряслись, пот тек по лицу. — Н-ничего особенного, вождь. Они действительно всего лишь путники, — со всей убежденностью, на которую он был способен, ответил Ингерман. — Добро, — облегченно выдохнул Меч Асов, — Но продолжай наблюдать, мой мальчик. Иккинг чувствовал запах страха и лжи через весь Зал. Рыбьеног соврал. Но почему? — Теперь я точно уверен — он следил за нами. По приказу вождя. Но Рыбьеног не сказал ему, — шепнул он друзьям. — Но почему? - с недоумением спросила Астрид. — Он хочет понять. Это его натура. Он хочет знать, почему и зачем. Мне нужно забыть на время, кто я такой. — Или же, можно все ему рассказать, — беззаботно сказал Сморкала. — Нет. Еще рано. Нужно его подготовить. — Ты ведь понимаешь, что теперь ты — главный предмет внимания Рыбьенога? — Точно! Астрид, ты гений! Медленно, но верно, наблюдая за мной, он сам поймет, кто я. И когда это произойдет, мы ему скажем. — Отличный план, не считая того, что если вождь прознает, то отрубит тебе голову, — тихо пробормотала Астрид, отпивая медовуху из кружки, — Нам всем.