***
Иккинг задумчиво смотрел на горизонт, пустынный синий-синий и бесконечный. Они в пути всего несколько часов, но ему уже поднадоело лететь и лететь над бесконечной синей гладью. Вдруг сзади послышался глухой звук, Беззубика слегка тряхнуло и он вздохнул: — Привет, красотка. Дракон тоже был недоволен полетом, между прочим. Надоело, так сказать, мотаться от одного острова к другому. Иккинг обернулся, за ним сидела мрачная Астрид. — Здравствуй, Астрид. Хэддок непонятно почему чувствовал себя виноватым перед ней. С самого утра она не произнесла и слова. Словно они с Рыбьеногом поменялись местами. — Может расскажешь, что все-таки происходит? Что с твоим отцом? — задала Астрид вопрос в лоб. Иккинг вздохнул. Он полюбил эту девушку всем сердцем, но то, как она его насквозь видела, вводило его в замешательство и даже немного пугало. — Даже не пытайся смолчать. Я вижу тебя насквозь, — для пущей убедительности она стукнула его в плечо. — Я не знаю, Астрид. Мой отец… он ненавидел меня, он… игнорировал меня все эти годы. Его колючий взгляд снился мне, я чувствовал его всем своим драконьим существом, и он пробирал меня до мурашек. Но по какой-то причине два моих единственных друга убеждали, что он меня любит, — Иккинг вздохнул, пытаясь протолкнуть воздух в сопротивляющиеся легкие, — Что… что если я уеду, то он пропадет. И мне приснилось… я видел его. Он болен, возможно, умирает. И зовет меня… Я… я думал, что улететь — значит начать новую жизнь. Начать сначала. Обрести цель. Но… теперь я сомневаюсь. Астрид повернула его лицо к себе. Иккингу было страшно смотреть ей в глаза, как и всегда. И, как всегда, он все равно это сделал. Девушка была серьезна. — Да, быть может ты ошибся. Но… ты жалеешь о том, что сделал? Иккинг вновь посмотрел на серьезное лицо Астрид, в ее глаза, выражающие сейчас что-то непонятное. Оглянулся. Рыбьеног уже в третий раз перечитывал Книгу Одина, параллельно болтая с довольной Сарделькой. Сморкала задумчиво смотрел на горизонт, слушая как Кривоклык спорит с Громгильдой. Беззубик мерно взмахивал крыльями, удовлетворенно чему-то улыбаясь. И Иккинг тоже улыбнулся. — Нет. Ни капли. Астрид ухмыльнулась, быстро чмокнула его в щеку и спрыгнула.***
Астрид резко села. Потрогала лоб, покрытый холодным потом. Опять эти видения. Повторяются старые, появляются новые. Сегодня она видела, как дралась бок о бок со Сморкалой. Как в какой-то момент он уже без сознания лежал за ее спиной, сжимая окровавленный бок, а на нее надвигались тени. Темные и расплывчатые с парой красных огоньков вместо глаз. Последнее видение, которое она видела было коротким: Рыбьеног скользил в бездну, она бежала за ним, но не успела, и он упал в темноту. Хофферсон сжала виски. Боги, да почему это происходит? Сколько это происходит? С тех пор как она повстречала Хэддока, каждую ночь она… Хм, а разве каждую? Астрид вспомнила дождливые сумерки, пробирающий до костей холод в пещере на куске скалы, который по непонятным причинам назвали островом. Как она уснула в руках Иккинга и спала до самого рассвета. — Астрид, ты в порядке? Девушка вздрогнула и только заметила Иккинга, сидящего в опасной близости от костра. — Даже не пытайся смолчать. Я вижу тебя насквозь, — мягко улыбнулся он. Иккинг протянул ей руку. Астрид осмотрелась, все спали глубоким сном. Она поднялась и села рядом с парнем, жар от костра дыхнул в лицо, но не такой горячий, каким мог быть. — Я стала более спокойно реагировать на это но… хорошего я вижу мало. Огонь лизал пятки, обжигал ее легкие. Астрид металась в пламени, кольцо сжималось. Воды не было. Ни капли. — Иккинг! Иккинг, где ты?! — Астрид вскрикнула, когда огонь лизнул ее ладонь, и осела на землю. Слезы против воли поползли по щекам. — Иккинг… пожалуйста… Пламя вдруг взметнулось и тут же опало, исчезло, будто его и не было. Перед ней на колени упал испуганный до чертиков Хэддок и судорожно осмотрел. — Боги, о боги… — он обхватил своими мягкими мозолистыми ладонями ее лицо и прильнул к ее губам. И у Астрид даже мысли не было, чтобы отпрянуть. Она охотно ответила ему. «Мало, но все же вижу» — щеки покрылись румянцем, но в свете костра этого не было видно. Хофферсон вздохнула и положила голову Иккингу на плечо, прикрыв глаза. — Расскажи мне что-нибудь. И Иккинг тихо начал рассказывать ей о звездах, пока она не заснула.***
Рыбьенога отшвырнуло на добрый десяток метров. Воздух выбило из легких, он зажмурил глаза и попытался проснуться. Не получилось. Это был не сон. Иккинг, дерущийся с четырьмя Бездушными одновременно, пытающийся прорваться к Астрид, не был сном. Сморкала, защищающий раненого Кривоклыка не был сном. Астрид, дрыгающая ногами в воздухе, держащаяся за горло, пытающаяся разжать ладонь на своей шее, тоже не была сном. Еще чуть-чуть и Титан заберет ее душу или попросту убьет ее. Рыбьеног поднялся. На него шли двое Бездушных с пустыми глазами и обнаженными мечами. Маг воздуха поднял лук и выстрелил. Стрела прошла по самое оперение точно в сердце, но Бездушный викинг даже не заметил этого. Рыбьеног взлетел и увидел, что Астрид безвольно повисла в руках Титана, ее глаза закрылись, а мужчина в предвкушении улыбался, собираясь забрать ее душу себе. Иккинг кричал, отшвыривая врагов, но те будто чувствовали его намерения и набрасывались все больше. Рыбьеногу было страшно. Страшно, но он, не думая, с криком полетел вниз и тараном сбил сразу четверых противников, преграждавших дорогу подудракону. Иккинг на полной скорости помчался вперед и по самую рукоять вогнал горящий огнем меч в грудь Титана. Мужчина закричал, ему вторили голоса оставшихся в живых Бездушных, и красный свет в его глазах потух. Он разжал руки, и Астрид словно кукла упала на землю. Иккинг выдернул меч, и его противник, покачнувшись, упал ничком ему в ноги. Бездушные тут же свалились. Сморкала осел на землю, тяжело дыша, Рыбьеног отыскал Сардельку, заваленную камнями, и с помощью магии разобрал завал. Иккинг несколько секунд осознавал происходящее, не отрывая взгляд от тела перед ним, но потом метнулся к девушке. Он упал на колени и перевернул ее. Голова Астрид безвольно упала на грудь. — Нет, нет, нет. Астрид, Астрид открой глаза, — но Иккинг слышал своим совершенным слухом только тишину. Девушка не дышала. Иккинг задрожал, он крепко прижал ее к себе, зажмурившись. Рыбьеног и Сморкала опустили головы. Йоргенсон почувствовал, как по щеке сбежала слеза. Почему так? Громгильда качала головой, отрицала, не верила. Она опустилась на землю и закрыла глаза, едва сдерживая крик. Почему так?! — Нет, Хофферсон, ты не можешь вот так вот меня бросить. Не можешь. Как же… — шептал Хэддок, — как же… как я буду без тебя, черт… я не могу потерять тебя. Нет, боги, нет. В глазах у Иккинга помутнело, все вокруг перестало существовать — звуки, запахи, свет. В голове пронеслись все события этих дней. Все ее улыбки и ухмылки. Все ее поцелуи. Совсем тихо и неслышно он произнес: — Я люблю тебя, Астрид… прости… я не смог тебя защитить. — Я… я — Сила, черт возьми. Это мое дело — защищать, — прошелестел слабый голос рядом с его ухом. Иккинг отпрянул. Астрид поморщилась от его резкого движения, но улыбнулась. Сморкала на радостях сжал Рыбьенога в объятиях, приподняв его над землей. Иккинг опустил голову, улыбаясь и смеясь. С его носа капали слезы. Он вновь прижал девушку к себе, но в этот раз она ответила, крепко обхватив его руками и уткнувшись носом в шею. До их последней остановки были еще сутки лету. Иккинг и Астрид сидели на берегу в плотную друг к другу, и парень прокручивал в голове этот долгий день. Уже когда они приземлились, он почувствовал неладное. Что-то с этим островом было не так. Рыбьеног тараторил что-то о флоре и фауне, о том, что этот остров совершенно безопасен, и снова о флоре и фауне. Но Иккинг не был уверен до конца. И Астрид это заметила. Пока ребята располагались на поляне в лесной глуши, она подошла к нему. — Ну? Что не так? — Я не знаю, Ас. — Что-то да не так, брат. Нужно быть начеку. — Ты тоже это чувствуешь? — А то, — Фурия внимательно слушал, дергая ушными отростками — Детка, не по себе мне здесь. Лучше бы нам найти другое место, другой остров. Хофферсон сверилась с Картой Тора. — Прости, Гром. Ближайшие полторы сотни миль вокруг одна вода. И тогда все вдруг пошло наперекосяк. Беззубик зарычал, ему вторили Громгильда, Сарделька и Кривоклык, из чащи посыпались толпы людей. В общем не менее полусотни человек. — Это не люди, — сказал Рыбьеног, когда они сгрудились в кольцо в центре поляны. Из-за деревьев показался мужчина около девяти-десяти футов росту. Широкий в плечах, с хищным оскалом и горящими красными глазами. — Эт-т-то Титан. И его армия Бездушных. Иккинг вспомнил. Титаны, Пожиратели душ, Недо-гончие. Дефектные. Люди, питающиеся душами, которых Хель оставила в Мидгарде. Для забавы. Стоило Титану щелкнуть пальцем, как армия Бездушных тварей быстро и стремительно их атаковала. Иккинг помнил бой урывками. Но ясно и живо запомнил тот момент, когда огромные руки Титана сомкнулись на шее Астрид. Хэддок помнил, как он пытался прорваться к ней, помочь, но ни огонь, ни сталь не вредили Бездушным. Рыбьеног крикнул: «Титан! Бей его!» Проще было сказать, чем сделать. А дальше… дальше Хэддок думал, что это конец. — Ты точно в порядке? — потому что Иккинг был в этом не уверен, глядя на синие полосы на шее девушки. — Ой, да в норме я, в норме, Иккинг, — она по привычке пихнула его. — Точно? — Иккинг, — она посмотрела на него, — я всего лишь не дышала пару минут. Все в н-о-р-м-е. Ее лицо было слишком близко. Иккинг не мог оторвать взгляд, как бы не заставлял себя. Он видел все в мельчайших подробностях: ее бледные-бледные веснушки, рассыпанные на переносице и щеках, свое отражение в голубых глазах и эти губы… чертовы губы, сводящие его с ума. Ему хотелось снова и снова повторять то, что она, видимо, не услышала, но теперь он не мог справиться с этими эмоциями и дрожью. Он даже не заметил, какая борьба с собой шла в глазах Астрид. Она все смотрела в эти зеленые покорившие ее глаза и прокручивала в голове его слова: " Я люблю тебя, Астрид…» Она понимала, что теперь все зависит от нее. Второй раз Иккинг такого не скажет, и не сделает того, чего так хочет, чего так хочется им обоим. Слишком уж он приличный. Или застенчивый? Плевать. Это ее Иккинг. — Я слышала, — тихо сказала она, — я слышала, что ты сказал. Иккинг замер и сглотнул. — Ты имеешь в виду… ну… то, что я сказал, тогда, там, когда… — Да. Ветер бил их холодными плетьми, но они сидели, не двигаясь, также рядом, глядя друг другу в глаза. Море шумело, разбиваясь о берег. Иккингу было страшно. Что если она скажет «нет»? Что если… а если, не если? Он перевел взгляд на ее губы. Сейчас или никогда, верно? Иккинг немного подался вперед, в страхе ожидая, что же будет дальше. Еще немного вперед. Астрид не отстранялась. Она чувствовала его дыхание на своих губах. Их разделяли какие-то миллиметры. Которые Иккинг, собрав всю свою решимость медленно преодолел. Их губы соприкоснулись, едва-едва, нежно и аккуратно. Астрид мысленно улыбнулась. Иккинг, такой Иккинг. Чтобы не напугать его, она плавно подалась вперед, углубив поцелуй. Это была последняя четкая мысль, оставшаяся в ее голове. Все остальное смешалось, взрываясь разноцветными искрами, отдаваясь приятной дрожью в коленях. Все их поцелуи, которые были до этого, казались простой игрой, шуткой, какими-то далекими и глупыми воспоминаниями. Сейчас Астрид чувствовала все, понимала каждое действие, ощущала каждое касание, словно ее способность чувствовать возросла в миллионы раз. Губы Иккинга были мягкими и теплыми. Она чувствовала на своей щеке его ладонь, как он большим пальцем водил по ее скуле, и мурашки бегали из-за этого по всему телу. Она слышала свое сердце, которое до этого, казалось, не билось гораздо дольше, чем те две минуты…