***
— Рыбьеног! Не поможешь? Иккинг опустил край балки, утерев пот с лица. Он приставил ладонь ко лбу, чтобы солнце не мешало разглядеть носившегося туда-сюда мага воздуха. Кто же знал, что Рыбьеног станет основной рабочей силой в строительстве форпоста наряду с драконами. Беззубик махнул хвостом без закрылка и обиженно пробурчал, что пора бы уже доработать его хвост. На Банне Хэддок собирал его впопыхах, так что маневренность оставляла желать лучшего. Иккинг лишь похлопал брата по голове. — Прости приятель. Для начала нужно построить кузню. Чем я сейчас и занимаюсь, между прочим. — Ну да, ну да. Дурацкий хвост. Пойду Астрид помогу что ли. Раз уж тут… меня не ценят, — Беззубик, гордо подняв голову, зашагал в сторону Астрид, таскающей камни вместе с Громгильдой. Иккинг лишь закатил глаза. — Большая бука, — пробормотал он вслед. — Я все слышу! Рыбьеног приземлился рядом со смеющимся Иккингом, утерев пот рукавом. — Ух, жарковато, — парень нервно рассмеялся. — Ты прав. Хотя на Банне не так уж и холодно, верно? — Да. А на Олухе? Иккинг усмехнулся. — Девять месяцев в году — снег. — Ого, насколько же он далеко отсюда? — Как ни странно, не настолько, как ты думаешь. Я сверился с Картой Тора. Мы с Беззубиком сделали крюк с Олуха через все архипелаги, чтобы собрать вас… Проще представить, что Исследованные земли — это циферблат. Так вот, Олух — на двеннадцати часах, а Край на четырех*. День полета без остановок. Рыбьеног увлеченно слушал, кивая головой, следуя за Иккингом по узкой тропе, которая сейчас была единственным путем наверх, на уровень построек. Балка плавно плыла по воздуху над его головой. — Не устал? Иккинг похлопал Ингермана по плечу, когда тот опустил балку на помост. Рыбьеног лишь улыбнулся, махнув рукой. — Рыбья Башка! Иди сюда! Маг, стараясь не показывать разочарования и гнева, с натянутой улыбкой кивнул Хэддоку и медленно побрел к Сморкале. Иккинг лишь качнул головой. Йоргенсон был просто невыносим, но ничего с этим сделать не получалось. У Астрид, конечно, был действенный способ, но Иккинг боялся, что из-за него маг земли просто не доживет до Конца. — Иккинг! Босс! Иккинг!!!!! Хэддок завертелся на месте. Из ниоткуда появились близнецы, наперебой орущие его имя. Запыханные, они остановились, пихая друг друга в бока. — Иккинг, нам нужна кабанья яма, — задыхаясь, заявил Задирака. — Что? — Хэддок недоуменно приподнял бровь. — Только не говори мне, вождь, что ты не знаешь, что такое кабанья яма, — протянула Забияка, и оба близнеца с подозрительным прищуром уставились на него. Иккинг несколько раз моргнул, пребывая в молчаливом и весьма неловком ступоре. Потом мотнул головой, ущипнув себя за переносицу. — Так, во-первых, я не «босс», и не «вождь», и не «центровой», и не тому подобное, хорошо? Хватит меня так называть. Во-вторых, что за яма? — О Локи, он не знает! Как многое упустил он в жизни! — Задирака упал на колени, потрясая кулаками; даже слезу пустил. — Задирака, — Иккинг просто смотрел куда-то в землю, мысленно умоляя Беззубика вернуться и увезти его, на что рептилия лишь смеялась. Забияка тихонько пнула Задираку, шепнув: «Перегибаешь». — Да, да, — Торстон поднялся, отряхнувшись, — Так вот, кабанья яма. Это яма… с кабанами. «Гениально!» — Э, ладно. Хорошо. За вашим домом есть природная впадина. Выровняете ее, и будет вам кабанья яма. Только все это после окончания основного строительства. Особо подчеркиваю: после. — А как нам понять, годится ли место? Нужен пробный прогон. — У нас нет кабанов, — Задирака закатил глаза. — Хм… Может, ты притворишься кабаном, Иккинг? Устроим пробный прогончик, — Забияка сложила ручки, прожигая Хэддока просящим взглядом. — А-э-я… тренировка! Солнце прошло зенит, время для тренировки! По драконам! И без возражений и шуточек! — убегая прокричал Иккинг. Юноша даже не знал, что делать в такой ситуации: нервически смеяться или лучше молчать в тряпочку. Но знал хотя бы то, что в любой момент может удрать от близнецов, придумав самую пустяковую причину.***
Лавинии повезло с заданием. Целый день она помогала Плеваке в кузне. Но вождь был на другой стороне деревни, поэтому девушка не имела ни малейшего понятия, как поговорить с ним. До Дня Весения оставалось четыре дня. И то сегодняшний был уже на исходе. Хорошо еще, что Мору повезло. Он и остальные юноши и мужчины под предводительством Стоика рубили деревья для новых катапульт и драккаров. И Лавиния надеялась, что у него получится хотя бы попросить вождя о встрече после завершения работ. Но сам Хардкасл был готов вешаться. Мало того, что с самого утра не было еще ни одного перерыва, так еще и Стоик был неуловим, как призрак. Казалось бы, куда уж хуже? Есть куда! Он попал в один отряд с Тритом. Мор был очень терпеливым. Казалось, что воздушная стихия вместо того, чтобы сделать юношу непостоянным и вспыльчивым, наоборот установила равновесие между его импульсивностью и рассудительностью. Но даже это, черт возьми, не помогало ему терпеть Ларсона. Довольно часто, когда Трит начинал рассуждать о своем будущем в роли вождя и с Лавинией по правую руку, Мору казалось, что он делал это специально. Специально раздразнивал его, специально напоминал ему о том, что он — никто, специально дразнил его, несколько раз подряд называя имя. Одно лишь имя. Лавиния. Лавиния, Лавиния, Лавиния. Словно Ларсон знал, что Мор жить не сможет без нее, и специально издевался. Как тут устоять? Особенно, когда самой Йоханссон, нуждающейся в его поддержке, в его уравновешенности и спокойствии, нет рядом. В общем, до драки был один шаг, но Гард Хаген хоть и страдал легкой формой апатии, но постоянно одергивал Мора, чтобы он этот шаг не сделал. Гарду было все равно случится драка или нет, но какое-то чувство, назовем это чутьем, не давало ему пустить все на самотек. В очередной раз щелкнув пальцами, Гард подошел к свалившемуся на земь Хардкаслу, заскрипевшему зубами. Мор отряхнулся, злобно глядя вслед смеющемуся Ларсону. — Знаешь, Хаген, можно было попробовать остановить меня словами, раз уж ты вызвался в мировые судьи. — А ты бы послушал? — хмыкнул юноша, взвалив топор на плечо. Мор лишь хмыкнул, исподлобья оглядывая рабочую местность, как вдруг сорвался с места, увидев Стоика. Гард даже опомнится не успел, а Мор уже преграждал вождю дорогу. — Вождь, можно с вами поговорить? Стоик на секунду вырвался из своих мыслей и оглядел юношу перед ним. Чем-то он напоминал ему гонца с Талласа, только был более похож на кого-то земного, даже не смотря на темно-пепельного цвета волосы и не менее серые, чем осеннее небо, глаза. Тем не менее, обязанность вождя знать всех, и как не знать Хардкаслов, глава семейства которых пал смертью храбрых, защищая семью, около трех лет назад. Юноша перед ним был очень на него похож. — Мор Хардкасл. О чем разговор? Не затягивай, малец, работа кипит. — Вождь, я и Лавиния Йоханссон хотим с вами поговорить. Разговор не из простых, и я понимаю, что сейчас для него не время… Но может после… пожалуйста, Стоик, нам нужно поговорить с вами. Вождь слушал сбивчивую речь юноши, пытавшегося казаться спокойным, с нарастающим интересом. А услышав мольбу в голосе, лишь вздохнул. — Ты и Лавиния Йоханссон, значит? — Да, вождь. Стоик мысленно улыбнулся на то, как Мор выпрямился, сжав кулаки. Как тут откажешь? Но парень был прав. Разговор, если Стоик правильно понимал ситуацию, действительно предстоит не из легких. — Хорошо. Ждите вдвоем в Зале, пока все не разойдутся. После и поговорим. Тихо выдохнув, Мор кивнул. — Спасибо, вождь.***
Лавиния искала Мора. Протискиваясь сквозь толпу уставших и ругавшихся викингов, девушка, сама едва державшаяся на ногах, думала, что еще чуть-чуть и Большой Зал обрушится. Йоханссон пробиралась все дальше, а толпа, словно назло, становилась все плотнее. Кто-то вдруг дернул ее влево, протащив через ряды викингов. Лавиния вдруг почувствовала, что может нормально дышать. Оглядевшись, она обнаружила себя у колонн, иначе говоря, у самых стен Зала, так далеко от вождя, как это возможно. Мор и Гард стояли, прислонившись к стене. Бриенна (а именно она протащила Лавинию через толпу) выглядела настолько безмятежной, что, казалось, еще чуть-чуть, и она растянется на полу, улыбаясь словно Жуткая Жуть объевшаяся рыбы. Целый день девушка провела у Готти, сортируя травы, вот и надышалась всякими снадобьями. — Ребята, я… привет, Гард. Лавиния почувствовала себя неловко. Такое чувство всегда возникало у нее, когда она скрывала что-либо или знала больше, чем кто-то другой. Мор так всегда догадывался о том, что девушка недоговаривает. — Лин, он знает. — Что?! — вскрикнула она. Лавиния тут же спохватилась, но, кажется, никто ее не услышал. — Я никому не скажу, не волнуйся, — Гард закатил глаза. — Мор! — прошипела девушка. Бриенна успокаивающе положила ладонь ей на плечо. Мор «отлип» от стены. — Успокойся, Лин, так будет лучше. Теперь вокруг Трита нет никого, кто бы послушал его. Смысл Гарду сдавать нас? Да это никому не выгодно! — Да уж, — перебил Гард Мора, — Не представляешь, как хочу увидеть разочарование и бессилие на его лице. Хэй, Лавиния, я рад за вас до чертиков! Поверь мне. Девушка лишь вздохнула. — Ладно… Но больше никому. Мор, ты смог поговорить с ним? — Да. Ждем до конца. Собрание длилось меньше, чем ребята предполагали. Уже через полчаса все начали расходиться. Гард и Бриенна перед уходом попытались приободрить ребят, но те лишь махнули рукой. Успели разнервничаться до такой степени, что уже никакие слова не помогали. Зал опустел через пятнадцать минут. Как и обещал, Стоик остался. Он сидел на своем троне и разговаривал с Плевакой. От этого Лавинии полегчало. Она была уверена в том, что кузнец будет на их стороне. Мор сжал ее ладонь и посмотрел ей в глаза. Молчаливый диалог продолжался несколько секунд, после чего Лавиния сжала ладонь в ответ и кивнула. Они пошли вперед и через несколько секунд оказались перед вождем и его правой рукой. Плевака буквально засветился от радости, увидев их сцепленные руки. Он переглянулся со Стоиком. — Ну что же. Мор ты просил аудиенции. Лавиния, ты здесь не против своей воли? — Нет, вождь, — твердо ответила она. — Хорошо. Тогда самое время объясниться, да? Лавиния вытащила из-под туники кольцо на шнурке и сняла его, передав Мору. — Это наше фамильное кольцо, вождь. Я сделал Лавинии предложение. — Я согласилась. Плевака еле сдерживался. Ему хотелось встряхнуть задумчивого Стоика и разрешить им жениться, да побыстрее. Но он лишь подмигнул девушке и посмотрел на Стоика. — Продолжайте. — Как вы знаете, вождь, я… — Лавиния запнулась и поморщилась, словно подавившись, — была обещана будущему вождю, вашему приемнику. Есть договор. Но он теряет силу, если до Дня Весения после совершеннолетия Трита мне сделают предложение, и я соглашусь. Однако, договор нужно официально расторгнуть с вашего разрешения и согласия обеих сторон. — Мы просим у вас разрешения. Стоик был задумчив и хмур, Мор ему в хмурости не уступал, только в его глазах была сила и решимость, в то время как в глазах вождя царила грусть и туманная дымка воспоминаний. — Стоик, все условности соблюдены. Думаю, что нужно дать добро, — Плевака пытался достучаться до ушедшего в пучину воспоминаний друга. Вождь вздохнул. Конечно, он согласен с Плевакой. Не станет же он разлучать влюбленных! Слишком много знакомого он видел в этих штормовых глазах, полных протеста, и в голубых, полных мольбы и страха… Стоик ударил кулаком по подлокотнику. Лавиния вздрогнула, но увидела улыбку вождя. — Добро. Завтра договор будет расторгнут. Приходите после вечернего собрания. Твоим родителям, девочка, я скажу сам. Мор рассыпался в благодарностях, крепко сжимая руку Йоханссон, а та лишь стояла и улыбалась, не в силах поверить тому, что счастье вдруг оказалось так близко.***
Ребята сидели вокруг костра. Все настолько вымотались после тяжелого дня, что Иккинг решил никого не мучить нудной теорией. Каждый рассказывал разные истории: Рыбьеног сыпал увлекательными или не очень фактами, Сморкала рассказывал о своих боевых похождениях, пытаясь впечатлить Хофферсон, но та предпочла странные до ужаса и смешные до колик истории близнецов. Сама же Астрид только слушала. Также поступал и Хэддок, осматривавший то, что они возвели за сутки работы. Такими темпами, они могут закончить уже через пару недель. Сейчас в темноте виднелись несколько помостов, с десяток опор. Отовсюду свисали веревки, везде были разбросаны инструменты. Их было немного, все принадлежали Иккингу, но Хэддок уже сверился с картой и знал, где можно поймать Йохана, чтобы докупить все необходимое. Больше всего Иккинга пугала неизвестность. Самый терзающий его вопрос состоял из всего одного слова: Сколько? Сколько у них осталось времени? — Немного. Ребята тут же смолкли, недоуменно переглянувшись. — Немного чего? — Астрид вопросительно взглянула на Канта, стоявшего в тени. — Времени. Точнее совсем нет. — Что? Кант, что случилось? Советник молчал, и из-за этого кровь наездников стыла. Беззубик, чьи глаза сверкали в темноте, отражая отблески пламени, наполнились горечью и болью. — Еще же рано… не готовы. Кант, скажи, что ты шутишь. Прошу, скажи… Кантоир лишь опустил голову. — У вас есть еще сутки. После вы летите на Олух.