***
В Большом Зале была все та же компания, за исключением Найона с Теалой, которых заперли на Арене. Кант испарился по своему обыкновению. И Бриенна куда-то пропала, но на это обратил внимание только Мор, искавший повода улизнуть из общества огнедышащих рептилий. Что он и сделал прежде, чем Лин успела его остановить. Девушка нахмурилась и вздохнула. Астрид ободряюще сжала ей плечо. — Кто из вас возьмет слово? — прервал тишину Иккинг. Драконы переглянулись. Настроение упало основательно. Кому охота ворошить прошлое? Все взгляды обратились на Беззубика. Фурия несколько раз моргнул, пустым взглядом упершись в пол. — Одиннадцать лет назад я покинул остров Ночи, — Беззубик не поднимал взгляда, полностью ушел в себя, копаясь в ворохе давно похороненных воспоминаний, — Мой отец пропал за год до этого. Черная Смерть. — Двенадцать лет назад он… не вернулся домой? — у Иккинга перед глазами вспышкой пронеслись воспоминания: огонь, кровь, Валка… Беззубик не ответил. — Я улетел не только в поисках свободы. А в поисках убийцы моего отца. Хотел мести. Но все пошло совсем не так. По пути я перебрал множество островов. На одном я встретил весьма несчастного и одинокого Злобного Змеевика, на другом престранного Престиголова, на третьем милого Громмеля, а на четвертом вспыльчивое Ужасное Чудовище. И все они увязались за мной. Им нужен был повод улететь, и они его нашли. Мы добрались до Северного архипелага. Сюда вел след стаи, к которой отец примкнул для охоты — Фурии всегда так делают. А потом… Провал в памяти. Представляете? Большая дыра. И смерть, смерть, смерть вокруг. Память вернулась, когда все кончилось. Навалилась снежным комом и… Таких драконов, как Красная Смерть, называют Титанами. Не в честь этих бестолковых и пожирающих души недо-Гончих. А из-за их размеров, их способностей. Красная Смерть из Кочегаров. Она вела войну со Злобным Смутьяном. Левиафаном из Водного класса. Мы попали под раздачу. Это как… ловушка. Мы не могли покинуть архипелаг. И нам пришлось выбирать стороны. Кто бы удивился, если бы я сказал, что мы все ошиблись? Я и Громгильда встали на сторону Красной Смерти. Остальные пошли за плавающей глыбой. Трудно сказать, кто из нас оказался прав. Так или иначе, наша единственная ошибка была в том, что мы позволили нас разделить. Хотел бы я сказать, что война была холодной, основанной на хитрости, увертках, краже добычи. Но… это были кровавые бойни. Мы каждый день шли на смерть. Но каким-то образом получалось выжить. Пока однажды не настала Последняя битва. Великая битва. Выступили все драконы разом. Каждый хотел покончить с войной. Незадолго до этого Кривоклык перешел на нашу сторону. И вот все мы — предназначенные друг другу судьбой, связанные Нитями — по разные стороны баррикад. Должны убить друг друга. Битва шла несколько недель. Все думали о том, какого же Хельхейма дерутся простые драконы, а не вожаки?.. Но что мы могли? Как я и говорил, Кривоклык был перебежчиком. Это не делает ему чести, но делает то, что он спас тысячи жизней. Он привел всех наших к логову Злобного Смутьяна. Тому ничего не оставалось, кроме как сдаться и исчезнуть, пока Смерть была милосердна. И как же мы ошиблись, когда подумали, что это конец. Когда я понял, к чему все идет, то направил ребят к границе пространств. Они успели улететь прежде, чем я попал под гипноз этой твари. Так я жил все эти годы под ее тотальным контролем — постоянно совершал налеты на остров. Был основной огневой единицей. Отвлекающим маневром. Остров назывался Олух. Каждый раз я видел убийцу отца, но ничего не мог сделать. Мне запрещалось атаковать деревню. А когда появлялся шанс прикончить его на осадных катапультах или где еще, я не мог к нему подобраться. Постоянно мешался взбалмошный мальчишка, пытающийся доказать соплеменникам, что он чего-то стоит, и его отцу приходилось его спасать от когтей и огня. Я мог бы убить обоих, но я не убиваю невинных, — впервые Беззубик поднял взгляд. Иккинг, который переводил то, что говорит Беззубик, магам Олуха, замер и замолк. По спине поползли мурашки. Он медленно перевел взгляд на отца. Стоик сидел на скамье, глядя в пол. Потом, подумал Иккинг. Потом он все выяснит. Он посмотрел в глаза брата. «И это было твоей тайной? Это ты не хотел мне рассказывать?» — спросил Иккинг мысленно. «Может это глупо, но рассказывать тебе о том, что я — убийца… Что я хотел лишить тебя отца, иногда подумывал убить и тебя заодно… при первом знакомстве о таком лучше умолчать, не находишь? Я просто понял, что… слушай, Иккинг, я потерял все. Потерял отца. Не потеряй ты своего.» Иккинг кинул взгляд на крепко задумавшегося о чем-то вождя. Он потрепал Беззубика по голове и тепло ему улыбнулся, дав мысленное обещание. — Что дальше? — До Острова Драконов долетали слухи. О том, что кто-то методично истребляет драконов… однажды прошел слушок, что кто-то отыскал остров Ночи. Мой родной остров. Невозможно, думал я, этого не может быть. Разговоры поутихли, но потом начались новые. Что в Северном архипелаге водится последняя в своем роде Фурия. Меня стали называть «порождением Молнии и самой Смерти — единственным в своем роде». Я не верил, но вскоре прилетела Жуткая Жуть. С Дума от Громгильды. Сообщение было коротким, но этого хватило для того, чтобы я слетел с катушек. «Остров Ночи пал. Никто не выжил. Мне очень жаль.» И я был виноват. Я оставил их. Но вместо того, чтобы злиться на себя, я выплеснул весь гнев на остров. Тогда Олух сильно потрепало. Вы помните, вождь? Стоик кивнул. Ужасный налет. Полдеревни было разрушено. Ведь Фурии никогда не мажут. — Мне… жаль, правда. Стоик посмотрел дракону в глаза. И, возможно, впервые внимательно всмотрелся. В них был разум. Эмоции. У существа перед ним была душа. А еще эти глаза напомнили ему глаза сына. Разговор без слов длился несколько секунд, но все наблюдающие поняли — вождь и дракон, если и не простили друг друга, то заключили перемирие, и, возможно — только возможно — Стоик задумался о принятии решения, которое изменит жизнь Олуха. — Что до Красной твари. После того налета я увидел ее впервые. Она собиралась меня сожрать за то, что я нарушил ее приказ. О-о, я вижу ты попытался представить размер этой туши. А теперь, братец, вспомни скалистый островок, на котором мы останавливались перед отлетом на Банн. Так вот, стоит этой глыбе ступить на берег — хрум-хрум, плакал твой остров, ведь она буквально его раздавит своей задницей. Гробовая тишина повисла в Зале. Иккинг взглянул на Астрид. Девушка, приоткрыв рот от удивления, медленно убрала челку, спавшую на глаз, за ухо. В ее глазах явственно читалась паника и непонимание. Иккинг осмотрел каждого присутствующего. Увидел, как побледнела Лавиния, как близнецы крепко сжали руки друг друга, как Сморкала потер глаза ладонью с меткой мага земли и тяжело вздохнул, как Рыбьеног не отрывая взгляда от пола медленно провел рукой по голове Сардельки, а Гард присел на стул. Как Стоик закрыл глаза и снял шлем. — Идти на нее — самоубийство, — твердо заключил Беззубик. — У нас нет выбора… Мне нужно время подумать. Нам всем. — К сожалению, время — это слишком большая роскошь. И снова Кантоир. Все взгляды обратились на него. — Но нам дано три дня. Осталось два, — Рыбьеног поднялся. — Я… — перебил их Стоик, — Я даю разрешение остаться на столько, на сколько нужно. Иккинг позволил себе подобие улыбки, но заметил, как сильно нахмурился Советник. — Дело не в вас, Стоик. А в том, что сегодня исход первого дня Стражей здесь, но это так же исход первого дня из трех, по истечении которых… Племя пойдет на Таллас. — Что?! — хором воскликнули близнецы. — И ты говоришь об этом только сейчас, асгардское ты отродье?! — Забияка крепко сжала кулаки, ее брат схватил ее за плечи, предотвращая порыв близняшки расцарапать Советнику личико. — Можно мне договорить?! — Кант прикрыл глаза и выдохнул, — Вам придется выбирать: Олух или Таллас. — Зачем нам выбирать, если мы можем слетать на Таллас и после вернуться?! — Иккинг окончательно потерял самообладание. — Представь, что это перепутье! Если вы завтра вылетите на Таллас, то прибудете туда к началу последнего дня. Поможете местным подготовиться. Племя выступит. И что тогда? Вы будете биться с целой армией? Держать оборону? Даже если все получится, битва займет минимум пару недель. Будет много потерь. Но самое главное — в это время падет Олух. — Что? — Стоик поднялся о скамьи. — Как только Соль отмерит третий день Стражей на Олухе, будет такой налет, который вам даже и не снился. Ведь у Красной Смерти есть уши. И она очень хочет поквитаться с Ночной Фурией раз уж та покинула воды без ее разрешения, да и все эти годы была весьма своевольной. Олух не выстоит под таким натиском. Именно поэтому вы должны выступить завтра. — Но если мы останемся, Таллас… — Забияка не смогла договорить. — Но должен же быть какой-то выход! — Иккинг, я боюсь, что… — Рыбьеног вздохнул, — Мы не можем разделиться — это нелогичный, проигрышный вариант, — значит не можем оказаться в обоих местах одновременно. А других вариантов… просто нет. Стоило Ингерману договорить, в Зал сквозь приоткрытые двери влетела Жуткая Жуть. Дракончик был на последнем издыхании, но он все же плавно приземлился на выставленную Задиракой руку, и только после едва не упал. — Это же Галлит. Жуть Геры. Что она тут делает? Так далеко от дома? — Задирака снял письмо с лапки дракона и протянул Забияке. Та развернула свиток. Меж ее бровей залегла морщинка, она несколько раз перечитала текст, но качнула головой. — Ничего не понимаю, это какая-то нелепица. «Громмели — 30, Злобные Змеевики — 47, Ужасные Чудовища — 23, Шипорезы — 15, Престиголовы — 29×2. Гера, целитель, советница Королевы Талласа». Это все. Иккинг попросил листок и перечитал. В Зале ненадолго повисла тишина. Каждый пытался понять, что означает странное письмо. — Как же надоели эти идиотские загадки! — взорвался Сморкала, — Какие-то дурацкие слова и цифры, словно считалочка без рифмы — бред! Мы зря тратим время. — Сморкала… ты — гений! Считалка, — Рыбьеног подбежал к Хэддоку и взял лист, внимательно перечитал, — Ну, точно! Это — список видов драконов, которые живут на Талласе, и их точное количество. — Конечно, я — гений… — напыщенное фырканье, — А для чего нам эта информация? — Йоргенсон скривился. — А сколько их всего получается? Если считать по головам? — Торстон снова перечитала письмо, пытаясь подсчитать, но Рыбьеног сделал это быстрее: — Хм… 173 головы. Забияка что-то зашептала, а потом улыбнулась. — На Талласе проживает 143 совершеннолетних, пара десятков младенцев, не отнятых от груди, и 30 детей, которые могут самостоятельно… держаться в седле! 173! Мы можем их спасти — просто посадить их на драконов и направить в безопасное место! Задирака засмеялся и обнял сестру. Забияка поняла, что плачет. Она подняла взгляд. Кант тепло ей улыбался. — Вы — Надежда. Советник исчез.***
Бриенна тихо наблюдала за магом. Назовите это слежкой, шпионажем, как хотите. Ее распирало от присущего ей любопытства, но девушкой она была неглупой. Она тихо стояла в тени входа на Арену и наблюдала. Найон по началу ходил перед мордочкой довольно миниатюрного Ужасного Чудовища и распинался о том, что зря на это согласился, что ему стоило просто сбежать с острова. Да, он поступил бы как последний трус, но он бы жил спокойно и был бы далек от войны, смертей и племенных дрязг. Периодически он делал паузы, дракониха что-то рычала, и он ее слушал, отнекиваясь, качая головой, хмурясь. Бриенна, затаив дыхание, наблюдала за этим. Это была беседа! И теперь Хардкасл могла с точностью сказать, что намерения мага чисты, раз он наедине с собой говорит такое. Потом Найон сел, устало привалившись к боку драконихи. Честно сказать, молодой маг сам себе поражался. Еще пару-тройку дней назад он был убийцей драконов, смертельно опасным элементалием из грозного Племени Огня. А сегодня он без дома, рода и племени верхом на драконе! И это ему нравилось, он даже не пытался это отрицать. Теала хрипло смеялась, чувствуя подрагивание эмпатической нити. Найон ее забавлял. Но она чувствовала, как быстро и стремительно к нему привязывается. И вообще, ей нравился их тандем. Они были похожи и одновременно очень далеки друг от друга. А какие у них были споры во время путешествия. Сплошное веселье! Дракониха давно учуяла юную красавицу, которая умело спряталась от человека, но забыла, что его лучшая подружка — дракон. Но она смолчала об этом, дав своему наезднику выговориться и снять с себя подозрения. Когда Найон, наконец, излил весь поток проклятий и сетований и надолго замолчал, дракониха выдохнула пар ноздрями: — У тебя появился хвостик. — Что? — Найон сел ровно, обернувшись. Теала кивнула в сторону темного прохода. Она была спокойна и безмятежна, поэтому маг уже понимал, что никакой опасности нет. Однако, любопытство брало верх. Он поднялся, якобы, чтобы размять спину, но сделал пару-другую замысловатых движений руками и ногами. С его рук в разные стороны брызнул огонь и зажег все факелы на Арене, в том числе и те, что освещали проход. — Чертовка, ты знала, что она там, — прошипел Найон, ухмыляясь. Теала лишь молча закрыла глаза, копируя его ухмылку. Что же до Бриенны, которая так глупо себя выдала, она решила действовать в духе Хардкаслов — смело и спокойно (уж чему она и научилась у брата, так это железобетонному и непробиваемому пофигизму). Она вышла вперед на Арену и остановилась в нескольких шагах от мага. — Не думал, что у юных леди есть привычка следить за гостями. И давно ты подслушиваешь? — хмыкнул Найон. — Я не подслушивала. Да и леди меня назвать трудно… И ты — не просто гость, — Бриенна сложила руки на груди. Найон усмехнулся. Хороша чертовка. — Тогда что ты здесь делаешь? — Любопытство, — честно ответила она, пожав плечами. — Любопытство? А что если я охотник? Обманщик?.. Убийца? — Найон сделал пару шагов вперед, но к его удивлению, и что уж юлить, удовлетворению, девчонка даже не сдвинулась с места. — Во-первых, — это если ты вздумаешь атаковать — огонь слабее воды. И вот не надо сейчас пытаться меня переубедить, а то, уж поверь, с большим удовольствием докажу на практике, — перебила она начавшего возмущаться мага, — Ну, а во-вторых… ты просто душка. Какой из тебя убийца? — осклабилась Хардкасл, приняв игру и шагнув вперед. — Душка? Как же это мило с твоей стороны. И что же, ты действительно веришь мне? — Найон состроил удивленное лицо. — Почему бы и нет, — вполне серьезно ответила она, — Или я ошибаюсь? — еще шаг вперед. Вопрос был задан без уловок и уверток. Прямо и серьезно. Девушка пришла за осмысленным и правдивым ответом. Найон нахмурился и шагнул вперед. Они стояли нос к носу и молча смотрели друг другу в глаза. — Нет, — так же серьезно и вполне искренне ответил маг. Уголки губ Бриенны слегка дернулись в улыбке, но она тут же отвернулась и пошла к выходу с Арены. Найон молча смотрел ей вслед, не понимая, что с ним происходит. Он бы, наверное, так и стоял в ступоре, если бы Теала не ударила его хвостом по икре, выведя из задумчивости. Маг спохватился. — Как тебя зовут? Девушка на секунду остановилась, бросив взгляд через плечо. — Бриенна. Через несколько секунд она исчезла, а Найон все также недвижимо стоял. Теала улыбнулась и, не скрывая своего удовольствия и безобидного дружеского злорадства, пробормотала: — Она тебе нравится. — И вовсе… — он резко обернулся и наткнулся на ты-что-серьезно-?-взгляд и гаденькую ухмылку. — Чтоб тебя… — прошипел он.***
Запыхавшаяся Бриенна добежала до Главной площади. — Я… слышала… вы улетаете, — едва дыша, проговорила она. Забияка еще немного подтянула ремешок седла и кивнула. Задирака отсалютовал Бриенне на прощание и оседлал Вепря, но вот его сестра не спешила. Она осмотрела всех Стражей. Остановила взгляд на Бриенне. Та увидела в ее глазах страх. Но не только. — Забияка, все будет хорошо, веришь? — Я не верю, но… надеюсь. Хардкасл кивнула, удовлетворенно улыбнувшись, и обняла ее. — Скажи на прощанье что-нибудь хорошее. — У меня никогда не было такой подруги, как ты. Спасибо. Астрид, с улыбкой наблюдавшая за трогательным прощанием, повернулась к Лавинии. Та была очень нервной, постоянно пыталась высмотреть кого-то в тенях, но даже если бы тот, кто ей нужен, был здесь, то в наступивших сумерках она бы его не увидела. — Лин, с Мором все в порядке. — Я надеюсь, Астрид… просто волнуюсь. Извини, но я, пожалуй, пойду и поищу его. Поговорю с ним. — Стой. Думаю, тебе стоит отдохнуть. Ты… не против, если я поговорю с ним? Лавиния на секунду задумалась, о чем Хофферсон хочет поговорить с Мором, но потом решила просто довериться. — Нет, конечно, не против. Скорее всего он на обрыве. Вон там, над пристанью, — девушка указала пальцем куда-то влево и наверх, — Туда ведет тропа прямо между скал.***
— Лавиния волнуется, — Астрид присела рядом с Мором. От неожиданности он дернулся, но его лицо осталось непроницаемым. — Знаю. От этого не легче. С ней все в порядке? — Вполне. Астрид перевела взгляд на горизонт. Такой большой луны она никогда не видела. Было светло, словно днем, по воде бежала лунная дорожка. — Красивый вид. — Ты пришла явно не за этим. Лин подослала? — Отнюдь. Я пришла сама. Мор ничего не ответил, ожидая. Астрид незаметно закатила глаза. Парни, Хель вас дери. — Слушай, я действительно хочу тебе помочь. — И как же? Драконы… Астрид, твою ж Хель, эти твари убивают! — Как и мы — люди. Как маги, — тихо перебила его нимфа. — Ты не понимаешь… — Мор сжал руками свои волосы и зажмурил глаза. — Я именно та, кто тебя понимает. Я боялась. Жутко, до паники и дрожи в коленях боялась огня. А теперь? Мой парень — маг огня, да мало ли что — полудракон! А лучшая подружка — Злобный Змеевик, чье пламя горячее самого Солнца! — Ты и Иккинг? — Мор опустил руки на колени и хмыкнул. — Из всего, что… — Астрид услышала тихий смех и закатила глаза, — Ты ничего не слышал. — Нем, как могила. Еще несколько минут они сидели в тишине. — Огонь уничтожил меня… Когда мне было десять на остров напало Племя. Отряд дальней разведки. Я была в лесу, услышала сигнальный горн. Из последних сил помчалась обратно в деревню, а там… — Астрид сглотнула ком в горле, пустым взглядом прожигая горизонт, — Сплошное зарево пламени. И крики. Я звала родителей, но тщетно. Пыталась подобраться к своему дому, но он был весь в пламени — я так и стояла посреди улицы и кричала. А потом услышала маму. Она звала на помощь. Звала меня… а я ничего не могла сделать. Моей магии не хватало, чтобы хоть немного потушить огонь. Крик оборвался. И вот из пламени выходит мужчина в одежде Племени. На его руках кровь… Я очнулась на следующий день. Оказалось, что отключилась из-за дыма… Надеялась, что тот маг просто мне привиделся. Но нет. Это отродье Хель убило моего отца и беременную мать. И вот я одна. С того дня я дала обещание, что стану лучшей, что когда-нибудь я отомщу… Что никогда и близко не подойду к огню. Ха-ха, дорогие боги, — крикнула Астрид, глядя вверх, — очень смешно! Но знаешь, — продолжила она, вновь обращаясь к магу воздуха, — я ни капли не жалею. Огонь меня уничтожил, но именно он меня и спас. Я счастлива сейчас… пусть мир и катится в Хельхейм... Что самое главное в этой истории? Я не могла сделать этого сама — перестать бояться. Я сторонилась Иккинга, словно он мог меня сжечь в любой момент, и ничто не помогало избавиться от этой гадкой дрожи и паники. И он это видел, и моя реакция совсем не помогала ему справиться с собой и принять себя. Знаешь, как я справилась со страхом? Мне помогла побороть страх маленькая дриада, представляешь? Совсем крошечная и робкая девочка напомнила мне о том, что мир не может существовать без черного — оно всегда будет идти под руку с белым. Просто нужно уметь отличить одно от другого и принять верное решение. Мор впервые за весь разговор бросил взгляд на Астрид. Она крутила в руках свежую веточку с ярко-зелеными листочками и большим розовым цветком, мерцающим в темноте. Хардкасл понимал умом, что все сказанное было буквально его историей. Его страх развился абсолютно таким же образом. Но сердцем он по-прежнему сомневался, что такое вообще возможно. Слишком большой шрам на душе оставило то Ужасное Чудовище. — Моего отца… — неожиданно для себя самого заговорил Мор, — убило Ужасное Чудовище. Это было совсем недавно — около четырех лет назад. Очередной сезонный налет. Мы были у всех на побегушках — нам запрещалось вступать в бой, так что мы тушили пожары, уводили скот… Мы увидели, как наш с Бриенной дом пылает. Всей командой помчались туда, но я уловил что-то боковым зрением. Услышал женский крик, который был до боли знаком. Ноги сами понесли меня туда. На небольшом перекрестке улиц, у одной из изгороди моя мать закрывала собой кого-то, лежащего на земле. Я крикнул и кинул в Чудовище камень. Было легко его отвлечь. Я начал отступать, отгоняя огонь воздухом, лавируя… Увидел Лин, норовившую выбежать из переулка. Толкнул ее обратно и побежал в противоположную сторону, несколько раз подбросив воздухом камни в морду Чудовища. Он несся за мной, пока мы не подбежали к окраине. Я выбился из сил. Да и дракон не выглядел бодрым. Оставалось только биться… В его глазах не было ничего — пустота. Узкие щелки зрачков… Но, когда мне удалось всадить в его шею меч… Астрид, я… я увидел в его глазах благодарность. Мор быстрым движением стер с щеки слезу. — Какими силами заставить себя поверить в то, что все изменилось? Что есть хорошие драконы? — Не надо себя заставлять, — Астрид сжала его плечо, — Просто отпусти прошлое, и, может, тогда ты сможешь изменить свое будущее.***
Беззубик, казалось, внимательно всматривался в горизонт, но на деле у него перед глазами мелькали совсем другие образы. Семья, друзья, настоящее и прошлое, Стражи и боги. — Братец, нам нужно выспаться. Иккинг встал рядом с ним. Все давно разбрелись по своим домам. Близнецы улетели, оставшиеся Стражи расположились на Арене, а Найона Иккинг направил в свой старый дом. Маг искренне поблагодарил его, и Иккинг подумал, что стоит смягчиться по отношению к неожиданному помощнику. — Не могу я спать. В голове каша… Не важно, брат. Ты мне лучше расскажи: никогда не замечал за Лавинией чего-нибудь странного? Иккинг спокойно относился к привычке брата резко менять темы разговора, но на этот раз забеспокоился. За подругу. — Странного? Это как? Беззубик дернул ушным отростком, мол, чего-нибудь. Иккинг задумался. — Не припомню, братец. А что… что-то случилось? — Что? Нет… нет, просто… не бери в голову. Все в порядке. Иди спать. Завтра наши булки знатно поджарят, так что… иди, отдохни. Иккинг понимал, что спорить бесполезно. Он потрепал Фурию по голове и ушел. Беззубик нахмуренно посмотрел на горизонт. Завтра.