Клыки по осени считают, или Основы вампироведения

      Ливень опускается неожиданно, да ещё и страшный.       Они не успевают отойти и на сотню метров от цветочного магазина – Джехён хватает Тэёна за руку и бежит в сторону кофейни, в которой не раз бывал и поэтому точно уверен, что там сейчас открыто. Девять часов, как-никак. Когда они буквально влетают в крошечное заведение под истеричный звон колокольчиков над дверью, из Джехёна можно выжать ведро воды, а вот Тэён… Тэён совершенно сухой, и это как-то несправедливо.       Джехён смотрит на него огромными глазами и не может сформулировать вопрос ещё и по той причине, что их пальцы по-прежнему переплетены.       Надо бы отпустить.       Да.       Тэён хихикает, кусает костяшку указательного пальца освобождённой руки и, глядя чуть исподлобья, объясняет:       – Я кое-что умею. – Хотя звучит это как оправдание. К счастью, тон не интимный, иначе Джехён моментально распрощался бы с рассудком в этот дивный вечер. – Все вампиры что-то умеют, но я мало контактировал с людьми и другими сородичами, кроме семьи, так что…       – Хочешь сказать, ваши способности зависят от… От чего они зависят? – Очень сложно корчить умную, понимающую рожу, когда внутри пищит от восторга одна маленькая девочка только потому, что Тэён вытирает твой мокрый нос, лоб и щёки натянутым на кисти свитером. Он у него и без этого из-под куртки выглядывал, просто так, поскольку на размера три минимум больше, а теперь обе жёлтые «лапки» при деле. И деле важном! И Джехён плавится не столько от жары, сколько от того, как осторожно, с нескрываемой нежностью о нём заботятся.       – От того, насколько мы общительные? Не знаю, как объяснить. Это связано с жизненным опытом. Чем больше в тебе впечатлений, тем больше эмоций можно вложить в магию. Изначально мы умеем только превращаться в летучих мышей, но очень быстро учимся. Жизнь среди людей стимулирует наши способности, потому что… Это стресс?       – Находиться в обществе людей? – переспрашивает Джехён, хотя понимает, что имеет в виду Тэён; не дурак. Что люди – жуткая угроза, что ощущение нависшего над шеей топора может провоцировать невероятное. – Тэн, видимо, давно живёт в городе.       – О да! Тэнни, поселился здесь сразу после Второй мировой. Он научил меня некоторым фокусам, кстати! Потом покажу.       – Обязательно.       «Главное – чтобы он не надумал учить тебя целоваться», – мысленно ворчит Джехён и, оставив Тэёна за столиком у окна, грузно топает к прилавку.       Хозяйка протягивает ему полотенце, в которое парень утыкается лицом и старается не завыть. Он лет триста, возможно – все триста тысяч не ходил на свидания и так отвратительно никогда не волновался. Тэён не тянет на капризную пассию, и вряд ли стоит ходить вокруг него на цыпочках – даже оставшись в одиночестве, он в этот момент умудряется, чуть привстав, с восхищённым лицом смотреть в окно, на стены, нюхать свежие цветы в небольшой вазочке на столе, улыбаться другим посетителям, – но Джехён всё равно переживает, что всё испортит.       Вдох и выдох, дорогуша, просто веди себя естественно.       К Тэёну Джехён возвращается с двумя пушистыми пончиками. Следом за ним семенит дружелюбная хозяйка в возрасте, раскладывает на столе чайник с ароматным варевом, кувшинчик с молоком и чашки; она желает приятного времяпровождения и просит самостоятельно подойти к стойке, если что-то понадобится, потому что сегодня её внук занят и не помогает, а у неё жутко ломит поясницу на погоду. Тэён с улыбкой желает ей солнечного утра, и женщина, потрепав его в ответ за щёку, наконец уходит к себе. Джехён неловко прокашливается. Он, может, тоже хочет потрогать едва заметные ямочки Тэёна, но почему-то ведёт себя более ответственно!       В кофейне-кондитерской, кроме них двоих, ещё сидит студент с ноутбуком у десертного холодильника и мужчина в возрасте, у ног которого отдыхает забавный бело-рыжий пёс. Кажется, только магия удерживает Тэёна на месте, и от того, насколько он прост в выражении своих желаний глазами, Джехёну очень смешно. Это мило. Джек-рассел, будто уловив посыл с другого конца зала, начинает приветливо тарабанить хвостом по паркету.       До старта остаётся три, две, од...       – Ты сказал, что почти ни с кем не общался, кроме семьи. А сейчас?       – Я не знаю, где мои родители. – Тэён мгновенно становится грустным-грустным. Он добавляет себе в чай немного молока и говорит почти что в стол: – Они пропали давно. А с братом мы потерялись, когда улетали с Чеджу.       – Ох, – выдыхает Джехён. – Почему ты мне раньше не сказал? Мы могли бы подать заявку...       – Мы с Тэном уже оформили запрос в центре регистрации, но пока ничего.       Ну да, с Тэном. Джехён, ты идиот. Нет, самовлюблённый, тупой болван.       – Я... Я думаю, он обязательно найдётся. Как его зовут?       – Донхёк.       – Уверен, он милый.       Тэён не отвечает, хмыкает себе под нос и решает ковырнуть ложкой присыпку выпечки. Пончики покрыты вязкой глазурью из солёной карамели, поверх – разноцветные шарики, и это всё безумно вкусно, в чём Тэён тут же убеждается и даже прикрывает от удовольствия глаза. Джехён зябко ёжится от холода, чихает, и тут начинается самое интересное.       – Я могу попробовать высушить и тебя. – Тэён делает несколько торопливых глотков чая и неожиданно хватает Джехёна за обе руки.       Тот замирает с набитыми щеками и выпяченными губами, не зная, как реагировать. Секунду спустя по его позвоночнику уже струится тепло. Оно обволакивает всё тело уютным пуховым одеялом. Ощущение, словно утром нежишься в постели, и тебе не нужно никуда идти. Джехён чувствует, что рубашка больше не липнет к телу, что футболка под ней больше не похожа на лишний слой кожи. А потом все приятные ощущения внезапно концентрируются внизу живота, и Джехёну приходится в панике свести ноги. Покрасневший ушами, он выдирает руки из мягкой хватки Тэёна и собирается сказать что-то в свою защиту, но Тэён его опережает:       – Прости. Немного не о том подумал. – И точно так же, как и Джехён, нервно хватается за чашку. – Отвлёкся. Куртка твоя тоже уже сухая.       – Спасибо.       – Не за что.       Комфортная тишина вскоре сменяется интересным разговором. Джехён наблюдает за тем, как забавно жестикулирует и хмурится Тэён, рассказывая о странных покупателях. О планах на завтра, о джойстике, который Доён сломал, и за это получил от Юты коленом под задницу. О Донхёке – он, оказывается, держал в страхе всех котов острова и никогда не претендовал на звание милашки, несмотря на густые кудри.       Они обещают хозяйке прийти ещё раз и обязательно опробовать её фирменный тыквенный латте и морковно-шоколадный пирог. Джехён провожает Тэёна обратно к цветочному уже после того, как заканчивается дождь, и они немного гуляют по лужам под фонарями. Осенний холод щиплет уши, но это не страшно. Страшно, если Джехён продолжит топтаться на месте и не решится обнять Тэёна на прощание.       Решается.       Точнее, какая-то невидимая сила толкает его вперёд так, что он едва успевает раскрыть руки и чудом не спотыкается. Тэён же утыкается ему носом в грудь и укладывает свои ладошки в карманы Джехёновой дутой куртки. Тепло. Очень. Очень-очень. За новоиспечённой парочкой подглядывают букеты с витрин, вывески других магазинов, неработающие светофоры.       – Ты вынуждаешь меня прогулять завтра пары. – Джехён зарывается носом в мягкие волосы Тэёна и деланно фыркает. – И остаться обнимать тебя весь день.       – Так останься?       Почему бы и да.       – Тогда возвращайся домой поскорее.