Небо пополам

В этих покоях всё пронизано величием. Здесь не хватает места воздуху, ибо в этом месте дышишь властью. Здесь проживает Валиде всех Валиде — Сафие Султан. Госпожа, кто повидала несколько Султанов, кто управляла гаремом несколько десятков лет, та, чьё имя вошло в историю. Она — легенда. А как известно, такие личности, как Сафие Султан оставляют этому миру своих детей, которые также величественны, прекрасны и умны. Сколько времени Хюмашах не видела свою мать. Как она соскучилась по её пронзительному взгляду, по её бархатному голосу, по мягким жестам рук. В Сафие Султан сочетались различные качества, и казалось, только положительные. Она была неким идеалом во дворце. Вот они, вот те двери, за которыми затаились десять лет ожидания Хюмашах. Вот то место, с которым она так слёзно расставалась, не желая уезжать из дворца. Сделав глубокий вдох, Госпожа кивнула девушкам, стоящим возле двери, дабы те распахнули перед ней двери. Ещё секунда и… Да-да. Это то, чего она ждала. Это то самое, до боли знакомое, ничуть не изменившееся место. Сафие Султан восседает на небольшом диване. В руке у неё небольшой сосуд с кофе. Сама Госпожа одета в тёмно-синее платье, вышитое серебром. На голове у неё серебряная корона с драгоценными камнями. Волосы полностью собраны сзади. Ещё секунда и её взгляд пронизывает Хюмашах насквозь. Нет-нет. Это больше не тот взгляд полный сочувствия и сострадания. Это взгляд королевы, захлебнувшейся властью. Видя свою Валиде именно такой, Хюмашах потеряла дар речи. Она даже не сразу заметила свою сестру, восседавшую на тахте чуть ниже самой Валиде. Фахрие — серая мышка дворца, скрывающая множество тайн, плетущая паутину событий. Только никто совершенно об этом ничего не знает. У этой Султанши ничего не изменилось: взгляд серых глаз настолько печальный, что хочется расплакаться глядя на неё; лицо ничего не выражает… Даже иногда не поймёшь, сочувствие это или безразличие. Хюмашах делает несколько шагов вперёд. Чувствует, как двери за ней закрываются. После чего, девушка склоняется в лёгком реверансе: — Доброго дня, Валиде, — Скромно произносит Султанша, — Словно не виделись с Вами целую вечность. — Хюмашах, — Спокойно, монотонно произносит Сафие, — Наша дочь, — Делает она небольшую паузу, — Мы рады, что ты решила уделить Нам немного внимания, — Произносит Госпожа. «Немного внимания? Почему с такой интонацией?» — Думала про себя Хюмашах, слушая речь своей Валиде. И снова её старшая дочь не права. И неужели Валиде не обнимет её? Не скажет, что рада видеть? Неужели вот это вот всё заслужила Хюмашах? — Валиде, я — Недоумевая сказала Султанша, — Я не совсем понимаю причину Вашего не совсем уместного поведения, — Пауза, — Извините, за дерзость, но именно так это выглядит. — Хюмашах, неужели ты думала, что останется всё незамеченным? Неужели ты подразумевала, что Мы ничего не узнаем? — Так же спокойно продолжала Сафие, — Мы знаем обо всех твоих проступках, что были совершены за пределами этого дворца. — Фахрие, кажется тебе пора покинуть эти покои, — Хюмашах обращается к своей сестре, продолжая внимательно слушать Валиде. — Я никуда не уйду, Хюмашах, — Практически как мать, произосит Фахрие. Хюмашах недоумевающе смотрит то на одну, то на вторую. В голове мечется одна мысль: «И правда же всё то, что говорят — дворец поглащает души невинных людей». Нужно срочно что-то придумать, красиво выйдя из этой ситуации. — Валиде, я не знаю о чём Вы говорите, и я совершенно не узнаю в Вас ту, которой восхищалась ранее. И причин встречать меня таким образом — тоже не нахожу, — Склоняет она голову, собираясь удалиться из покоев. — Эрдоган, Хюмашах, именно он. В чём этот несчастный человек провинился перед тобой, что заслужил такой бессмысленной смерти? — Чуть улыбнувшись проговаривает Сафие слово за словом, — Жаль, Хюмашах, очень жаль, что Мы воспитали тебя такой. И дело, ты сама понимешь в чём. Ещё раз посмотрев в сторону Фахрие, а затем обратно на мать, Хюмашах уходит прочь. Ничего. Просто ничего. В её сердце, глазах, движениях полное смятение, ошеломление. Она понимает, в чём дело. Она понимает, что Валиде ей никогда этого не простит. [Сохраняя интригу] Какая речь может идти сейчас о празднике? Хюмашах так рвалась обратно во дворец, жаждала встречи со своими близкими людьми. А получилось всё так, как получилось. Султанша вновь следует по тем же самым коридорам. Вот здесь поворот в гарем, где через несколько часов начнутся празднования; вот это покои Повелителя. Далее следуют и покои Хюмашах. Но мысли сразу теряют свой смысл, когда она видит до боли знакомое лицо… Зюльфикяр… Он. И опять этот его сомнительный взгляд, пробегающий по силуэту Султанши, опять его неопределённость. — Доброе утро, Зюльфикяр Паша, — Улыбается Хюмашах, проходя мимо. И настроение у неё уже совершенно другое. Такое, как будто несколько минут назад она не была обижена и духовно растоптана своей же матерью. Как будто день начался заново. — Доброе утро, Госпожа, — Прошептал Зюльфикяр, когда подол платья Хюмашах исчез за поворотом.