Шестью часами ранее…
— Если не уберёшь эту мерзкую ухмылку со своего лица, я её ножом сцарапаю, — угрожает Белла, напрягаясь. Посмеиваясь, Северус поправляет мантию и слегка отдаляется от Беллы, на случай, если та решит выполнить своё обещание. Они наблюдают за телепортом, ожидая появления чемпионов, пока вокруг снуют волонтёры. Массивный экран в небе мерцает, время от времени отрубая питание камер. — Мне нечего делать, кроме как предаваться воспоминаниям, — отвечает Северус, кивая в сторону погасшего монитора. — Мы работаем над этим, — рявкает Белла. — И прекрати, как последний извращенец, фантазировать об ученице. — Об ученице и профессоре, прошу заметить. До чего же неприлично, — усмехается Снейп. — Как будто ты этого не делаешь. — Нет. На самом деле, той ночью я несколько раз помыла рот, а потом выпила бутылку Огневиски, чтобы забыться. — Тем не менее, ты была трезвой как стёклышко. Может, наоборот, хотела сохранить тот момент в памяти? — Нет, не хотела. — Ты можешь лгать себе, Белла, но не мне. — Во-первых, она ученица, Северус. Во-вторых, она была под действием зелья, ей повезло, что она осталась жива. — Полагаю, для тебя это было облегчением. Никогда не видел, чтобы ты проверяла чьи-то работы также быстро, как её. И, кстати, не припомню, чтобы Грейнджер также быстро уносила ноги как тогда, когда убегала от тебя в тот день. — Очевидно, она была смущена, — ворчит Белла, переводя взгляд на волонтёров. — Смущена, да, — соглашается он и наклоняется ближе, — Или я бы даже сказал растеряна, ведь все мы знаем об её предпочтениях. — Хватит. — Помнится, раньше ты была куда остроумней, — ухмыляется Северус, засовывая руки в карманы. — Только не говори, что она сделала тебя такой неженкой. Ворчание Беллы только раззадоривает Снейпа. Он с уважением хлопает, когда два американца выходят из телепорта целыми. Толпа приветствует их, прежде чем начать неодобрительно гудеть, когда экран вновь начинает мерцать. Затем трибуны снова заходятся в радостных воплях, и Северус точно знает, кого показывают на экране. Грейнджер и Лонгботтом сражаются против оставшихся американцев. Снейп переводит взгляд на Беллу. Мужчина вздыхает и закатывает глаза, глядя, как Белла изо всех сил старается игнорировать возгласы толпы и не смотреть на экран, притворяясь, что читает какие-то отчёты. — Было бы менее подозрительно, если бы ты смотрела, — советует Северус. — Заткнись, — огрызается Белла. — Она моя ученица. — Она была ей, пока ты её не выгнала. Настораживает. Звучит как план. — Чего ты от меня хочешь? — рычит Белла, бросая убийственный взгляд в сторону мужчины. — Просто вывожу тебя из себя. К тому же, мне физически больно наблюдать за идиотским поведением умных людей. Бросая на него ещё один недовольный взгляд, она возвращается к отчёту, прежде чем сунуть его проходящему мимо волонтёру. Ухмыляясь, Северус смотрит на плакаты, развевающиеся в воздухе, с изображениями на них чемпионов-фаворитов. Неподалёку от них на стульях сидят медиковедьмы, ожидающие своего часа. — Ладно, — отвечает Белла. — Давай поговорим о тебе и Лили. — Здесь не о чем разговаривать. — И кто теперь из нас лжёт? — Мы просто друзья. — Ха! Она уедет отсюда, Северус, и вернётся к сыну и мужу. А ты останешься здесь. Так что, что бы вы там ни делали, это навсегда останется в замке. — Между нами ничего нет, — отвечает Северус, стараясь скрыть своё раздражение. — Надеюсь, это правда. Хоть ты и заноза в заднице, но я не собираюсь снова искать способы, чтобы пробраться в кабинет к новому профессору Зельеварения. — В мой кабинет невозможно пробраться незамеченным. — Хочешь сказать, что будешь игнорировать пропажу своих ингредиентов, если я буду игнорировать твои маленькие приключения? — Думаю, ты ещё никогда так открыто не признавала, что мы друзья, — дразнит Северус. — Наслаждайся, пока можешь, потому что это вряд ли повторится. — Возможно. Однако тебе не понять. — Чего мне не понять? Любви? Думаешь, я не знаю, каково это потерять человека, которого ты любишь, видеть, как он уходит с другим? Что ж, поверь, мне знакомо это чувство, — холодно произносит Белла. — Поэтому ты никого к себе не подпускаешь? — спрашивает Северус. — Мне некого к себе подпускать, — рявкает ведьма. — Не сомневаюсь. — К тому же, я вдвое старше неё… — продолжает Белла. — Ты о ком, дорогая? — невинно интересуется Снейп. Сжимая челюсти, Беллатрикс отворачивается, но Северусу достаточно увидеть лёгкий румянец на лице женщины, чтобы понять, о чём та сейчас думает. Снейп не слепой, ему всегда очень хорошо удавалось читать людей. К тому же, химию между Грейнджер и Блэк не заметить невозможно. Он до сих пор помнит, как маленькая Грейнджер вошла в Большой Зал, и Северус словил себя на мысли, что та безумно напоминает ему Лили. С самого начала Снейп заметил тьму в карих глазах девочки. Он знал, с какими ужасами она сталкивается дома, ведь видел, как та вздрагивает каждый раз, когда кто-то подходит слишком близко. Северус наблюдал, как другие профессора игнорировали подобные знаки. Для тех, кто ни разу в своей жизни не сталкивался с издевательствами, неведение — счастье. Снейп не мог припомнить, чтобы Блэк также упорно противостояла какому-либо ученику. Конечно, многие бросали ей вызов, но никто не заходил так далеко, как это сделала Грейнджер. На второй год её обучения в Хогвартсе, Северус наткнулся на плачущую в его кабинете Гермиону. И, когда девочка обвила вокруг него свои руки, он не смог притворяться, что ему всё равно. В тот же год после Рождества, Снейп заметил, что у него пропало несколько зелий. Он сразу же понял, кто украл эти ингредиенты, и, когда Гермиона со слезами на глазах призналась в содеянном, Северус не смог противостоять соблазну и заглянул в её голову. Он увидел больше, чем когда-либо хотел. Снейп научил Грейнджер защищать разум, объяснил, как постоять за себя. Заставил её практиковать магию. Глубоко внутри девочки таилась невероятная сила… Однако её напугало это открытие. Северус рассказал обо всём Дамблдору, но это ни к чему не привело. Поэтому он попросил помощи у Лили. Как оказалось, совмещать законы Волшебного и маггловского миров довольно сложно. Северусу нужно было убедить Грейнджер в том, что в Хогвартсе ей ничего не угрожает. Лили стала её тайной защитницей и помогла замять дело со смертью отца. Энди стала её приёмной матерью, Нимфадора столь необходимой сестрой, а он заменил девочке отца. С возрастом магия Грейнджер становилась всё сильнее. Северус чувствовал волшебство, окружающее девушку. Такая аура притягивает, и это вызывает чуть ли не привыкание. Но он знает, что в этой истории есть что-то недосказанное. Быть может, Грейнджер чистокровная ведьма, которую спрятали у магглов для безопасности. Северус не может сказать, что именно здесь не так, но он уверен, что девушка в скором времени сама всё поймет. Все эти годы он с насмешкой наблюдал, как Гермиона сражалась с Блэк. Слушал бесконечные жалобы Беллатрикс на всезнайку. Хмыкал, когда Грейнджер озадачивала Беллатрикс, и та проводила бессонные ночи, пытаясь перехитрить Гермиону. Он лишь кивал, когда Белла принялась давать Грейнджер дополнительное домашнее задание, чтобы доказать, что магглорождённые уступают чистокровным. Северус не осмелился спросить у ведьмы, почему та, вместо того, чтобы подавить жажду Грейнджер к знаниям и облегчить себе жизнь, наоборот подпитывает её. Со временем слова Беллы утратили свой яд, а ненависть ослабла. Она лишь пряталась за устаревшими убеждениями. Снейп стал замечать всё больше тайных улыбок и приглушённых смешков. Теперь он ждёт. Ждёт, пока одна из них сделает первый шаг. Это лишь вопрос времени. Притяжение между двумя ведьмами невозможно игнорировать. — Чёрт бы побрал этот раунд. Они слишком медлят, — ворчит Белла, щёлкая костяшками. — По-моему, он вовсе не сложный, — комментирует Северус. — Так и есть. Портал перед ними пульсирует, и из него, приветствуя толпу, выходит команда Драко. В воздухе оседает разочарование, ведь зрители ожидали увидеть других участников от Хогвартса. Однако Драко всё равно достаётся достаточно внимания, и он с наслаждением машет толпе. — Наш будущий чемпион, — говорит Северус, наблюдая за купающимися в овациях слизеринцами. Белла лишь мычит в ответ. Ведьма никак не реагирует на взгляд своего племянника, и Северус с грустной улыбкой наблюдает, как тот разочарованно отворачивается от Блэк. Драко отчаянно хочет одобрения от своей тёти, но та редко оказывает ему знаки внимания. Снейп знает, что Белла заботится о Малфое, но он также знает, что ведьма думает о его способностях на самом деле. — Как продвигаются его тренировки? — спрашивает мужчина. — Ответ очевиден, не так ли? — Это не его вина. Блэк цокает. Портал снова мерцает, и в этот раз из него выходят Уизли и Поттер. Их одежда пропитана грязью, но парней это никак не смущает, и они вовсю машут толпе. Беллатрикс фыркает и качает головой, наблюдая, как Уизли самодовольно заигрывает со зрителями. Поттер выглядит менее уверенным и в замешательстве оглядывается на телепорт, прежде чем уйти. — Напоминает игру в шахматы, не думаешь? — бормочет Северус. — Два короля, контролируемые противоборствующими сторонами. — Отвратительно, — коротко отвечает Белла. — О, но мы же должны подчиняться нашему лорду… — Пожалуйста, не говори так. Звучит, будто мы предаёмся какому-то сумасшедшему культу. — А какое имя ты предпочитаешь? Или он «Тот-Кого-Нельзя-Называть»? — дразнит Северус. — Немного громоздко. Однако чемпионат был создан для того, чтобы выявить лучших, а не выставлять напоказ двух мальчишек, которые были выбраны лишь для политических игр. — Зато какой лозунг? «Обаятельный плохиш против Потомка легендарного мракоборца»! Очень романтично… Красуются в окружении своих пешек и солдатиков, которые падут, чтобы обеспечить им величие. — Власть остаётся у королевы, — произносит Белла. — Поэтому она до сих пор в игре. Они все друг друга стоят. Никак не могут решить, кто прав, а кто виноват… И вот мы здесь, двое подручных... — Игры ещё не закончились. Он кивает. Проходит несколько минут в течение которых камеры до сих пор не могут отобразить ни одного из участников. Северус начинает волноваться. Где остальные? Предполагалось, что к этому времени они уже свернут раунд. Белла нетерпеливо отдаёт приказ волонтёрам немедленно получить изображение всех учеников. Драко и Поттер снуют возле портала, ожидая следующих чемпионов. Портал, наконец, приходит в действие и из него буквально вываливаются пара участников. Двое чемпионов, вырвавшись из портала, с глухим звуком падают на землю, и Северус морщится. Он сразу же узнаёт Грейнджер и Лонгботтома. Снейп ожидает, когда комментатор назовёт их имена, но, выругавшись, вспоминает, что для прохождения раунда им нужно подняться на ноги. — Вставай, — еле слышно шепчет Белла. — Поднимайся. Давай же… Отталкиваясь грязными руками от земли, Грейнджер, шатаясь, встаёт. Белла с облегчением вздыхает. Северус хмурится. Что-то не так. Грейнджер повёрнута к ним спиной, но даже, по её позе, он может сказать, что она растеряна. Снейп направляется к ней, и Гермиона поворачивается, и по её взгляду он понимает, что что-то явно не в порядке. Её губы шевелятся, но из-за рёва толпы и крика комментатора ему ничего не слышно. — Грейнджер от Хогвартса! Он, наконец, понимает, что выкрикивает Грейнджер, когда та переводит испуганный взгляд на лежащего рядом Лонгботтома, прежде чем повернуться к медиковедьмам. — Медика! — кричит Гермиона, падая на колени рядом с неподвижным Невиллом. — Ему нужна помощь! Он не дышит! Эти слова обрывают гул толпы. Целители направляются прямо к ведьме. В этот момент Северус замечает открытую рану на плече Грейнджер и обгоревшую ткань, покрывающую грудь Невилла. — Невилл… Ты не можешь… — умоляет она. — Невилл, пожалуйста… — Он не дышит, — комментирует целитель, проверяя пульс Лонгботтома. — Попробуйте эликсир. — Мэм, что произошло? — спрашивает у Гермионы другой медик. — Уберите портал, — приказывает Белла волонтёрам. — Эвакуируйте остальных участников. Нужно остановить раунд. Белла приближается к порталу и машет ладонью рядом с горлом, указывая выключить камеры. Северус направляется к журналистам, которые проигнорировали требование ведьмы. Он позволяет Блэк взять контроль над ситуацией, пока медики пытаются привести Лонгботтома в чувства. — Убивающее заклятие, — безэмоционально произносит Гермиона. — Эликсир не работает. Целители отчаянно пытаются найти способ помочь Невиллу, а Северус подходит к Гермионе и оттаскивает её от неподвижного тела. Девушка никак не реагирует на него, всё ещё не сводя глаз с Лонгботтома. Северус наблюдает, как медики теряют надежду и чуть отступают от тела, понимая, что все попытки тщетны. — Сделайте что-нибудь, — бормочет Гермиона, вытирая слёзы с лица тыльной стороной ладони. — Пожалуйста, сделайте что-нибудь. — Нет, — говорит один из целителей остальным. — Время смерти… — Нет! — вскрикивает Гермиона. — Гермиона, — тихо зовёт Снейп. — Уже поздно. — Нет… Она вырывается из его рук и, отталкивая целителя в сторону, опускается на колени перед Невиллом, прикладывая ладонь к его щеке. Гермиона дрожащими руками проводит по бледному лицу друга, что-то тихо ему шепча. — Невилл, пожалуйста, — уже громче говорит она. — Грейнджер, уже ничего нельзя сделать, — тихо произносит Блэк. — Не смей… — продолжает Гермиона, игнорируя ведьму. — Ты обещал. Она прижимает руки к груди Невилла, пытаясь сделать тому искусственное дыхание. Снейп приближается к Грейнджер, осознавая взгляды, которые бросают на неё ведьмы и маги, не понимающие, что она делает. — Вставай, — не успокаивается Гермиона. Оранжевый сгусток магии вырывается из её ладоней, обволакивая грудь Невилла, и целители отступают в сторону. Взгляд Гермионы затуманен, а руки сильно дрожат, когда заклинание проникает в обожжённую кожу. Невилл распахивает глаза и закашливается, заставляя Грейнджер отскочить, и уставиться на него в изумлении. — Невилл? — шепчет Гермиона. — Эй… Мы победили? — спрашивает Лонгботтом. — Ага, — смеясь, отвечает Гермиона, заключая волшебника в обьятья. — Да, мы победили. Кивая, Невилл опять опускается на землю. Гермиона берёт его за руку, когда целитель поспешно бросается вперёд, проверяя пульс парня. Грейнджер сжимает ладонь друга, целует его в лоб и отступает, уступая место медикам. — Я устал, — шепчет Невилл. — Знаю, — отвечает Гермиона, улыбаясь. — Спи, я буду рядом.***
Гермиона изучает синяки и царапины на лице Невилла. Однако одеяло скрывает худшую часть его повреждений, которые он получил в бою. Глядя на него, она почти может поверить, что он действительно спит обычным здоровым сном. На самом деле, Невилла пришлось ввести в искусственную кому, чтобы его тело могло до конца восстановиться. Эта мысль заставляет её сердце сжаться. Гермиона спасла его, вырвала из лап смерти, и всё лишь для того, чтобы сейчас он лежал в бессознательном сне. Грейнджер понимает, что скоро Невилл проснётся, и ему станет лучше, но она не может представить, как встаёт рано утром, а его не оказывается рядом. Ей кажется, что она потеряла своего лучшего друга навсегда, и всё это из-за двух монстров. Она рада, что они мертвы. — Круцио! — безумный хрип вызывает у Гермионы жжение в ушах, и, возможно, крик принадлежит именно ей. — Смотри, парень, с нами шутки плохи! Ведьма смотрит на противоположную стену и качает ногами, сидя на больничной койке. Часы посещения уже давно закончились, но Гермиона не может вернуться в спальню. Ей нужно убедиться, что с Невиллом всё будет в порядке. Вздыхая, она вздрагивает от боли и поднимает края своей рубашки, глядя на красные отметины, украшающие её тело после круциатуса. После заклинания её плечо ещё долго кровоточило, поэтому ведьме пришлось спрятаться в душе, чтобы никто не увидел, насколько она пострадала. — Ты этого хотел? Хотел мести, красавчик? Ты так же слаб и жалок, как и твои родители! — Невилл! — Прости, Миона. — Оу, ты слышал, Род? Ему жаль. — Конечно. — Хочешь узнать, каково это? Что чувствовали твои родители, пока мы их пытали? Что ж, я покажу тебе. Но начну с твоей маленькой подруги-грязнокровки. Самое время показать ей, кто здесь главный! Сделай это, Род! — Беллатрикс Блэк преподаёт тебе ЗОТИ, не так ли? Ты отправишь ей послание… Сделаешь это для меня, малышка? — Иди к чёрту! — О, дорогая, я там бывал… А теперь я собираюсь сделать с тобой то же, что она сделала с нами… И когда она взглянет на тебя, точно поймёт, что к чему. Круцио! — Гермиона! Дверь в больничное крыло открывается, и Грейнджер возвращается в реальность. Она опускает края рубашки, закрывая шрамы. Гермиона тут же узнаёт знакомый стук каблуков, но не оборачивается, ожидая, пока Блэк зайдёт в палату и скажет ей уйти. Но через мгновение кровать, на которой сидит ведьма, прогибается, и спины Гермионы касается чужая одежда. Профессор Блэк садится спиной к спине с Грейнджер и смотрит на противоположную стену, тяжело дыша. Гермиона хочет начать разговор, но мысли в голове путаются, а язык отказывается шевелиться, поэтому она ждёт, пока профессор сделает первый шаг. — Мы нашли тела, — говорит Блэк. — Братьев Лестрейндж. Гермиона невольно напрягается, перед глазами возникает хмурое лицо Родольфуса Лестрейнджа, его ужасающий крик. Её тело всё ещё пульсирует от боли, она чувствует себя преданной. — Они не должны были пройти через охрану, — продолжает Блэк. — Но они это сделали. — Да. — Он знал… — шепчет Гермиона, глядя на спящего Невилла. — Прошу прощения? — Невилл всё спланировал. Вот зачем он вступил в чемпионат. Ради мести. — Мести? — Я должна была понять раньше. Он планировал это годами… Хотел попасть на чемпионат, обрести известность. В тот день, когда братья Лейстрендж покинули тюрьму, он сильно изменился. Стал много часов проводить в одиночестве. Я не обращала внимания, не придавала этому никакого значения. Я и подумать не могла, что у него получится… Я ошибалась. — Никто не мог такое предвидеть, — отвечает Блэк. В комнате воцаряется тишина, которую прерывает лишь размеренное сопение Невилла. Гермиона неподвижно смотрит на стену, гадая, где она просчиталась, и как могла предотвратить всё это. — Тебя нужно осмотреть, — говорит Блэк, нарушая тишину. — Жить буду. — Я могу позвать Энди, если захочешь. Она не перестаёт расспрашивать о тебе. — Не сейчас. — Грейнджер… — Не сейчас. Я проведаю её… Но позже. — Отлично. — Они знали вас, — шепчет Гермиона. — Откуда? — Братья? — Да. Блэк вздыхает и устраивается поудобней на больничной койке. На мгновение Гермиона думает, что ведьма не собирается отвечать ей и рассказывать, почему братья были так одержимы идеей передать профессору послание. — Люди всегда помнят победителей, — начинает Блэк. — Забывают всех остальных… — Что? — Никто и не вспомнит, с кем я участвовала в чемпионате. Когда-то мы с Лестрейнджами были друзьями… Вместе вступили в чемпионат. А потом мы рассорились, и я победила. — Вы дружили? — в ужасе спрашивает Гермиона. — Род был моим потенциальным мужем, таковы чистокровные традиции… Но когда я выиграла чемпионат, свадьба стала невозможной… — Подождите, а кто был четвертым участником? В комнате повисает тишина, и на мгновение Гермионе кажется, что Блэк ушла. Ведьма рискует взглянуть через плечо и обнаруживает, что Беллатрикс смотрит в пол, потерянная в воспоминаниях о своей прошлой жизни. — Алиса Лонгботтом, урождённая Фортескью. Гермиона резко выдыхает, по телу пробегает холодная дрожь. Она в ужасе смотрит на своего спящего друга. Потерянный кусок головоломки наконец найден. — Мы были лучшими друзьями, — добавляет Блэк. — Думали, что будет забавно поучаствовать в чемпионате всем четверым. В то время Алиса встречалась с Рабастаном Лестрейнджем. Он обхаживал её, а мы его безжалостно дразнили. На шестом курсе он изменился, и Алиса сдалась. Но я понимала, что можно изменить внешность, но не то, что у тебя внутри. Он всё ещё был мерзким маленьким мерзавцем… Что до меня и Рода… Что ж, нам просто нравилось создавать хаос вокруг. Мы и не думали о нашей помолвке. — Вы были помолвлены? — В шестнадцать лет я должна была доучиться, а потом выйти замуж. Мы присоединились к чемпионату, и братья показали свои истинные лица. Через некоторое время Алиса поняла, что всё это было плохой идеей, но всё равно осталась… Она всё-таки из Пуффендуя. До тех пор, пока Раб не предал её. Всё пошло наперекосяк, я и братья жаждали власти… Моя победа только ухудшила ситуацию. Братья были в ярости из-за того, что я их одолела, Алиса была в ярости из-за того, что я победила, а мой отец был в ярости из-за того, что пришлось разорвать помолвку. Но мне было всё равно. Меня знали во всём мире, я могла прийти в любое заведение даже не бронируя столик… У меня была куча денег, мне ничего ни от кого не было нужно. Мой отец, однако, не мог допустить, чтобы я его разочаровала… Он пытался выдать меня замуж за Тома. Ха! Можешь представить? — Что произошло? — спрашивает Гермиона. — Ничего, конечно. Том переговорил с моим отцом и убедил его в том, что это плохая идея. Прежде чем отец смог придумать что-то ещё, Энди сбежала из дома, а остальное ты уже знаешь. Отец умер, незадолго до смерти матери. Что ж, у неё, по крайней мере, была Нарцисса, которая никогда не разочаровывала семью… Это дало мне шанс быть свободной, или я просто очень любила себя обманывать… Победа на чемпионате не научила меня справляться с кошмарами и контролировать славу. Я стала главой мракоборцев, жажда власти зашла слишком далеко. Алиса пыталась меня образумить, пока не встретила этого идиота Лонгботтома. Гермиона ужасается ненависти в голосе ведьмы, она чувствует, как рука Блэк с силой сжимает простыни. Грейнджер облизывает губы и ждёт продолжения, стараясь даже дышать тише, боясь спугнуть профессора. — Чёртов мракоборец, взял её под своё крыло… Я ненавидела Алису за это. Раб так и не оправился от их расставания, стал одержимым, начал преследовать её повсюду, присылал письмо за письмом. Лонгботтом, будучи полнейшим недоумком, отправился в поместье братьев вместе с друзьями, решив «преподать» тем урок. Это породило ещё больше ненависти. Их свадьба стала достоянием общественности, об этом писали во всех газетах. Клянусь, Лонгботтом собственноручно отправил один из таких выпусков Рабу. Он питал ненависть Рабастана, его обида росла всё больше. Потом появился Невилл, думаю, это стало последней каплей. Раб потерял всё наследство из-за разногласий с семьёй, а «любовь всей его жизни» была счастлива с другим. По правде говоря, он просто был жалким человеком, а его брат слишком жестоким, всегда пытался заставить других страдать. Ал… Алиса пыталась предупредить меня, неоднократно писала мне с просьбой вмешаться, несмотря на то, что Лонгботтом заверял её, что всё в порядке. Я игнорировала её, наверное, была слишком обижена. Я была так потеряна в собственной жизни, что притворялась, будто мне всё равно. До той ночи. Нам сообщили, что двое наших подверглись нападению в собственном доме. Я отправилась туда… Не могу описать эту ужасающую сцену. Они начали расследование. Я знала, что мракоборцам не потребуется много времени, чтобы связать это преступление с братьями, но… Я не стала ждать и отправилась за ними, во мне было так много гнева, и знаешь, что — они просто рассмеялись. Рассказывали мне, как они это делали, вплоть до каждой детали… Они даже сохранили свои слёзы во флаконе, чтобы я увидела всё своими глазами… Гермиона смаргивает слёзы, представляя четверых друзей, которые разделились из-за любви, жадности и ненависти. Неудивительно, что Блэк такая закрытая. Это объясняет каждого призрака в чёрных глазах ведьмы. — Поэтому я сделала с ними то, что они сделали с Лонгботтамами, — рычит Блэк. — Вы использовали непростительное? — выдыхает Гермиона. — Не просто использовала, я научила их истинному значению этого заклинания. Ты должна наслаждаться болью жертвы. Я знаю, на что способна, ведь меня обучали лучшие. Я позаботилась о том, чтобы они запомнили тот день. Я не хотела, чтобы они превратились в бездумных марионеток. Мне нужно было, чтобы они захлёбывались собственной кровью, чтобы помнили, как я стояла над ними. Братья провели годы в Азкабане, ни на секунду не забывая Алису, не забывая меня. — Зачем? — шепчет Гермиона. — По той же причине, по которой ты их убила. Гермиона замирает и смотрит на Невилла. Она всё поняла. Конечно, а разве могло быть по-другому? Гермиона прикусывает язык и ухмыляется, глядя на американку, стоящую перед ней. Она справится. Невилл возится где-то справа от неё, и Гермиона готовится напасть, но кто-то ударяет её сзади. Обжигающая боль разливается по плечу, и ведьма падает на землю. Из глаз текут слёзы, мир вокруг темнеет, Гермиона смотрит в пустые глаза американки… Она мертва. Гермиона кашляет, когда её поднимают две грубые руки. На неё смотрит мужчина средних лет с гнилыми зубами и дикими глазами. Когда-то, возможно, он был красив, но не теперь. — Проснись и пой, малышка, — произносит мужчина. — Посмотри сюда, Лонгботтом, твоя маленькая сучка пришла в себя. Как раз вовремя! — радостно кричит незнакомец. Гермиона замечает окровавленного Невилла, который стоит на коленях неподалёку от них. Ведьма в панике оглядывается по сторонам, ища кого-нибудь, кто может им помочь. Что здесь происходит? — Ты этого хотел? Хотел мести, красавчик? Ты так же слаб и жалок, как и твои родители! — Невилл! — Прости, Миона. — Оу, ты слышал, Род? Ему жаль. — Конечно. — Хочешь узнать, каково это? Что чувствовали твои родители, пока мы их пытали? Что ж, я покажу тебе. Но начну с твоей маленькой подруги-грязнокровки. Самое время показать ей, кто здесь главный! Сделай это, Род! — Беллатрикс Блэк преподаёт тебе ЗОТИ, не так ли? Ты отправишь ей послание… Сделаешь это для меня, малышка? — Иди к чёрту! — О, дорогая, я там бывал… А теперь я собираюсь сделать с тобой то, что она сделала с нами… И когда она взглянет на тебя, то точно поймёт, что к чему. Круцио! — Гермиона! Гермиона пронзительно кричит от боли. Она падает на землю, её тело горит, и ведьма судорожно вздрагивает. Грейнджер едва слышит, как Невилл умоляет их прекратить. Гермиона никогда раньше не испытывала такой боли. Будто тысячи иголок впиваются в каждый нерв её тела. Голос надрывается, из глаз текут слёзы, она просит их прекратить. Сделать хоть что-нибудь, чтобы эта боль прекратилась. Невилл снова кричит, и Гермиона пытается сосредоточиться на этом. Она должна бороться. Грейнджер видит, как Невилл дрожит неподалёку от неё, но они не останавливаются. Она умрёт, если они не прекратят это. — Борись с этим. Гермиона узнаёт голос матери, он пронзает её разум, и она цепляется за него. — Поглоти боль, забери их магию! Сделай её своей. Она видит столп магии перед своими глазами и сосредотачивается на нём, начиная подниматься на ноги. Разум над телом. Гермиона глубоко выдыхает и поднимает свою палочку с земли. Её магия возвращается. — Что это? — шепчет мужчина, отходя от неё. Гермиона встаёт на ноги, и мужчина изумлённо опускает палочку. Невилл, тем не менее, всё ещё кричит. Всё случается слишком быстро, она видит, как они пытаются убить Невилла, и её гнев выходит из-под контроля. Она отпускает его, пронзительно крича, как раз в тот момент, когда палочку Раба покидает смертельное проклятие. Он падает на землю, когда заклятие попадает в Невилла. Гермиона кричит от гнева и ненависти, которая освобождает всю её магию и направляет её против Рабастана. У него нет шансов, и прежде чем его бездыханное тело касается земли, Грейнджер хватает Невилла и бросается к выходу с арены. Её магия ослабила эффект смертельного заклятия, но не нейтрализовала его. Невиллу нужна медицинская помощь и как можно скорее. — Что будет дальше? — слабо спрашивает Гермиона. — Двое мужчин проникли на территорию Хогвартса, напали на учеников и, к сожалению, были убиты мракоборцами. — Но всё было не так. — Всё так и было, — говорит Блэк, поднимаясь с койки. Профессор обходит Гермиону и становится рядом с Невиллом, её руки сжимают металлическое крепление койки, а глаза изучают спящего ученика. — Зачем вы меня защищаете? — спрашивает Гермиона. — Ты сделала то, что я не смогла, — мрачно отвечает Блэк. — Ты защитила его. — Он умирал. — Ты вытащила его. — Я пыталась снять проклятие, но мне не хватило сил… — Он пережил смертельное проклятие, таким никто не может похвастаться. Лонгботтом станет легендарной личностью. На земле не будет живого человека, который бы не знал его имени. — Как? Как мне удалось спасти его? — Любовь может заставить нас совершать ужасные поступки… Но в то же время благодаря любви мы можем творить чудеса, — грустно отвечает Блэк. — Поэтому вы за ним присматриваете? — спрашивает Гермиона, вспоминая, какой разной может быть Блэк в присутствии Невилла. — Из-за Алисы? — Да… — отвечает Блэк. — Однажды я уже подвела её и поклялась, что не сделаю это снова. Кроме того, присматривать за ним — это моя прямая обязанность как крёстной матери. — Вы его крёстная? Он никогда не говорил. — Он не знает. Я попросила его бабушку держать это в тайне. Не могу сказать ему, не после того, как я подвела его мать. Я не заслуживаю этого звания. — А я думаю, что заслуживаете, — отвечает Гермиона, не глядя на Беллатрикс. — Думаю, Алиса бы со мной согласилась и, возможно, сказала бы, что мы не ответственны за вещи, которые нам неподвластны. — Скорее всего, она сказала бы мне забыть об этом или пойти проплакаться, потому что ей надоела моя траурная физиономия, — ухмыляется Блэк. — Какой она была? — Она была словно ураган… Как только Алиса входила в комнату, ты тут же это чувствовала. — Вы были больше, чем друзья? — осмеливается спросить Гермиона и сглатывает, когда Блэк напрягается. — Какое-то время… Мы обе из чистокровных семей, это всё равно ни к чему бы не привело. У нас была репутация, которую нужно было поддерживать. — Любовь есть любовь. — А семья — это твоя кровь. Нас неспроста называют чистокровными. — Вы любили её? — Тебе нужно осмотреть руку и попросить мазь от шрамов, которые оставил Круциатус, — переводит тему Блэк. — Я пришлю Энди, уверена, она уже где-то за дверьми. — Она здесь? — Несомненно. Отдохни, Грейнджер, ты хорошо поработала. — Спасибо, профессор, — говорит Гермиона. Блэк кивает и направляется к двери, в последнее мгновение замирая. Гермиона возвращается к койке, готовясь к появлению Энди. Ведьма будет в ужасе от отметин на её теле. — Отвечая на твой вопрос… — тихо произносит Блэк. — Да, мы были влюблены. Блэк покидает комнату, оставляя ошеломлённую Гермиону наедине с самой собой. Через минуту в палату влетают Энди и Помфри. Гермиона, слишком шокирована, чтобы сопротивляться, поэтому позволяет ведьме уложить себя на соседнюю койку. Блэк любила Алису Лонгботтом и бросила её ради своей семьи.