Трещины / Fractures

— Изменим бюджет, — заключает Риддл, складывая документы в стопку. — Снова? — со вздохом спрашивает Макгонагалл. — Это к лучшему. Министерство намерено улучшить навыки учеников в дуэли, для этого хотят ввести дополнительную дисциплину... — Есть ли в этом необходимость? — спрашивает Макгонагалл, глядя на Риддла поверх своих очков. — Что ж... Чемпионат на многое пролил свет. — Мы учим детей принимать взрослые решения, а не делаем из них оружие. Альбус, пожалуйста, вмешайся. — Я согласен с Минервой; однако при правильной организации, внедрение нового предмета, направленного на улучшение навыков дуэли, поможет уменьшить количество драк в школе, — добавляет Дамблдор из-за своего стола. Минерва качает головой и рассматривает лежащие на столе бумаги, в которых расписан бюджет на целый учебный год. Неужели все они настолько глупы, раз думают, что решение всех проблем кроется в насилии? Макгонагалл не отрицает необходимости обучать детей навыкам защиты, но намеренно учить их причинять боль друг другу? Это выше её понимания. — Профилактика — наилучшее средство. — От чего? — Минерва, — вздыхает Дамблдор. — Мы ещё это обсудим. А теперь, быть может, перейдём к остальным пунктам, в исполнении которых заинтересовано Министерство. — В последнее время мы много обсуждаем идею о введении политологических и экономических дисциплин, которые бы готовили учеников ко взрослой жизни, — продолжает Риддл, листая оставшиеся бумаги. Дверь распахивается; Риддл вскакивает на ноги и в изумлении замирает, видя перед собой разъярённую Беллу. Блэк, в глазах которой читается ярость, игнорирует оклик Минервы и вопросительный взгляд лорда Риддла, сосредотачивая своё внимание исключительно на директоре школы. — Белла, ради всего святого... — Мне должны были рассказать! — шипит Беллатрикс, хлопая руками по столу Дамблдора. — Белла... — мягко говорит Риддл. — Может, тебе стоит перевести дух? — О, я сполна надышалась грёбаным дымом! Чем, чёрт возьми, ты думал, когда решил скрыть от меня всё это? — рычит Белла, глядя Дамблдору в глаза. — Скрыть что, Беллатрикс? — спокойно спрашивает Альбус. — Не притворяйся дураком, иначе я позабочусь о том, чтобы этот день для твоего феникса стал последним, — мрачно шепчет Белла. — Я должна была узнать от тебя, а не из её воспоминаний! — Она показала тебе? — удивлённо спрашивает Дамблдор. — Не нарочно, — осекается Белла. — Это была случайность. — Что ж, теперь ты всё знаешь, — кивает Дамблдор. — Это всё, что ты можешь сказать? На полу моей комнаты лежит сломленная девушка! И всё потому, что ты забыл посвятить меня в кое-что невероятно важное! — Что-то не так с Гермионой? — взволнованно спрашивает Минерва. — Пустяки, всего-навсего люди, которым она должна была доверять, облажались по полной! — рычит Белла. — У меня связаны руки, Беллатрикс, — отвечает Дамблдор. Скрипя зубами, Белла раздражённо проводит рукой по волосам: челюсти ведьмы сжаты, а глаза излучают гнев. Блэк отворачивается от Альбуса и смотрит на камин — в голове проносятся воспоминания Грейнджер: образ её отца, горящего заживо, разбитое лицо Гермионы, лежащей внизу лестницы. — Все эти годы... Ты знал, — выдыхает Белла. — И не сказал ни слова. — Белла, я уже говорил, у меня связаны руки, — мягко отвечает Дамблдор. — Я ничего не мог сделать. — Ты бездействовал, пока она жила в аду? — Всё разрешилось. — Разрешилось? Альбус, это не чёртова шахматная партия! Девочку избивал собственный отец, мракоборцы знали об этом, мы знали об этом и ничего не предприняли! Минерва в ужасе смотрит на Дамблдора, прижимая ладонь к губам. Риддл закрывает глаза и нервно трёт шею. — У меня связаны руки. — Прекрати повторять это! — кричит Белла. — Ты хоть представляешь, что он с ней делал? — Прекрасно представляю... — Тогда объясни мне, чёрт возьми, почему мы ничего не предприняли? — Я сообщил Министерству... Вмешались Невыразимцы, и мне пришлось поклясться никому не рассказывать. — Ты должен был предупредить меня, — возражает Белла. — Я протащила Грейнджер через ад, и всего этого можно было избежать! — Она не желала особого отношения; Мисс Грейнджер попросила меня держать всё в секрете, и я исполнил её желание. — Потому что она верила, что её чёртов папаша исправится! Следовало бы догадаться, — огрызается Блэк. — Достаточно, — прерывает их Риддл и кладёт руку на спину Беллы. — Мы всё исправим. — Грейнджер уже со всем разобралась, — отвечает Белла, сбрасывая с себя руку Риддла. — Моя сестра заметила что-то неладное раньше всех, как такое вообще могло произойти? — Энди обучали чувствовать насилие, неудивительно, что Гермиона нашла утешение в её компании. Мне очень жаль, Белла, правда, но я следовал закону, и передал всю информацию Министерству. Они решили отстранить меня от дел. Белла замечает злой взгляд Тома, брошенный в сторону Дамблдора, и закатывает глаза. Конечно, всё это лишь политический мотив, старая борьба между Дамблдором и Риддлом длинною в целую жизнь. — Вы играли в политику, пока ребёнок, которого мы поклялись защищать, терял обоих родителей. Она регулярно подвергалась насилию, и ей пришлось научиться давать отпор. Быть может, дело во мне, быть может, мне следовало уделять Грейнджер больше внимания... Или, возможно, вам не надо было слепо доверять системе. Но одно я знаю точно — она никогда не сможет нам доверять. Вини кого угодно, Альбус, но мы должны были знать. — Я согласен с тобой, Белла, — грустно улыбается Дамблдор. — Я должен был сделать для неё гораздо больше. Мне следовало рассказать, но я не мог... До сих пор не могу. — Где сейчас Гермиона? — вмешивается Минерва. — Спит, — вздыхает Белла. — Белла, с тобой всё в порядке? Хочешь, чтобы я вмешалась? — Я ценю твоё желание помочь, Минерва, но сомневаюсь, что Грейнджер захочет узнать, что я с кем-то это обсуждала, — говорит Белла. — Прошу меня извинить, я должна привести своего чемпиона в чувства до следующего уровня. — Разве после такого она захочет участвовать? — спрашивает Минерва. — Это её дело, — вмешивается Риддл. — Решение покинуть чемпионат может принять только сам участник. — Грейнджер избивал отец, разве этого недостаточно? — огрызается Минерва. — Это происходило до того, как она вступила в чемпионат. Я не смогу дисквалифицировать её, основываясь только на этом. Белла, ты должна убедиться, что она готова продолжить. — Не волнуйся, я об этом позабочусь, — отвечает Беллатрикс и выходит из кабинета. Сердце Беллы готово выпрыгнуть из груди, её мысли остались со спящей Грейнджер. Блэк надеется, что ведьма не проснулась в её отсутствие, надеется, что ведьма не сбежала. Ускоряясь, Белла убеждает себя не перейти на бег. Если Гермиона уйдёт, всё рухнет. — Белла! — кричит Риддл ей в след. — Белла, подожди. Беллатрикс замедляется, пытаясь побороть гнев. Она злится на систему, злится на Министерство... Злится на Дамблдора и его чёртовы игры. Белла злится на себя. Как она могла не замечать? Ведьма хочет пробить ближайшую стену от отчаяния, неужели она была настолько слепа, что не замечала всего того, что происходило с её лучшей ученицей? — Белла... — мягко начинает Риддл. — Пожалуйста, скажи, что ты ни о чём не знал! — шипит Белла, поворачиваясь к Риддлу. — Скажи, что не знал! — Клянусь, Белла, я и не подозревал об этом, — уверяет Риддл. — Даю слово, Том, если ты лжёшь, я никогда тебя не прощу, — предупреждает Блэк. — Я ни о чём не знал. Белла изучает Риддла холодным взглядом, пытаясь уличить мага во лжи, но через мгновение, слегка выдыхая, расслабляется. Нервы Блэк на пределе, ведьма едва ли сдерживает слёзы усталости; всё, чего она хочет — залезть под одеяло и заснуть. Всё, чего она хочет — стереть из своей головы чёртовы воспоминания Грейнджер. — Мне жаль, Белла, — искренне говорит Риддл. — Я... Боже, Том, я не знаю, что делать, — признаётся Белла. — Что я ей скажу? — Правда в том, что ей не нужна твоя жалость, Белла. Если она так долго хранила эти тайны, значит не хотела, чтобы ты изменила свое отношение. — Как я могу это сделать? Боже, ты не видел этих воспоминаний, Том... Я никогда не жаждала мести так, как когда наблюдала за её отцом. Беллатрикс проводит рукой по лицу, пытаясь отогнать ужасающие воспоминания, а Том ласково улыбается. — Уверен, ты поступишь правильно. Просто будь рядом, Белла. Это всё, что ей сейчас нужно. Я всё исправлю, обещаю. Белла кивает, сомневаясь в том, что они могут исправить последствия ужасов, которые пережила Гермиона. Риддл сжимает плечо Блэк, успокаивающе улыбается, и уходит. Белла знает, что он направляется в Министерство. — Спасибо, Том. Когда Белла возвращается в комнату, она видит почти то, что себе и представляла. На кровати Гермионы лежит открытый чемодан, а сама Грейнджер, — с опухшими глазами и красными щеками, — сердито набивает его одеждой. Белла делает глубокий вздох, собираясь завязать разговор. Беллатрикс хотела бы, чтобы здесь была Энди. Это по её части, все эти сердечные дела и всё такое. Белле это даётся с трудом. Сейчас они близки, как никогда... Теперь Белла знает о ведьме всё, пусть это был не её выбор, и всё произошло случайно, но вдруг Гермиона никогда её не простит? — Что ты делаешь? — спрашивает Белла, скрещивая руки и прислоняясь к двери. — Собираю вещи, — тихо отвечает Гермиона дрожащим голосом. — Не думаю, что вы хотите, чтобы я осталась. От меня слишком много проблем. Вот и он... Страх жалости к себе. Я не собираюсь жалеть тебя, Грейнджер. Белла тщательно продумывает свои следующие слова, боясь ошибиться и потерять Гермиону. — Хорошо, — отвечает Блэк. — Хоть я и думаю, что тебе стоит тратить своё свободное время исключительно на подготовку ко следующему уровню. Не думай, что нападение дементоров освободит тебя от наших занятий. — Занятий? — спрашивает Гермиона, замирая. — Да. Если только, ты не назовёшь мне вескую причину, по которой мы могли бы их прекратить. — Я думала, вы... Думала, что после того, что вы увидели, вы захотите, чтобы я ушла. — Я увидела бойца, который до сих пор не сдаётся, — честно отвечает Белла. — Я увидела, как ты, Грейнджер, становилась всё сильнее и сильнее. И если это не делает тебя настоящим чемпионом, то я ничего не понимаю в этой жизни. — Я сломлена, — шепчет Гермиона, прикрывая глаза. — Как и все мы, — мягко произносит Белла. — Но не всегда можно просто убежать от своих проблем. С губ Гермионы срывается всхлип, и ведьма опускается на пол, хватаясь руками за голову. Белла сглатывает, пытаясь не обращать внимание на своё сжимающееся сердце и лёгкую дрожь. Ей нужно быть сильной. Беллатрикс делает шаг вперёд и медленно опускается на пол рядом с Гермионой, достаточно медленно, чтобы ведьма, в случае чего, могла отодвинуться. — Ненавижу это, — шепчет Гермиона, смахивая с глаз слёзы. — Я другого и не ожидала, — говорит Белла, проводя рукой по волосам. — Мне жаль. — Не надо... — начинает Гермиона, но Белла её игнорирует. — Прости, что вторглась в твоё личное пространство. Я не должна была так поступать. Ошеломлённая Гермиона не отводит взгляд от своих джинс. Столько всего произошло за последние несколько часов... Кажется, что их тренировка была много лет назад. Гермионе хочется злиться, хочется проклинать Блэк за то, что та сделала... Но Грейнджер чувствует себя на удивление спокойной. Теперь нет никакой ужасной тайны, а Блэк не показывает никаких признаков жалости... Гермиона может винить только себя: она начала ссору, она использовала заклинание, Блэк всего-навсего защищалась. Было глупо нанести первый удар и думать, что Блэк не отразит атаку. — Мне тоже жаль, — устало отвечает Гермиона. — Что теперь? Блэк грустно усмехается и прислоняется к кровати, пожимая плечами. Белла понятия не имеет, что будет дальше, она никогда раньше не сталкивалась с подобным. — Я не знаю, — отвечает Белла. — Честно говоря, понятия не имею. Полагаю, мы продолжим тренировки в привычном режиме... В конце концов, на носу следующий уровень. То есть... Если ты всё ещё хочешь участвовать? Гермиона задумывается, сможет ли продолжить тренировки с Блэк, и приходит к выводу, что хочет этого. Грейнджер всё ещё желает выиграть чемпионат, и в последние несколько дней она ощутила больший контроль над своей магией, чем когда-либо прежде. Возможно, она сможет научиться ещё большему, или, по крайней мере, Гермионе удастся держать Блэк рядом с собой, чтобы не допустить раскрытия её секретов. — Я хочу победить, — твёрдо отвечает Гермиона. — Но... Может, сейчас мы можем просто посидеть здесь... Белла кивает и краем глаза смотрит на Гермиону, замечая, что ведьма слегка улыбается. Может, всё ещё наладится. Теперь Блэк понимает, почему боггарт Гермионы — она сама. Ведьма боится превратиться в своего отца, боится потерять контроль и стать такой же, как он. Теперь все разговоры Энди и Гермионы, подслушанные Беллой, обретают смысл. Беллатрикс никогда не поймёт страх, который испытывает ведьма. Осознание того, что Гермиона сталкивалась с этим на протяжении многих лет и при этом была совсем одна, немыслимо злит Блэк. Белла осторожно протягивает руку и свободно обнимает Гермиону за плечи. Обычно Беллатрикс проклинает себя за излишнюю мягкость, но, что она может поделать с этим трепетом внутри, который возникает при виде Гермионы. Девушка пережила ужасное насилие, но не опустила руки и добралась до вершины. Рука Гермионы сжимает её мантию, и Белла улыбается, чувствуя, как ведьма расслабляется. Беллатрикс опирается подбородком о голову Грейнджер, чувствуя, как от неудобного положения ноет спина. Беллатрикс далеко не дура — она знает, что нежности не решат все их проблемы, но это лучше, чем ничего. — Ты совсем на него не похожа, — шепчет Белла, утыкаясь носом в мягкие волосы Гермионы. По телу Грейнджер пробегает дрожь, а с губ срывается тихий всхлип. Гермиона плачет; плачет, прижимаясь к плечу Беллы, а та, в свою очередь, притягивает ведьму ближе, пока Грейнджер выпускает эмоции, сдерживаемые последние несколько лет. Это хорошее начало.

***

Гермиона шагает по берегу озера, спрятав руки глубоко в карманах. На небе ярко светит луна. Грейнджер оставила Блэк в комнате за чтением. Конечно, Беллатрикс сопротивлялась её уходу и то и дело обеспокоенно косилась на Гермиону, пока та надевала куртку. Грейнджер понимает, что Блэк беспокоится о ней, беспокоится, что ведьма может сбежать. Гермиона бы не удивилась, если бы Беллатрикс начала её преследовать. Грейнджер качает головой, пытаясь отогнать глупые мысли. Блэк позволила ей уйти, не предложив свою компанию, ведь теперь она знает, что Гермиона не нуждается в защите. По правде говоря, Гермиона не понимает, что чувствует, ей хочется кричать, но внутри будто бы пустота. Грейнджер закрывает глаза и делает вдох, пытаясь успокоиться. Глубоко внутри, Гермиона чувствует обиду, но сейчас её больше заботят дементоры, которых она встретила в лесу. Если она не может им противостоять, то как защитит себя? Грейнджер потирает лицо и вздыхает. Уже поздно, ей следует вернуться, пока Беллатрикс не отправила на поиски чёртову группу волонтёров. Гермиона затягивает мантию ещё туже и направляется к замку. Беллатрикс? С каких пор она так называет Блэк? Гермиона пожимает плечами, замечая, что холод начинает кусать пальцы. Почему бы ей не называть Блэк Беллатрикс? Они живут вместе, проводят друг с другом почти каждый день. Было бы глупо не преодолеть этот барьер официальности. На берегу озера Гермиона замечает фигуру и, прищуриваясь, узнаёт в ней профессора Дамблдора. На мгновение Грейнджер думает пройти мимо, оставить директора одного. Но было бы грубо не поздороваться. Гермиона делает шаг вперёд, слыша, что Дамблдор бормочет что-то себе под нос. Быть может, репетирует очередное выступление перед учениками? — Здравствуйте, — начинает Гермиона, ловя взгляд профессора в отражении озера. — Доброй ночи, мисс Грейнджер, — улыбается Дамблдор, поворачиваясь к Гермионе. — Надеюсь, с вами всё в порядке. Гермиона замирает, облизывая губы. — Думаю, да, — врёт Грейнджер. Дамблдор грустно улыбается, скрещивает руки на груди и смотрит на небо. Гермиона неловко ёрзает на месте, она ненавидит, когда профессор погружается в глубокие размышления. — «Все мы странники», — так говорил мой отец. Люди — удивительные существа, и мы так сильно боимся их отпустить. Ослабить свой контроль. — Я ненавижу контроль. — Да? — спрашивает Дамблдор, слегка качая головой. — Простите меня, я не имел в виду вас... Просто рассуждения вслух. Я часто так делаю, а потом забываю, о чём говорил. Кажется, скоро я выйду на пенсию. — Правда? — Гермиона не может представить Хогвартс без Дамблдора. — Думаю, сейчас почти подходящее время. Теперь я часто здесь бываю. Это помогает привести мысли в порядок. Беллатрикс очень расстроилась, узнав о вашем прошлом. Сглатывая, Гермиона рассматривает свои ботинки, думая о чувствах Блэк. — Моё прошлое не очень-то весёлое. — Вы правы. Знаете, я сожалею об очень немногих вещах в своей жизни. Но иногда мне жаль, что я не всегда остаюсь верным своим убеждениям. Обо мне много чего можно говорить, мисс Грейнджер, и даже я иногда оказываюсь не прав. — Гриффиндорцы не всегда такие храбрые, — улыбается Гермиона. — Это уж точно, — соглашается Дамблдор. — Вы не поверите, но сначала я должен был попасть в Слизерин. — Правда? — спрашивает Гермиона. — Да, однако я начал оспаривать это решение. Шляпа попыталась снова и назвала Гриффиндор. Тогда мой профессор сказал, что моя смелость противостоять шляпе повлияла на её дальнейший выбор. — То есть шляпа ошиблась? — Думаю, всё дело в наших чувствах. Иногда мне кажется, что шляпа знала то, чего не знал я. Но только по мере взросления мы узнаём о том, кто есть на самом деле. — Дамблдор задумчиво кивает. — Шляпа хотела направить Беллу в Пуффендуй. Она была так расстроена. — Вы шутите? — удивлённо произносит Гермиона. — Шляпа едва коснулась её головы и назвала Слизерин, но позже Белла призналась, что на одну секунду шляпа склонялась к Пуффендую. Полагаю, она пригрозила поджечь шляпу, если та не распределит её в Слизерин. — Не могу себе это представить, — Гермиона со смехом качает головой. — Белла — самый преданный человек, которого я знаю. Увы, мне кажется я вас задержал, мисс Грейнджер. Спокойной ночи. — Ночи, профессор, — улыбается Гермиона и отправляется в Хогвартс. Дамблдор отворачивается и снова наблюдает за озером, возобновляя своё бормотание. Может, профессор прав и ему пора уйти в отставку. Гермионе страшно представить, сколько лет Дамблдору. Гермиона делает вдох и отпирает дверь в комнату Блэк. На журнальном столике догорает свеча, книга которую читала Беллатрикс лежит на полу, а сама ведьма мирно спит на диване. Грейнджер мягко захлопывает за собой дверь и запирает её на замок, от чего Блэк просыпается, вскакивает на ноги и достаёт палочку, направляя её на Гермиону. — Грейнджер, — выдыхает Блэк, проводя рукой по волосам. — Который час? — Около двух, — улыбается Гермиона, направляясь на кухню. — Извини, что разбудила. — Я только на минутку закрыла глаза, — отвечает Блэк. Гермиона фыркает, наливает себе сок и наблюдает за сонной ведьмой, разминающей плечи. Нет, шляпа сделала правильный выбор, только Слизерин мог сделать Блэк такой уверенной в себе. — Я сделаю это, — говорит Гермиона. — Сделаешь, что? — спрашивает Блэк, потирая глаза. — Я попытаюсь победить, — уверенно отвечает Гермиона. — Если ты всё ещё этого хочешь. — Ты сейчас решила спросить? — с ухмылкой произносит Блэк. — Я бы уже давно тебя выгнала, если бы не хотела твоей победы. Или ты думаешь, что живёшь здесь бесплатно просто так? — Не волнуйся, я жду, пока ты выставишь счёт. Я обещала передать его Энди, а она сказала, что отошлёт его своей старшей сестре. Блэк закатывает глаза и встаёт с дивана. — Отлично, напомни мне сжечь его. Ненавижу письма. Улыбаясь, Гермиона делает глоток сока. — Сколько ты видела? — с трудом спрашивает Гермиона. — Я видела кончину твоего отца, — мрачно отвечает Блэк. — А есть что-то ещё? — Всё сложно, — с облегчением отвечает Гермиона. По крайней мере, Беллатрикс не видела Моргану. — Расскажешь в следующий раз. Не уверена, что готова к ещё одной истории. — Мне жаль, — тихо говорит Гермиона. — Жаль? — переспрашивает Блэк, поворачиваясь к Гермионе. — За что? — Мне не стоило огрызаться и использовать заклинание, и ты не должна была увидеть всё это... — Не должна была. Но это не твоя вина, Грейнджер. Я не эксперт в таких вещах, но точно знаю, что не стоит себя винить. Я рядом, если хочешь поговорить. — Что если я захочу поговорить о мальчиках? — дерзко спрашивает Гермиона. — Скажу тебе не забывать о защите... — Гермиона морщится, чем вызывает смешок Блэк. — А потом спрошу, что же случилось с девочками? — Я просто шучу, — улыбается Гермиона, качая головой. — Рада слышать, — бормочет Блэк себе под нос. Сглатывая и пытаясь успокоить участившееся сердцебиение, Гермиона проскальзывает в свою комнату. Почему слова Блэк так на неё влияют? Возможно, всё из-за того, что Грейнджер рада, что Блэк оказалась такой... толерантной? Ведьма кивает, соглашаясь с этой идеей, и старается не слушать предательский голос разума. Будто бы ты в это веришь. Сейчас, только сейчас Гермиона проигнорирует то, как Блэк смотрит на неё. Только сейчас, потому что ей надо сосредоточиться на следующем уровне, а не на ведьме в другой комнате, которая наверняка раздевается, готовясь ко сну. Остался один день до следующего уровня, Блэк возобновила тренировки, и нервы Гермионы на пределе. Поэтому Грейнджер полностью погрузилась в дуэли, в борьбу с Блэк, в то, как её кожа покалывает, когда Беллатрикс помогает ей подняться, в то, какой напряжённый воздух между ними. В середине дня Блэк прекращает тренировки, жалуясь на кучу других дел, и оставляет Гермиону наедине со своими мыслями. Грейнджер пытается читать, но даже библиотека не приносит утешения, слова сливаются воедино, а голова до сих пор забита мыслями о дементорах. Ведь дементоры существуют уже многие века? Быть может, дольше, чем Моргана? Поэтому Гермиона направляется в женский туалет, и смотрит на своё отражение в зеркале, желая увидеть мать. Ведьме нужны ответы, но ведьма так и не появляется, а девочки, выходящие из кабинок, странно смотрят на Гермиону, думая, что та, вероятно, сошла с ума. Быть может, Моргана просто не любит публичность. Грейнджер вздыхает и уходит из туалета, гадая, как скоротать время. Она жаждет увидеть профессора Блэк, и от этой мысли кровь стынет в жилах. Очевидно, что после того, как Беллатрикс увидела её воспоминания, между ними возникла ещё большая связь. Гермиона не может понять, в чем именно дело, но точно знает, что что-то изменилось. Её размышления прерывает Гарри, который идёт перед ней, и Гермиона решает, что им нужно кое-что прояснить. Грейнджер следует за ним: Гарри хороший волшебник, но вечно витает в облаках, поэтому преследовать его не составляет особого труда. Гермиона хватает Гарри за мантию, и тащит в ближайший пустой класс. Он неуклюже достаёт палочку, а Грейнджер тихо закрывает за ними дверь. Хмурясь, Поттер опускает палочку и в замешательстве смотрит на Гермиону. — Нам нужно поговорить, — прямо говорит ведьма, отмечая мешки под глазами друга. — Ты не могла просто спросить? — неуверенно отвечает Гарри, пряча палочку в рукав. — Мы враги, Гарри, помнишь? — раздражённо напоминает Гермиона. — Мы даже стоять рядом не должны. Или ты не заметил, как наши менторы пристально следят за тем, чтобы мы находились в противоположных сторонах замка? — Ты мне не враг, Гермиона, — улыбается Гарри, присаживаясь на край парты. — И никогда им не была. — Поверь, завтра мы ими станем. — Но не сейчас. — Как поэтично. Послушай, я здесь не для того, чтобы говорить загадками*. При упоминании Риддла на лице Гарри проскальзывает страх, который он пытается замаскировать улыбкой. — Ты говорила с Роном? — спрашивает Гарри. — Нет, а ты? — Нет. Гермиона кивает, не зная, что сказать; неловкость между ними растёт с каждым днём, и это ранит. — Что происходит, Гарри? — О чём ты? — Между тобой и Риддлом? Гарри стискивает зубы и сжимает рукой бедро, по его лицу пробегает горечь. Через мгновение Поттер заставляет себя расслабиться и смотрит на Гермиону с фальшивой улыбкой. Однако ведьма увидела всё, что ей нужно. Они могут не проводить время вместе, но Гермиона знает всё о Гарри. — Ничего особенного. — Не делай из меня дуру, Гарри. Я тебя знаю. — Гермиона, я не лгу. — Ты думаешь, я поверю? — раздражённо спрашивает Гермиона. — Я знаю тебя, Гарри, так что говори. — Миона... — вздыхает Гарри. — Он пообещал тебе славу? Пообещал, что возьмёт тебя в чемпионат и ты победишь? — Тебе тоже? — Нет, — с улыбкой отвечает Гермиона. — Тогда как ты узнала? — Ответь на мои вопросы, Гарри, я знаю больше, чем ты думаешь. — Конечно, знаешь, Миона, — усмехается Гарри. — Риддл навещал моего отца летом, они разговаривали о работе. Я встречался с ним несколько раз, и был в восторге, что общаюсь с таким великим волшебником. Отец много о нём рассказывал... Когда папа был занят, Риддл проводил время со мной, говорил, что приближается чемпионат, и если я захочу присоединиться, он позаботится о моём участии. — Почему ты удивился, когда Дамблдор упомянул об этом? — спрашивает Гермиона. — Честно говоря, я просто забыл. Рон что-то рассказывал мне в поезде, но я был так взволнован возвращением в Хогвартс... Гермиона с отвращением отшатывается, вспоминая, как настойчиво Гарри просил её остаться. Он хотел участвовать и боялся разочаровать Риддла. Всё было спланированно с самого начала. — Поэтому ты так боялся, что я не буду участвовать... Потому что Беллатрикс солгала нам. — Кто? — спрашивает Гарри. Гермиона сглатывает. Почему она это сказала? — То есть профессор Блэк. Она солгала, чтобы я осталась. — Да... Я боялся, что Риддл не даст мне второго шанса, — соглашается Гарри, внимательно изучая Гермиону. — Тогда почему ты разочаровался в нём? — спрашивает Гермиона. — Потому что он втянул в это Драко. После оглашения участников, я направлялся к Дамблдору и услышал шёпот. На мне была мантия-невидимка, поэтому я решил подслушать разговор, а потом увидел Риддла и профессора Блэк, которая, похоже, была раздражена. Тогда Ридлл сказал, что знает, кем их заменить, и сдержит своё обещание. Я убежал и боялся, что он говорил про нас... Но он дисквалифицировал другую команду, и я был счастлив ровно до того момента, пока не увидел замену. — Команду Драко... — вздыхает Гермиона. — Я поругался с ним, признался, что подслушал их разговор. Он сказал мне убираться, и тогда я пригрозил рассказать всем... И... Он... — Что, Гарри? — тихо спрашивает Гермиона. — Он сказал, что если я расскажу кому-нибудь, он разрушит мою семью. Сказал, что у него есть что-то, что уничтожит моего отца. Что чемпионат носит политический характер, и я должен быть благодарен за выпавший мне шанс. Он угрожал, что если услышит хоть слово от кого бы то ни было, то позаботится о том, что я больше не увижу своих родителей. — Чёрт возьми... — шепчет Гермиона. — Это ещё не всё. Он нашёл меня после одного из уровней, спросил, рассказал ли я кому-то. Я поклялся, что нет... Это было правдой. Он поверил и пробормотал что-то о том, что кто-то обманул кубок. — Обманул? — Да. Разговор состоялся после второго уровня. Он сказал, что кто-то добавил чьё-то имя без его ведома. — Кто? — Он не сказал... И больше никогда не спрашивал об этом. После того, как Невилла пытались убить, я заметил взволнованного Риддла и последовал за ним. Он был раздражён, наблюдал, как с арены достают тела братьев Лестрейнджей, а потом разговаривал с кем-то. И тогда я кое-что понял... Ещё в самом начале Риддл спросил, зачем я взял в команду Невилла, я сказал, что тот сам ко мне пришёл. В ту ночь, я понял, о ком шла речь. Риддл говорил о Невилле... — Думаешь, Невилл сговорился с кем-то другим? — спрашивает Гермиона. — Так же, как ты с Риддлом? — Я уверен в этом, — отвечает Гарри. — Он записал твоё имя сразу же после своего. Тогда я был слишком взволнован, чтобы что-то заметить. Гермиона замирает, вспоминая, как Невилл заверял её, что они справятся. После нападения братьев Лестрейнджей, она предположила, что Невилл сам обманул кубок, но что, если ему кто-то помог? Невилл был помешан на мести. Тот же эффект безумия она видела и в Роне. Кто-то добрался и до Невилла, кто-то играл на его чувствах? Видит Бог, он был зол, особенно после того, как Лестрейнджей выпустили из Азкабана. — Я не хочу с тобой драться, Миона, — говорит Гарри. — Ты мне как сестра. — Знаю, Гарри, — улыбается Гермиона. — Но ты всё ещё хочешь победить, не так ли? — Да, — решительно отвечает Гарри. — Чтобы доказать Риддлу, что мне не нужна его помощь так, как она нужна Драко. Я могу сделать это сам. — Тогда желаю тебе удачи, — соглашается Гермиона и поворачивается к двери. — Миона? Что насчёт тебя? Ты хочешь победить? — она слышит в его голосе лёгкую надежду. Гермиона останавливается у двери, поворачиваясь к Гарри. — Да, — отвечает Гермиона и замечает, как с лица Гарри ускользает улыбка. — Удачи, Гарри. — Гермиона, — говорит Гарри, преграждая ей выход. — Блэк, она... У тебя всё в порядке? — Она очень хорошо выполняет свою работу. — кивает Гермиона. — Тебе стоит немного поспать, Гарри. Выглядишь уставшим... Завтра важный день.

***

Гермиона листает книгу, игнорируя вопросительный взгляд Блэк, который та посылает ей, пока заваривает чай. Гермиона не дура: она заметила, что профессор не пила огневиски с тех пор, как увидела её воспоминания. Блэк проходит мимо, заглядывает в домашнее задание Джинни, фыркает, видя ответ, и направляется к дивану. — Ей обязательно так делать? — спрашивает Джинни, глядя на удаляющуюся ведьму. — Что? — спрашивает Гермиона, делая пометки. — Сунуть свой нос в мою работу. Как ты с ней живёшь? — Блэк не так уж и плоха, — отвечает Гермиона. — Ей просто нравится раздражать людей. — Она та ещё сука, — Джинни шипит так тихо, что даже Гермиона с трудом её слышит. — И снова меня обыскала... Так будет каждый раз, когда я к тебе прихожу? Может, она извращенка? — Эй! — тихо рявкает Гермиона. — Она выполняет свою работу. Джинни поднимает бровь и расслабляется в кресле, вскидывая руки в знак капитуляции. — С каких пор ты стала такой защитницей? Совсем недавно ты говорила, что ненавидишь её. — Никакая она не извращенка, она просто делает то, что должна. Успокойся. — Боже, — выдыхает Джинни. — Я думала, это она твоя телохранительница, а не наоборот. — Блэк мой ментор, Джинни. — Ага, и она обводит тебя вокруг пальца. — Ты её не знаешь, — огрызается Гермиона. — И ты тоже. Не напомнишь, как ты её называла? Дракониха во время ПМС? — Теперь всё по-другому, — фыркает Гермиона. — Если ты настаиваешь. — Да. Они учатся в тишине, Гермиона игнорирует то, как Джинни смотрит на неё, и то, как Блэк копошится где-то на диване. — Что? — не выдерживает Гермиона, глядя на Джинни. — Ты изменилась, — говорит Джинни. — Вы обе ведёте себя странно. — Неправда, — ворчит Гермиона. — Ты просто ищешь оправдания, чтобы не делать домашнее задание. — Это тоже верно. Но происходит что-то странное. Стук в дверь спасает Гермиону от ответа. Блэк бросается вперёд и открывает дверь, через мгновения впуская внутрь ухмыляющуюся Луну, с книгой в руках. — Стойте! — вскрикивает Джинни. — Почему её не обыскивают? — Это же Луна, — пожимает плечами Блэк. — У неё нет брата-идиота. — Это нечестно, — возражает Джинни, вскакивая на ноги. — Сядь, — приказывает Блэк. Несмотря на своё негодование, Джинни садится и зарабатывает ухмылку от Блэк. — Можешь обыскать её сама, если так хочешь. — Может, вам просто нравится меня лапать... — бормочет Джинни себе под нос. Блэк наклоняется вперёд и прижимается губами к уху Джинни, которая тут же замирает. Гермиона сглатывает. Они слишком близко, и несмотря на страх в глазах Джинни, Грейнджер не может подавить растущую ревность. — О, да, я обожаю маленьких рыжих осквернителей рода, — шепчет Блэк. — Я в таком предвкушении каждый раз, когда ты приходишь... Ведь так, Грейнджер? — М-м-м?.. — тянет Гермиона, изо всех сил стараясь сохранять беспечность. Закатывая глаза, Блэк отстраняется. — Если бы Невилл не выбыл из чемпионата, я бы обыскала и Луну, но пока, мисс Я-Хочу-Привлечь к себе внимание, в нём участвует только твой брат и предмет твоего воздыхания, поэтому убедиться в том, что ты не убьёшь Грейнджер — мой долг. — Какой предмет воздыхания? — краснеет Джинни. — Не понимаю, о ком вы говорите. — Очевидно, о Поттере, вся школа знает, рыжая. — Профессор, — говорит Гермиона, привлекая внимание Блэк. — Мы здесь пытаемся учиться. Блэк хочет возразить, но в последний момент осекается и отправляется на диван. Джинни изумлённо смотрит на Гермиону, пока Луна раскладывает свои учебники. — Как ты, Гермиона? — весело спрашивает Луна, не замечая напряжения. — Как ты это сделала? — спрашивает Джинни. — Я в порядке, спасибо, Луна, — Гермиона улыбается, игнорируя Джинни. — Как ты? — Прекрасно, — Луна кивает. — Ты будто изменилась. — Разве? — спрашивает Гермиона. — От тебя исходит целебная аура. — Спасибо, — неуверенно отвечает Гермиона, а на заднем плане фыркает Блэк. — Есть какие-нибудь новости от Невилла? — Нет, — отвечает Луна. — Но я видела его вчера вечером. — Правда? — с надеждой спрашивает Гермиона. — Да, он сказал мне быть осторожной и держаться от них подальше. — От них? — спрашивает Джинни. — Он разговаривал? — добавляет Гермиона. — Конечно, — с улыбкой отвечает Луна. — Я часто с ним разговариваю. — Правда? — с тревогой произносит Гермиона. Невилл проснулся? Тогда почему ей никто не сказал? Гермиона поворачивается к Блэк, чтобы убедиться, что та снова не скрыла от неё информацию. Беллатрикс, слегка наклонившись вперёд, смотрит на Луну в замешательстве. — Луна, — осторожно начинает Блэк. — Ты же видишь Лонгботтома во сне? — А как ещё? — спрашивает Луна. Гермиона выдыхает и возвращается к учёбе. Оставшийся вечер они учатся и болтают: большую часть времени Джинни рассказывает о своём неловком свидании с американским учеником. Когда на улице начинает темнеть, Гермиона прощается с подругами, пока Блэк стоит около открытой двери, нетерпеливо постукивая ногой. — Пока, Гермиона, — говорит Луна, мягко обнимая Гермиону. — Удачи. — Спасибо, Луна, — отвечает Гермиона. — Доброй ночи, профессор, — произносит Луна, проходя мимо Блэк. — Ночи, Луна. — Невилл хотел, чтобы вы знали, что он всё знает и понимает вас. — Понимает? — неуверенно переспрашивает Блэк. — Что он понимает? — Не знаю, — Луна улыбается. — Он сказал, что вы не должны винить себя за то, что произошло с его матерью. Это не ваша вина. Потеряв дар речи, Блэк наблюдает, как Луна уходит, а Гермиона делает шаг вперёд, желая остановить ведьму и потребовать ответов. Но Блэк закрывает дверь, обмениваясь с Гермионой беспокойным взглядом, съёживается и направляется в спальню. Гермиона собирает учебники и идёт в свою комнату, переполненная множеством мыслей. Она проводит большую часть ночи в беспокойной дрёме, гадая, что принесёт с собой следующий уровень. В конце концов, не в силах уснуть, Гермиона идёт на кухню за стаканом воды, прислушиваясь к мягкому дыханию профессора Блэк. Грейнджер подходит к окну, садится на подоконник и изучает арену вдали, прислонившись головой к прохладному стеклу. Гермиона тихо сидит, наблюдая за проходящей ночью, и только когда её плеча касается тёплая рука, она вздрагивает и замечает, что Блэк стоит рядом с ней. Тёмные глаза блестят в лунном свете, Гермиона сглатывает от близости ведьмы и от её тёплого прикосновения. — Тебе следует поспать, — тихо говорит Блэк. — Не могу, — отвечает Гермиона. — У тебя всё получится. Просто надо научиться… — Доверять тебе? — говорит Гермиона. — Отпускать прошлое, — с улыбкой отвечает Блэк. Улыбаясь, Гермиона кладёт голову на колени, зная, что не сможет заснуть до конца ночи. Грейнджер подпрыгивает, когда Блэк накидывает ей на плечи одеяло; Ведьма садится на подоконник напротив Гермионы, чьё сердце бешено колотится в груди. Подтягивая одеяло поближе, Гермиона замечает, что Блэк использует свою мантию в качестве одеяла; их ноги соприкасаются. Гермиона опирается на камень позади себя и смотрит, как Блэк наблюдает за ареной: её грудь мягко поднимается и опускается. Сердце Грейнджер тает, она знает, что ведьма очень устала и хочет спать, но, несмотря на это, она решила остаться здесь, чтобы составить Гермионе компанию. Грейнджер замечает, что одна нога Блэк не накрыта мантией, и, с колотящимся сердцем, скользит своей ногой вперёд захватывая часть одеяла. Её лодыжка касается голени Беллатрикс, — кожа по коже, — и Гермиона накрывает ногу ведьмы одеялом. Замирая, Грейнджер ждёт, пока Блэк отодвинется. Гермиона не осмеливается повернуться и взглянуть на ведьму; она старается выглядеть непринуждённо и смотрит на арену вдалеке, не обращая внимание на колотящееся сердце. Когда Блэк не отодвигает ногу, Гермиона рискует украдкой взглянуть на ведьму и замечает лёгкую улыбку на губах Блэк. Гермиона нервно облизывает губы и сосредотачивается на происходящем за окном. Гермиона чуть не подпрыгивает, когда Блэк ёрзает, и расстраивается лишь от одной мысли, что ведьма может уйти. Беллатрикс перемещает свою ногу, они теряют тактильный контакт, и это вызывает в Гермионе чувства, которые она отказывается признавать. Грейнджер закрывает глаза, прислоняется головой к окну и решает не обращать на Блэк внимания, пока нога той не задевает её ногу. Блэк подвигается вперёд, чтобы украсть часть одеяла. Пульс Гермионы подскакивает: нога Блэк скользит по её ноге. Тело Грейнджер горит от прикосновения, её кожа плотно прижимается к коже Блэк. Гермиона поддаётся искушению и открывает глаза, обнаруживая, что Блэк смотрит на неё. В лунном свете ведьма выглядит потрясающе. Беллатрикс изучает Гермиону из-под чёрных ресниц, и через мгновение закрывает глаза. Грейнджер не уверена, но ей кажется, что Блэк думает, что она спит. Выдыхая, Гермиона изучает ведьму, боясь, что Блэк может услышать её сердцебиение. Взгляд Гермионы останавливается на губах Беллатрикс, внизу живота приятно ноет. Что происходит? — Спи, Гермиона, — шепчет Блэк хриплым ото сна голосом. Гермиона краснеет и закрывает глаза, Блэк фыркает. Её поймали с поличным. Гермиона засыпает с мыслями о коже, которая прижимается к её собственной.