***
***
Роувелл сдержал своё обещание и спокойно сидел на небольшом расстоянии от самого ненавистного им существа. Нет, он, конечно, презрительно оглядывал его и наверняка представлял, как же поизощреннее можно его убить, но не двигался. Я ожидал увидеть его у противоположной стены пещеры, где он изначально и находился. Он смотрел на его лицо. Пристально так, со злостью. Мужчина слабо дышал, но был жив. Принц копошился у входа и кажется, начал что-то готовить. Сначала я хотел предложить помощь, но рассудил, что в таком случае Роувелл точно начнёт ревновать. Поэтому прошёл мимо. Да уж, почему мне так часто приходится бывать между двух огней? Принцу необходима поддержка, мне жаль его чисто по-человечески, но если я и дальше продолжу отдавать ему слишком много внимания, мои отношения с Роувеллом точно будут разрушены. Этого мне точно не надо. А принц вроде сильный, должен справиться. Ох… — Поразительно. Я думал, что ты его убьёшь. На это парень даже не шелохнулся. Я отставил свою ношу в сторону и присел туда, где ожидал увидеть Роувелла, на расстеленную шкуру какого-то ужасно огромного животного и откинулся спиной на камень. — Слышишь, как он тяжело дышит? Я поднял голову. — Достаточно просто слегка сдавить его шею, — он протянул руку и задержал ладонь над шеей своего врага и скрючил пальцы в воздухе. — И он задохнётся. Не думаю, что он умрёт от небольшого сдавливания. Мне кажется, ему как минимум нужно переломать все кости и отрезать голову, тогда он, может быть, погибнет. Слишком живучая зараза. Уверен, он и голову назад присоединить сможет. Только сейчас я услышал, насколько низким был его голос. Он прилип взглядом к бессознательному лицу. Из-за плохо освещения его кожа приобрела землистый оттенок, а область вокруг глаз казалась… нет, не казалась. Она была зелёной из-за сияния, исходившего от его глаз. — Но это было бы слишком просто, — он убрал руку и прижал её к животу, — убийство немощного врага — верх трусости. Он сам это прекрасно знает. Здесь всегда было так холодно?.. — А вот когда он выздоровеет и обретёт свою силу обратно, тогда я сражусь с ним… только тогда… я его п-прикончу. В-выверну наизнанку. Благородно, наверное… но моё лицо знатно перекосило от испуга. Последний раз я видел его таким разве что в самом начале нашего знакомства, ещё когда не догадывался о его человеческой сущности. — Ну и жути ты нагнал… — я постарался разрядить обстановку и произнёс это с нервным, но смехом. Эффекта не последовало. Вообще никакой реакции. Улыбка сползла с лица. Он снова в трансе? Роувелл пригнулся над мужчиной и смотрел на него сверху вниз. Их глаза были точно друг напротив друга. Только одни — уставшие и закрытые, а другие — сияющие злобой и слегка сощуренные. Наблюдение, тщательное изучение будущей жертвы и убеждение в собственном превосходстве — важная часть охоты Ночной Фурии. Парень медленно выдохнул. Судя по его внешнему виду, эта выдержка стоила ему огромного мужества. Он правда его ненавидит. В какой-то мере я рад, что он перестаёт его бояться и вернул свою старую позицию. Надеюсь, за года их «разлуки» у обоих наросли мозги, и никто не соберётся на пониженных, а это ещё хуже, чем повышенных по уровню жути, тонах выяснять отношения и ходить по острию самого острого клинка. Иначе я точно не выдержу. Потерять Роувелла ещё раз я не смогу. И увидеть реакцию Ниальта тоже. Вдруг «жертва» медленно приоткрыла глаза. Затем… это было всего лишь мгновение. Какой-то жалкий миг, который не успело ухватить моё зрение… и об стены скалы ударился звонкий хлопок. Роувелл оказался на спине, здорово приложившись об камни. Я вздрогнул и вжался в скалу. — Не смей приближаться ко мне. Голос тихий, болезненный, но от этого не менее пугающий и пронизывающий все внутренности. Парень приподнялся и закашлял. Белое лицо человека напротив осветилось голубоватой вспышкой. Роувелл тут же отшатнулся назад, держась за грудь. Огонь в его глазах потух, уступив блеску страха. Я сделал выпад вперёд, закрывая шокированного парня. Когда Астрагор успел вытащить руку из-под шкуры и со всей оставшейся в теле дури толкнуть своего сородича в солнечное сплетение, я засечь не успел. Но дальше дело не пошло. Сияние стремительно тухло, и скоро мужчина снова потерял сознание. То есть, он сделал это неосознанно? — Это что, рефлекс был?.. — только и смог произнести я. Роувелл всё ещё не мог прийти в себя и просто смотрел в сторону того, кто его в очередной раз чуть не угробил. Его ненависть вполне взаимна. Даже, наверное, более чем. Всё же ненависть Астрагора сильна настолько, что смогла вывести его из глубокой дрёмы на какое-то мгновение, чтобы отпихнуть неприятеля от себя. Сильно… теперь и я его боюсь. Какие-то у него чувства… не нормальные. Если любить, то до скончания веков (в расчёт берётся только первая любовь), если ненавидеть, то до гроба и рефлексов. Псих. На шум пришёл Ниальт, он сразу посмотрел на своего любовника, а уже потом на нас. С последнего он явно удивился больше. — Он приходил в себя? — Ненадолго. — Что-то говорил? — Ничего разборчивого. — Как только очнётся снова, — принц опустил голову и сдвинул брови к переносице, — позовите меня, ему нужно дать воды, — и вышел. Расстроился. Вдруг Роувелл заставил меня сесть. — Не защищай меня! — вдруг произнёс он тихо, но достаточно требовательно, не показывая лица. — Что? В считанные секунды он оказался сидящим передо мной, сталкиваясь со мной взглядом. Отчаяние и злость, вот, что я там увидел. — Это я должен тебя защищать! Я! — … — Не защищай… — злость растворялась, он взял меня за лицо. — Я… я дракон. Я сам защищу тебя от всего. Какая муха его укусила? Я просто прикрыл его, не вкладывая в этот поступок никакого скрытого смысла. — Да я не считаю тебя слабым или что-то вроде то… Вдруг он сжал моё лицо так, что звук утоп где-то в горле. — Ты меня услышал или нет? — произнёс он безо всякой агрессии, однако не изменив хмурого выражения лица. — А иначе… И сделал паузу. — Иначе фто? — еле как выдавил я, безуспешно пытаясь отпихнуть его от себя путём надавливания на плечи. Нет, ещё немного, и я останусь без челюсти. Он снова сощурил глаза, но внезапно лизнул меня в нос. — Залижу до смерти! И засмеялся, но руки немного разжал. Какая резкая смена настроения. — Нееет, — я решил подыграть и улыбнулся сам. — Я же потом не отмоюсь. Роувелл окончательно отлип от моего лица, но теперь переключился на остальное, на этот раз оседлав мои бёдра и прижавшись лбом к плечу. — Сказал же — до смерти. Когтистые лапы опасно огладили мои плечи, пока не собираясь вредить, а даже наоборот, вроде бы. И в этот момент я не выдержал веса и резко съехал вниз, чуть не оставив на стене свои волосы и весь кожный покров шеи. У Роувелла это вызвало только смешок, и, как только я закончил с протиранием покалеченного места (хвала Одину, только пару небольших царапин), он уложил меня на шкуру и снова прилип. Ладони вернулись на плечи, губы коснулись мочки уха. Уверен, он сейчас не улыбается. С высокой долей вероятности он сделал этот отвлекающий манёвр со своей улыбкой, чтобы стресс спрятать. — Тебе уж в тот момент будет в-всё равно… Пальцы на моих плечах дрогнули. Всё-таки я прав. — Так, нет! — раздалось над нашими головами. Это оказался только что вошедший Ниальт с чашей фруктов в руках. — Занимайтесь этим сколько и когда угодно, но только не при мне! Дождитесь хоть, пока я усну. — Да мы и не… — начал я, но Роувелл перебил: — Пока что. Принц приподнял правую бровь и, смерив нас характерным для себя взглядом, поднял глаза к небу и прошёл в пещеру. — Лопайте. Еды хватает, но всё равно нужно экономить. Значит, он не готовил. Ну ладно. Мы с Роувеллом поспешили принять презентабельный вид, но как только я дотронулся до его груди, он дёрнулся и согнул спину. — Всё нормально, — я не успел открыть рта, как он выпрямился и, схватив первый попавшийся фрукт, откинулся на стену. — Покажи, — потребовал я. Я тоже умею быть настойчивым. Он корчил из себя сильного и независимого недолго, но скоро, не выдержав такого пристального внимания и коротко глянув на отлично скрывающего свою озадаченность принца, приоткрыл воротник рубахи. Кожа покраснела, но видимых повреждений больше не было. Возможно, синяк всё-таки останется. — Вот это страсть, — прыснул принц, чуть не подавившись чересчур сочной едой. — Можете спать здесь, но только если спокойно, с закрытыми глазами и без сознания. Любые другие подозрительные телодвижения прошу производить не здесь. Должен признать, он немного разрядил обстановку, даже Роувелл улыбнулся. Шутки у него, конечно, как у ребёнка, но ничего, даже это сейчас помогло нам расслабиться. — Спасибо, — сказал я. Он кивнул, и больше мы сегодня с ним не разговаривали. Я правда рад, что теперь нам не придётся мёрзнуть на улице. Как и было условлено, мы укрылись шкурами и спокойно легли. Принц сначала расположился ближе к углублению пещеры, но через некоторое время перетёк к любовнику. Мне снова не спалось. Он улёгся на небольшом расстоянии, укрываясь другой шкурой. Боится приблизиться. Он глазел на него недолго, пару раз провёл рукой по шкуре там, где у Астрагора предположительно находилась грудь, и закрыл глаза. К счастью для себя, я уснул почти сразу после наступления тишины. Почаще бы дни заканчивались на такой позитивной ноте.***
Я думал, что за ближайшие пару дней меня никто не взбесит. Ошибся. Таким вот образом, на иголках, метаясь от одного истеричного и побитого жизнью зеленоглазого парня к другому, прошла почти неделя. Запасы продовольствия не скудели, что показалось мне странным, но приятным. В свой последний полёт Астрагор притащил много всего, поэтому голодного обморока пока не предвиделось. Сам «кормилец» все дни приходил в себя на какие-то минуты, получал из заботливых рук принца питьё и сменял положение, затем отключался снова. Признаться честно, я почти всегда не мог перестать смотреть на то, как Ниальт удерживал его голову на сгибе локтя, приоткрывал рот этой же рукой и поил из глиняной пиалы. И смотрел с таким трепетом… уверен, раньше этот самый трепет сиял ещё ярче. Со временем его глаза, возможно, слегка потухли, и происходящее воспринималось им как должное. Ему требовалась всего одна чаша в день, и после каждого приёма жидкости раны начинали затягиваться буквально на глазах. Сносно соображать Астрагор смог только на пятый вечер. То есть, сегодня. Он открыл глаза и начал вполне осознанно оглядывать помещение, будто пытаясь высмотреть изменения. Принц это сразу заметил. С улицы. Он свято верил в то, что белая Фурия однозначно поправится, и любезно поделился с нами картой земель, находящихся южнее их острова. Сказал, там много всего интересного. Поэтому я сидел и максимально аккуратно переносил информацию в свой блокнот, а Ниальт копался в бумагах, пытаясь найти что-то интересное. Он достаточно открытый человек и правда похож на ребёнка. Будто всех лет после их первой связи с Астрагором не прошло вовсе. Он по привычке взял пиалу и приблизился к мужчине. А тот передёрнул плечами от холода и посмотрел на него как на прокажённого. Здесь правда похолодало, и если бы не большой чёрный обогреватель у меня за спиной и под боком, я бы околел к чертям. А Ниальту приходилось кутаться — любое предложение присоединиться (вызывающее не ярко выраженное, но недовольство со стороны самого источника тепла) он отметал без видимой на то причины. Когда парень протянул одну руку к голове мужчины, последний вдруг отвернулся. — Тебе нужно пить, чтобы восстанавливаться. Два дня назад мы сняли повязки, и поэтому оставшиеся раны было отлично видно. — Нет, — упрямо отрезал Астрагор. — Тебе нужно, слышишь? — Отстань от меня. Вода в чаше слабо покачнулась, но сам принц не изменился в лице. Привык? В этот момент я подумал: мог ли Астрагор, когда рефлекторно оттолкнул Роувелла, принять его за Ниальта? Если он и правда относится к тому, кто в нём души не чает, как к рабу, отребью, то я его заранее ненавижу. — Ты и так за эти дни позволил себе слишком много вольностей. Принц сжал губы, быстро закивал и поднялся на ноги. После этого он поставил чашу на ящик и вышел. Я разозлился — поразительный талант, выводить из себя двумя фразами, обращёнными не ко мне! Когда я уже хотел возразить, впереди возникла чёрная кисть. Роувелл прижал уши к голове , голову — к полу. Даёт мне понять, что лучше мне сидеть. И он каких-то пару дней назад клялся убить Астрагора? Впрочем, ладно, он прав, сейчас с этим ублюдком конфликтовать и правда рискованно. Я продолжил нацарапывать карту. Прошло уже где-то полчаса, а принц назад так и не явился. Астрагор продолжил лежать и смотреть в стену. — Пойду верну Ниальта, снаружи холодно, — я похлопал по оплетающему меня чёрному хвосту. Дракон тут же отпустил меня, и я оказался на улице. Ух, здесь и правда очень холодно. Ниальт не ушёл далеко и сидел в своём убежище. Заметив меня, он сначала отвернулся, затем затянул свою привычную шарманку: — Как же я боюсь за него… Его глаза покраснели за считанные секунды, но вместо сочувствия меня почему-то захватила злоба. Я так и продолжил стоять у входа. — Почему? — я старался быть спокойным. Ниальт предупреждал, тысячу раз предупреждал, что мне не стоит говорить об этом. Но я уже не мог сдержаться. Я считал Астрагора мудаком, моральным уродом, как выразился Роувелл, сволочью, и всеми нелестными словами. Сначала только за его поступки касательно общественности. Теперь за Ниальта. Отчего-то я был более чем уверен, что он является жертвой. Даже если проводить параллель со мной и Роувеллом, это получается так. Хотя… у меня тоже есть причины вести себя таким образом. Но Астрагор… Какие у него могут быть причины? Он просто так уничтожил свой род. Таким и причин не нужно. — Что почему? Потому что ему плохо. — Я не об этом, — я не сдержал раздраженный вздох. — Он себя так ведёт, игнорирует тебя, а ты за него ещё и беспокоишься! — Слушай, я же говорил те… — Говорил, и что? Мне жаль тебя. Ты здесь совсем один! Он отрезал тебя от всего мира, от племени, теперь ещё и сам молчит! Ты будто вещь в его руках! — Не надо меня жалеть! — он встал и с презрением смотрел на меня сверху вниз. Пытается строить из себя всю из себя гордую и бесчувственную злюку, а по глазам видно, что сейчас заплачет. Самому себя жалко. Только не говорит. Я и сам не знал, что на меня нашло, я постоянно ругаю тех, кому есть дело до чужих отношений, но почему-то именно сейчас не мог остановиться. Моей задачей было улаживание конфликтов, а в итоге я сам подливал масла в огонь. Вот ведь вывел! — Тебе нужно бежать от него. Он тебя угробит! — Хватит. — Сам же знаешь, как он относится к людям. Просто продаст каком-нибудь извращенцу в один прекрасный день, и всё! — Завали, иначе врежу! А по щеке слеза покатилась. Врежет он мне! Напугал ежа голой пяткой! Вроде взрослый человек, даже старше меня, а ведёт себя как ребёнок! Будь я немного наглее и не таким добрым, схватил бы его за руки встряхнул хорошенько. Я шагнул вперёд. Он смотрел на меня исподлобья, сжимая в руке ветку с привязанным к ней углём до побеления пальцев. Злым для меня быть не характерно, поэтому я не имел ни малейшего понятия, как выглядит моё лицо. Наверное, не так пугающе, как хотелось бы, потому что он не двигался. Просто смотрел на меня. Он тоже старался, так сказать, «показать зубы», но выходило очень плохо. По крайней мере, у меня точно выходило это гораздо лучше. Я не знаю… по взрослому, что ли… Он не выдержал и опустил голову, левой ладонью сначала убирая волосы от лица, затем проводя ей по щеке. Лишь бы не заплакал. Но как словом, так и делом: хоть он и показал жестом, мол, ступай себе, рука перетекла на рот, накрывая его. Я почувствовал неладное. — Иди на место. Не убедил. — Иди! Голос дрогнул. Ясно. Я попытался заглянуть ему в лицо, но он отвернулся. Где-то я это уже видел. — Эй? — Пошёл вон! — выкрикнул он, и всё, на этом конспирация кончилась. Неужели я такое чудовище, что своим давлением заставил человека рыдать? Успокаивать не умею, у преподавателей уроки не брал. А уйти было самым неправильным решением. Поэтому я решил привести в действие свой старый метод и, рискуя собственными руками и головой, обнять его. Мне удалось это с трудом, он почти ударил меня, но мне удалось прижать его к себе. Один, что я делаю… надо всё-таки найти преподавателя по успокаиванию и взять у него пару упражнений. Первое время парень постоянно норовил вырваться, но со временем понимал, что это бесполезно. Он истощён ещё больше, чем я, и я, внезапно, оказался сильнее его. Он всхлипывал и дёргался из-за истерической икоты, но молчал. Кажется, он вообще не успокаивался. А я молился, чтобы рядом не было Роувелла. Он точно не поверит, что я всего лишь его успокаиваю. Да и если поверит, тоже не будет ничего хорошего — хоть он и стал относиться к нашим соседям проще, он всё ещё против сотрудничества и тем более поддержки. Наверное, он догадался, что я собираюсь поддержать принца словесно, но что до объятий… скорее всего, он верит, что я на это не способен. Чужие ладони сжали мою рубаху на груди, одной из которых парень вскоре зажал себе рот, прижавшись лбом к плечу. Хотя бы так. Действенный способ. От него по-человечески пахло луговыми травами. Дыхание становилось ровнее, голос тише. Он будто бы принюхивался. Это было странно, но я не шевелился. Если это поможет ему успокоиться, пусть продолжает. Я упустил тот момент, когда он слегка отстранился и теперь смотрел на меня. Наверное, сказывается продолжительное голодание, но я правда соображал очень медленно, и не сразу обратил внимание, что наши головы находятся слишком близко друг к другу, его рука лежит у меня на груди, а мои ладони держат его выше талии. Вся неловкость создавшейся ситуации дошла до нас обоих одновременно, и мы синхронно отшатнулись друг от друга. — Спасибо за поддержку, — опомнился принц, беря себя за плечи. — Ты и правда хороший друг. Он назвал меня другом? Это… это приятно. Несмотря на моё поведение, наши разногласия, он всё равно благодарен. — Не то чтобы я считаю тебя своим другом, — опомнился парень, замахав руками, — просто констатирую факт. — Я понял, — соврал я, кивнув с доброжелательной улыбкой. — А ты? — Сейчас мне уже легче. Давай не будем начинать заново. Пошли, скоро опять дождь лупанёт. Значит, не понял. Непробиваемый. Ладно. Надеюсь, он всё же запомнит хотя бы что-то из моих слов и начнёт делать вывод. Возможно, даже рассмотрит вариант побега. Но не сегодня, да. Роувелл встретил меня спокойным взглядом, снова приглашая меня на пригретое место и обнимая хвостом. Астрагор тем временем устроился у стены полусидя, пристально следя за нами с Ниальтом весь путь от входа в пещеру до места ночлега. Надеюсь, он не взбесится из-за нарушения личного пространства. Ему вообще, что ли, не холодно? Он сидел с голым торсом и изображал полное отрешение от действительности, будто что-то обмозговывая. Аналитическое мышление выбили? Лучше б они тебе твою дурацкую беспричинную злобу вытрясли до последней крошки. — Вы подружились? — вдруг спросил он. Этот вопрос всем, кроме меня, показался необычным. Принц так вообще сжался и теперь прятал покрасневшее лицо ещё больше. Он ему что, и дружбу заводить запрещает? — Да, а что? — тут же выпалил я. Мужчина кивнул и сильнее укутался в одеяло. — Это ведь прекрасно, — и улыбнулся. — Моё отсутствие плодотворно влияет на ваш коллектив. В своей манере улыбнулся, будто не предвещая ничего хорошего. Он взял из чашки фрукт и с трудом поднялся на ноги. Травмированную руку он держал за шкурой, а по здоровой, капая на пол, уже бежал сок поглощаемого им несчастного фрукта. Мерзость. Что ж, он почти в полном здравии. Надеюсь, совсем скоро наша пытка закончится, ремни будут готовы, мы распрощаемся и больше никогда не увидимся. Ещё бы Ниальта отсюда вытащить, вообще бы прекрасно было. И надеюсь, Астрагор и правда рад за нас, а не паясничает.