Сюрприз от предков_2

      Как оказалось, известие о смерти Астрагора мигом облетело всю окраину материка. Он ушёл мирно во сне. Не так, как должен был. Те мучения, которые он испытывал последние месяцы, не стоят и половины того, что он сделал. Наверное, предки решили смилоствоваться над ним из-за приступа святости, поразившего его примерно в одно время с болезнью. В любом случае, мои руки опустились. Нет, не так: они буквально упали, вооружённые раскалённой заготовкой для секиры, навсегда оставляя след на наковальне. Вывод о тематике дальнейшей беседы напрашивался сам собой: отчего-то мне казалось, что теперь он точно откажется возвращать меня в Зелёные земли, поэтому я решил действовать незамедлительно. И начал разговор издалека. Принц подавлен, но, надеюсь, он подскажет мне, как можно без лишних ухищрений и       — Мне нужно на остров.       Голос сел, пришлось прокашляться.       — Зачем?       И почему Илия постоянно что-то ест или пьёт, когда мы разговариваем серьёзно? Он откинул чёлку назад и прислонился спиной к балке. Ещё бы немного, и вино из стакана бы сбежало на кучу из сабель, рядом с которой он остановился.       — Ниальт. Он… я должен его поддержать.       Вдруг парень напротив изменился в лице. Он потёр шею сзади и наконец отставил кружку в сторону. Долго открывал и закрывал рот. На улице потихоньку начал накрапывать дождь.       — Видишь ли… принцу не то чтобы нужна помощь.       — Всем в его ситуации нужна помощь. Ему — тем более, они почти всю его жизнь вместе прожили.       Илия прикусил кончик языка и коротко глянул вперёд и снова уткнулся взглядом в пол.       — Ниальт покончил с собой. Похоронил Астрагора… и вскрылся сразу же.       Мир рухнул. Нет, я не преувеличиваю. Я видел, как всё окончательно грохнулось на дно. Оставшиеся балки треснули и накрыли с головой. И если раньше было, куда падать и чему меня накрывать, то теперь ничего не осталось. Всё слишком внезапно. Слишком резко. Я осел на возвышение за спиной и дотронулся до лба.       То, что Илия не доставит меня на остров, я чувствовал чуть ли не с того момента, когда Астрагор клялся в обратном:       «Илия — прекрасный партнёр по торговле, и способен выполнить любой приказ, как бы он не шёл вразрез его убеждениям и чувствам», — так он мне сказал. Как можно быть в ком-то настолько уверенным?       Его можно понять: он хочет оставить меня рядом с собой, и теперь, когда его цель так близка, он не намерен отступать.       — Но как же Роувелл?       Ладно, чёрт возьми, я сдался.       — Иккинг, — вдруг Илия накрыл мою руку ладонью и странно посмотрел на меня.       Я отшатнулся. Что это в его глазах? Надежда? Мольба? Дождь потихоньку смолкал, но мелкие капли воды всё ещё украшали отлично пропитанное воском дерево.       — Можно тебя попросить?       — Да, вполне.       Что с ним? Куда делась вся решительность? Он выглядел будто подросток, ещё не умеющий строить диалог.       — Останься со мной. Команда к тебе привыкла, ты нравишься им.       Приехали. Я ошибся: решимости у него было не занимать, и явилась миру его решительность в самый неподходящий момент. Никогда не думал, что стану заложником чьих-то чувств. До чего мы докатились.       — Я бы с радостью, но… — я шёл в отказ и старался не позволят себе лишних слов изо всех сил. — Я всё ещё должен его вернуть.       — Да зачем он тебе?       А вот это было слишком неожиданно. Вполне логично, что он будет приводить всевозможные аргументы, но чтобы так резко… Глядя на это строгое выражение лица, я напрягся. Былые эмоции от смерти его начальника исчезли, будто были очередным моим приходом, он смотрел на меня с нехарактерной строгостью, что какие-то лет пять назад меня бы жутко напугало.       — То есть как «зачем»? Я люблю его и хочу быть с ним.       — А ты уверен, что ему самому это нужно? Почему он до сих пор так и не нашёл тебя? Он находится с Астрагором на одном острове, почему он до сих пор не спросил его о тебе? О том где ты, как и с кем. Он ненавидит Астрагора, да, я помню. Но если бы он любил тебя и нуждался в твоём присутствии, он бы переступил через свою гордость и спросил бы! По головам бы пошёл, лишь бы вернуть! А за месяц он этого так и не сделал! Значит, ты ему не нужен. А мне нужен. Я хочу быть рядом с тобой. Я… в общем… забудь.       Илия не знает, что Роувелл не может покинуть остров… но… мог ли он и правда… если захотел бы… найти меня?       Почему-то я чувствовал, что наш разговор закончится именно так. Тогда я начал соображать. Козырь в рукаве в виде принца безнадёжно утрачен. Моим единственным билетом на свободу был Илия. Что следовало сделать теперь, когда я лишился и его?       — В вашу последнюю встречу ты ведь кое что подписал, так?       Вот ведь чёрт. Только не это. Только не сейчас.       — Теперь ты преемник Астрагора, — парень как-то обречённо вздохнул, после чего прибавил: — Как бы хреново это не звучало.       Я отложил молот в сторону и снял фартук, несдержанно откидывая его куда подальше. Илия впитывал каждое моё движение и, кажется, не собирался сдаваться.       — Теперь ты должен приступить к выполнению его обязанностей.       — Никто не пострадает, если я займусь этим позже, — я тоже не собирался ему уступать, припоминая, где оставил свой багаж. — Когда решу свои проблемы.       В кузнице раздался громкий хлопок: Илия слишком громко поставил руку на стол. Специально или нет, неизвестно.       — Пострадает, — процедил он сквозь зубы. — Товар производится обычными крестьянами, это их хлеб. Если не забрать его вовремя, кто-то из них может остаться голодным.       — Мне нет никакого дела до этих крестьян.       — Не думал, что ты так жесток.       Я не нашёл, что ответить. А что отвечать? Да, нет никакого дела. По боку. Безразлично. Параллельно. Однофигственно. Ни жарко, ни холодно. Наплевать, начхать, ох, бля-я-ять…       Не знаю, как я ещё руками размахивать не начал, вспоминая все выражения, которыми ещё можно описать моё отношение к толпе абсолютно незнакомых мне людей. Я вроде как не. Мне никогда ни до кого не было никакого дела. Я бы без раздумий сбежал с Беззубиком куда глаза глядят ещё тогда, когда из-за своих же фокусов приблизил себя к убийству первого дракона на курсах. Если бы не Астрид, так всё и было бы.       Из этого следует, что мне было всё равно даже на народ, который в теории когда-то там должен был стать моим. Я никогда ничего к нему не чувствовал. И поэтому никогда не хотел быть вождём. В общем, да. Чтобы точно ни у кого не осталось вопросов: вертеть я хотел этих крестьян, и осью был мой детор…       — Короче, для начала тебе в любом случае надо познакомиться с тем китайским ублюдком.       — «Китайским ублюдком»?       — Да. С тем самым, с которым у Астрагора была сделка ровно в тот момент, когда ты с твоим парнем к нему впервые завалились.       — Что?..       — Ну, помнишь, он был одет в такой балахон.       — Ты там был?       — Ну, да. Мы сотрудничаем с незапамятных времён.       И всё, после этих слов я точно взорвался.       — Тогда почему ты не веришь в драконов? Ты должен был видеть его в этом облике! Или ты снова врёшь?       — Зай, не употребляй в мою сторону слово «врёшь», будь так добр. — Илия тоже, хоть и не так резко, начал терять самообладание и в переводе на аллегорию «загорался», с каждым словом приближаясь всё ближе. — Я не договариваю, делаю вид, что чего-то не замечаю, но никогда, заруби себе на носу, — и вот он стоял рядом, уткнувшись указательным пальцем мне в грудь. — Не вру.       — И всё-таки?       Доброжелательный тон окончательно собрал вещи и улетел в пешее интимное.       — Ну, — парень в очередной раз попытался стать «паинькой» и перешёл на беззаботный тон, отпустив меня и разведя руками. — Наверное я не застал момента его «чудесного превращения». И больше этих чудищ никогда не видел.       Громадных бореев в загонах, он естественно тоже не приметил. Понятно. Понятно, но нихрена не логично, правда. Впрочем, ну и хер с ним. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль о том, что когда-нибудь я совершенно точно обязан познакомить его с Роувеллом. Пусть даже у кого-нибудь из участников процессии седых волос прибавится.       — Мы на Криспиане не так уж и долго пробыли. Узнали только, что вы припёрлись, и всё. Я заметил, как вы заползли в хижину ведьмы и… ну… саданул твоего Роувелла по голове. А Эмир — тебя. Прости. Когда вы были в отключке, Эмир сказала, что ей вас жаль, а потом мы с Филимоном ушли с острова.       Угу, прощаю, что нам чуть не проломили головы. Оказывается, парни «познакомились» ещё четыре года назад. причём в особо тесном контакте. Значит, сцену с Эмир и Астрид и последующие Астрагоровские злодейства он уже не застал.       — Если ты знал, что мы ни в чём не виноваты, почему не спас нас?       — Хм, — взгляд наполнился усмешкой, — потому что мне было… плевать?       …       — Да, плевать на других. Как и тебе на крестьян. Поэтому я даже не подумал о том, чтобы кого-то спасти, пусть и тех, кто ни в чём не виновен.       Я не мог отвести от него взгляда, понимая, к чему он клонит.       — Вот, к чему приводит равнодушие в тех ситуациях, когда ты, пусть и не своей воли, ответственен за случившееся.

***

      — Ну и для чего мне ему кланяться?       Не спрашивайте. Просто не спрашивайте.       — Он что-то типа «главного босса» для Астрагора. И так как теперь ты его замещаешь, тебе надо с ним познакомиться. Для твоего же блага…       «Главного босса», значит. Мы остановились в лагере за херову тучу километров от дома Гудбранта, в окружении полчища низкорослых людей в доспехах, украшенных золотым рисунком в виде длинной ящерицы. Это не могло меня не удручать. Разглядывать интерьер я не собирался, соорудив из многочисленных подушек подобие кресла, усевшись на него в раздумьях да на том со знакомством убранства и покончив. Драгоценное время тратится впустую, а до окончания срока в две недели остаётся каких-то три дня! Добраться до Зелёных земель я смогу только по воздуху, и оттого ситуация становилось максимально херовой. Где я возьму дракона? Если только у этого «босса» где-то на заднем дворе не завалялся.       — Типа, когда устраиваешься на работу, хочешь-не хочешь, а придётся знакомиться с начальством. Так ведь?       — Я никогда не устраивался на работу.       — Ах да, точно, простите, ваше Высочество, — Илия отвесил театральный поклон и сделал странный жест руками. — Как я мог забыть.       Ему было весело: он с интересом и детским задором разглядывал на стене огромный тесак из гладкой белой породы, будто не он с траурным лицом вчера в кузницу залетел.       — Хватит паясничать.       — Кстати о высочестве, — вдруг он отвлёкся от созерцания чуда враждебного вооружения и начал рыться в сумках, теперь мёртвым грузом закреплённых за моей «величественной персоной». Чтоб их. — Ваш плащ, Господин Арлет.       В руках он держал дорогущий Астрагоровский плащ, невесть откуда взявшийся. Несмотря на испытания климатом, ткани не потускнели и не растянулись, а на оборках и рукавах не обвисло ни единой нитки. Безупречное качество феодального великолепия, которое, уверен, будет на мне болтаться как на корове седло.       — Э, нет, я его не надену, — я отшатнулся, выставив руки вперёд, — я и так убого выгляжу, зачем делать ещё хуже?       — Не-а, ты обязан его носить. Голубой цвет символизирует его, и…       — Ну так я и не Астрагор. Совершенно другой человек и, типа, у меня может быть свой символ? Даже другой цвет, почему бы и нет?       — Ты не понял. Голубой цвет — символ китайца, а не нашего Астрагора. Это символ принадлежности к нему.       — Я ему и не принадлежу!       — Прости, солнце, но тебе придётся его носить. Иначе этот хер китайский тебя сожрёт.       Вот ведь засада.       — Буду надевать его только для переговоров.       На Астрагоре он казался не сильно большим, но когда я взял его в руки и раскрыл, чёрт возьми, готов поклясться, что походил он ни на что больше, кроме как на хренов парус. Я даже предположить не мог, что его владелец настолько огромный! В понятии местных и просто разных людей с континентов я тоже был далеко не маленьким, возвышаясь над ними на пару голов, но, Тор Всемогущий, по сравнению с Астрагором я был, скорее веточкой, на фоне огромного такого дуба. По моим наблюдениям, человеческие воплощения драконов всегда превосходили людей в размерах, тем более таких тощих, и тут уж ничего не попишешь.       — Да я в нём утону! Мне два раза обмотаться хватит.       — Ну обмотайся уж как-нибудь.       В ответ я малоразборчиво выразил своё недовольство и снова попытался наложить ткань друг на друга так, чтобы придать ей максимально возможный божеский вид. Плечи чувствовали себя довольно-таки неплохо, а всё, что находилось ниже… ну… не очень. Указательный и средний пальцы на правой руке по некоторым причинам теперь не гнулись, и оттого провести такую ювелирную работу стало вдвойне трудно. При каждой манипуляции висючки на воротнике издевательски брякали друг об друга, делая процесс одевания ещё более абсурдным и раздражающим. Человека напротив это только забавляло. Ну-ну, ещё посмеёшься у меня.       Кое-как изловчившись и заправив одну часть сильно близко к спине, а другую пропустив под подмышкой, я связал это непотребство своим льняным поясом (носить кожаный наотрез отказался) и со страдальческим видом согласился идти на аудиенцию к будущему, кхм, работодателю.       От количества окружающих нас деревьев становилось трудно дышать, хоть и должно быть с точностью до наоборот: и вот я почти задыхался, передвигаясь вперёд под чётким руководством слишком часто мелькающим вокруг меня парня. По мере приближения к цветастой хижине усиливался удушающий запах пряностей, а пёстрость убранства вызывала рябь в глазах. Я его ещё не видел, а уже не уважаю за вкусы. И вот мы вошли.       Я обвёл взглядом сидящего перед собой и замер: длинные ослепительно белые волосы, светлая кожа, растянутые в ухмылке губы, — всё это казалось до противного знакомым. Глаза человека были прикрыты полупрозрачной чёрной вуалью так, что едва можно было уловить их очертание. То, что это не «наш» Астрагор, я, конечно, понял почти сразу. Но дурацкое чувство чего-то прекрасно фальсифицированного и оттого пугающего, холодом сковавшее кожу, не покидало и по прошествии нескольких минут.       — Значит, это ты — преемник Астрагора?       Голос разбил последние сомнения в том, что передо мной сидел незнакомец. Во-первых, Астрагор бы поздоровался, а во-вторых, голос этого человека скорее походил на скрежет сабель, а не на привычный белый и пушистый бархат, присущий обаятельным мерзавцам. Он звучал выше и моложе, точно принадлежал дофига доброжелательному юному чародею из легенд.       — Да. — Поколебавшись, ответил я.       — Весьма интересно, — в противовес собственным словам он собрал свои белые как снег волосы ладонью и со скучающим видом скрутил их, затем протыкая огромной красной иглой. Они себе волосы иглами скрепляют?.. — Не ожидал, что он выберет того, кого собирался убить.       Значит, этот тоже в курсе. Какие же просвещённые, хоть стой, хоть падай. И ни одна тварь, даже не заинтересованная во вреде ни в чём не повинным подросткам, не встряла и не спасла нас.       — Моё имя Лонгвей. Также я более известен как АстрагОр.       — Астрагор. — Переправил я без задней мысли, сам не зная, для чего.       — Астрагор. Гор — имя древнего бога неба и солнца, «недостижимый», а «Астра» в переводе с языка греков означает «звезда». Астрит просто не правильно расслышал.       Всякое в жизни встречалось и приключалось, но такого раздутого самомнения я ещё не видывал. От слишком сильно затянутого пояса ли, от деревьев, толпы народа или непомерной наглости, стало понемногу перехватывать дыхание.       — Поэтому я АстрагОр. — Зачем-то он помедлил, заставляя вернуть рассеянное злость внимание к нему. — Настоящий.       — А тот что, игрушечный, что ли? — вырвалось у меня вслух. Пришлось немного ослабить пояс.       — Он — лишь копия меня, — он говорил непривычно спокойно и будто сам себе нравился. — Весь он от ног до головы — фальшивка, созданная мной для отвода глаз.       «Созданная». Слишком много на себя берёт. Он не выбирал рождаться альбиносом. И если Астрагор его копия, то чего это он под него свои волосы в белый выкрасил? Вряд ли он таким родился, его кожа не выглядит мертвецки белой. Только я хотел возмутиться, Илия положил руку на плечо. Он поджал губы и показал мне, что лучше держать рот на замке. Ладно. Что-то такое, впрочем, я подозревал: Астрагор вообще не был похож на жестокого преступника, больше на истеричку, не отвечающую за свои же руки. Ну или он ловил приход и устраивал истерику после каждого злодейства. Теперь всё понемногу встаёт на свои места. Только вот нахрена мне эта информация?       — Впрочем, тот мальчишка встретил свой закономерный конец. Это не имеет значения.       С этими словами он махнул рукой, после чего все начали выходить. Мальчишка? По сравнению с нашим Астрагором этот как раз и выглядел как мальчишка едва старше меня. Это очередной фокус чувство собственного величия или я чего-то не знаю? Парень за моей спиной похлопал меня по плечу и с сочувствующим видом покинул хижину, оставляя меня наедине с этим «настоящим» Астрагором.       — Для начала я хочу задать себе один вопрос… — он сделал драматическую паузу и еле заметно скривился. — Тебя, надеюсь, привлекают исключительно женщины?       Услышав вопрос, я на пару минут утратил воинственный вид. Зачем ему эта информация? Типа, это как-то может отразиться на том, как я буду товар перевозить?       — Имей ввиду, если ты солжёшь, я всё равно узнаю правду.       — Нет, не только женщины.       — Ох… — он раздражённо выдохнул. — Теперь понятно, чем он руководствуются, выбирая себе приближенных.       Ну и чёрт с тобой.       — У тебя есть мужчина на данный момент?       — Да.       — Настоятельно рекомендую не проявлять с ним чувств на людях. Иначе очень сильно пожалеешь. За каждое проявление чувств Астрагором к своему крестьянину доставалось и мне. Я устал от этого. Поэтому любой проступок — и полетят головы. В первую очередь — твоего любовника. Всё ясно?       Ага, ясно. Доступнее некуда.       — Кто он?       — То есть? — Нет, серьёзно, может ему список предков до десятого колена предоставить? Или карту тела Роувелла? С обозначением эрогенных зон.       — Тот Астрагоровский пасынок — Риаваль?       А вот теперь стало страшно. Откуда он, чёрт возьми, всё это знает? Я замялся.       — Отвечай мне.       — Я не хочу. Он не имеет никакого отношения к делу.       — Имеет, причём самое прямое. — Я ожидал, что он со страшным лицом развернётся и попытается испепелить, как это делал наш старый до… старый знакомый Астрагор, но вместо этого он повернулся ко мне спиной и нервно забарабанил железными когтями по своему столу. Приглядевшись, я понял, что это были кольца с острым шипом, имитирующим драконьи когти, штуки по три на каждом пальце правой руки. — Он ведь твой партнёр: в быту, в доме, постели. И его мнение точно будет иметь вес в твоих решениях по поводу работы. Оно ведь имеет вес в обычное время?       Я недоверчиво скривился. К чему он клонит?       — Имеет ведь? Насколько гармоничны ваши отношения?       Да какое ему дело, чёрт возьми…       — Мне нужно знать всё.       — Не боитесь рано состариться?       Нехорошая ухмылка. Хорошо, что я не вижу его глаз. Он зачем-то начал гладить свои волосы.       — За сто шестнадцать лет старость тронула только мои волосы, молодой человек. Так что нет, не боюсь. Я ничего не боюсь.       Что?.. Сколько лет? В душе не чаю, шутил он, или нет, но что-то мне подсказывало, что именно в этот момент он был серьёзен как никогда.       — Так что? Я могу как-то тебе помочь? Может, твой партнёр не разделяет твоих взглядов?       — Не можете вы ему никак помочь, — как гром среди ясного неба в хижину вернулся Илия. — Я его парень.       А вот это уже внезапно. Естественно, я чуть не спалил весь план к чертям, но вовремя совладал с собой. Вопрос уместности его выпада остался открытым. И да, хм, значит, никогда не врёт?       — Неужели? — мужчина был удивлён не меньше меня, хоть и произнёс свою реплику с некоторой издёвкой. — Вот бы не подумал, что тот, кто таскается с каждой встречной юбкой, может быть неравнодушен к себеподобным. Что случилось в твоей жизни, что твои взгляды изменились?       — Э, слышь… это не ваше дело.       — Я не верю вам.       Да ну ёб твою мать. Щас доказать попросит.       — Ты просто его покрываешь. Докажи мне, что неравнодушен к нему.       — Мне ему прям тут отсосать, что ли?       Лонгвея очень заметно покоробило.       Пока Илия не вдарился в самодеятельность, я взял ситуацию в прямом смысле в свои руки и, притянув его к себе, поцеловал. Ужасно с моей стороны. Знаю. Но ситуация требовала незамедлительных решений, и неизвестно, какое бы принял Илия. Он принял мою игру, обнимая талию обеими руками и продолжая поцелуй. Происходящее сейчас сильно отличалось от случившегося в Каменном городе. Меня не пытались подчинить, лишь поддаваясь манипуляциям и доводя их до логического завершения. Странное ощущение.       — Достаточно.       Громко и чётко, без мурлыкания. Здорово он озадачен. Мы одновременно отпрянули друг от друга, Илия делал это нарочито медленно, что спровоцировало в китайце нервную честоку.       — Либо ты настолько животное без принципов, либо ты говоришь правду. Что ж, ступайте. Никаких проявлений чувств на людях. В остальном единственное, что имеет значение — твоё служение, Иккинг.       Путь обратно до палатки был очень неловким. Я чувствовал себя просто ужасно. Илия защищает меня, а я, получается, просто пользуюсь его чувствами? Чем я тогда лучше Астрагора?       — Ну и как тебе твой китайский господин?       — Отвратительно.       В знак солидарности ли, или просто забавляясь моим выражением лица, Илия громко рассмеялся и похлопал меня по плечу.       — Привыкнешь.       — Не собираюсь я к нему привыкать.       — Эй, стопорни-ка, — с этого момента его лицо начало приобретать серьёзность. — Если ты не заметил, Лонгвей очень страшный и влиятельный ушлёпок. Поэтому тебе придётся хоть иногда ему улыбаться. К тому же, ты подписал бумагу.       — В этой бумаге не было и слова про Лонгвея. Я согласился продолжать дело Астрагора, а не быть в подчинении у какого-то очередного психопата.       — Ладно, можешь не улыбаться.       Видно, парень всеми силами старался поддержать дружелюбную атмосферу нашего разговора. Через зубы, мучительно, но пытался.       — Если бы не этот психопат, Астрагор бы загнулся от кровопотери ещё лет двадцать назад, когда в очередной раз пытался вскрыться. Он не только спас ему жизнь, но и сделал богатым и знаменитым.       О том, что не будь Астрагора в принципе, я и Роувелл бы вообще не оказались в нашей нынешней ситуации, я решил умолчать. Иначе наш разговор грозился продлиться слишком долго и нудно. Вместо ответа я пожал плечами.       — Скоро всё будет хорошо, — Илия положил ладони мне на плечи. — Ты и Роувелл будете жить препиваючи. Ты будешь не обделённым торговцем, вы ни в чём не будете нуждаться.       С каждым словом он говорил всё тише, приближая лицо к моему. И несмотря на спокойствие, тоска из его глаз не исчезла. Я почувствовал себя самой конченой тварью на свете.       — Зачем ты солгал?       Судя по его лицу, он очень не хотел, чтобы мы поднимали эту тему. Но не ответить он не мог.       — Чтобы обезопасить твоего Роувелла, разве не понятно? Я-то смогу скрыться от этого ушлёпка, а вот вы ещё слишком зелёные для этого. Или ты хотел сказать правду и подвергнуть своего парня опасности?       — Я не хочу подвергать его опасности. Но… прятаться я тоже не хочу. Слишком долго в своей жизни я прятался и ничего не делал.       — Я понимаю. Но все мы родились в то время, когда подчиниться — означает выжить.       Как же он прав.       — Лучше быть правой рукой дьявола, чем стоять в него на пути, Иккинг.       С этим я согласиться не мог. Подчиняться, улыбаясь и делая вид, что слушаешь его, можно сколько угодно. Но работать на этого самого дьявола и на самом деле выполнять все его грязные приказы было для меня непозволительной роскошью. Поэтому, скрепя сердце, я решил, что, к моему великому сожалению, нам с Илией не по пути.       — Я обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы ты и Роувелл были в безопасности.

***

      Несмотря на всю убедительность слов и блеск в глазах… я не мог ему доверять. Поэтому с первыми лучами солнца я отправился на пристань, чтобы разузнать о приходящих и уходящих суднах. Как выяснилось, блеск Астрагоровского халата значительно облегчал жизнь. И на поиски хотя бы чего-то, что связывало бы меня с Олухом, вместо вечности я потратил два дня. До окончания действия моего общения оставалось меньше суток, и я не заметил, как от внутренней паники то и дело заламывал пальцы, очнувшись только в тот момент, когда завернул один из них слишком сильно назад.       В трюм периодически затекала морская вода, разбиваясь об покрытое ракушками и трещинами дно. И как эта посудина до сих пор не затонула? Впрочем, мне нужно сказать предкам «спасибо» просто за то, что я обрёл шанс вернуться домой. Когда речь идёт о спасении семьи, даже рыболовецкое судно в качестве основного транспорта не казалось такой уж плохой идеей. Грех жаловаться. По возвращению меня ждёт долгая и болезненная реабилитация, последствия которой я ощущал заложенным носом и саднящим горлом, но, думаю, это того стоит. Восьмиметровый обогреватель не даст мне свихнуться от скуки во время болезни. Как хорошо, что ночные фурии не болеют человеческими болезнями и могут только их передавать.       Илия, наверное, будет в бешенстве, узнав, что я смотался. Я бы и сам был взбешён не меньше, пойди Роувелл на такое откровенное безумие! Слабоумие и отвага, не иначе.       Прибытие на родину ознаменовало собой сильный удар об, вероятно, берег, от которого меня бросило вперёд. Астрагор передвигался и жил в довольно щадящих условиях, отчего его одежда всегда оставалась в идеальном состоянии. Моя же жизнь излишней комфортабельностью обременена не была, и вдруг мне стало интересно: сколько этот халат выдержит?       При контакте с водой ещё не до конца затянувшаяся рана на правой руке адски заныла. Удивительно, за две недели я почти забыл о её существовании. Только негнущиеся пальцы иногда добавляли остроты в обыденные дела. Надеюсь, когда-нибудь их подвижность вернётся. Поправив повязку и кое как отжав полы халата, я начал ждать удобного момента, когда можно будет незаметно выскользнуть из трюма и пройти к загонам. Ждать пришлось недолго, и уже скоро я перебежками перемещался к своей цели и когда почти уверовал в победу, мне в спину уткнулось что-то довольно острое. Чёрт, халат бы не порвать.       — Медленно развернись.       Слышать из-за спины свой же голос оказалось как-то очень дико. Я ведь молчал? Молчал. Мне мерещится? Возможно. Не собираясь рисковать, я оперативно выполнил требование и сразу же с интересом уставился на человека перед собой. Ну… в смысле как на человека… на себя.       — Какого хера ты тут забыл?!       Арлет.       Я будто смотрел в воду и видел своё отражение: климат наших нынешних обиталищ и образ жизни в равной степени пошли нам не на пользу. И если я, в общем-то, примирился со своим положением и как-то привык к жизни в условиях прекрасной скандинавской погоды, он выглядел так, будто денно и нощно терпел принуждение и был явно не на своём месте.       Раньше он казался «лучшей копией меня», а сейчас… чёрт, даже не знаю, как сказать… он и правда виделся отражением. Не больше, чем отражением с потухшими глазами и злобой к своей «неидеальной версии».       Он держал в правой руке потрёпанный жизнью изогнутый меч и пристально смотрел перед собой. Будто призрака увидел. Это совершенно не тот Арлет, которого я помню.       — Как ты тут оказался? И где Беззубик? Если его найдут, вас обоих прикончат.       Что? Почему он его так назвал?       — Он сейчас не со мной. Я тут один.       — Тебе здесь не место.       — Ну, я думал, что, раз я там родился, то имею право пробыть там хотя бы десять минут, разве нет?       — Нет. Ты сбежал. От ответственности и от Астрид. Теперь вождём Олуха быть мне.       — И тем самым спас остров. Будь я вождём, всё бы очень плохо кончилось.       К слову, я до сих пор стоял с поднятыми руками. Которые тут же отпустил. К чему он эту шарманку завёл? Не он ли меня прогнал?       — И как будущий вождь, я в праве прогнать самозванца или не пустить его дальше порога.       — Я дико извиняюсь, но ты с ума сошёл? Я как бы и хочу отсюда сбежать.       На это он смолчал. Чувство собственной важности тешит?       — Как ты сюда добрался? И откуда у тебя этот халат?       Да что ему это всё далось-то.       — С рыбаками добрался. А халат… ну, можно сказать, мне его подарили.       — Он раньше принадлежал Астрагору, так?       Почему он постепенно отступает?       — Да. Не спрашивай.       Оружие в его руках дрогнуло, и наконец он опустил его. И голову тоже.       — Откуда это в тебе?       — Что «во мне»?       — Бесстрашие.       Какой-то очень глупый вопрос.       — Ну, наверное, я таким родился?       — Нет, ты таким не родился! — он вновь ожил, наступая.       — Ну, ты не я, чтобы это знать.       — Нет, я…       Дальше он хотел что-то сказать. Долго так хотел. Метался из стороны в сторону, открывал и закрывал рот, что-то хрипел, отчего мне стало как-то даже жутко, но так новыми словами и не разродился.       — Ты не родился таким…       — Возможно, это он меня таким сделал.       Я еле заметно улыбнулся и поджал губы. Арлет вопросительно уставился на меня из-под ладоней, наполовину скрывающих лицо.       — Роувелл. Беззубик. Это он сделал меня бесстрашным.       А ведь и правда. Конечно, я боялся огромной, ещё дышащей туши, которая могла меня убить даже в полубессознательном состоянии. Однако то прикосновение всё решило. Я больше ничего не боялся.       Взгляд напротив источал что-то необъяснимое. Серьёзно, я не мог истолковать то, что видел. Ему будто сказали какую-то прописную истину, дающую ему надежду, хотя я слабо понимал, каким образом эта самая истина может быть связана с ним.       — Дракон?       А нет, кролик.       — Э… ну, да, дракон.       — Ты псих, Иккинг. В хорошем смысле.       Допустим, это комплимент. Нихрена не понятно, но очень интересно.       — Всё хотел спросить: откуда ты родом? — попытался я прикрыть этот парад конвульсий.       — Ты бывал в тех местах, — он опять напрягся. — Чаще, чем можешь себе представить.       Из зелёных земель, что ли?       — Идём.       Накинув мне на голову свой плащ, он повёл меня в неизвестном направлении, стараясь всё время держаться поодаль от людей и передвигаясь за деревьями. На удивление, мы были в точности одного роста. Как дракон, он должен быть выше меня, но нет, мы не отличались ни на миллиметр. Странно. Весь он какой-то странный. Почему он так уверен в моём характере и прошлом? Почему мы настолько похожи? Почему слова о Беззубике так сильно повлияли на него? Он знает меня дольше, чем кажется? Или что? Через пару минут мы пришли. Плащ он любезно оставил мне и уже хотел благополучно сбежать, как я остановил его:       — Кто ты такой?       А ведь и правда. Никто не знал, откуда Арлет родом. Даже сам Астрагор. Ни один из знакомых мне драконов не мог обращаться в человека кроме ночной фурии. Может, он не тот, за кого себя выдаёт?       — Тот, кем ты никогда не станешь.       Ч... что?       С этими словами он молнией вынесся из загона, что я не успел произнести ни звука. Что значит "не стану"? Он о титуле вождя? Так это дураку понятно. Или... или что?       Вторая дверца загона, ведущая вглубь некогда просторного помещения открылась, окатив кожу парниковым жаром. Я нашёл его.