Прости, брат

Благо, рану зашивали под местным наркозом, и Дин не терял бдительности даже в тот момент, когда иголка пронзила кожу на боку. Было больно, да, но он концентрировался абсолютно на другом, моля, кажется, всему, что принято называть «святым», чтобы он сумел освободиться от врачей и лекарств раньше, чем проснётся Сэм и начнёт волноваться по поводу него. Не хватало ещё, чтобы и так расшатанная психика брата подвергалась ещё большему удару. Спустя около сорока минут его поместили в одиночную палату, полностью идентичную той, в которой лежит Сэм, и, наконец, оставили в покое. Голова слегка кружилась из-за впихнутых в организм медикаментов, тянущая, неприятная боль, мучившая своим неприятным отголоском, вызывало тошноту. Глаза периодически теряли видимость, что раздражало больше всего. — Ну как, очухался, балбес? — ворчливый голос Бобби отразился в голове вибрацией, будто в море кинули камушек и по поверхности воды разошлась рябь. — Бобби... — Дин с трудом приподнялся. — Как Сэм? Ещё не проснулся? — Проснулся. Спрашивал, где ты, — честно признался Сингер, устраиваясь на стуле рядом. — Черт! И что ты ему ответил? — Правду. — Правду?! Бобби! — от собственного громкого голоса голова затрещала ещё больше. — Зачем? И что, как он теперь? — Как-как, — проворчал Бобби. — Волнуется. К тебе рвётся. Врачи недавно разрешили ему вставать. Сидит теперь в коридоре. Еле уговорил подождать. — Ясно... — охотник откинулся на мягкую кровать. Сколько он уже не спал? Кажется, целую вечность. — Можешь его позвать? Сингер, что-то недовольно бормоча себе под нос, открыл дверь и вышел. Через секунду дверь снова распахнулась. — Дин! — Сэм, настолько это было вообще возможно при его состоянии, рванул к брату, склоняясь над ним. — Какого черта ты не сказал, что у тебя ножевое ранение?! — Не ори, — тихо попросил Дин, хмурясь. — Я не хотел тебя беспокоить по пустякам... — Ну да. Пустяк — это, когда тебе проводят операцию, идиот! — Сэм, приложив руку к животу с ещё не до конца зажившей раной, плюхнулся рядом. — Не напрягайся так, — Дин мягко улыбнулся. — Чего улыбаешься? — недовольно буркнул младший охотник, хмуря брови. — Да ничего. Просто... я давно уже не видел у тебя столько эмоций, — Дин улыбнулся ещё шире. Он действительно был несказанно счастлив, что брат больше не смахивает на ходящий манекен. — А что, я должен был тихонечко сидеть в своей палате, даже узнав, что ты серьёзно ранен? — Так, рана не серьёзная. — Ну да. Поэтому ты сейчас лежишь после операции, придурок. — Сучка, — Дин демонстративно нахмурился, но в глазах было столько радости, что даже ребёнок, у которого исполнилась заветная мечта, позавидовал бы. Надо же, нужно было самому пострадать, чтобы вернуть Сэма к жизни. Все было настолько просто? Или же дело в чём-то другом?.. Сэм с глубоким вздохом закатил глаза, вымученно опуская лохматую макушку рядом с рукой брата. — Не пугай так больше, — жалобно прошептал он, поворачивая один глаз к Дину. — Извини. Я не хотел, — охотник виновато улыбнулся. — Сэм, у нас с тобой, верней, у тебя будет дело. Когда тебя выписывают? Спрашивал? — Врач говорил, что примерно через неделю, и ещё месяца два-три не делать резких движений, — не поднимая головы, глухо ответил младший. — А что за дело? — Узнаешь, Сэмми. Может, пойдёшь к себе? Чтоб раны не тревожить... — Не-а, я буду тут, — запротестовал Сэм, поднимая голову и откидываясь на спинку стула. — Теперь моя очередь сидеть с тобой, — он слабо улыбнулся, с трудом удерживая дрожащую улыбку на устах несколько секунд, а потом на его лице вновь отразилось спокойствие и умиротворение. — Ладно, но, Сэм, если почувствуешь, что раны болят, дуй к себе, — серьезно наставил брата Дин, откидываясь на мягкий матрас и блаженно закрывая глаза. Усталость последних дней неожиданно обрушилась на него, придавив как снежной лавиной и не оставляя внутри ничего, кроме дикого желания выспаться. Поэтому разум быстро и даже как-то незаметно отключился, погружая сознание в лечебный сон.