И раскроет крылья в оковах

Кофе в бумажном стаканчике греет руки, коллеги вокруг кипишуют насчет побега подозреваемого, и Иван неторопливо разбирает бумаги. Довольно высокая должность не спасает от бухгалтерии и привычно-мерзкой бумажной писанины, за которой можно спрятать злобную ухмылку и спертые материалы дела Басманова. Он не собирается читать его прямо в участке. Пожертвовав обедом, успевает быстро закончить и незаметно свалить из участка. Ментовка жаркая, несмотря на осень, пропотевшая и внимательная, как гончая на охоте. Иван чувствует легкую угрозу и старается почище замести следы, уходя. *** Басманов, на удивление, спит. Все в той же гостевой комнате, неловко свернувшись калачиком и спиной вжавшись в стальные прутья. Руки лежат на раскрытом досье, видимо, Федора просто вырубило во время чтения. Полоса света перечеркивает расслабленные плечи, ключицы, шею. Иван закрывает дверь, не желая мешать отдыхать. На кухне подсыхает вымытая кружка, вторая — Ивана — стоит на столе, с парой сантиметров кофе: утром Иван не успел допить его. Грозный задумчиво застывает у подоконника, и рыжий ночной свет окрашивает его лицо багряным трауром. - Басманов гибко разворачивается, как только Иван закрывает дверь в спальню. Не спал, опасался, не смог довериться сразу. Федор ломает замок на двери и маскирует под рабочий — на всякий случай. Ему надо подумать в одиночестве. Осознать всю глубину пиздеца, в который он умудрился вляпаться. - Дверь скрипнула через четверть часа. Иван оторвался от дела и посмотрел на вход в комнату. Басманов как-то робко застыл на пороге, будто приглашения ждал. — Я разбудил тебя? Прости, — замечает Грозный. Басманов дергает плечами: — Я не спал. Ничего. Видимо, решается и все же перешагивает через невысокий порожек. Присаживается на краешек стула напротив. Он собрал волос в высокий хвост и успел чиркнуть синими чернилами по щеке. Взгляд и правда был бодрый, острый. Иван мысленно запомнил привезти пленнику одежды. Федор по-хозяйски нарыл в холодильнике ингредиенты на бутерброды, собрал все в разваливающиеся кусочками сыра и помидоров кучи и сунул в микроволновку. Синий электрический свет на секунду высветил мокро блестящие глаза, но, когда Басманов повернулся, его глаза были сухими. — Есть что-то новенькое? — поинтересовался он. Иван дернул плечами и кивнул на папку перед ним: — Твое дело. Посмотри, ты не знаешь кого-нибудь из свидетелей? Федор достал бутерброды, ароматно пахнущие специями и топленым сыром, и щедро отдал один Грозному. — И что там? Все очень плохо? Иван усмехнулся: — Вовсе нет. Доказательства притянуты за уши, обвинения неправдоподобны… Кто-то прилично проплатил, чтоб на это закрыли глаза. Басманов фыркнул и незаметно сглотнул. — Вот этого… где-то видел. С фотографии на них смотрел коренастый рыжий мужчина средних лет с острым, волчьим взглядом. По показаниям — просто проходил мимо. — Григорий Скуратов, охранное агентство «Бодигард». Федор огорченно выдохнул: это ему ничего не говорило. Он встал и подошел к чайнику, наливая себе чай. — Его агентство работает на компанию «Хан» Тумэна Дзасагту. Поставка иностранных медикаментов. Кипяток перелился через край и дробно покапал со стола на пол. Иван смерил взглядом напряженную спину. Федор отмер, отставил чайник, кинул на лужу полотенце и метнулся к раковине за тряпкой. Он молчал, будто настраивался что-то сказать, и Иван ему не мешал. — Я проходил стажировку в «Хане». Это было удачно, потому что директор сам курировал всех студентов и в итоговом отчете ставилась его подпись. Кроме меня. Я… так получилось, что меня взял под крыло его зам, Адашев. Я работал именно на него, получал от него деньги… Басманов быстро вытирал стол, и Иван невольно залип на тонкие, длинные пальцы с аккуратными ногтями. — Он не намного старше, и мы быстро стали друзьями. Потом любовниками. Некоторое время жили вместе, но быстро разошлись. Скуратов… Я вспомнил, это его последний телохранитель. Но он просто… просто рядовой охранник. Иван пожал плечами. — У нас нет больше зацепок. Надо поговорить с твоим бывшим. У тебя есть номер? Федор кивнул: — В сотовом. Ты пойдешь один? Мне небезопасно выходить на улицу. *** — Добрый день, Алексей, — пробормотал Грозный, широким шагом входя в допросную. В портативном наушнике что-то пробормотал Басманов. Федьку Иван оставил на своей кухне с ноутбуком и банкой варенья. С помощью маленького жучка-микрофона Басманов бы слышал все, а в наушник — говорить сумел. Алексей скучающе развалился на хлипком, стареньком стуле: — По какому поводу вызвали, полковник? Адашева можно назвать симпатичным, лощеным, с какой-то внутренней харизмой. На таких, как он, всегда хорошо сидит одежда, как на моделях и боссах мафии. Алексей абсолютно спокоен и, может быть, чуть бледен, что добавляет ему истинно аристократичного обаяния. — Эх-х, — вздохнул в ухе Федор. — По личному почти, насчет Басманова. — протянул Иван. Алексей усмехнулся: — Я слышал об этом деле. И о том, как вы упустили Федора из рук. Знаете, я не сомневался, что когда-нибудь он крупно влипнет и чудом ускользнет. Вот только человека убить… Он покачал головой. — Мы давненько не виделись, с самого расставания. Я не думаю, что он смог бы убить человека, не-е-ет. У него же мать умерла во время операции, он потому в мед и пошел. Федька притих. Иван взял это на заметку. — Вы не знаете, где он может прятаться? Адашев покачал головой: — Даже не представляю. Он довольно скрытный в отношениях. Где он живет, я узнал после того, как мы год встречались. У него же брат есть. Младший, кажется… — Мм… Да, мы знаем. Я должен обыскать вашу квартиру, вы не против? Вы можете выбрать любое удобное… — Против! — сверкнул глазами Адашев. Федор хмыкнул. Алексей подумал и нехотя кивнул. — Хорошо. В четверг с пяти до шести. Вам хватит часа? — Всенепременно, — оскалился Иван, — и подписка о невыезде… — Хорошо-хорошо, — отмахнулся тот, выходя вон, — надеюсь, это ненадолго. — Я тоже на это надеюсь, — поделился в наушник Басманов. *** В коридоре Адашев разговаривал с настороженно оглядывающимся Скуратовым. Иван невозмутимо прошел мимо них и спрятался за соседним углом. — Я не слышу, — проныл в наушник Басманов, услышав приглушенный знакомый голос. — Я потом тебе расскажу, — быстро ответил Грозный, вытаскивая наушник и полностью обращаясь в слух. -… Жаль Басманова. Надеюсь, выкарабкается. В четверг обыск, а я не смогу там час сидеть, часть обыска проконтролируешь ты. — отчеканил Адашевский голос. — Принято к исполнению, — равнодушно пролаял Григорий. Голоса начали удаляться, и Грозный понял, что они направились к выходу. Он закинул документы в свой кабинет, тихо прокрался на улицу и как нерадивый студент, сбежал с работы.