И раскроет крылья в оковах

Иван отпер дверь и тут же с наслаждением втянул воздух в легкие: пахло чем-то вкусным, домашним ужином и немного — хлебом. Так пахло, когда у Насти выдавались выходные среди недели, и она — теплая и уютная — порхала по дому, готовя что-то, убираясь… Басманов выглядел как-то угловато и инакостно в ивановской кухне. Белый свет из окна заострял тонкую фигуру, вычернял всего Федора до неясного силуэта. — Привет, — сказал Басманов. Он, чуть привстав со стула, по-кошачьи потянулся, будто долго сидел, легко подступил к плите. На внутренней стороне запястья Иван увидел небольшой свежий ожог. О сковороду или о плиту травмировался, у Грозного вся утварь с характером. — Привет, — отозвался следователь, присаживаясь за стол. Перед ним тут же стукнула дном о столешницу тарелка с желтым, разваристым картофелем в мелкую крапинку укропа и небольшими тефтельками. — Чего я не слышал тогда? — Басманов облокотился спиной о подоконник, снова превращаясь в черное пятно. Он скрестил руки на груди и больше сейчас пугался сам, чем пугал. — Адашев разговаривал со Скуратовым. Ничего важного, но за частью обыска будет наблюдать Григорий. — Иван задумчиво разломил тефтельку на две части. — Где ты так готовить научился? — Не знаю, всегда умел? — равнодушно отозвался Федор. — Я могу тебе насчет пары тайников сказать. Если что-то будет на Адашева — то только в них. — Ты так обижен на него? Из-за расставания. — Вовсе нет! — вскинул голову Федор. — Я просто пытаюсь решить свои проблемы. *** Он кричит ночью. Иван не рискует заходить, да и крики длятся недолго. Через пять минут неясных, истерично-испуганных громких стонов Федор затихает и только тоненько скулит еще какое-то время. Иван скрипит зубами и бессильно накрывается одеялом: Басманов не простит ему своей слабости. В соседней комнате затихают, а через несколько бессонных часов Иван различает светлеющее небо. Он не знает, сколько времени лежал, уставившись в окно. Грозный заглядывает в гостиную на пути к кухне. Федор лежит ничком, уткнувшись носом в подушку и сбросив простынь на пол. Длинная, Ивановская футболка задралась на одном боку до живота. Иван оставил записку на столе и тихо ушел. *** Федя просыпается в полдень и еще какое-то время валяется, ленится вставать. Квартира тихая и пустая, пропахшая одеколоном Грозного, бумагами и чуть сгоревшей яичницей. Федор варит себе кофе и вспоминает, как также просыпался в квартире Адашева — тот тоже постоянно был на работе, уезжал рано, оставлял Басманову ключи и легкий поцелуй в спящие губы. Кофе у него похожий был. Федор помнит, из какого потайного шкафчика Алексей вытаскивал игрушки, из какого — наркоту, а когда в дверь однажды постучались и начали громко угрожать на ломаном русском, с невозмутимым видом встал с Басманова с кровати, напоследок куснув Федьку за филей и шепнув: «Лежи тихо», и достал пистолет. Федор подумал, что у Ивана тоже где-то есть ствол. Но в кабинете был запрятан только алкоголь, книжный шкаф он еще не перерыл, а компьютер не смог разблокировать. Впрочем… Ножи на кухне были очень и очень острые. Федор кидает взгляд на записку на столе. Там написано: «Вернусь пораньше. Съездим в твою квартиру за вещами?». Там написано: «Иван». Федор сглатывает, потому что это похоже на семейную парочку. Он прокрадывается к шкафу Грозного и ворует какую-то старую футболку с нижней полки. Она простая, черная, и Басманов прячет ее под матрасом в своей комнате. Он делает это, а потом бессильно опускается на кровать, зарывшись пальцами в волосы, и не понимает, зачем это сделал. Ключ в замочной скважине скребется в пять вечера, и Федор подавляет иррациональное желание встретить Грозного у дверей. Только откладывает книгу и поднимает взгляд, когда Иван останавливается на пороге кухни. Он смотрит странно, и на секунду Федьке кажется, что он им… любуется. Но потом это выражение сразу прячется под равнодушием, и Басманов смущается, неловко дергает плечами, алеет, потому что позволил себе такой же теплый, нежный взгляд в ответ. Это смущает, пугает и выводит из зоны комфорта. Басманов скрипит зубами и с трудом берет себя в руки. Иван отворачивается налить себе кофе. — Есть что-то новенькое? — решается Федор. Он надеется, что голос не дрожит. — Не особо, — отзывается Грозный, не поворачиваясь от плиты. Его тон равнодушный, но пальцы сжали ручку джезвы до побеления. Федор хмыкает и поднимает книгу. Иван переливает кофе в чашку и только тогда оборачивается. Басманов видит краем глаза, как тот медленно глотает кофе, не сводя с него взгляда. Он жалеет, что не может уловить выражения этих темных, ивановых глаз. Грозный внезапно ухмыляется и, поставив чашку в мойку, выдирает книжку из рук Федора, переворачивает и всовывает обратно. — О, — говорит Басманов. Он держал ее перевернутой. Блеск. Иван улыбается, и в его глазах горят искры. Он стоит рядом, нависает, как скала, и смотрит задумчиво-задумчиво, будто что-то решает для себя. Федька разрывает контакт глазами первым, переводит взгляд на свои руки и чувствует, как следователь уходит прочь. Федька с трудом остается на месте.