Держите руки на столе, мистер Маркус

За день до оговоренной с Хлоей даты я решил дать себе время на шоппинг, чтобы успеть и подарки купить, и привести в порядок свое гнездышко — кто знает, куда выведет кривая судьбы. Расправившись с пылью и старыми вещами в квартире, я отправился в торговый центр. Походы за покупками не люблю по нескольким причинам. Во-первых, до ужаса много людей, они толкаются, проявляют максимум агрессии, если что-то хватаешь прямо перед ними. Во-вторых, выборы подарков совсем не для меня. Я бы с радостью обходился каким-то простым сувениром и открыткой, но подарок на Новый год просто не может быть таким скупым, да и я не такой жмот. Я люблю помогать людям и приносить им хоть немного радости в жизни, но предпочту, если это будет какая-то вечеринка, совместный выезд на природу или помощь в решении какой-то проблемы. Подарки — это слишком сложно и слишком интимно. Не стоит дарить человеку что-то лишь потому, что тебе кажется, что это ему может понравиться или подойти; необходимо выбирать то, что обязательно пригодится человеку, сослужит долгую службу и, конечно же, будет напоминать о тебе и о том периоде жизни, который он провел с тобой. Такие подарки в моей жизни были, но крайне редко. Вот и сейчас я слонялся по ювелирным отделам, как неприкаянный, в поисках какого-нибудь украшения. Хлоя любила подвески на длинных цепочках — в виде птиц, животных и насекомых. Их невообразимое множество, и часть из них дарил ей я. Я точно знаю, что это ей понравится. Должно понравиться, если ее вкусы за этот год не изменились. Взгляд упал на брошь-пин с узором в виде чайки из камня голубого цвета. И он был необыкновенного оттенка — переливался в зависимости от моего положения у витрины, блестел как волны лазурного океана. — Заинтересовались, молодой человек? — заметив мою увлеченность, тут же подскочила консультант. — Да не то, чтобы… — тут же ответил я. — Это Параиба — особый вид турмалина. Каждый его сине-бирюзовый кристалл словно заключал в себе маленькую неоновую лампочку. Этот дивный отсвет появляется в камне при малейшем освещении, — продолжала нахваливать мне украшение девушка у прилавка. — Если ваша вторая половинка любит украшения от Тиффани, то эта брошь наверняка ей понравится! Здесь более чистая и аккуратная обработка камня и имеет чуть больше граней, чем у привычного всем бренда. Камень действительно пленял: смотря в него я невольно вспоминал глаза Саймона. Зачем я все еще стоял и пялился в этот кусок горной породы — вообще не понятно. Я просто должен развернуться и уйти, быстрым шагом перейти к топазам или бриллиантам и не бередить свой и без того тронутый на этом парне мозг. Вместо этого я попросил девушку достать брошь и начал крутить в руках — размер был около половины верхней фаланги моего указательного пальца с легким обрамлением из белого золота. Это была миниатюрная чайка, вглядываясь в которую можно было обнаружить все новые детали произведения искусства: ее крылья имели такую же обработку турмалина, а вот глаз был чуть более грубым и оттого темным. Когда я подставил украшение под лучи света, то совсем обомлел. Такой игры цвета я в природе еще не видел. Продавщица довольно улыбалась, понимая, что я вот-вот совершу покупку. Я было уже вернул ей брошь, как она сказала: — Сегодня на украшения этого производителя скидка 30%, — да чтоб тебя. Вышел из ювелирного я немного расстроенный, но в то же время довольный собой. Скорбь в сердце напоминала о том, что денег у меня осталось чуть-чуть, а еще нужно купить что-то Коннору и Элайдже. Хотя что выбрать последнему, я вообще не представляю. У этого богатея есть все, а если чего-то нет, то он придумает и сам же разработает. Коннору я прикупил новенький ремень для брюк с блестящей пряжкой. Стоимость этой вещицы была невысокой. В одном из следующих магазинов украшений я все же приобрел милую подвеску в виде божьей коровки для Хлои — дарить чайку из турмалина я посчитал плохой идеей. Она не носила пины. Долгие прогулки по торговому центру вызывали естественный голод и я заглянул в дворик с едой. Фаст-фуд еще никому ничего хорошего не приносил, но когда жизнь припрет, а подарки начнут жечь руку, то и не на такое пойдешь. Засмотревшись на вывески из торговых точек, я случайно наткнулся на человека, и тут же извинился за свою невнимательность и оттоптанные мыски ботинок. А затем просто закрыл рот, дабы не сказать ничего глупого. Оторвав свой взгляд от телефона, на меня смотрел Саймон. Его ничего не понимающий и испуганный взгляд тут же начал метаться в разные стороны, ища хоть какой-то поддержки. Создалось впечатление, что я поймал воришку за его грязным делом. — Привет, — тепло поздоровался я. В ответ увидел лишь кивок и бурчание себе под нос. — За покупками здесь? — Угу, — Саймон все так же продолжал избегать взгляда. — Я слышал, что ты уезжаешь из Детройта, — я хотел бы чтобы мой голос не дрогнул на этой фразе, но не получилось. Вышло очень слабо… — Да, — его рука сжала лямку рюкзака. — Ну что ж, — я потянулся, чтобы коснуться его плеча. Саймон лишь закрыл глаза и чуть сжался; я тут же одернул руку, но улыбнулся, понимая, чего стоит ему сейчас снова начать привыкать к прикосновениям. — Удачи тебе, Саймон. — И тебе, Маркус. — я развернулся на месте и пошел на выход из дворика, а Саймон так и остался стоять посреди шумного зала. Аппетит пропал, воспоминания — снова нахлынули, затягивая в пучину лазурного океана. Его глаза снова были яркими и живыми, и я бы хотел в них смотреть бесконечно, но вместо томного и всепоглощающего взгляда у меня была брошь в виде чайки из турмалина, напоминающего цвет его глаз.

***

Детройт светится праздничными огнями, переливается и искрится на радость жителям. Даже самые хмурые и нелюдимые личности в это время вынуждены хоть раз улыбнуться — к таким относился Хэнк. — Как планируете отмечать канун Нового года? — собираясь на встречу с Хлоей, спросил я. — Куплю пару баночек пива для себя и корм премиум-класса для Сумо. Считаю, лучшее решение для холостяка вроде меня. У всех преподавателей, в отличие от студентов, оставалось еще куча дел до наступления праздников. Вот и мы с Хэнком были вынуждены прийти в свое свободное воскресенье, чтобы заполнить ведомости по своим группам. Андерсон что-то бурчал в первые часы о том, что ему за это не доплачивают и вообще он не нанимался, но проходящая за документами мимо Аманда всем своим взглядом дала понять, что он нанимался, да еще как. — А ты? — он отвлекся от очередной работы студента. — М? Ну, сегодня я встречаюсь с Хлоей, так как Коннор умотал куда-то со своим другом. — Хлоя хорошая девушка, — внезапно тепло произнес Хэнк. — Я любил наблюдать за вашей парой, когда вы еще в студенчестве встречались. — Вы наблюдали за нами? — моя бровь непроизвольно поднялась от удивления. — Ну вас было сложно не заметить, — он по-отцовски улыбнулся и снова уткнулся в работу. — Хлоя — яркая и женственная, с точеной фигурой и весьма выдающимися природными данными, а ты — тоже тот еще фрукт. — Что вы имеете в виду, Хэнк? — натягивая кашемировое пальто, я подошел ближе к его столу. — Я имею в виду, — он осмотрел меня с ног до головы, — что ты вечно выделяешься из толпы, Маркус. Тебя сложно не заметить: начиная от твоей внешности и заканчивая манерой общения. Ты когда-нибудь замечал, что говоришь с людьми так, словно ты проповедник? — Да ни в жизнь, — я посмотрел на часы, пора бы уже выдвигаться, но оставлять Хэнка не хотелось. — А вот тебе интересный факт! Несколько ребят из параллельной группы, юристы, вроде, после вашей очередной пьянки на первом или втором курсе просто перевелись на нашу кафедру. На мой вопрос — захера вам это надо? — они ответили просто: мы хотим хоть что-то поменять в нашем государстве. Поэтому не недооценивай свое влияние на людей… — он взглянул на часы на столе, — тебе пора, Маркус. Хлоя будет злиться, если опоздаешь. Выбегая из университета я обнаружил, что уже прилично задерживался: сначала секретарь остановила меня в дверях для подписи каких-то бумаг, а затем Аманда заняла разговором о моей работе, повторяя как заведенная о том, что все это не шутки и я должен переписать свою работу. Говорить ей о том, что переписывать свои мысли я не намерен, не стал — пусть отдыхает спокойно хотя бы пару недель. Кажется, сегодня синоптики обещали рекордную норму осадков в городе. И погода ясно давала понять, что гидрометеоцентр не ошибался. Дороги были полностью засыпаны снегом, техника просто не справлялась и движение на дорогах просто приостановилось — пришлось до ресторана добираться пешком. [20:20] я: Хло, я опаздываю. На дорогах полный ад. [20:20] Хлоя: Да, конечно, я подожду. Пока писал сообщение, экран превратился в белое полотно — его тут же засыпало снегом. Ноги утопали в сугробах, и я почувствовал, что они начинают промокать. Оставалось только выругаться, так как я представил, какой именно у меня будет видок, когда я доберусь до ресторана. А вот уже и вывеска виднеется… Я сбавил шаг, аккуратно ступая, словно оттягивая этот момент. Что я вообще делаю? — Так я и знала, — раздалось неподалеку. Я обернулся и возле небольшого магазинчика стояла Норт с Кэрой. Кэра жалась от холода к подруге и зачем-то дергала ее за рукав. — И тебе привет, Норт. Что вы здесь делаете? — я постарался сохранить разговор без конфликта. — Это я тебя должна спросить, — в ее голосе звучал вызов. — Норт, я не могу понять, почему ты так враждебно настроена по отношению ко мне? Я не понимаю, чем за… — Не понимаешь? Прям вот совсем? — она быстрым шагом направилась ко мне и встала прямо напротив меня, прожигая своим огненным взглядом. — Я не смогу понять, пока ты не объяснишь, — я должен быть спокойным, я не должен вестись на провокацию. — Саймон уезжает из Детройта и ты совсем не хочешь с ним попрощаться лично? — Я уже попрощался с ним вчера в торговом центре, — пожал я плечами. Но ведь это правда. — Да, я видела этот разговор, словно два совершенно чужих человека встретились… — Норт, идем, оставь их в покое, — Кэра оттаскивала подругу. — Да в смысле, блять?! Саймон все эти месяцы страдает, значит, переживает, ждет хотя бы намека на весточку от него, а я должна так просто все оставить после всего, что пережил наш друг?! В смысле «ждет весточку»? Что за бред? Это какая-то очередная шутка, которая вышла из-под контроля? На шум из ресторана вышла Хлоя — она выглянула в одном лишь платье, аккуратно заворачиваясь в палантин. — Маркус, что ты делаешь? Заходи в ресторан… — А вас, мадам, я попрошу заткнуться! — крикнула ей в ответ Норт, затем повернулась на меня. — Значит так, я говорю лишь раз, слышишь? Конечно я ее слышал. Прямо в эту минуту ее голос был единственным источником шума на всей улице, люди стали оборачиваться. — Короче, Маркус, я, блять, без понятия почему ты отвернулся от Саймона после того, как вытащил его из той жопы, в которую он забрался по вине своего брата. Не смотри на меня так… Я знакома с Саймоном уже достаточно давно, и именно я посоветовала ему переехать в Детройт, и да, именно мне приходилось тяжелее всех в то время, когда он… — Норт резко замолчала, закусила губу. Я увидел, как она дрожит, как подрагивают ее скулы, а глаза становятся влажными. Падающие на щеки и ресницы снежинки тут же таяли, смешиваясь с солеными слезами. Я сделал шаг навстречу ей, она чуть отшатнулась, поднимая руки в защитном жесте. — Не нужно… Я не заслуживаю жалости, она нужна не мне, а ему. Скажи, почему ты отвернулся от него? Норт подняла на меня свои глаза и я впервые увидел в ней слабую женщину, ту, чьи чувства очень и очень долго таились где-то глубоко в душе. Такую Норт я не видел ни разу за все время преподавания у них в группе. Кэра сильнее прижалась к ее руке. — Я… Я не знаю. Сначала мне сказали, что ему нужно отдохнуть, что я не должен попадаться ему на глаза, что я буду ассоциироваться у него со всем, что случилось, — я почувствовал себя провинившимся мальчишкой, которого одновременно отчитывают и пристыжают. Глаза рыжеволосой бестии вновь засветились недобрым огнем. — Да какой идиот тебе мог такое сказать? — ее голос начал срываться. — Он хотел увидеть тебя! Он хотел попросить прощения за все, быть рядом с тобой и, возможно, начать отношения с чистого листа. Да какого, блять, хрена вообще?! Как ты мог подумать о таком? — тут уже и я перестал сдерживаться, ведь Коннор желал мне только добра. — А кто бы подумал иначе?! — я сделал грубый шаг вперед, уже я наступал, я шел в атаку. — Он сказал офицеру Коннору, что не желает меня видеть! — Вот прямо так и сказал? «Я не хочу его видеть»?! На секунду я замялся — ведь и правда, он не говорил, что не хочет меня видеть. Он лишь сказал, что в его действиях изначально был холодный расчет. Норт сверлила меня взглядом, а я искал подходящие слова. — Маркус, все это время он ждал только твоего появления, а ты струсил, — она цедила слова сквозь зубы. Я чувствовал, что ещё чуть-чуть, и она ударит меня, но от этого поступка ее удерживала Кэра, впиваясь мертвой хваткой. — Ты, сука, сбежал, как последнее ссыкло. Ее слова резали слух, давили на больное, напоминали о моем молчании и бездействии. Стало так противно, что захотелось дать самому себе по морде. Я сжал руки в кулаки и почувствовал, как ногти впиваются в ладони. Наверняка останутся следы, но они ничто по сравнению с теми ранами, что на душе у Саймона. Если все так, как говорит Норт, то я сделал все только хуже, я обидел его сильнее, чем кто-либо. — Маркус, — подала голос Хлоя. — Что происходит? Я должен был объясниться с ней, рассказать обо всем, но я как-будто примерз к месту, окоченел, потерялся во времени и пространстве. Осознав это, я схватился за голову и сел на корточки. Черт, что же делать? Что вообще происходит? Почему со мной?! — А, ну теперь-то мы за голову схватились, да? — голос Норт все еще был полон желчи и презрения. — Норт, пожалуйста, хватит. Пойдём к нашим… Точно, они же сегодня встречаются с группой и Саймон должен быть там. Словно осознав всю истину бытия, я поднял голову и посмотрел на Норт, а та лишь презрительно фыркнула. — Больше я не собираюсь тебе помогать. Я сделала все для Саймона, все, что могла, и то этого будет недостаточно. Ты со своими проблемами разбирайся сам! Выплюнув последнюю фразу, она развернулась и пошла в противоположную сторону. Я почувствовал, как на мое плечо ложится рука. Хлоя… Ее глаза полны непонимания и разочарования, а я понимаю, что все это из-за меня. За каких-то пару недель я умудрился причинить боль сразу двоим дорогим мне людям. Я встал на ноги и взял в свои руки руки Хлои, я набрал полные легкие воздуха и постарался подобрать самые правильные в этой ситуации слова. Одно за другим они крутились на языке, но как один — были просто смешными и бесполезными, а она продолжала смотреть и ждать. Да что же я за мудак такой?! — Хлоя, прости меня… Это… Я не знаю как тебе объяснить. По крайней мере, не сейчас. Все так запутанно, я должен во всем разобраться. — она продолжала молчать. Она ждала от меня хоть что-то. Я выудил небольшую коробку с ее подарком и вложил ей в руки. — Прости меня, Хлоя. Я безумно сожалею, что этот подарок будет ассоциироваться у тебя с самым плохим в мире днём и Новым годом. Но я должен бежать… Я рванул с места, что было сил. Я старался передвигаться так быстро, как позволял мне снег и эти долбанные высокие сугробы, так невовремя завалившие Детройт. Хлоя ничего не сказала мне вслед — она молча проводила меня взглядом и осталась стоять одна. Совсем одна, брошенная в канун Нового года, в блестящем черном платье, окутанная пушистым белым снегом.