Remedy

      Пов Сын Ри       Как и полагается, в каждой истории есть завязка основного сюжета, как, например, попытки всеми любимого нами Чудовища привлечь внимание красавицы Бэль. Практически нереальный подвиг для обычного человека, но, как оказалось, вполне себе играющий образ для девушки, которая решилась поцеловать своё домашнее животное сразу после того, как увидела изрезанный в клочья портрет принца. Не правда ли, потрясающее совпадение?       «И вообще, как насчёт лозунга "один раз зоофил — навсегда зоофил"? Ветреная девица, как ни крути».       К чему это я? Да просто всегда любил в Чудовище чудовище, а в Фионе — тролля. Мне нравится думать, что, если влюбился, значит, люби то, что есть, а не меняй, чтобы было лучше. Кто вообще сказал, что принц был лучше? Обычный простецкий парниша с привилегиями меня вообще не впечатляет. Жалкое подобие опытного, изменившегося к лучшему волосатика. Как вообще можно было бояться такую няшку с грустным звериным взглядом? Скорее уж погладить хотелось, почесать за ушком.       Примерно в таком русле протекали мои мысли, в то время, как объект моего сравнения забавно наклонил голову и искушал меня желанием протянуть руку и коснуться его растрёпанных, в разные стороны, длинных волос. А ещё я представлял, как мужчина отпустит волосы до плеч, и потом можно будет зарываться пальцами в густой шёлк чёрных волос.       «А вот мои вьются, сука. И быть похожим на долбаного ангелочка не так уж и круто, когда хочется подогнуть под себя мир. Не комильфо, знаете ли».       — Оппа, — чёрт, опять забыл про испуганную красавицу. Хэ Вон в оцепенении стояла позади, следуя за мной по пятам то ли в страхе остаться одной, то ли просто машинально.       — Выдохни, дорогуша, мы уже внутри, — констатировал я факт, наблюдая, как хозяин дома скривился с очевидного, но наглого проникновения в его владения.       «Да, я просто открыл дверь. Она элементарно была незаперта. Дедукция, мать его».       — Но… Где… — видимо, девушка не решалась закончить свою мысль, так как всё ещё считала мужчину перед ней чуть ли не приматом, неспособным воспринимать человеческую речь.       «Мне же не мешает понимать, что это напуганное создание пытается сказать. Поразительный я, поразительный».       Закатил глаза и, подойдя ближе к хёну, протянул тому руку, пытаясь поприветствовать, как подобает правилам приличия.       — Здравствуйте, Джи Ён-ши, рад видеть вас в… — хотел сказать "в добром здравии" и ещё раз взглянул на скелетоподобное очертание его тела, впалые щёки и старый, весь в катышках, чёрный махровый халат поверх клетчатой пижамы, решил не разыгрывать комедию перед человеком, явно неспособным сейчас оценить столь откровенную ложь. — Эм… Живым, короче. Меня зовут Ли Сын Ри, приятно наконец познакомиться лично.       На мою руку посмотрели. Что хорошо. Значит, с выводами я не поспешил и хён вовсе не зомби, в чём явно его подозревает моя спутница. Или она думает, что мужик — очередной маньяк-извращенец, мечтающий посягнуть на её соблазнительную тушку?       Возникла неловкая пауза, за которой моей руке стало как-то не по себе, и она было потянулась назад, в более комфортные тылы, как её внезапно настигла холодная и просто невозможно сексуальная конечность Квона.       «И, не дай боже, ты, чудик-юдик, читать мысли умеешь. Влюблю в себя и брошу!»       Именно так. Потому что опыт какой-никакой был, как, собственно, и умозаключения. Я нравился парням больше представительниц женского пола. Они мягче реагировали на мою необъятную любовь к самому себе и даже находили это милым. Вот только ложиться под кого-то было не по мне, как и делить свою задницу с кем-то. Заводить серьёзные отношения, когда каждый второй хотел заполучить меня себе. Я был слишком ценен, чтобы прятаться в тени одного. А если и нашёлся бы такой образец, то ему пришлось бы умножить свою тень в стократ, чтобы удобно было накрыть и удовлетворить моё огромное эго. С женщинами проще, что ли. Мало кто из них решался переступить черту и заявить на меня свои права. А может, они просто знали, что такой, как я, не может принадлежать никому, кроме себя самого.       «Женская интуиция — это вам не шутки».       — Не может быть, — а может, она не только сделала пластику, но и сменила пол? Не то чтобы я жаловался, но всё же. — Простите, — девушка виновато поклонилась и, будто в этом движении обрела прежнюю уверенность, вернула лицу ангельский вид. — Я весьма впечатлительный человек, Джи Ён-ши, поэтому, увидев ваш дом и окрестности, сделала неправильные выводы. Моё имя — Ю Хэ Вон, и я тоже весьма наслышана о вас от моего друга.       «Друга? Ясно-понятно».       Вы только посмотрите, какая краткость. Вот только, судя по всё той же сексуальной конечности, которая секундами ранее отчаянно сжимала мою руку, будто не верила в её материальность, хён явно больше был заинтересован во мне, нежели в хрупкой и красивой девушке. Всё-таки пара лет в заточении, он должен был отреагировать иначе на возможность познакомиться с прекрасной леди.       «Ха, Гастон, а ведь появиться под конец — совсем уж моветон. Предстал бы перед Чудовищем раньше и забрал бы свой приз. Был бы тогда у Бэль шанс исполнить свой каприз? Точно не уверен, но в моём случае всё до глупого прозаично. Конечно, нет».       Мужчина продолжал молчать, но, явно заставляя себя, кивнул Хэ Вон, принимая её извинения, и немного посторонился, чтобы мы наконец-то смогли немного осмотреться.       — Вы, наверное, думаете, откуда я вас знаю, Джи Ён-ши? — задал я вопрос, так как чувствовал, что хён не намерен идти на контакт и вообще желает, чтобы мы быстренько сказали, зачем потревожили увядание его розы, и смылись туда, откуда пришли. — Помните песню "Strong Baby"? Вы подарили её мне, и с тех пор я мечтал познакомиться с вами лично, но мог только наблюдать со стороны. Так уж вышло, что забыть своего благодетеля так и не смог, — болтал я, осматривая величественную и обширную гостиную в тёмных тонах. Казалось, Квон, как и я, помешался на сказках и поэтому воздвигнул себе дворец вполне в духе старинных волшебных историй. Высокие потолки были украшены орнаментом, а люстра посередине пугала своими размерами и дорогим видом. Хрустальные капельки издавали трель, стоило лёгкому ветерку потревожить их покой. Это место сложно было назвать комнатой, если учесть её размеры, но стены всё же говорили об обратном. Старинные узорчатые обои, антикварная мебель и картины, которые, как и сам хозяин, притягивали внимание, шептали подойти поближе и разгадать их, разузнать историю, которую они скрывают. Разглядеть в темноте, освещённой лишь электрическими факелами по бокам, огненные блики в уверенных и размашистых мазках краски.       — Ваши?       Хозяин дома кивнул, явно наблюдая за моей заинтересованностью, и мне пришлось оторвать взгляд от двух переплетённых тел на одной из картин, дабы не раскрывать все свои карты раньше времени.       «Незачем ему знать, что я люблю его творчество. Тоже мне, подумаешь, уверен, что если попробую, то нарисую не хуже. Просто не хочу отбирать работу у всяких там Квонов. Вот».       — Я вижу, вам вусмерть как интересно, почему мы потревожили ваш покой? — утрировал явное пренебрежение обязанностями хозяина дома, после чего улыбнулся, замечая, что моя спутница по-прежнему сторонится мужчины, но, не подавая виду, смело ходит за мной хвостиком, украдкой осматривая каждый запыленный уголок. — Всё очень просто. Решили с Хэ Вон отдохнуть, не туда повернули, украли пару мандаринок и забрели к вам в гости. Приютите?       Вообще я был наглым. Любил эту простоту в себе. Если что-то хочется, почему бы это не взять? Зачем ломаться и что-то выдумывать? Не проще ли просто сказать всё как есть и уже потом ломать голову, пытаясь найти выход из сложившейся проблемы? К тому же Джи Ён-хён явно не горел желанием разводить со мной дебаты, поэтому проще было задавать ему односложные вопросы, чтобы он мог просто кивнуть или указать рукой на дверь. Мол, уходите, не хочу вас таких нехороших видеть.       «Ахаха, нехороших. А что, ему идёт. Боюсь, я просто не хочу представлять, как этот мужчина матерится. Не готов позорно возбудиться от этого действа».       Как и ожидалось, Квон покорно кивнул на мои условия проживания в его доме. А ведь даже не спросил, на сколько приютить нужно.       «Скромняша».       — Обещаю не причинять никаких неудобств и даже помогу прибраться в этой халупе, — какой же я добрый, сам себе удивляюсь. — Может, даже приготовлю что-то покушать, если наша дорогая Хэ Вон не умеет. Кухня там?       Интересно, а чем обладала Бэль, кроме как говорящим именем и умением читать? Если судить трезво, то девчонке просто повезло родиться девушкой и быть первым доступным гетеро-вариантом для Чудовища вновь стать принцем. Иллюзия выбора, как бы это печально не звучало.       Помню, я тоже так думал. Решил, что сам хотел заниматься гольфом и стать профессионалом, как мой отец. Вот только это была иллюзия выбора, потому что, стоило не прийти на пару тренировок, как родители усилили контроль и чуть ли не силой притаскивали меня отрабатывать удары. Глупо было думать, что бросить всё и уйти в танцы что-то изменит.       — Оппа, — я взглянул на девушку, которая, опять же, оказалась рядом со мной и смущённо смотрела на что-то у меня в руках.       «Ах да, бутылка с водой».       — Хочешь? — это я предлагал девушке чужую воду в чужом доме из чужого холодильника. Учитесь, пока я жив. — Нет? Ну ладно.       Пробежавшись быстрым взглядом по полупустым полкам с едой и абсолютно нетронутой плите, напротив которой стоял огромный гранитный стол, я решил вернуться в гостиную, чтобы не оставлять Джи Ёна надолго одного.       «Нехорошо получается, гость же. Ну, то есть я».       — Мрачновато, конечно, но весьма мило, — сделал комплимент тем комнатам, которые удалось увидеть. — А вы один живёте?       Глупый вопрос, понимаю. Мужчина закатил глаза и кивнул, а я внутренне довольно ухмыльнулся открывающимся передо мной возможностям. Конечно, в профессиональном плане. Приятно было думать, что в этом расследовании мне не помешают ни скелеты из прошлого, ни защитнички из настоящего. Квон Джи Ён был в моём полном распоряжении.       И снова я погрузился в свои мысли, где были только я и стесняющая темнота без стен и границ. В такие моменты я просто не думал ни о чем. Или настолько загружал себя, что не мог сосредоточиться на чём-то одном. Но неизменным оставалось лишь одно: темнота окружала меня, и мне было уютно. Тепло.       Я моргнул, возвращаясь в реальность и натыкаясь на внимательный взгляд ореховых глаз. Казалось, только что мужчина каким-то образом прочитал мои мысли и увидел место, которое годами служило мне убежищем. Будто Джи Ён был там вместе со мной.       Но через секунду я покачал головой и улыбнулся собственным предположениям. А потом вновь взглянул на хёна и, встретив вопросительно приподнятую бровь, решил ответить вслух:       — Да так, показалось, что ты умеешь читать мысли, — на мои слова отреагировала и Хэ Вон, которая всё так же стояла на пороге гостиной и после моих слов ещё сильнее избегала смотреть на хозяина дома. А вообще, фиг знает, что она думает. Я не особо разбирался в людях, потому что был слишком зациклен на себе и своих чувствах. Как, например, сейчас.       «Быстро же ты отбросил формальности, уже на ты, да, Сын Ри-я? Что дальше? Возьмешь его фамилию?»       Мужчина вновь ничего не ответил и, ухмыльнувшись уголком губ, покачал головой в отрицании. А жаль, я бы хотел, чтобы кто-то читал мои мысли и избавил меня от обязанности говорить за всех. Мне просто хотелось писать истории о людях. Напоминать всем, что плохой конец ещё ничего не значит и завтра будет новый день, который для каждого может закончиться по-разному. Мне мечталось однажды встретить человека, который захочет послушать историю, но уже обо мне.       Я вновь посмотрел на Джи Ёна и старался не видеть в нём моего Чудовища. Не шить под него моё личное дело. Он просто безумно сексуальный мужчина с бородкой, а ещё его песни доводят меня до оргазма. И это при том, что я кончаю под собственный голос. Уверен, под этим взглядом мне даже не придётся прикасаться к себе.       — Оппа, я бы хотела немного отдохнуть с дороги, — ух ты, блядь, а ведь я снова забыл про эту кроху.       Иногда мне казалось, что мир замирает, когда я ухожу в свои мысли. Будто это всё иллюзия и стоит мне закрыть глаза, как все людишки вокруг останавливаются и пристально смотрят, ожидая моего пробуждения. Может, Хэ Вон и делала что-то. Соблазняла Джи Ёна или, может, реально устала наблюдать за моим глупым, неадекватным поведением. Я не знаю. Потому что она появляется на моем горизонте, только когда я слышу это её «оппа» и смотрю в её сторону. Вот такой вот замкнутый заторможенный круг.       «А иначе, как объяснить, что эти двое не могут без меня и шагу сделать. Стоят и смотрят, будто я весь такой диковинный и неординарный. Бесплатно, между прочим. А я не такой. Я бесценный».       — Да, конечно, к тому же, ты, наверное, проголодалась.       На этих словах Джи Ён ожил и, будто за секунду съев лимон, скривил губы и раздражённо развернулся к лестнице, ведущей наверх.        — Я и тебе приготовлю, хён, если ты не против.       Он ничего не ответил, но я продолжал смотреть ему в спину, чувствуя, что это ещё не всё. Шепча про себя, чтобы он обернулся. Вновь посмотрел на меня так, будто понимает без слов. Будто смотрит глубоко внутрь меня и обещает отрастить такую тень, чтобы покрыть не только моё эго, но и его будущие запросы.       «Джи Ён».       — Закрой дверь, — первые слова, которые я услышал из уст хёна, и я взял свои слова обратно: мне достаточно его хриплого чувственного голоса, чтобы кончить, не прикасаясь к себе. — Я не люблю острое.       Он не удосужился остановиться или посмотреть на меня, но этого было не нужно. Мне хватило этих двух фраз, чтобы понять, как захватывающе будет узнавать этого мужчину и как трудно будет не хотеть большего. Я знал, что такое желание, благодаря опыту и годам, мог позволить не врать самому себе. Давно уже не мальчик, испуганный первым интересом к однополым отношениям.       «Эх, Гастон, как же тебе не повезло ни разу не увидеть любовь в глазах этого человека. Ты бы сразу понял, что никакое он не чудовище».

***

      — Матерь божья, это фуагра? — я заглядывал в очередной контейнер в холодильнике этого гурмана и эмоционально реагировал на каждое лакомство. А что, я был один и мог себе позволить расслабиться между делом. — Трюфели, вы только посмотрите, как много. Черная икра, устрицы, мидии, угорь, чего только тут нет, — перечислял я, уже заставив стол многочисленными баночками и пластиковой посудой от мала до велика. Наверное, со стороны это выглядело весьма забавно. Одинокий сногсшибательный мужчина стоит посреди огроменной кухни и показывает невидимой аудитории всевозможные морепродукты. Такая вот мизансцена.       Я украдкой посмотрел на дверь, ощущая себя не в своей тарелке из-за того, что меня могут застукать в таком виде. А потом плюнул на всякие там правила приличия и начал лопать икру с ложечки.       «Пусть видит и улыбается. Смог угодить мне, а я не такой уж и всеядный. Сам трачу на еду баснословные суммы».       Представил, что всё ещё популярен и был приглашён на одно из этих кулинарных шоу, где из дома притаскиваешь свой холодильник и показываешь, как роскошно живёшь. Потом усмехнулся, поняв, что в жизни не показал бы свой забитый деликатесами огромный, во всю стену холодильник. Не потому, что боялся, что не поймут мою любовь к еде, а потому, что не показывал, чем обладаю, чтобы на это не посягали и не завидовали. Никто не знает о моих дорогостоящих квартирах, домах и машинах. Они мои, и мне этого хватает. Конечно же, я бы постарался проявить себя на шоу и без хвастовства, просто бы рассказал о вечеринках, которые закатывал. Спародировал бы, как люди реагируют на потрясающего меня, но в конце дня я бы вернулся в свою необъятную пустую квартиру, больше напоминающую дом, и чувствовал бы себя в безопасности.       «Никому не нужно знать всю правду обо мне. Они всё равно не поймут!»       Присмирив свой аппетит лёгким перекусом, я решил сделать пасту с трюфелями и дополнить её уже жаренным угрём, явно доставленным на днях из дорогого ресторана. Не знаю, что любила Хэ Вон, а я с ума сходил от деликатесов. В прямом смысле чувствовал себя несчастным каждый раз, когда садился на диету во время своей сольной деятельности. Поесть я любил чуть ли не больше, чем секс. Тут, хотя бы, ничего не надо было делать, а удовольствия не меньше.       — Вода, — я вздрогнул, поднимая голову от сервированной рыбы и упираясь взглядом в Джи Ёна, который, казалось, принял душ, но выглядел таким же помятым, даже ещё больше растрёпанным, чем был. — Вода кипит.       «Черт».       Поспешив к плите, я попытался схватиться за ручку и снять с огня небольшую кастрюлю с кипящей лапшой, как мою руку перехватили одним быстрым движением.       — Горячо, — я кивнул, отмечая, как к щекам приливает кровь, и моя уверенность в себе где-то со стороны машет мне на прощание ручкой. — Прихватки во втором ящике.       «Ну, конечно. Я должен думать сейчас о чёртовых прихватках, чувак?»       Пришлось слушаться этого психа и стереть из памяти последние минуты, чтобы не выдать собственное смятение.       — Пахнет вкусно, — на самом деле это не помогло. Всё дело было в том, что хён продолжал говорить, а мне хотелось сесть напротив него за столом и, подперев рукой подбородок, слушать.       «У каждого из нас есть недостатки, а иначе, люди убили бы меня за мою идеальность».       — Ага, — успокоив себя стандартной мантрой, отвернулся и занялся пастой.       Я взрослый тридцатилетний мужик. Только недавно отслужил, и никакой там Квон Джи Ён не будет вгонять меня в краску одним своим присутствием.       — Если ты хочешь принять душ после еды, я могу дать тебе мою одежду.       «С тобой? Да прям щас».       — Угу, — промычал я что-то в ответ.       Кое-как разложив пасту по тарелкам, в последнюю секунду вспомнил о предполагаемой девушке, которая мне нравится и сейчас отдыхает в одной из спален дома. Начинала раздражать мысль, что мне придётся напоминать о ней самому себе все оставшиеся дни, которые я выделил на это дело. Нужно было что-то с этим делать. Меня и на самого себя мало хватало, не то что на симпатию к двум людям сразу.       — Какую мне выбрать? — услышал я вопрос прямо над своим ухом и сдерживался из последних сил, чтобы стоять на месте без каких-либо попыток притянуть мужчину к себе поближе или врезать локтем в живот, чтобы не лез так нагло в моё личное пространство. — Наверное, возьму ту, где меньше трюфелей.       — Почему это? — я развернулся и помог Джи Ёну отнести тарелки к столу.       — Ты же только ради них приготовил пасту, не так ли? — и опять прямо в точку, а ещё сердце внутри глухо ударяется о стенки, потому что не почувствовать заботу этого засранца может только душевнобольной.       — Нужно позвать Хэ Вон, — я сменил тему и мысленно спросил у хёна, почему тот так изменился за пару часов и стал настолько дружелюбным и разговорчивым.       — Она, кажется, спала, когда я спускался.       Я непонимающе посмотрел на нахмурившегося Джи Ёна и ждал причины таких неожиданных выводов.       «Не могла же она храпеть? Да ладно? Получается, в машине по дороге сюда она вовсе не спала. Просто делала вид, чтобы не разговаривать со мной?»       — Да, для столь нежного создания она довольно громко храпит.       — Ты точно не умеешь читать мысли? — он начинал пугать.       Не может же быть, что за несколько часов какой-то незнакомец научился понимать тебя лучше, чем самые близкие люди?       — Нет, куда круче.       Я навострил уши, готовясь услышать чуть ли не сенсационное заявление.       — Умею читать по лицам. Особенно по таким, как у тебя.       — Что ты имеешь в виду? — я расслабился, находя парня забавным и очень милым, несмотря на образ бомжа из восьмидесятых. Например, его бородка до сих пор будоражила сознание.       «Такой мужественный, но при этом утончённо красивый».       — Ты натуральный. У тебя живая мимика, в отличие от твоей девушки, — он продолжал есть, но пальцы, держащие вилку, чуть погнули кончик.       «Наверное, внешность — это единственное, что во мне могли найти натурального. Да простят меня мои родители».       — Она не моя девушка, — уточнил я, потому что не любил все эти игры в использовании других людей в своих целях. Слишком самодостаточен, чтобы не хватало одного меня.       — А она об этом знает? — я слышал нотки собственничества в голосе парня и, несмотря на прошлые отношения, в которых после этого наступал конец, меня это не пугало. Даже если мы ещё ничего не начали и, может быть, никогда и не начнём.       — Думаю, да, но, даже если нет, это всегда легко можно исправить.       Джи Ён так же, как и я, давно уже позабыл о еде и смотрел мне в глаза.       Он наклонил голову и, не отрывая взгляда, хлопал ресницами. И, боже, это было так мило. Словно он хотел казаться большим и грозным сенбернаром, когда все знают что они самые милые домашние животные на свете.       «Не знаю, как можно его бояться. Разве что избегать, чтобы не попасть в тотальную зависимость от него».       — Ты опять это делаешь, — услышал я его голос и только тогда понял, что всем телом подался вперёд, будто хотел перегнуться через стол и поцеловать его.       — Что? — спросил я, заставляя себя прижаться к спинке стула и больше не делать попыток выставить себя дураком.       — Громко думаешь, — ухмыльнулся он, даже не пытаясь скрыть, что мы сейчас в открытую мысленно хватаем друг друга за шиворот и целуемся так, будто это последний миг нашей жизни.       «Потому что лучше умереть, чем разорвать этот поцелуй».       — Ты, знаешь ли, тоже не особо шепчешь, — я поддержал игру и почувствовал, как неудобно становится сидеть в возбуждённом состоянии.       Больше не было сказано ни слова. Я не понимал самого себя и как-то не пытался понять Джи Ёна. Мы оба хотели и знали, что нам ничего не мешает. Но оба оставались на месте, просто до скрипа зубов сдерживая порывы сократить разделяющие нас сантиметры. Мне хотелось спросить его, в чём наша проблема. Чего мы ждём? А потом я представил себе, что сейчас отдамся этому чувству и завтра буду вынужден иметь дело с последствиями своего поступка. Узнавать про человека, с которым переспал, и практически за спиной копаться в его грязном белье. Продолжать заниматься любимым делом и пытаться не погрязнуть в отношениях, которые, наверняка, не имеют никакого будущего. Потому что я не мог научиться любить только за один день, принадлежать кому-то, кроме самого себя. Ведь это не фильм и мне придётся жить в продолжении. В сиквеле, который не придется ждать год и всего лишь готовиться сходить на премьеру. Нет, этот сиквел и есть моё завтра, а завтра я планировал остаться, а не убегать.       «Интересно, а какая причина сдерживаться у него?»       Мы продолжали смотреть друг на друга, будто этого хватит, чтобы потом лечь в холодную кровать и уснуть, только вспоминая этот взгляд. Согреваясь лишь от одной мысли, а что было бы, если бы я рискнул. Могло ли это мгновение быть тем самым, мужчина напротив — единственным, а завтра — последним? Одним на двоих?       — Оппа…       «Бля, всеми уважаемая, горячо любимая и милая Бэль, случаем, не Обломов ли твой тотемный родитель?»