***
Я проснулся от грома. Разгар осени, мать его, даже поспать не дают. Это если не считать, что моя теперь уже любимая кровать, была абсолютно пуста, и я только что увидел кошмар впервые за пятнадцать лет. Такими детскими вещами только в подростковые годы страдал, ей-богу. А всё Хэ Вон виновата с её зловещий голоском. Совсем меня из равновесия вывела. Потягиваюсь, разминая затёкшее от напряжения тело. Казалось, я не спал, а пробежал пару километров, не меньше. Всё-таки стоит завязывать с пищей на ночь, а то ещё что похлеще приснится. Как я вообще мог испугаться Джи Ёна. Разве что моих чувств к нему. А может, это аллегория, и я просто испугался того, что начинаю испытывать к… — Матерь божья! — я уже молитву собирался читать, чтобы не остаться заикой от появления Джи Ёна рядом с кроватью. — Ты полегче со спецэффектами, дорогуша, а то я ведь и копыта откинуть могу. И, поверь, тебе не понравится меня потерять. Вернусь и буду мучить тебя до конца твоих дней в качестве призрака. Я вполне обоснованно столько болтал. Всегда такой, когда испуган или обижен на кого-то. Другие молчат или кричат, а я вот гиперактивным становлюсь. — Прости, я хотел сообщить, что приготовил завтрак, — вообще-то он хоть удивиться мог, что я тут и как бы вновь радую его глаза своей красотой. «Может, это я просто поздно проснулся, а он в это время успел вернуть глаза со лба на место и вправить отвисшую челюсть обратно?» — И чем решил меня порадовать? — тяну слова, как, собственно, и тело. Не могу себе отказать в маленьком представлении, где фигурирует моё совершенное тело, горячий взгляд Джи Ёна и абсолютная уверенность в том, что они поладят. Даже, можно сказать, не смогут оторваться друг от друга. — Не делай этого, — по лицу мужчины прошлась тень. Будто он стискивал не только челюсть и кулаки, но и из последних сил сдерживал всё свое тело, чтобы оставаться на месте. — Что именно? — знаю, что играю с огнём, но мы не настолько близки, чтобы он посмел накинуться на меня. А значит, сейчас я мог делать то, что захочу, если он планирует добиться меня. «Думаю, милый, ты догадываешься, на какого мужика глаз положил? Правильно, на того, кто знает себе цену. А именно – бесценного». — Просто не делай, — Джи Ён прикрыл на секунду глаза, а потом вновь обрёл самообладание, даже улыбнувшись обезоруживая. Ну, или усмиряя моё желание его помучить. — Я приготовил бисквит и горячее какао. Надеюсь, тебе такое нравится? — Я тоже. Встаю, так как ужасно хочу узнать, что там за бисквит такой, и сколько я успею съесть, прежде чем хозяин дома усомнится в моей человечности. Я был зверски голоден, потому что вчера только пообедал и ужин заменил несколькими роллами. — Никогда не пробовал бисквит на завтрак? — спрашивает мужчина, отходя в сторону и галантно пропуская меня вперёд. «Ему точно от меня что-то нужно. Может, мои деньги? Ха-ха». — Нет, — добродушно разрешаю хёну следовать за мной и наслаждаться моими тылами, а спустившись с лестницы, на повороте, смотрю назад и застываю: Там стоял Джи Ён, как всегда красивый и безумно милый своей лохматостью. А потом раздаётся гром, и вспышка освещает лицо мужчины, на котором на мгновение отражаются шрамы и горящие безумием красные глаза. Я зажмурился, пытаясь отогнать свой кошмар и списать всё это на игру моего воображения, что получается очень хорошо, потому что в следующую секунду, вместо кривоватой, похабной улыбки Квона, появляется плотно сжатые в линию губы и обеспокоенное выражение лица. — С тобой всё в порядке? — его голос размывает последние отголоски воспоминаний после утреннего кошмара, и я заставляю себя улыбнуться, чтобы немного его успокоить. — Если хочешь, я закажу тебе что-нибудь другое? «Боже, он подумал, что я так испугался его стряпни. Ну, разве он не милашка?» — Нет, хён, не надо, — мне снова хорошо и настроение хорошенько покушать толкает меня вперёд, на кухню. — Я всего лишь надеюсь, что мне понравится с кем-то завтракать. — Почему? — вполне логичный вопрос для того, кто жил хоть один день в социуме и хоть раз сталкивался с необходимостью разделить утреннюю трапезу с другими. «Глупый вопрос для меня». — Потому что я ещё никогда ни с кем не завтракал, не считая времени до четырнадцати лет, когда я жил с родителями, — не вижу в этом большого секрета, поэтому говорю абсолютную правду. — Да и то я никогда не завтракаю, поэтому мой день начинался со спора, заканчивающегося нотациями матери, что так жить нельзя. Меня не особо интересует, что люди обо мне думают. Я и сам прекрасно справлялся с пониманием, кто я и чего заслуживаю. Но на этот раз всё было по-другому. Пихая в рот чуть ли не половину небольшого бисквита и запивая его горячим какао, я не отрывал взгляда от Джи Ёна, который пристально наблюдал за мной и явно хотел что-то сказать. — Ну, говори уже, хватит так громко думать, — не выдерживаю я. А потом доедаю лакомство, ища глазами ещё. Ещё мне дают из коробки стоящей возле холодильника и очень напоминающей упаковку доставки на дом. — Прости, — Джи Ён виновато опустил голову и зарылся пальцами в волосы, поправляя чёлку, — кажется, я не умею готовить. Смотрел на него с минуту и не знал, то ли смеяться, то ли плакать. Тридцатидвухлетний мужик, а ведёт себя, как дитё малое. Ужасно захотелось протянуть руку и погладить его по голове или, как раньше, почесать за ушком. — Да ничего, мне всё равно понравилось, — успокаиваю хёна, доедая ещё один бисквитик. — Завтрак? — это был прогресс, он уже не стеснялся и вновь прожигал меня своим голодным взглядом. — Нет, — стоило закрепить результат, — завтракать вместе с тобой.***
— Расскажи мне о себе, — прошу я, устраиваясь поудобнее в шезлонге, чтобы понаблюдать, как мужчина возится в саду. — Если, конечно, это не секрет. «Не то чтобы я не мог помочь. Просто не хотел». Не особо люблю цветы и копаться в земле, но мне было уютно рядом с Джи Ёном и, как ни странно, я любовался ромашками и подсолнухами, которые, видимо, превалировали в предпочтениях юного садовода. — Что конкретно тебе хотелось бы знать? — не отрываясь от дела спросил хён. — Наверное, тебе уже известно, сколько мне лет и предыдущее место работы? — Знаю, — тоже мне информация, в Википедии и то найти можно. — Может, ты расскажешь, что было после того, как ты ушел из YG? И как ты вообще на это решился? — А ты? Ушёл ведь сразу после меня? — вопросом на вопрос, но вполне справедливо. Я всегда знал, что если хочешь что-то получить, потрудись быть готов отдавать в таком же количестве. — Резонно, — обдумываю, что сказать, отвлекаясь на задницу мужчины, сидящего спиной ко мне, на корточках. — Скажем так, я понял, что сцена это не моё. Конечно, до сих пор люблю быть в центре внимания, но это плохо сказывается на моём эго. Оно у меня и так раздутое. — Не замечал, — смотрю на Джи Ёна и жду, что он сейчас рассмеётся и скажет, что только слепой не видит корону на моей голове. Но тот молчал. — Мне нравилось смотреть на тебя под софитами. Тебе это идёт. — Поэтому и подарил мне песню? Небось, уже тогда с ума от меня сходил, — включаю свою любимую пластинку властителя мира, так сказать, решаюсь на тяжёлую артиллерию. Обычно все на этом моменте сдаются и закатывают глаза. — Нет, тогда ещё нет. Мне просто нравился твой ангельский голос, — отвечает мужчина и встаёт, чтобы дотянуться до семян, которые лежали у моих ног. «Пфф, я же говорил, а босс мне не поверил. Какая к чёрту звёздная болезнь с таким шикарным голосом…Подождите-ка…он сейчас сказал “тогда ещё нет”?» — Ты сходишь по мне с ума? — не понимаю, зачем это говорю, поэтому даже рукой прикрываю рот, чтобы больше не нести чушь, но это меня не останавливает. — Прости, мне иногда кажется… — Есть немного, — в любой другой ситуации и с другим человеком я бы подумал, что мне сейчас практически признались в любви. «Но, сука, с Джи Ёном не всё так просто. Я не могу всё испортить своим самолюбием. Только не с ним». — Ты сейчас про то, что я весь такой с ума сводящий или про то, что мои тараканы в голове настолько влюблены друг в друга, что сношаются прямо у меня на глазах, поэтому мне кажется всякое? — это нервное, я знаю, но почему-то хочется хихикать. А ещё развернуть мужчину лицом к себе, а задом к ромашкам. Чтобы не отвлекаться. Он, будто услышав меня, снял садовые перчатки и встал, в два шага преодолевая разделяющее нас расстояние. После чего наклонился ко мне, нависая, и вполне в духе фильмов ужаса схватил рукой за подбородок, заставляя посмотреть на него, чтобы оценить бешеный блеск в глазах. — Я про то, что ты весь такой с ума сводящий, — не знаю, кто из нас первым потянулся к другому, но уже через мгновение мои руки были на его шее и притягивали ближе, чтобы углубить поцелуй и, пройдясь языком по зубам, начать посасывать губы. Я был не прочь продолжить, но, так как прочно дружил с головой, подавил рвущийся наружу довольный стон и заставил себя отстраниться. Вчера ночью я, может, и потерял контроль, бездумно вторгаясь в спальню Джи Ёна, но сейчас чувствовал удовлетворение из-за того, что смог остановиться. — Прости, я не хотел пугать тебя, — быстро извинился мужчина, отстраняясь и смотря на меня сверху вниз. — Всё не так, — пытаюсь подобрать слова, но во рту до сих пор вкус горького кофе и сигарет, а губы не собирались остывать, желая более горячего продолжения. — Просто я не хочу спешить. Мы ничего не знаем друг о друге. Терпеть не могу курящих, но чёрт меня раздери если запах хёна для меня стал от этого более отталкивающим. Наоборот, я находил это сексуальным и хотел даже попробовать эти чёртовы сигареты. Хотя нет. Не посмею портить здоровье и вредить своему прекрасному голосу. Да и за кожей следить надо, а то еще морщины появятся. «А ты кури, томный мой. Только подальше от меня!» — Я понимаю, — вот бы ещё мне объяснил что ли. — Мне нравится медленно, не беспокойся. Это безумие приятно. — Ты говорил что-то про жизнь после компании и почему ушёл из неё, — меняю тему, чтобы не возбудиться ещё больше. Не железный ведь, мать его. — Я устал, — девяносто процентов тех, про кого я писал, отвечали именно так. — Проснулся одним утром, посмотрел в свою тетрадь, где записывал строчки к новым песням и понял, что меня от всего тошнит. — Может, это был просто творческий кризис, и ты смог бы вернуться к любимому делу? — включаю профессионала и медленно втягиваю мужчину в импровизированное интервью. — Бог с ним, с кризисом, но, когда ты понимаешь, что больше не любишь то, чем забиваешь каждый день своей жизни, уже нет дороги назад. Я ненавидел того, кем стал. Раздражался каждый раз, когда меня называл Джи Драгоном или использовали мой художественный псевдоним Peaceminusonе. Будто я шёл к мечте и, достигнув её, заставлял себя идти дальше. Покупал себе новую, называя её другим именем, а потом возвращался домой, смотрелся в зеркало и видел только Квон Джи Ёна, который уже давно ни о чём не мечтает. На самом деле, я понимал его. Вот только мне повезло больше, потому что никогда не знал, о чём на самом деле мечтаю. Мне хотелось всего и сразу. Гольф, танцы, теннис, футбол, стрельба, кино, карьера певца, бизнесмен, кулинария, ведущий шоу и тому подобное. Я перепробовал всё. Выучил несколько языков и до сих пор изредка занимаюсь испанским, чтобы свободно разговаривать с моими друзьями из Венесуэлы. Мне нравилось всё, и амбиций хватало, чтобы до старости искать самого себя. Понимать, что мечты это не цель, а цель — далеко не каждая мечта. — Тебе не кажется, что ты всё усложняешь? — я не должен был задавать таких вопросов на официальном интервью, но сейчас мог себе позволить выйти за рамки “будничного журналюги”. — Разве важно, как тебя зовут и как ты выглядишь? Даже если песни выпускал Джи Драгон, а картины рисовал Peaceminusone, деньги за всё это великолепие перечисляются на счёт Квон Джи Ёна. Потому что…? — Потому что юридически только это имя реально? — ответил сам же на свой вопрос хён. — Да. К тому же, тебе всего тридцать два. Ты красивый, богатый и здоровый мужик. Неужели стоит запираться в этом замке и хоронить себя рядом с этими ромашками, вместо того, чтобы путешествовать по миру и найти себе новую мечту? — меня опять отвлекает вид сзади господина я-не-понимаю-о-чём-ты-говоришь-так-просто-удобнее-сажать-цветы. «Ага, именно раком». — Не поверишь, но именно тут я понял, чего хочу на самом деле, — какая прелесть, я тут стараюсь вытащить его из тёмной дырки депрессии, а он оказывается там уже и мечту обрести успел. Мечта проктолога прям, а не мужик. — Ну и что это, — давай, скажи, что это я и тысячу невозможных способов заделать мне ребёнка. «Я с пузом? Слава богу, мужики не могут залететь. А то зря что ли на диете всё лето сидел, эту чёртову травку ел? Да не в жизни». — …семье, — за своими мыслями пропускаю заветную фразу и мысленно ударяю себя по голове. Когда-нибудь я моментально снесу себе воображаемую голову, чтобы с неё упала большая, начищенная до блеска золотая корона. — Эмм...что? — всегда помогает. Типо это не я прослушал, а ты, идиот, чушь сказал. А ну-ка повтори, но внятнее. — Ты считаешь, что мечтать завести семью это дико? — а ведь эта мысль не так далеко ушла от моей фантазии про меня с пузом. — Я просто хочу писать о себе, вместо того, чтобы писать песни вдохновляясь историями друзей. — Нет, я считаю, это потрясающая мечта, — горько ухмыляюсь, понимая, что и сам был бы не прочь написать о себе. Вот только я не настолько смелый, чтобы выставлять на всеобщее обозрение свою душу. Легче отшутиться. — Ты уже придумал, как будешь притворять свою мечту в жизнь? — Можно сказать и так, — Джи Ён закончил с цветами и уже отряхивался, чтобы не занести в дом песок. Я решил, что негоже одному на холоде сидеть, поэтому встал, собираясь идти за ним. «А ведь, пока он копошился в земле, я даже и не замечал никакого холода. Мне было тепло рядом с ним». — И как же? — хочу добить эту мысль, чтобы с чистой совестью побежать в душ и согреться под тёплыми струями воды. Представляю себе, как захожу в кабинку, включаю воду и прохожусь по телу мыльной губкой для ванны. А потом меня обнимают сильные руки, и я откидываю голову назад, чтобы услышать недовольное рычание за моей спиной. Потому что дразню, хоть и знаю, что через секунду буду прижат к стене и начну сам напрашиваться на ласку. «Интересно, можно мне в юридическом порядке выписаться из своей головы? Стыдно же до такого опускаться, мля». — Сын Ри-а, — поднимаю голову и понимаю, что уже с минуту стою на месте, когда мой собеседник уже успел добраться до дома. — Будь рядом, когда я тебя не вижу. Иначе с такой рассеянностью запросто потеряешься. Он улыбался. Чёртов мужчина мечта улыбался одной из самых искренних и красивых улыбок, которые я видел за все свои тридцать лет. В тот момент мне казалось, что если и есть любовь, то она имеет его улыбку. А ещё мне больше не хотелось увозить его из этого дома. Потому что тут было уютно и никто, кроме меня, не мог любоваться хёном. Я обрёл новую цель: осуществить мечту Квон Джи Ёна и, как можно чаще, становиться причиной появления улыбки на его лице.